By Lee Chance

Пролог

Недель

- Подписывай, - нетерпеливо протянула женщина, которую когда-то можно было назвать красивой. Когда-то, но не сейчас. Возраст и не самый здоровый образ жизни превратили ее из красавицы с изящной фигурой, волосами ярко-пшеничного цвета и глубокими карими глазами в обрюзгшую тетку с хвостиком редких сальных волос мышиного оттенка.

В этом идеально чистом кабинете, пропахшем больницей, под тяжелым испытующим взглядом его хозяина, одного из самых лучших хирургов Германии, она чувствовала себя неуверенно. И вовсе не потому, что здесь и сейчас решалась судьба ее сына, а… просто она ощущала себя здесь не к месту. Слишком контрастировало ее любимое платье (выцветшее, застиранное, чуть провисшее на груди – когда-то оно было милым, как и его хозяйка, но не теперь) с глянцевой отполированной белоснежной поверхностью стола и идеально гладкой кожей стульев для посетителей. Слишком нелепо и помято выглядел ее любимый муж, вчитывающийся в мелкие строчки договора. Его руки мелко тряслись в предвкушении аванса. Вот уже пять дней в их семье не было денег, а, соответственно, и горячительного с очаровательнейшей закуской в виде подкопченного сала и маринованных хрустящих огурчиков, поэтому мужчину совершенно ничего не волновало: ни то, что у него дома пятеро голодных детей, ни то, что он в данный момент читал и подписывал документ, отдающий его старшего сына в руки этого самого известного и лучшего в Германии хирурга и исследовательского медицинского центра. Его не волновало ничего, кроме маринованных огурчиков, он почти ощущал их вкус во рту и слышал хруст, а также то, как холодная жидкость обжигает высоким градусом горло и приносит долгожданное забвение.

- Да, хорошо, - под внимательным взглядом карих глаз врача, он дрожащими грубыми пальцами с полумесяцами грязи под толстыми ребристыми ногтями взял золотой паркер и поставил нелепую размашистую подпись рядом с витиеватым, аккуратно выведенным росчерком.

- И во втором экземпляре, - черноволосый мужчина с трехдневной щетиной пододвинул сидящей напротив паре еще одну стопку бумаг и откинулся на широкую спинку кожаного кресла, тонкими, но совсем не женскими пальцами потирая виски. Он так устал от этого бесконечно тяжелого дня, что даже не мог радоваться своей находке. После четырех операций ему хотелось всего нескольких вещей: горячего душа, бульона и в свою кровать с ортопедическим матрасом. Вспомнив о спине, он инстинктивно выпрямился и расправил плечи, заставив сидящих напротив вздрогнуть. Невольно захотелось усмехнуться: его всегда поражало раболепие, страх и двуличие нищих перед богатыми. В книжках писали, что раньше такого не было, но мужчина этого не помнил, поэтому ему казалось, что так было всегда и что это было правильно.

- П-п-простите, - дрожащий и чуть хрипловатый, явно пропитый и прокуренный женский голос заставил его с явным неудовольствием отвлечься от своих мыслей и взглянуть на сидящую пару. Что еще им надо? Бровь с едва заметным проколом, откуда наверняка сняли перед работой украшение-штангу, вопросительно поднялась вверх. - А аванс? - она явно робела перед хозяином кабинета, а самого хозяина это откровенно забавляло.

- Уже на вашем счете, - равнодушно отрезал он и вспомнил, что утром вымазал остатки любимого плавленого сыра на последний крекер, поэтому придется потратить драгоценное время еще и на то, чтобы заехать супермаркет.

Женщина дергано кивнула и попыталась спросить:

- А…

- Ваш сын должен быть завтра в девять часов утра с документами и вещами, - и мысленно добавил: хотя если они такие же, как и у его родителей, то лучше пусть он не берет с собой ничего – все равно придется покупать ему все новое за счет центра, но ведь игра стоит свеч.

Совершенно на автомате мужчина попрощался с пятящейся к двери парочкой и подумал, что он сам никогда бы не продал своего ребенка никому, да еще и медикам с непонятной целью. Но для Вильгельма Каулитца, немецкого хирурга с английским образованием и непомерными амбициями, было просто несравненной удачей то, что Шрейнеры совершенно другого мнения относительно своих многочисленных чад, потому что его коллеги искали «материал» годами. Все-таки при столь низком уровне жизни достаточно сложно найти здоровых детей, а уж с хорошим генетическим материалом – так практически невозможно.

Впервые увидев результаты анализов Томаса Шрейнера, он не поверил своим глазам и даже провел повторные испытания. Два раза. И только тогда закоренелый циник поверил, что ему улыбнулась удача, и пригласил родителей этого чуда генетики к себе, чтобы заключить договор. Как хорошо, что их интересовали только деньги и возможность избавиться навсегда от лишнего рта, поэтому в благоговейном трепете они не задали ни одного вопроса, молча подписав бумаги.

Довольно потянувшись, мужчина встал с кресла и скинул халат, демонстрируя дипломам на свое имя на стенах безупречные узкие белые брюки и такую же майку. Завтра стартует самый важный в его жизни проект и самый отчаянный, но и приз обещает быть самым большим и сладким. Вильгельм Каулитц замахнулся на Нобелевскую премию, а если он чего-то захотел, то обязательно получит. Судьба всегда благоволила своему любимчику, вот и сейчас, буквально на третий день после размещения в интернете объявления о поиске здоровых парней для участия в эксперименте, у него была полная команда. Трое мальчиков в возрасте от 16 до 19, но самые большие надежды он возлагал на 16-летнего Томаса, потому что… он был идеален. Его анализы ласкали взгляд холодных карих глаз. Завтра утром Вильгельм впервые увидит его вживую. Уже завтра… Сладко улыбнувшись, мужчина накинул пиджак, подхватил сумку и пошел на выход. Уже завтра.

Дата добавления: 2015-07-19