POV Tom. - Томас, я принесла твой чай, - в палату зашла Марта с подносом

- Томас, я принесла твой чай, - в палату зашла Марта с подносом, на котором стояла дымящаяся чашка из кипельно-белого хрупкого фарфора. Хотя назвать комнату, в которой я жил уже четыре дня, палатой было крайне сложно. Это была самая настоящая-пренастоящая маленькая квартирка, да и не такая уж маленькая – по размеру она больше всего походила на нашу гостиную, а может, была чуть больше, только жил я здесь совершенно один. И у меня была своя собственная ванная комната с душевой кабиной, с которой мне пришлось очень долго воевать, прежде чем эта адская машина соизволила дать мне помыться, и даже с зеркалом, а еще с маленьким балкончиком, открывающим прекрасный обзор с третьего этажа на сад, в котором можно было гулять. Только в нем и только в положенные часы. В остальное время выход из комнаты без сопровождения был запрещен – одно из самых главных правил.

Может, это прозвучит глупо, но пока мне здесь нравилось несмотря ни на что. Мягкая, самая настоящая кровать, телевизор и (мне даже страшно представить) письменный стол, на котором лежала целая пачка чистых тетрадей и листов, упаковки ручек и карандашей, но больше всего меня поразил тонкий черный ноутбук, к которому первый день я даже прикасаться боялся: а вдруг его просто кто-то забыл здесь? Но Марта со смехом объяснила, что в этой комнате все мое и компьютером я могу полноправно пользоваться. Вот тут-то и пригодились непрогулянные уроки информатики, потому что до этого сталкиваться с компьютером так близко мне приходилось только там. Это действительно чудесная машина, но меня восхитило не это, а совершенно другое. Доступ в Интернет, естественно, был закрыт, никаких игр, картинок и прочей ерунды на нем не было, зато был доступ в локальную сеть медицинского центра, правда, ограниченный личным номером, но и предоставленной свободы мне было более чем достаточно. Я не ходил никуда дальше видеотеки с миллионами тематических подборок фильмов (хотя к некоторым доступ был закрыт) и библиотеки, в которой можно было читать не только электронные книги, но и самые обычные. Стоило только оформить заказ на книги, и через час Марта их приносила.

А как кормили тут! Я никогда не видел столько разной еды в таких количествах. Утром приносили распечатку с меню, где надо было отметить, что я хочу есть в течение дня, и пять раз в день приносили еду. Еще три раза можно было попросить чай или стакан любого сока. Я ни разу в жизни не ел мясо по три раза в день, да и фрукты, йогурты и еще много всего другого, но очень полезного и сбалансированного, как сказала Марта. А я полностью доверял этой сухой, иногда холодной женщине, ведь она была не настолько ледяной, как мой куратор. При воспоминании о нем захотелось поморщиться.

- Томас, ты меня слышишь? - в мое сознание проник голос женщины. Несмотря на все просьбы, она не перестала звать меня по полному имени.

- Да-да, - рассеянно киваю и обнимаю ладонями горячую чашку.

- Нам пора идти на томографию, а потом к тебе зайдет герр Каулитц, - вот черт, опять куда-то идти, как каждый день, но слава богу, что не болезненная пункция, которая была вчера, когда в позвоночник воткнули иголку и что-то там взяли, без наркоза, потому что он, видите ли, может негативно отразиться на внутреннем балансе организма, типа то, что они собираются со мной сделать (и о чем я всеми силами старался не думать, потому что… просто я не буду об этом думать, и все) будет вполне нормально для меня и ничего не нарушит, ага. И я после пункции не мог пошевелиться без того, чтобы внизу позвоночника не вспыхнул огонь, да и сейчас там отдавалось неприятное эхо. Я был рад уже привычному утреннему и вечернему анализу крови, капельницам, уколам и даже визитам своего страшного куратора, лишь бы мне больше не делали эту процедуру.

С сожалением отставляю чашку, из которой так и не успел сделать ни глотка, и встаю, направляясь к выходу.

- Томас, карточка, - вежливо напомнила женщина, и я, чертыхнувшись про себя, свернул к тумбочке, на которой лежал пластиковый прямоугольник с шнурком. На белом пластике была моя фотография и штрих-код. Жизненно необходимая вещь для передвижения по центру. Без нее я не смог бы выйти даже из своей комнаты.

Приветственно пискнув, дверь распахнулась, выпуская меня в просторный светлый коридор с картинами на стенах и светлым ковром на полу. Я надел карточку на шею и пошел следом за сестрой мимо одинаковых дверей.

Где-то за одной из них была комната медсестры, где-то кухня, где-то такие же палаты, как у меня. Где-то прачечная, в которой стирают забираемую каждый вечер одежду; стандартный набор для всех: белые плавки, черные брюки из мягкого материала, чем-то напоминающие спортивные, белая футболка и черные шлепанцы. Я видел пару раз так же одетых людей в парке и в коридорах. Удивительно, но здесь постоянно было пусто, я редко с кем встречался, а разговоры так вообще были редкостью. Единственный человек, с которым я мог свободно говорить - куратор, но он не горел желанием общаться со мной, да и я тоже. А Марта ограничивалась только сведенными к минимуму необходимыми фразами.

Шесть пролетов вниз, затем снова писк устройства, считывающего карточку, и мы оказываемся в теплом переходе. Здесь все стены стеклянные и потолок в том числе. Наверное, тут очень красиво, когда идет дождь, но сейчас на улице светило солнце. Через пару десятков шагов мы оказываемся в коридоре исследовательского центра, где постоянно шумно, ведь тут ведется прием обычных людей, и есть стационар. Многие косились на меня с интересом, некоторые с жалостью, кто-то улыбался, кто-то хмурился, кто-то не обращал внимания. Меня всегда пугало внимание, поэтому я начал нервно теребить кончики дредов пальцами, в очередной раз радуясь, что мне удалось отстоять волосы. Правда, это было не так уж и сложно, ведь никаких насекомых у меня не нашли, парикмахер просто сделала дредлоки аккуратными и дала специальные средства для ухода, на которые у меня никогда не было денег, а куратор только хмыкнул и, равнодушно пожав плечами, сказал, что «если это не антисанитарно, то может остаться».

Еще писк карточки, и я оказываюсь в небольшом кабинете. За столом сидит светловолосый парень в окружении кучи какой-то техники, лишь отдаленно напоминающей компьютер, а может, это и не он вовсе.

- Герр Рауфман, - голос Марты привлек к нам внимание парня, - это подопечный герра Каулицта.

- Да-да, - рассеянно кивнул он и, бросив на меня ничего не выражающий взгляд, снова вернулся к монитору.

- Сколько времени вам понадобится? – казалось, медсестру совершенно не смущало то, что собеседник на нее не смотрит.

- Около часа.

- Хорошо. Я могу быть свободной?

- Да-да, - кивнул парень, и женщина быстро скрылась за дверью, оставляя меня одного озираться посреди комнаты.

- Значит, Томас Шрейнер? - парень неожиданно улыбнулся и перевел взгляд на меня.

- Да, - уголки губ тоже поднимаются в ответной улыбке.

- Итак, Томас, мы тебе сейчас будем делать магнитно-резонансную томографию, - эти слова заставили меня судорожно вдохнуть. Видно, герр, кажется, Рауфман это заметил и, улыбнувшись еще шире, пояснил: - Не бойся, это не больно. Тебя помесят в специальную камеру, где ты должен просто лежать и поменьше двигаться, а тем временем компьютер просканирует структуру твоего головного и спинного мозга, а также брюшной полости. И все. Еще страшно? - он подмигнул, заставив меня снова улыбнуться и отрицательно покачать головой. - Тогда раздевайся до белья и не забудь вытащить железяки из ушей, потому что томограф на них очень чутко реагирует, вернее, они просто напросто сбивают его работу… - продолжал вещать парень, а я подумал, что не все они тут такие плохие.

***

- Добрый день, - чуть хриплый прохладный голос заставляет меня дернуться и обернуться.

- Добрый день, - я попытался улыбнуться своему куратору. Я не понимал, как человек со столь красивой внешностью может быть таким отталкивающим: от него хотелось спрятаться под кроватью.

- Как дела, Томас? - спросил герр Каулитц, присаживаясь на стул у двери и устраивая на коленях планшет с какими-то бумагами. Этот вопрос был задан таким тоном, что не возникало совершенно никакого сомнения в том, что это всего лишь вежливость. Вынужденная. Очень.

- Все хорошо, - я постарался еще раз улыбнуться, но его, похоже, совершенно не интересовала моя реакция.

- Томас, я прочитал в анкете, что ты занимался спортом?

- Да, - киваю и только потом думаю, что его впервые заинтересовало что-то, кроме моего самочувствия и результатов анализов.

- Каким именно видом? И как долго? - неужели в ледяных глазах появился интерес?

- Легкой атлетикой, семь лет, - нахмурившись, я пытался вспомнить точный срок. Кажется, я попал к тренеру в манеж в девять. Просто заблудился, когда искал библиотеку, и забрел в место, где суровый отставной военный делал из дворовых пацанов будущих чемпионов. И остался, чтобы стать чемпионом, но не судьба.

- Это серьезно, - хмыкнул он и почесал колпачком блестящей ручки подбородок, заросший щетиной. - Думаю, что следует внести тренировки в твое расписание… - задумчиво протянул он, вызывая во мне первый в его присутствии прилив радости.

- А можно? - срывается с губ прежде, чем я успеваю подумать. За это я часто получал, вот и сейчас куратор наградил меня тяжелым взглядом.

- Можно, - отрезал он, делая пометки на бумаге. - Три раза в неделю по часу будет достаточно, - на самом деле нет, минимум пять раз и по два, но что-то не давало мне сказать ему это вслух. - Кроме дней, по которым проводятся процедуры класса B и C, и… на установленный мною срок до и после A, - бормотал он себе под нос, а мне оставалось только гадать, что такое процедуры класса A, B и C, хотя после пункции я бы точно не мог бегать. У меня была еще пара вопросов, которые я все-таки решился задать:

- А…

- Спортивный зал здесь есть, хорошо оборудованный, тебя проводит туда Марта, - оборвал он меня, продолжая делать пометки и даже не смотря на меня. Это было страшно… страшно обидно, словно я и не человек вовсе для него был, а так… - А теперь к делу, - он оторвал взгляд от бумаги и посмотрел куда-то за мою спину. - МРТ у тебя очень хорошая, как и все остальные анализы, поэтому завтра мы сможем приступить к первому этапу, то есть хирургическим путем поместим в тебя зачатки женских половых органов. Операция назначена на десять часов. Поскольку она будет проходить под наркозом, то тебе придется отказаться от ужина и завтрака, только подслащенная вода с лимоном…

Он еще что-то говорил, но я от ужаса не мог различить слова. В голове крутились только слова: операция, завтра, наркоз. Неужели это все все-таки правда? Неужели…

Дата добавления: 2015-07-19