Не­кото­рое вре­мя спус­тя

– Ты уве­рен, что го­тов к это­му? – в тре­тий раз спро­сил его врач.

Бо­рода­ча зва­ли Джа­хад. Ма­кар смог пов­то­рить его имя не так дав­но, но с это­го мо­мен­та его бо­лезнь ста­ла от­сту­пать с каж­дым ча­сом. В од­но прек­расное ут­ро он прос­нулся и по­нял, что мо­жет ра­зоб­рать каж­дую бук­ву на ка­лен­да­ре и от­де­лить од­но сло­во от дру­гого. Сер­дце за­час­ти­ло так, что в со­сед­ней ка­юте раз­дался сиг­нал тре­воги, при­бежа­ла пе­репу­ган­ная мед­сес­тра, и его на сут­ки сно­ва уло­жили в кой­ку.

Илю­шин кив­нул. Да, он был го­тов. Единс­твен­ное, что по-преж­не­му под­во­дило его, – это чувс­тво вре­мени. Он да­же под стра­хом смер­ти не мог бы ска­зать, сколь­ко за­няло его из­ле­чение. Ка­лен­дарь не по­могал, а толь­ко сби­вал с тол­ку.

– Тог­да по­тер­пи, сей­час те­бе по­могут одеть­ся. Все бу­дет в нор­ме, не вол­нуй­ся.

Илю­шин чувс­тво­вал, что имен­но в бли­жай­шее вре­мя в нор­ме ни­чего не бу­дет. Но спо­рить бла­гора­зум­но не стал.

Ког­да нор­маль­ная речь вер­ну­лась к не­му, он пы­тал­ся за­давать воп­ро­сы, но док­тор иг­но­риро­вал все, что не от­но­силось к здо­ровью па­ци­ен­та, и Ма­кар быс­тро уго­монил­ся. Он по­нимал, что все рав­но не­из­бежно по­лучит от­ве­ты, и, су­дя по тем­пам, ко­торы­ми его вос­ста­нав­ли­вали, до­воль­но ско­ро.

Так оно и выш­ло.

В дверь пос­ту­чали, и в ка­юту про­тис­нулся ох­ранник. Вы­сочен­ный, как ог­лобля, с уз­ким ло­шади­ным ли­цом и длин­ны­ми жел­ты­ми зу­бами.

– Хо­зя­ин ждет, – без вы­раже­ния со­об­щил он. Го­лос у не­го ока­зал­ся тон­кий, как у кас­тра­та.

Впро­чем, Ма­кар не уди­вил­ся бы, ес­ли бы уз­нал, что ох­ранник и в са­мом де­ле кас­трат. Он бы сей­час ни­чему не уди­вил­ся.

– Гла­за мне за­вязы­вать бу­дешь? – по­ин­те­ресо­вал­ся он.

Тот не от­ве­тил. Мол­ча, без ви­димо­го ин­те­реса наб­лю­дал, как Ма­кар обу­ва­ет крос­совки без шнур­ков. Что шнур­ки у не­го изъ­яли, Илю­шин об­на­ружил на вто­рой день пос­ле то­го, как при­шел в се­бя.

Вып­рямля­ясь, Ма­кар по­кач­нулся, и тот­час на шею ему лег­ли хо­лод­ные паль­цы.

– Спо­кой­но, без нер­вов, – поп­ро­сил Илю­шин, не под­ни­мая го­ловы.

Ох­ранник не­тороп­ли­во уб­рал ру­ку.

– Лиш­не­го не дер­гай­ся, – ров­но ска­зал он. – Ша­гай.

Длин­ный ко­ридор все не кон­чался и не кон­чался. «Мы что, на лай­не­ре?» – изу­мил­ся Илю­шин и вдруг по­нял, что это не ко­ридор длин­ный, а он идет мед­ленно, как боль­ной ста­рик.

– Быс­трее!

Ох­ранник слег­ка под­тол­кнул его в спи­ну. Ма­кар обер­нулся и ус­та­вил­ся ему в пе­рено­сицу.

– Еще раз так сде­лай, – хо­лод­но по­сове­товал он.

Тот мол­ча смот­рел. В ту­пова­тых гла­зах ра­бота мыс­ли не от­ра­жалась, но Илю­шин не сом­не­вал­ся: за блед­ным лбом сей­час кру­тят­ся все шес­те­рен­ки.

Рас­чет Ма­кара был прост: его не для то­го ле­чили, учи­ли го­ворить и вы­хажи­вали, что­бы сра­зу при­кон­чить. Па­ру дней на­зад ему вспом­ни­лось: ког­да он толь­ко на­чал при­ходить в се­бя, кро­ме док­то­ра с ним в ка­юте на­ходил­ся еще один че­ловек. Жен­щи­на, по­жилая: ему за­пом­ни­лась ее тя­желая мор­щи­нис­тая шея. Она ста­вила ему игол­ки, дви­га­ясь от плеч к ступ­ням.

По-ви­димо­му, тот, кто дер­жал его в ка­юте, хо­тел ис­поль­зо­вать и тра­дици­он­ную, и нет­ра­дици­он­ную ме­дици­ну, что­бы пос­та­вить на но­ги и вер­нуть в ра­зум сво­его плен­ни­ка. Что мог­ло оз­на­чать толь­ко од­но: по ка­ким-то при­чинам Ма­кар до­воль­но це­нен для не­го. Так что Илю­шин не со­бирал­ся спус­кать с рук это­му го­лему его наг­лость. Нет ни­кого ху­же хо­лопа, во­зом­нивше­го се­бя хо­зя­ином.

– Еще раз тол­кнешь – твой босс те­бя уто­пит, – раз­де­ляя каж­дое сло­во, пре­дуп­ре­дил он.

На ло­шади­ном ли­це про­мель­кну­ла ка­кая-то эмо­ция. Страх? «Я что, по­пал в точ­ку? – оза­дачен­но раз­мышлял Илю­шин, по­ка они так же не­тороп­ли­во ко­выля­ли даль­ше. – Здесь то­пят не­ради­вых слуг?»

Как бы там ни бы­ло, до са­мого кон­ца пу­ти его боль­ше ник­то не под­го­нял.

Они ос­та­нови­лись пе­ред по­лу­от­кры­той дверью, из-за ко­торой раз­да­вал­ся при­ят­ный ба­ритон. «Лав ми тен­дер! – слад­ко про­сил ба­ритон. – Лав ми свит! Не­вер лет ми гоу…»

Ох­ранник про­каш­лялся и дваж­ды пос­ту­чал.

– Ни­кита, это я.

Го­лем при­от­крыл дверь пе­ред Ма­каром, и тот во­шел внутрь.

Ка­юта с пер­во­го взгля­да по­каза­лась ему ог­ромной, как гу­бер­на­тор­ский ка­бинет. Пол ус­ти­лал вор­систый бе­жевый ко­вер, съ­едав­ший зву­ки ша­гов. Где-то вда­леке, у про­тиво­полож­ной сте­ны, рас­ки­нул­ся ог­ромный жел­тый ди­ван, по­хожий на вы­дав­ленную из ги­гант­ско­го бал­лончи­ка окон­ную пе­ну.

На ди­ване си­дел че­ловек.

Но Илю­шин сна­чала за­метил не вла­дель­ца ка­бине­та, а кар­ти­ны. Сте­ны ук­ра­шали абс­трак­тные по­лот­на, по два с каж­дой сто­роны – че­тыре взры­ва кра­сок: си­ней, крас­ной, жел­той, зе­леной. Что-то с этой жи­вописью бы­ло не так, но Ма­кар не ус­пел ра­зоб­рать­ся, что имен­но: хо­зя­ин под­нялся ему навс­тре­чу.

– На­конец-то, – су­хова­то ска­зал он. – Я заж­дался.

На низ­ком сто­лике пе­ред ним сто­яла бу­тыл­ка ви­на и два бо­кала. Че­ловек на­лил в свой бо­кал, при­губил, не пред­ла­гая Илю­шину, и сно­ва усел­ся на ди­ван.

Ма­кар не спе­ша по­дошел бли­же, без приг­ла­шения опус­тился в уг­ло­вое крес­ло. И толь­ко тог­да под­нял гла­за на вла­дель­ца ка­юты.

Пе­ред ним си­дел за­горе­лый муж­чи­на не­оп­ре­делен­но­го воз­раста. Трид­цать шесть – трид­цать во­семь, ре­шил Ма­кар, рас­смот­рев его вни­матель­нее. Не­высо­кий, с шиш­ко­ватым лбом, жи­лис­той ше­ей и мощ­ной груд­ной клет­кой, на­водив­шей на мысль о про­фес­си­ональ­ном спор­те.

Ли­цо его с ко­лючи­ми чер­ны­ми гла­зами по­каза­лось Ма­кару смут­но зна­комым, но сколь­ко он ни пе­реби­рал в па­мяти из­вес­тных ему лич­ностей, ник­то по­хожий не всплы­вал. Он бро­сил взгляд на кис­ти рук: креп­кие, ши­рокие, ра­боче-кресть­ян­ские. На пра­вой, в ко­торой бы­ла за­жата хрус­таль­ная нож­ка бо­кала, свер­ка­ли два перс­тня, под­хо­див­шие это­му че­лове­ку не боль­ше, чем по­пона гу­сю. Ка­мень на сред­нем паль­це от­ли­вал жел­тым, на бе­зымян­ном – ис­крил хо­лод­ным го­лубо­ватым ог­нем.

За­метив его взгляд, че­ловек ше­вель­нул ми­зин­цем:

– Поб­ря­куш­ки от баб­ки. Па­мять.

– Не­ор­ди­нар­ная жен­щи­на бы­ла ва­ша ба­буш­ка, вер­но? – за­метил Ма­кар. – За­чем я здесь?

Муж­чи­на по­мол­чал, по­качи­вая ступ­ней. Ступ­ня бы­ла обу­та в зам­ше­вый бо­тинок та­кого же пе­соч­но­го цве­та, что и ко­вер. Свет­лые брю­ки со стрел­ка­ми, тон­кий ка­шеми­ровый сви­тер, бе­лый, с мо­лоч­ным от­тенком… Ес­ли вна­чале у Илю­шина мель­кну­ла мысль, что пе­ред ним на­чаль­ник ох­ра­ны, он быс­тро от нее от­ка­зал­ся. На­чаль­ни­ки ох­ра­ны так не оде­ва­ют­ся и не но­сят та­ких перс­тней. А са­мое глав­ное – от на­чаль­ни­ков ох­ра­ны не ис­хо­дит та­кая мощ­ная жи­вот­ная си­ла. Он бук­валь­но на­элек­три­зовы­вал со­бой воз­дух. Ма­кар улав­ли­вал эти вол­ны очень хо­рошо. Он бро­сил быс­трый взгляд на за­пястья хо­зя­ина. Ча­сов на них не бы­ло, и он с уве­рен­ностью мог бы пред­по­ложить, по­чему: бед­ные ме­ханиз­мы каж­дый раз стран­ным об­ра­зом ло­ма­ют­ся, не прос­лу­жив и двух не­дель.

– От­ку­да вы­вод про не­ор­ди­нар­ную?

– Вто­рой воп­рос вы пред­почли про­иг­но­риро­вать?

– Спер­ва от­веть­те на пер­вый.

Те­перь нас­та­ла оче­редь Илю­шина мол­чать.

– Ба­буш­ка, су­дя по ва­шему воз­расту, жи­ла в со­вет­ское вре­мя, – на­конец ска­зал он. – В Со­вет­ском Со­юзе все брил­ли­ан­ты не­обыч­ных цве­тов бы­ли ис­кусс­твен­но­го про­ис­хожде­ния – это раз, и их гра­нили по-дру­гому – два. Зна­чит, ли­бо это нас­ледс­тво – но тог­да вы ска­зали бы «от пра­баб­ки». Ли­бо куп­ле­ны ею, но за гра­ницей. Я бы пред­по­ложил, су­дя по раз­ме­ру и цве­ту кам­ней, что в Ин­дии. Ка­ким об­ра­зом скром­ная рус­ская жен­щи­на ока­залась в Ин­дии? Не го­воря уже о том, что да­же же­на пос­ла не в сос­то­янии при­об­рести по­доб­ные брил­ли­ан­ты. От­сю­да вы­вод: ва­ша баб­ка ли­бо во­ров­ка, ли­бо жен­щи­на лег­ко­го по­веде­ния и ди­кой кра­соты, сво­див­шая с ума мес­тных ма­гарад­жей. В лю­бом слу­чае – не­ор­ди­нар­ная.

Хо­зя­ин вски­нул бро­ви:

– Про ма­гарад­жей и во­ров­ку – это вы серь­ез­но?

– Еще есть ва­ри­ант, что она во­об­ще не из Со­юза, – при­бавил Илю­шин. – Ска­жем, сос­то­ятель­ная ан­гли­чан­ка выш­ла за­муж за рус­ско­го Ва­силия. Но у вас на ли­це на­писа­на ря­зан­ская гу­бер­ния по­полам с там­бов­ской, без вся­ких при­месей. Так что от ан­гли­чан­ки, по здра­вому раз­мышле­нию, я бы от­ка­зал­ся.

Муж­чи­на пос­та­вил бо­кал на стол и впе­рил в Ма­кара за­дум­чи­вый взгляд. Че­лове­ку ме­нее впе­чат­ли­тель­но­му, чем Илю­шин, под этим взгля­дом ста­ло бы не по се­бе.

– Ря­зан­ская гу­бер­ния, – пов­то­рил он и по­нима­юще кив­нул: – Вы пы­та­етесь вы­вес­ти ме­ня из се­бя! Уда­рили сра­зу в двух нап­равле­ни­ях – по ба­буле, свет­лая ей па­мять, и по мо­ему чувс­тву… – он по­щел­кал паль­ца­ми, – на­зовем его чувс­твом собс­твен­но­го ве­личия. Меж­ду про­чим, оно у ме­ня в са­мом де­ле име­ет­ся. И да­же за­меша­но на мо­их кор­нях. Так что вы по­пали в точ­ку. Вы дей­стви­тель­но ме­ня ра­зоз­ли­ли. Я мог бы вас уто­пить пря­мо здесь, не вы­ходя из это­го ка­бине­та. Что это c ва­шей сто­роны – бесс­тра­шие иди­отиз­ма?

Илю­шин об­вел взгля­дом ка­юту.

– Не наб­лю­даю здесь ем­кости с во­дой. Как вы соб­ра­лись ме­ня то­пить?

– Про­демонс­три­ровать? – ос­кла­бил­ся его со­бесед­ник.

– Ве­рю вам на сло­во.

– Пра­виль­но де­ла­ете.

Оба за­мол­ча­ли, оце­нива­юще гля­дя друг на дру­га.

– Итак, вы ме­ня не бо­итесь, – прер­вал мол­ча­ние муж­чи­на. – Это уже хо­рошо. Вы сра­зу поп­ро­бова­ли ты­кать в ме­ня па­лоч­кой. Это ско­рее пло­хо. Ха­рак­те­ризу­ет вас как че­лове­ка оп­ро­мет­чи­вого.

– Мне не­чего те­рять, – по­жал пле­чами Илю­шин.

– Раз­ве?

По­вис­ла неп­ри­ят­ная па­уза. Муж­чи­на тон­ко улыб­нулся.

– Прос­ти­те. Я не хо­тел вам уг­ро­жать, да­же за­ву­али­рован­но.

– Од­на­ко все же уг­ро­жали, – по­жал пле­чами Илю­шин. – Пред­ла­гаю вер­нуть­ся к то­му, с че­го на­чали. За­чем я здесь?

– Вы мне нуж­ны.

– Сра­зу два воп­ро­са: ко­му – вам и для че­го?

Муж­чи­на не­тороп­ли­во по­вер­нул оба перс­тня кам­нем внутрь и скрес­тил ру­ки на гру­ди.

– Хо­рошо. Да­вай­те по по­ряд­ку. Зо­вут ме­ня, как вы уже зна­ете, Ни­кита. Без ма­лого три ме­сяца на­зад я ве­лел сво­им лю­дям взять вас без лиш­не­го шу­ма и при­вез­ти ко мне. К со­жале­нию, в про­цес­се…

– Три ме­сяца? – с не­довер­чи­вой улыб­кой пе­рес­про­сил Ма­кар. Он дол­го смот­рел на не­воз­му­тимое ли­цо со­бесед­ни­ка, по­ка не по­нял, что это не шут­ка.

– Вы свих­ну­лись? – с яростью про­цедил он. – Вы про­дер­жа­ли ме­ня здесь три ме­сяца?!

– Чш-шш-ш! – его со­бесед­ник при­ложил тол­стый па­лец к гу­бам. – Не сто­ит так нер­вни­чать, вам это не по­лез­но. Ес­ли для вас это что-то из­ме­нит, ска­жу, что мне жаль.

– Вам жаль?! – за­орал Илю­шин.

Он не уло­вил мо­мен­та, ког­да за его спи­ной ока­зал­ся че­ловек. Но по­нял, что сей­час луч­ше все­го си­деть ти­хо и не де­лать лиш­них дви­жений.

– Все в по­ряд­ке, – ус­по­ко­итель­но ска­зал хо­зя­ин, и это бы­ло ад­ре­сова­но не Ма­кару.

Илю­шин не ус­лы­шал, а ско­рее по­чувс­тво­вал по ко­леба­нию воз­ду­ха, что тот, кто сто­ял на­гото­ве за его спи­ной, ис­чез.

Дверь ка­юты не от­кры­валась, в этом он го­тов был пок­лясть­ся. Зна­чит, где-то поб­ли­зос­ти есть вто­рое по­меще­ние. Ох­ра­на до­жида­ет­ся имен­но там. Воз­можно, да­же не один че­ловек. Хо­тя, по­жалуй, при на­личии бой­ца, ко­торый уме­ет так пе­ред­ви­гать­ся, еще один ох­ранник не тре­бу­ет­ся.

– Вы по­том поз­на­коми­тесь с Са­лама­том, – по­обе­щал Ни­кита, буд­то про­читав его мыс­ли. – Он вам пон­ра­вит­ся.

– Глав­ное, что­бы я ему пон­ра­вил­ся, – не удер­жался Ма­кар.

Ни­кита ус­мехнул­ся:

– Это вряд ли. Хо­рошая со­бака лю­бит сво­его хо­зя­ина и не­нави­дит про­чих дву­ногих. Вы для Са­лама­та – дву­ногий, один из со­тен. Но мы от­влек­лись. Я го­ворил вам о том, что, к со­жале­нию, приш­лось пот­ра­тить вре­мя, что­бы вы вер­ну­лись в де­ес­по­соб­ное сос­то­яние. Вам сто­ит ска­зать мне спа­сибо. Ес­ли бы не мои уси­лия, вы ста­ли бы ово­щем. В луч­шем слу­чае – ни­ког­да не мог­ли бы по­нимать че­лове­чес­кую речь. Да и го­ворить…

Илю­шин го­тов был улыб­нуть­ся этой из­де­ватель­ской шут­ке. Но пос­мотрел на со­бесед­ни­ка вни­матель­нее и по­нял, что тот го­ворит серь­ез­но.

– Зна­ете, Ни­кита, вы мне на­поми­на­ете фри­ца из ста­рого анек­до­та. Ве­ликая Оте­чес­твен­ная вой­на, Ос­венцим, ма­лень­кая ев­рей­ская де­воч­ка с ще­ноч­ком на ру­ках дви­жет­ся к га­зовой ка­мере. К ней под­бе­га­ет гес­та­повец и кри­чит: «От­дай со­бач­ку, жи­водер­ка!»

Ни­кита веж­ли­во улыб­нулся од­ни­ми гу­бами.

– В чем же вы ви­дите связь?

– В том, что это ва­шими уси­ли­ями я ока­зал­ся на гра­ни овощ­но­го су­щес­тво­вания.

– Но вы соп­ро­тив­ля­лись, – на­пом­нил хо­зя­ин и по­тянул­ся к бу­тыл­ке, что­бы до­лить се­бе ви­на. – Мо­жет быть, вам не­из­вес­тно, но дво­их мо­их лю­дей вы прак­ти­чес­ки вы­вели из строя.

– Ка­кая жа­лость… – про­бор­мо­тал Ма­кар.

Ни­кита вски­нул бро­ви.

– Жаль, что все­го лишь «поч­ти», – по­яс­нил Илю­шин. – Я на­де­ял­ся, что уг­ро­бил хо­тя бы од­но­го.

– Вы бы­ли близ­ки к это­му. Что до­воль­но не­ожи­дан­но для че­лове­ка с ва­шей фи­зичес­кой под­го­тов­кой.

Ви­но за­буль­ка­ло, вып­лески­ва­ясь из бу­тыл­ки. Ма­кар бро­сил взгляд на эти­кет­ку.

– Вам не пред­ла­гаю, док­тор по­ка не одоб­ря­ет, – ми­мохо­дом из­ви­нил­ся хо­зя­ин. – Так на чем мы ос­та­нови­лись? Да, вы ожес­то­чен­но соп­ро­тив­ля­лись. Нас­толь­ко серь­ез­но, что ед­ва не на­руши­ли мои пла­ны. А я, зна­ете ли, не про­щаю, ког­да на­руша­ют мои пла­ны.

– Страш­но огор­чен, что расс­тро­ил вас.

– Зря па­яс­ни­ча­ете. У вас еще есть шанс ис­пра­вить ва­шу оп­лошность. Мно­гим я его не даю.

Илю­шин при­щурил­ся, пы­та­ясь по­нять, кто пе­ред ним: иди­от с ма­ни­ей ве­личия? Че­ловек, отор­вавший­ся от ре­аль­нос­ти? Он не мог ра­зоб­рать­ся в сво­ем со­бесед­ни­ке, и это ему очень не нра­вилось. Те­перь он был со­вер­шенно уве­рен, что где-то ви­дел его рань­ше, но па­мять по-преж­не­му от­ка­зыва­лась ра­ботать. «Не­уди­витель­но, ес­ли толь­ко этот стер­вец не сов­рал нас­чет трех ме­сяцев».

Мыс­ли Илю­шина при­няли дру­гое нап­равле­ние.

– Вы ска­зали – поч­ти три ме­сяца, – мед­ленно про­гово­рил он. – А как вы об­ста­вили это для ос­таль­ных?

– Для ко­го, нап­ри­мер?

– Для мо­его на­пар­ни­ка. Мы бы­ли вмес­те с ним в том до­ме, от­ку­да ме­ня по­хити­ли.

На ли­це Ни­киты от­ра­зилось ис­крен­нее удив­ле­ние.

– Вы по­лага­ете, я взял на се­бя труд как-то прик­ры­вать ва­ше ис­чезно­вение? – Гу­бы его тро­нула оза­дачен­ная ус­мешка. – Вы что, воп­ре­ки то­му, что ска­зал мне док­тор, до сих пор не все сло­ва по­нима­ете? Он го­ворит, па­ци­ент уди­витель­но ско­ро вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся, но эта ва­ша сен­сорная афа­зия быс­тро не про­ходит…

Ма­кар по­кач­нулся и ух­ва­тил­ся за под­ло­кот­ни­ки так, что кос­тяшки по­беле­ли.

– Сен­сорная афа­зия?

– Ну, ес­ли про­ще – глу­хота на сло­ва. Док­тор го­ворит, для вас все на­ши ре­чи бы­ли как шум при­боя: слы­шать слы­шите, но не по­нима­ете. Пом­ни­те?

В вис­ках за­ломи­ло, как от вед­ра ле­дяной во­ды, вып­лесну­той с раз­ма­ху на те­меч­ко.

– Сна­чала вы без соз­на­ния не­делю ва­лялись, по­том на­чалось: гла­за от­кры­ты, изо рта что-то неч­ле­нораз­дель­ное вы­рыва­ет­ся, ни­кого не слы­шите, ни­чего не по­нима­ете. Мы вас под пре­пара­тами дер­жа­ли – сна­чала чтоб мозг от­дохнул, оп­ра­вил­ся, по­том – чтоб луч­ше вос­ста­нов­ле­ние шло. С ва­ми це­лый штат ра­ботал – фи­зи­оте­рапевт, нев­ро­лог, ло­гопед, пси­хи­атр, ма­ну­аль­щи­ки вся­кие…

– А что за пре­пара­ты?

– Но­вая раз­ра­бот­ка, эк­спе­римен­таль­ная. Не нар­ко­та, – по­жал пле­чами хо­зя­ин.

Илю­шин вы­тер выс­ту­пив­ший на лбу хо­лод­ный пот.

– Зна­чит, я про­пал на три ме­сяца – и вы ни­кому ни­чего не ска­зали…

– Не будь­те та­ким ту­пым! – по­высил го­лос хо­зя­ин. В гла­зах его свер­кну­ла злость. – Вы не име­ете пра­ва на ту­пость. По­ка я еще де­лаю вам скид­ку, учи­тывая ва­ше сос­то­яние. По­том пе­рес­та­ну.

«И что тог­да?» – хо­тел спро­сить Илю­шин. Но не стал.

– Ра­зуме­ет­ся, ник­то ни­чего не зна­ет, – по­нем­но­гу ус­по­ка­ива­ясь, ска­зал Ни­кита. – Сле­ды вме­шатель­ства бы­ли за­чище­ны. Ес­ли бы не ва­ша строп­ти­вость, все прош­ло бы иде­аль­но. Но вы ста­ли соп­ро­тив­лять­ся и в ре­зуль­та­те по­лучи­ли трав­му го­ловы. Очень пе­чаль­но, ес­ли учесть, что имен­но ва­ша го­лова и бы­ла мне нуж­на.

Илю­шин хо­тел сос­трить по это­му по­воду, но по­думал и про­мол­чал вто­рой раз.

– Три ме­сяца ре­аби­лита­ции, – хо­зя­ин заг­нул один па­лец. – Мое по­терян­ное вре­мя, – он заг­нул вто­рой. – Ми­нус два ох­ранни­ка.

– Вы ска­зали, с ни­ми все в по­ряд­ке.

– Не сов­сем. Но об этом чуть поз­же. Итак, вы до­воль­но до­рого обош­лись мне, гос­по­дин Илю­шин. Хо­чет­ся ве­рить, что вы оп­равда­ете вло­жен­ные в вас уси­лия.

– Ка­ким об­ра­зом?

Ни­кита встал и, тя­жело сту­пая, про­шел вдоль сте­ны. Ма­кар про­вожал его взгля­дом. Хо­зя­ин ос­та­новил­ся воз­ле кар­ти­ны, на ко­торой вспы­хива­ли де­сят­ки от­тенков крас­но­го.

– Три ме­сяца на­зад, – ска­зал он, за­ложив ру­ки за спи­ну и по­качи­ва­ясь впе­ред, как пин­гвин, – на этой ях­те был убит че­ловек. Моя же­на, Ири­на. Я со­об­щил влас­тям, что это был нес­час­тный слу­чай – яко­бы она уто­нула, ку­па­ясь в от­кры­том мо­ре. Но в дей­стви­тель­нос­ти все про­изош­ло не так. Ей свер­ну­ли шею. Опе­режая ваш воп­рос – нет, это сде­лал не я, хо­тя у ме­ня иног­да воз­ни­кало по­доб­ное же­лание.

У Ма­кара вов­се не воз­ник этот воп­рос. Он пы­тал­ся пред­ста­вить, ка­ким об­ра­зом этот че­ловек вы­дал убий­ство за нес­час­тный слу­чай.

– Где мы сей­час? – пе­ребил он.

– На мо­ей ях­те, «Одис­сее».

– Нет. В ка­ких мы во­дах?

По гу­бам хо­зя­ина сколь­зну­ла ус­мешка. Он по­качал го­ловой:

– Это неп­ра­виль­ный воп­рос. Не от­вле­кай­тесь от глав­но­го.

Он при­кос­нулся к кар­ти­не.

– Ме­ня не бы­ло на суд­не, ког­да это слу­чилось. Я у­ез­жал в го­род по де­лам. Ког­да вер­нулся, на­шел уби­тыми дво­их ох­ранни­ков и Ири­ну.

Ма­кар по­тер вис­ки. Го­лова на­чала на­ливать­ся тя­жестью, ему это очень не нра­вилось.

– На за­писях ка­мер сле­жения вид­но, что ни­какое дру­гое суд­но не приб­ли­жалось к «Одис­сею». Вы по­нима­ете, что это оз­на­ча­ет?

– Вы ду­ма­ете, что убий­ца на ях­те.

– Вер­но. Не­сом­ненно, тот, кто рас­пра­вил­ся с мо­ей суп­ру­гой, хо­тел сбе­жать. Но я вер­нулся рань­ше сро­ка и не ос­та­вил ему та­кой воз­можнос­ти. Кро­ме ме­ня, здесь бы­ло два че­лове­ка, не счи­тая ох­ра­ны.

– А вмес­те с ох­ра­ной?

– Ник­то из ох­ра­ны это­го не де­лал.

– От­ку­да вы зна­ете? Их мог­ли под­ку­пить.

– Нет.

– Ко­го угод­но мож­но под­ку­пить, ес­ли знать, чем пла­тить.

– Хо­рошо, – по­мор­щившись, сог­ла­сил­ся Ни­кита. – Раз вы нас­та­ива­ете… Вся ох­ра­на бы­ла уби­та.

– Хо­тите ска­зать, что ос­та­вили в свое от­сутс­твие все­го дво­их?

– Це­лых дво­их, – поп­ра­вил хо­зя­ин. – И был уве­рен, что да­же это­го слиш­ком мно­го. Я ошиб­ся, приз­наю. Мы вы­яс­ни­ли воп­рос с ох­ра­ной?

Илю­шин кив­нул. Со сло­вами «пле­вать на док­то­ра» про­тянул ру­ку к бу­тыл­ке, на­цедил се­бе под тя­желым взгля­дом два глот­ка ви­на и мед­ленно, сма­куя, вы­пил.

– Итак, на ях­те на­ходи­лось два пас­са­жира, – по­дыто­жил Ни­кита, ре­шив не об­ра­щать вни­мания на вы­ход­ку с ви­ном. – Один из них убил Ири­ну. Я хо­чу, что­бы вы вы­яс­ни­ли, кто это сде­лал.

Илю­шин так ото­ропел, что да­же за­был про свою мно­гос­тра­даль­ную го­лову.

– Вы шу­тите!

– Вов­се нет.

– Как вы се­бе это пред­став­ля­ете? Прош­ло поч­ти три ме­сяца!

– Ну и что? – по­жал пле­чами хо­зя­ин. – Эти три ме­сяца они жда­ли, по­ка вы при­дете в се­бя.

– По­дож­ди­те… Вы что, так и дер­жи­те их на этой ях­те?

– Ра­зуме­ет­ся. У них нет воз­можнос­ти сго­ворить­ся друг с дру­гом и при­думать фаль­ши­вое али­би. За ни­ми пос­то­ян­но сле­дят.

– Но это не­закон­но!

На ли­це Ни­киты от­ра­зилось не­пони­мание.

– Дей­стви­тель­но… – про­бор­мо­тал Илю­шин. – Ко­му я об этом го­ворю…

– Вот имен­но, – кив­нул тот. – Я здесь за­кон. Вер­нее, вез­де, где я, там мой за­кон.

– У вас ма­ния ве­личия! – не удер­жался Ма­кар.

– У ме­ня ма­ния ре­аль­нос­ти. Встре­ча­ет­ся го­раз­до ре­же. По­верь­те мне, гос­по­дин Илю­шин, я дол­го шел к то­му, что­бы уп­равлять этой жизнью, а не поз­во­лить ей тряс­ти ме­ня в гор­сти, как щеп­ку. И до­шел. Я не поз­во­лю ко­му-то без­на­казан­но убить мою же­ну. Мою же­ну, мою со­баку, мою прис­лу­гу – не име­ет зна­чения. Че­ловек, по­кусив­ший­ся на мое, дол­жен быть на­казан. Сам я най­ти ви­нов­но­го не мо­гу, по­это­му мне по­надо­бились вы.

Как Илю­шин ни ста­рал­ся, он не смог скрыть бо­лез­ненной ух­мылки:

– Вы ме­ня по­хити­ли, что­бы я рас­сле­довал вам де­ло?

– Вы луч­ший, – ров­но ска­зал хо­зя­ин. Не ль­стя, а кон­ста­тирую факт.

– Луч­ших приг­ла­ша­ют, а не во­локут на­силь­но.

– От приг­ла­шения вы бы от­ка­зались.

– С че­го вы взя­ли?

– Прин­ци­пы бы не поз­во­лили.

– За это вре­мя мож­но бы­ло на­нять дю­жину сы­щиков!

– Что­бы они рас­тре­пали всем, что слу­чилось? Мне тре­бовал­ся один, но та­кой, ко­торый на­шел бы от­вет. Вам уда­валось все, за что вы ни бра­лись. Вы мне нуж­ны, по­это­му вы здесь.

Ма­кар вдох­нул и вы­дох­нул.

– Я спе­ци­али­зиру­юсь на ро­зыс­ке про­пав­ших лю­дей, – ска­зал он, изо всех сил ста­ра­ясь выг­ля­деть спо­кой­ным. – Вы хо­тите от ме­ня не­воз­можно­го.

– Ну, ра­зуме­ет­ся! – Хо­зя­ин удив­ленно ус­та­вил­ся на не­го, за­быв про кар­ти­ну. – Ра­зуме­ет­ся, я хо­чу не­воз­можно­го. Ина­че ка­кой смысл? Лю­бой ду­рак спо­собен вы­дать воз­можное, но толь­ко еди­ницы вы­ходят за пре­делы шаб­ло­на. Вы – из этих еди­ниц. Вы рас­сле­ду­ете де­ло, най­де­те мне убий­цу, и я вас от­пу­щу.

«Пре­делы шаб­ло­на…» Ма­кар но­выми гла­зами взгля­нул на ближ­нюю кар­ти­ну – и об­лизнул пе­ресох­шие гу­бы. Из брызг, пя­тен и круп­ных маз­ков вдруг сло­жил­ся ри­сунок, и те­перь, от­четли­во ви­дя его, Илю­шин не по­нимал, как он не соб­рал его рань­ше из ви­димо­го ха­оса.

На алом по­лот­не кри­чала жен­щи­на, ее ра­зину­тый в ужа­се рот баг­ро­вой ды­рой прон­зал холст. Ка­залось, ткни паль­цем – и он про­валит­ся в ее глот­ку. Сле­ва от на­рисо­ван­ной го­ловы в по­лураз­мы­тых кон­ту­рах мож­но бы­ло уга­дать очер­та­ния ре­воль­ве­ра, спра­ва из ро­зове­юще­го вис­ка рас­сыпча­той бе­ло-крас­ной крош­кой раз­ле­тались моз­ги.

Кем бы ни был ху­дож­ник, им вла­дело бе­зумие.

Нес­мотря на уси­лива­ющу­юся боль, Ма­кар с не­обы­чай­ной, ка­кой-то проз­рачной яс­ностью в го­лове осоз­нал, что эта кар­ти­на – пре­дуп­режде­ние для не­го.

Дата добавления: 2015-07-16