Глава 7 1 страница

Недели

POV Tom

- Томас, вам пора на процедуры, - прохладный голос Марты заставляет вздрогнуть и оторваться от монитора.

Внутри зарождается странная дрожь и желание спросить: «За что?», но я сам прекрасно понимаю, что виноват, очень сильно виноват. И перед Мартой, и перед герром Каулитцем за эту глупую непонятную истерику.

Да, родные и близкие простили и поняли бы, что мне просто страшно, адски страшно, но… ЭТИ не понимали и понять не хотели. Им намного важнее было то, что творится в моем вечно ноющем чуть выпирающем животе, чем в моей душе, и с какой-то стороны их можно было понять. Но за что... такая бесчеловечность? Или это просто такое изощренное наказание, когда со мной никто не разговаривает, только эти фразы «Вам пора на процедуру», «Всё», «Ваш завтрак/обед/ужин»… и все, герра Каулитца я последнюю неделю не видел. Эта постоянная тишина настолько довела меня, что я, черт возьми, хотел его увидеть, чтобы хоть кто-нибудь что-нибудь спросил у меня, поговорил, иначе еще пара суток, и я начну разговаривать сам с собой. Нет, не то чтобы я прямо такой гиперобщительный, просто у меня всю жизнь рядом были люди, с которыми можно поболтать о всякой ерунде, друзья и приятели, мама, братья и сестры. Мама… В сердце защемило. Интересно, как там у них дела? Я так надеялся, что тот вечер был единственным и они с отцом опять не уйдут в запой, потому что младшие сейчас в таком возрасте, что им нужно очень много внимания, помощи и поддержки, а меня теперь рядом нет. Если я выйду отсюда (я, как всегда, старался не думать о том, что могу и не выйти из этих стен), то обязательно первым делом съезжу к ним, а может, останусь, а может... Сердце радостно затрепыхалось: может, денег, которые мне заплатит центр, хватит на то, чтобы дать взятку директору школы и все-таки ее закончить, а потом поступить в колледж, получить образование, найти хорошую работу, взять кредит и купить дом, жениться на Аник. При воспоминании о владелице этого имени в сердце снова защемило. Она ведь не знает, где я, боже, я ведь совсем забыл ее предупредить, а она переживать будет, плакать. А может, она придет ко мне домой и родители ей все расскажут? Но они не смогут объяснить все правильно! Вот бы мне самому ее увидеть, хоть на минутку, и все рассказать. А вдруг она подарит мне еще один поцелуй? При воспоминании о первом у меня вспыхивают щеки. Я никогда не думал, что к кому-то можно ощущать такой трепет, что от кого-то сердце будет биться, словно чокнутое, но, пообщавшись чуть ближе с одноклассницей со смешной фамилией и озорными глазами, я понял, почувствовал то, чего никогда не чувствовал к другим. Это, наверное, та самая первая и единственная настоящая любовь, про которую столько пишут в книгах. Только в присутствии еще одного человека мое сердце трепетало и стучало с бешеной скоростью, но совершенно по другой причине: от ужаса. В присутствии герра Каулитца.

- Томас, - сердитый голос медсестры заставил меня вынырнуть из размышлений и под строгим взглядом встать, уже на автомате надеть карточку на шею и пойти на выход.

Набор процедур был довольно стандартный для каждого вечера: облучение, на которое я сам добровольно шел, раздевался, ложился, потому что… не было страшно? Страшно было, но произошедшего неделю назад унижения и позора не хотелось повторять. Теперь я понял, что этих ничем не проймешь, что им плевать. Сначала мне казалось, что мой куратор не приходит, потому что обиделся на «палача», но потом я подумал и решил, что он явно не из тех людей, которые ведутся на такие глупые оскорбления. Так вот, сначала облучение, потом три укола, горсть неизвестных мне таблеток, которые меня заставляли запивать молоком со странным привкусом (вообще меня скоро начнет тошнить от этого напитка, такое ощущение, что по паре литров в день мне его точно спаивали), и капельница, после которой глаза закрывались сами по себе и я просыпался утром в звенящей тишине, сводящей с ума.

POV Bill

Дверь ресторана распахнулась, и я сразу узнал ее. Те же серо-зеленые глаза, растрепанные темно-каштановые волосы, только вот поправилась она очень даже значительно. Если некоторым это шло, то ей… да черт побери, это никому не шло! Меня всегда тошнило от таких людей. Неужели нельзя заняться спортом и сесть на диету или операцию сделать, ну или вообще сидеть дома и не раздражать своим крайне неэстетичным видом окружающим, в частности меня? Если бы в моих руках была власть, то я бы всех с весом хотя бы на килограмм выше нормы отправлял на принудительное похудение.

- Билл, - девушка очаровательно улыбнулась, и я на миг словно снова очутился в университете, - как ты постарел, - усмехнулась она, усевшись напротив меня.

- Как ты потолстела, - ослепительно улыбаюсь в ответ, а девушка только звонко расхохоталась, совсем так, как смеялась над идиотскими шутками одногруппников.

- Что поделать, как есть, - она виновато развела руками, на которых все так же болталось громадное количество браслетов. - Закажешь даме кофе с пирожным?

- Кофе закажу, а пирожное для тебя будет явно лишним, - усмехаюсь и, подозвав официанта, делаю заказ.

- Какой же ты скряга, Каулитц, - рассмеялась она, но постепенно ее смех стих, и между нами повисла неловкая пауза. Я не понимал, зачем вообще сижу здесь, зачем согласился на эту дурацкую встречу с подругой юных, тьфу ты, то есть университетских дней, вместо того, чтобы быть на работе.

- Так зачем ты хотела встретиться? - надо сразу переходить к делу. Не думаю, что человек, который не звонил мне последние два года, решил встретиться просто так. Насколько я знаю, она вполне успешно делала карьеру в Англии, как и большинство студентов с моего выпуска, и презрительно относилась к таким, как я, – к «палачам». Я усмехнулся: этот разобиженный на весь мир ребенок подобрал удивительно неточное слово, но мне оно нравилось, по статусу как-то.

- Может, я просто соскучилась по тебе, Каулитц? - Лекс усмехнулась.

- Не поверю. Ты же не надеешься, что после того, как ты сделала со своей шикарной фигурой это… - я окинул ее брезгливым взглядом.

- Каулитц, я знаю, что ты никогда не держал язык за зубами, но чтобы настолько, - она сморщилась и отпила только что принесенный кофе, а я с тоской посмотрел в чашку травяного чая, которую так опрометчиво заказал, и подумал, что подобную бурду и чаем-то назвать трудно, не то что полезным травяным.

- Привыкай, - безразлично бросаю. - Так зачем это все? - я уже в сотый раз жалел, что согласился.

- Мне нужна работа, - она спокойно и почти изящно поставила чашку на место. - Я слышала, что у тебя команда и ты ведешь какой-то суперважный проект, а меня и мою квалификацию ты знаешь…

- Откуда ты знаешь про проект? - эти слова я почти прошипел. И правда, откуда? Ведь все очень засекречено. И если пошла утечка информации, то прольется чья-то кровь, фигурально говоря, хотя... за этот проект я готов был пролить и реальную кровь.

- Мир тесен, - она улыбнулась и тут же стала серьезной. - Так что, возьмешь меня к себе?..

- Нет, - ответ сорвался быстрее, чем она закончила вопрос. Никаких бывших лучших друзей вместе со мной не будет работать, никогда. И пусть Лекс была нейрохирургом экстра-класса и, возможно, если она не изменилась (во что мне очень мало верилось), хорошим человеком, но мне не нужны рядом лишние конкуренты – мне нужны хорошие исполнители. А она никогда бы не ужилась с такой ролью. - Неужели ты не помнишь? Никаких… - начал я, но девушка закончила за меня:

- Друзей на рабочем месте. Знаешь, Каулитц, я очень жалею, что подарила тогда тебе эту книгу. Ты ее ненормально воспринял как-то, - буквально выплюнув эти слова, она встала и полезла в сумку за бумажником.

- Я заплачу, - спокойно наблюдаю за рассерженной девушкой.

- Ну уж нет, я не позволю всякой мрази за себя платить, а ты стал самой натуральной мразью, Каулитц, - она словно болезненно поморщилась. - Того замечательного парня, с которым я встречалась на втором курсе, уже нет, - как-то тихо и грустно сказала она, - и знаешь, что самое неприятное, - Лекс посмотрела на меня, а я только вздернул бровь, - что я сама его убила, той книжкой, - развернувшись на невысоком каблуке, она неловко пошла на выход. Наверняка специально для меня надела эти туфли, которые почти не носит, и сейчас натерла жуткие кровавые мозоли, вспыхивающие болью при каждом шаге.

А ведь это и правда она подарила мне книгу, ставшую моей личной Библией, занимающей свое извечное законное место на прикроватной тумбочке. Раньше я частенько открывал ее перед сном, а теперь нет: зачем читать книгу, которую знаешь почти наизусть?..

Оставив на столе деньги за чай, я пошел на выход. Надо было вернуться в клинику, у меня была запланирована сегодня еще одна операция на сердце, а потом надо посмотреть результаты анализов мальчишки. О встрече, которая перевернула моей одногруппнице душу и которая пыталась перевернуть мою, я забыл уже через пару минут.

***

- Герр Каулитц, - голос секретаря заставил меня оторваться от бумаг.

Удивительно красивая картинка складывалась внутри моего подопечного: все шло равномерно, все процессы протекали плавно, органы были почти сформированы и даже почти правильно расположены в отличие от второго подопечного, у которого с самого начала они неправильно встали и причиняли жуткую боль, настолько сильную, что через пару дней придется вмешиваться хирургически и собственноручно заставлять их занимать правильную позицию… А у Тома все было хорошо.

Я решил, что недели вынужденного бойкота достаточно для того, чтобы мальчик все понял. Значит, завтра можно будет зайти к нему, тем более что я хотел сам провести УЗИ и посмотреть, что все и правда так хорошо, как на бумаге. Я, конечно, доверял коллегам и подчиненным, но не настолько. Я должен был сам…

- К вам Марта, - совершенно неожиданно произнес в тишине женский голос, вызывая во мне волну недоумения. Марта? Я же ее не вызывал.

- Пусть зайдет, - я захлопнул папку с бумагами. Как раз спрошу, почему у мальчика не взяли сегодня кровь.

Через пару секунд в кабинете почти бесшумно материализовалась женщина.

- Марта, я хотел узнать, почему я сегодня не вижу анализа крови? - я еще раз начал просматривать бумаги, хотя прекрасно знал, что анализа крови там точно не было и сейчас нет.

- Просто у Томаса настолько исколоты вены уже даже на запястьях… - нервно начала она. Я заметил, что Марта мелко переступает на месте.

- Меня это не волнует, берите с вены на ноге, - холодно отрезаю. - Мне нужен каждый день утренний и вечерний анализ крови. Если у него сегодня вдруг случится дисбаланс и он умрет, то вы на его место своего сына отдадите? - я окинул взглядом сжавшуюся женщину.

- Нет, - выдала она дрожащим голосом, - простите, этого больше не повторится.

- Я надеюсь, потому что еще одна ошибка будет стоить вам работы и лицензии, - я еще раз посмотрел на нее, а потом вспомнил, что она, собственно, пришла по какой-то причине сама. - Зачем вы пришли?

- Герр Каулитц… - ее голос стал тихим, казалось, что она сейчас зашепчет, - ваш подопечный… - эти паузы начинали нервировать меня, - Томас Шрейнер… пропал.

- Что? - слегка ошарашено переспрашиваю.

- Пропал, мы его не можем найти...

- Каким образом вы его не можете найти в клинике, где проход только по карточкам, а на каждый квадратный метр по три камеры видеонаблюдения? - я от удивления повысил голос.

- Он вышел на вечернюю прогулку… и все, - шепотом закончила она.

- А где были в этот момент вы? - правая бровь взлетает вверх, а внутри меня все кипело от бешенства. Тупые безмозглые идиоты! Неужели они не понимают, что натворили?! Да такой прецедент, наверное, случился первый раз за историю существования центра!

- В санаторном корпусе… - начала женщина.

- Молите бога, чтобы мы его нашли, тогда вы просто соберете вещи и уйдете отсюда без выходного пособия и правда работать в медицинской сфере, если нет… - глаза сужаются, - то перед уходом вы приведете ко мне своих сыновей, всех трех.

Не слушая лепета Марты, я сорвался с места и вылетел из кабинета. Вот говорил я этим идиотам, что особо ценным подопечным надо вживлять под кожу маяки, так нет, эти жлобы инвесторы заявили, что слишком дорого. А где теперь искать почти драгоценного мальчишку?!

Попутно я пытался вспомнить, какие цветы любит Лекс. Все-таки у этой лохматой бестии поразительное чутье…

Глава 8

- 4 недели

POV Bill

- Как вы могли упустить подопечного? - я орал на службу безопасности так, что звенели стекла в окнах. - Как? - я уставился на ошарашенных моим криком мужчин самым тяжелым взглядом, который мог выдавить из себя.

Кровь бежала по венам, наверное, в три раза быстрее, чем обычно, заставляя сердце биться в столько же раз быстрее от... волнения. От злости! На этих чертовых идиотов, из-за которых проект мог полететь коту под хвост, если вдруг Шрейнер попадется кому-нибудь из моих коллег. Будет хорошо, если мы его найдем. Если он где-нибудь сдохнет ДО того, как мы вернем его, тоже будет не так плохо, как то, если его найдет кто-то другой, кто-то достаточно умный для того, чтобы воспользоваться тем, что есть в мальчишке, и (пальцы сжались в кулаки до боли и побелевших костяшек) получить мою премию.

- Более того, - зарядившись кислородом для последующей тирады, я продолжил, но на тон ниже, иначе сорвется голос, а он мне все же дороже, чем все остальное, - он нигде не может пройти, не воспользовавшись карточкой и не попав на камеры наблюдения, а вы не можете мне ничего сказать.

До чего расхлябанным стал здесь в последнее время персонал, пора заняться его воспитанием. Мало того что Марта в одиночку отпустила его на прогулку, так еще трое бугаев прохлопали глазами.

- На территории парка есть так называемые «слепые зоны», за которыми невозможно наблюдать, потому что обзор камерам закрывают кроны деревьев, - вклинился в мой монолог самый старший, пока двое других судорожно просматривали каждую запись с интересующим меня мальчиком.

- Есть, - улыбнулся один из них, для полной картины не хватало вытянутой вверх руки, но под моим взглядом он быстро стушевался.

Следующие десять минут мы наблюдали, как мой подопечный встает со стула под неусыпным в тот момент совершенно ненужным взглядом Марты, надевает шнурок с карточкой на шею, подхватывает под мышку закрытый ноутбук и заранее приготовленный свернутый на кровати плед и идет за ней следом по коридору, затем по лестнице, выходит, осторожно втягивает тонкими ноздрями свежий воздух, словно пробуя его на вкус, как хмурятся не знавшие пинцета брови, когда карие глаза нащупывают взглядом серое тяжелое небо, как Марта что-то говорит ему и возвращается в корпус, а мальчик, поудобнее перехватив свою ношу, идет по вымощенной гранитной плиткой дорожке и исчезает в саду.

- Это все? – переспрашиваю, отрывая взгляд от монитора.

- Да, - кивает охранник, - больше он не появился ни на одной камере.

- Поскольку в его состоянии весьма проблематично перелезть через двухметровый забор под напряжением, то... - делаю многозначительную паузу, - живо искать его в саду, он не мог выйти дальше.

- Но… - опять попытался вклиниться самый старший и, видимо, самый смелый.

- Почему ВЫ еще здесь? - под моим взглядом они немедленно подорвались со своих мест и выбежали, а через пару минут на одном из мониторов я увидел их уже на улице. В кабинете СБ остался только один парень.

Я решил тоже выйти на улицу, но перед этим зайти в кабинет и накинуть плащ: все-таки последние пару лет в сентябре в Берлине просто отвратительная погода, пронизывающий ветер и постоянно накрапывающий дождь. Кто бы знал, как я ненавижу такую погоду.

Видно, наслышанные о происшествии, медсестры и медбратья вместе с моими коллегами буквально шарахались от меня, пока я шел к своему кабинету, а потом на выход. После просмотра записи внутри стало удивительно спокойно. Он не мог покинуть территорию центра, физически не мог выбраться, я это чувствовал, все остальное - вопрос времени.

Через пять минут на пронизывающем ветру моему взгляду предстала процессия: трое рослых парней из службы безопасности заслоняли своим размахом плеч две фигурки, плетущиеся позади. Одну из них я узнал по белому халату – Марта, а вторую буквально почувствовал… и на губах заиграла хищная улыбка: а вот и наша улетевшая птичка. Ну сейчас он получит. Я спустился по ступенькам вниз, и охранники замерли передо мной, как вкопанные, вернее, как солдаты перед генералом на построении, разве что только честь не отдали. Я усмехнулся и бросил:

- Свободны, - мужчины тут же поспешили скрыться, оставив перед моим взором не знавшую куда себя деть женщину и как-то не совсем адекватно выглядевшего мальчика.

- Ты где был? - хватаю его за плечо и рывком разворачиваю к себе. Мальчишка уставился на меня чуть мутными, не очень понимающими глазами. – Где ты был, спрашиваю! - рявкаю на него, а мальчик только сжимается в моих руках и молчит, хлопая глазами. - Ты понимаешь, что сейчас чуть не нарушил договор? И чем это грозит твоей семье?! Сколько там у тебя там братьев и сестер? Трое, четверо?! Так вот, - почти шипел я, - я смогу сделать так, что суд отдаст их всех нам в качестве компенсации, хочешь?!

- Но… - выдавил мальчишка испуганным хриплым, как будто со сна, голосом.

- Так вот, прежде чем сбегать, еще раз подумай о семье. Теперь о наказании, - я сделал вид, что задумался. - Думаю, что месяца без компьютера будет достаточно. Я бы лишил тебя прогулок, но ты мне нужен здоровый, а лишнее облучение тебе вредно. У меня все. Марта, зайдешь ко мне, как только проводишь его до комнаты и закроешь. И проверь пару раз, не потеряла ли ты его по дороге и не сбежал ли он, - разворачиваюсь на каблуках и начинаю подниматься по лестнице, оставив эту сладкую парочку внизу.

- Я просто уснул, - как-то не слишком громко и слишком обиженно выкрикивает мальчишка, а я едва сдержался, чтобы не расхохотаться, и развернулся к ним, все еще стоящим внизу.

- Ну и что? - пожимаю плечами. - Кто-то засыпает, кто-то теряет работу из-за своей халатности, - Марта сжалась, а мальчишка выпятил грудь и собрался что-то еще сказать, чтобы защитить свою няньку. - Не пыжься, - он тут же стушевался под моим насмешливым взглядом. Я умею смотреть так, что люди чувствуют себя ничтожествами. Неплохое умение, скажу я вам. - Это уже решенный вопрос. Лучше подумай о своей судьбе. Две ошибки за одну неделю – знаешь, еще одна такая выходка, и мне будет проще найти новый материал, менее проблемный, а тебя отдать на испытание какого-нибудь лекарства. От оспы, например. Знаешь, как они проходят? - я говорил все это совершенно спокойно, не снимая с лица вежливой улыбки. - Тебя сначала заразят оспой, а потом введут экспериментальный препарат и будут наблюдать, как ты умираешь, а потом на вскрытии посмотрят, что же в препарате было не так, и усовершенствуют его структуру, чтобы испытать на других. Хочешь? - не дождавшись ответа, я снова повернулся и пошел ко входу, с каким-то крайне садистским удовольствием отмечая, как подопечный побледнел и закусил нижнюю губу. Надо будет его сводить туда на экскурсию – так сказать, для поддержания боевого, вернее, покорного духа. - Не забудьте зайти ко мне, Марта, - бросаю на ходу и вхожу в сухое и стерильное тепло помещения.

На ходу я достал мобильный и набрал не забитый в записную книжку номер, который вызывал в последний раз. Через пару гудков мне ответил знакомый женский голос:

- Да.

- Лекс, у меня есть для тебя работа.

Я прекрасно знал, что она повыламывается и согласится. Букет ее любимых желтых роз уже доставили с курьером, а самой ей очень нужна была работа, иначе она не стала бы обращаться к одногруппнику с такой дурной славой о не менее дурном характере, пусть они когда-то в университете и были лучшими друзьями и даже спали. Просто я единственный с нашего выпуска практиковал в Германии, где можно было оспорить решение о лишении медицинской лицензии, а ее лишили таковой за смерть пациента на операционном столе из-за неосторожности оперирующего хирурга. У нас за подобную ерунду права практики не лишали, поэтому Лекс можно было спокойно брать на работу. Медсестрой и нянькой, но я уверен, что она сейчас и этому будет рада. Все-таки Интернет - великая штука.

POV Tom

Я недоуменно смотрел на дверь, захлопнувшуюся за спиной куратора, и пытался сморгнуть набежавшие на глаза слезы. Ты же парень, Том, спокойно! Но внутри все трепыхалось от отчаянного ужаса. Ну почему он такой жестокий, почему? Я же просто, просто… Последнее, что я помнил, как прикрыл крышку ноутбука, чтобы немного полежать на еще теплой после лета земле и помечтать о том, как это все закончится, как я вернусь домой. А дальше… я проснулся от того, что меня кто-то грубо схватил за плечо и поставил на землю, на меня тут же накинулась Марта, обозвала никчемным придурком и велела молиться богу, чтобы куратор не съел меня живьем. На все мои робкие попытки узнать, что же произошло, никто не обращал внимания, мои вещи просто собрали и приказали двигаться за охранниками к корпусу, у которого ждал разъяренный герр Каулитц.

Я? Сбежал? Я только набирал воздуха, чтобы сказать ему, что я не сбегал, как он снова обрушивал на меня такой поток гадостей, произнесенных с видом, будто я и правда все это заработал, что хотелось реветь. Внутри сейчас все болело намного сильнее, чем после операции.

Едва он скрылся из виду, разъяренная Марта схватила меня за запястье и потащила в палату. Уже оказавшись в знакомом помещение, я попытался спросить у нее:

- Марта, что случилось?

- Что случилось? - женщина всем телом развернулась ко мне, ее выцветшие глаза с белесыми ресницами сузились от… злости. На кого? Неужели и ей влетело от куратора, как и мне? - Это все из-за тебя, тварь, - пара шагов, я увидел, как она замахивается на меня рукой, и в ту же секунду щеку обожгло, а в глазах потемнело. - Ты еще издеваться смеешь? - прошипела она мне в самое лицо, пока я пытался согнать черную пелену боли перед глазами. - Что случилось? Случился ты в моей жизни, - она замахнулась еще раз, я попытался отойти на шаг назад, но еще сонное и немного ошалевшее тело отказалось слушаться, и щеку обожгло еще раз. Я едва сдержался, чтобы позорно не заскулить, как щенок, от боли. - Я искренне надеюсь, - еще пощечина, и сложилось ощущение, что вокруг ничего нет, кроме жгучей боли и этого шипения, - что ты сдохнешь, тварь, в муках. Уж поверь, после того, что с вами задумал сделать Каулитц, живым не выйдет никто. Никто!

Я услышал, как ее каблуки зацокали к выходу.

- Но я надеюсь, что тебе достанутся самые страшные муки, - она буквально выплюнула эти слова.

Писк, щелчок двери, и в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь моим тяжелым дыханием. Неожиданно резко закончился кислород и закружилась голова. Глаза было страшно открывать, я на ощупь нашел кровать и сел, снял уличную обувь и упал лицом в подушку. Хоть я и парень, но мне безумно хотелось плакать.

Почему? За что было сегодня все это? За что? И вообще, что все это было? Мне же никто не запрещал спать в парке...

Глава 9

- 3 недели

POV Tom

- Доброе утро, - незнакомый звонкий голос за спиной заставляет вздрогнуть и обернуться.

Хлопая от недоумения еще не проснувшимися глазами, я рассматривал свою раннюю гостью: невысокая девушка с замечательной фигурой, копной темных волос, обворожительной улыбкой и сияющими глазами, облаченная в форму медицинского персонала центра, стояла на пороге и так же внимательно разглядывала меня, заставив вспыхнуть и отвести глаза.

- Меня зовут Лекс, - пара стремительных легких шагов, и она уже стояла возле меня, обдавая легким едва ощутимым запахом духов, и протягивала ладонь с изящными тонкими пальчиками, которую я неловко пожал, - но для такого симпатично парня Лекси, - она ослепительно улыбнулась, заставив меня вспыхнуть еще раз. - Я твоя новая медсестра.

- А где Марта? - ошарашено спросил я, невольно потирая тут же начавшую гореть щеку и совсем позабыв о правилах приличия – то ли потому, что со мной редко так дружелюбно общались такие обаятельные девушки, то ли потому, что я не спал большую часть ночи, пытаясь понять, что же произошло и почему они все на меня так разозлись – и герр Каулитц, и Марта.

- Ее перевели работать в другое место, а тебе ближайшее и не очень время придется терпеть меня, - улыбнулась она, а перед мои глазами стояло перекошенное злобой лицо Марты, в голове же звучало: «Я надеюсь, что ты сдохнешь, тварь!»

- Том, эй, Том! - я посмотрел на девушку и понял, что она уже пару минут старается до меня докричаться. - Ты с нами, на нашей планете? - она снова улыбнулась озорной заразительной улыбкой, заставляя улыбнуться в ответ и в момент забыть то, что меня так мучило. - Можно я буду называть тебя Томом? - казалось, что с ее лица никогда не исчезает улыбка.

- Да, можно, - радостно киваю (наверное, со стороны я был похож на китайского болванчика, ну или на такую собачку, которая кивает головой в машине), вспоминая, что так и не смог ни от кого здесь добиться, чтобы меня звали по неполному имени.

- Я пришла узнать, что ты будешь на завтрак, - она протянула мне листки с меню. - Я бы посоветовала блинчики со сгущенкой, сама только что съела четыре штуки, - девушка закатила глаза и рассмеялась. - Не обращай внимания, просто я жуткая сладкоежка и превращаю всех окружающих в себе подобных. Пока ты выбираешь, я расскажу, что у нас сегодня необычного по расписанию: сейчас, до завтрака, сдашь кровь из вены и из пальчика… кстати, у тебя стоит катетер? - неожиданно девушка снова обратилась ко мне. Иногда она говорила настолько быстро, что я не всегда за ней успевал.

- Что-что? - недоуменно спрашиваю, хлопая глазами.

- Тебе каждый раз втыкают иглу по-новому, или у тебя стоит специальная иголка в вене?

- Каждый раз по-новому, - выдавливаю из себя, думая, что как раз иголки в вене для полного счастья мне не хватало.

- Изверги и дилетанты, - ругнулась она. - Ничего, поставим тебе постоянный катетер. Да не бледней ты так, - рассмеялась она, - это не страшно и не больно, а очень удобно, вот увидишь. Потом ты завтракаешь, и к тебе зайдет герр Каулитц – у вас по плану беседа, - представив, какая беседа мне предстоит с куратором, я почувствовал, как у меня зашевелились волосы на голове. - Потом у тебя будет УЗИ, потом обед, прогулка, тренажерный зал, ужин, анализы и свободное время. Пока все, - она подняла на меня глаза. - Выбрал завтрак? - и только тут я понял, что даже не удосужился прочитать бумажку с меню, настолько меня колотило предвкушение встречи с герром Каулитцем.

POV Bill

- Доброе утро, - вхожу в палату подопечного и с удовольствием наблюдаю, как он передергивается и резко бледнеет при звуке моего голоса.

- Доброе утро, - выдавил из себя мальчишка.

- Как ты себя чувствуешь? - я уселся в свое кресло у входа и открыл медицинскую карту своего самого главного на данный момент пациента, можно даже сказать, что этот мальчишка пациент номер один для всего нашего медицинского центра.

- Хорошо, - как-то странно поморщившись, он повернулся так, чтобы мы сидели лицом к лицу. Я бы поверил ему, если бы не бегающие глаза, пот на висках и закушенная губа. Как говорил один доктор в старом медицинском сериале: «Все люди врут», и мой подопечный не стал исключением. И это раздражало. Очень.

Я старался как можно меньше думать о том, что произошло вчера. Потому что… потому что я был не прав. И мне впервые почему-то неприятно было это признавать. Нет, до чувства стыда тут было очень и очень далеко, оно атрофировалось у меня еще в далеком детстве, когда я сжег в камине свой первый дневник с двойкой. Сейчас было просто неприятно. И не перед Мартой, потому что она действительно была виновата. Отпустить мальчишку гулять в одиночестве было верхом глупости и нарушением должностных инструкций, а такое должно пресекаться на корню. А вот перед Томасом Шрейнером по всем правилам морали, совести и прочего мне следовало извиниться, но я не собирался. Кто он, в конце концов, такой?

- Ты врешь. Теперь подробно, с расстановками, подробными описаниями и демонстрацией рассказывай, что у тебя не так, - я уставился на него внимательным взглядом.

- Ничего, - упрямо выдал мальчишка, заставляя меня совсем чуть-чуть разозлиться.

- Мне позвать Лекс или санитаров, или ты все-таки расскажешь сам, что не так? - с нескрываемым удовольствием наблюдаю, как он дергается и делает глубокий вдох, чтобы начать рассказывать.

- Дело в том, что мне воткнули иголку сюда, - он дотронулся до футболки в районе ключицы, - и мне неуютно знать, что она там. Просто я ее как бы не чувствую, но неприятно, - он поморщился и брезгливо отдернул руку, словно у него там сидела змея, а не стоял катетер. Лекс просто умница, настоящий профи, только вот она еще не в курсе дела целиком, так как Марта рассказала ей перед уходом лишь о ее обязанностях, а обо всем остальном предстоит рассказать мне. Хоть она заноза и значительно растолстела, но я был очень рад видеть ее здесь, потому что еще один профи, неамбициозный профи в команде мне не мешал.

- Привыкнешь, - пожимаю плечами. - Это все?

- Да, - тихо выдыхает и отводит глаза.

- Тогда идем, - встаю с кресла.

- Куда? - я ухмыльнулся. Я ждал от тебя этот вопрос, любопытное ты создание. Ну что ж, любопытство тут наказуемо, а я всегда выполняю свои угрозы, пусть даже высказанные опрометчиво и несправедливо.

- Я обещал тебе показать подопечных, на которых испытывают лекарства от оспы, и одним из которых ты можешь стать, - провожу по считывающему устройству серебристой карточкой с наивысшим уровнем доступа и выхожу в коридор. Через пару секунд двери распахнулись и явили моему взору рассеянного и подавленного подопечного. Ничего, больше стрессов - послушнее будет.

Дата добавления: 2015-07-19