Мам, привет, это я.

Привет, милый. Как тебе живётся в твоём компьютерном царстве?

Да всё нормально. А как ты, мам? У тебя всё хорошо?

Да, дорогой. Я теперь преподаю йогу в «Y». Неплохо, правда?

Здорово, мам, просто здорово. От папы что-нибудь слышно?

Ну, может, это не самые свежие новости, но две недели назад я получила от него письмо. Он пишет, что его проект по борьбе со СПИДом теперь действует и в Замбии, хотя, похоже, там у него много проблем. Знаешь, он совершенно вымотался. Он слишком много работает.

Да, мам, я знаю. Я за него рад.

Да, милый, мы все за него рады.

Каролина наклонилась ко мне. Удивительно, но на этот раз она совсем не злилась.

— Ладно, я согласна кое с чем из того, что говорит Пауэлл. Её манера меня убедила, хотя иногда она перегибает палку.

Скотт наклонился к нам.

— Её манера? Ты хотела сказать, манера лесбиянки?

— Сделаю вид, что я этого не слышала. Я говорю о том, что она признаёт истинность взглядов Фуко и…

— Частичную истинность.

— Да, частичную. И она доказывает, что если всерьёз верить всему, что говорил Фуко, можно слишком далеко зайти. Она приводит отрицательные и

положительные следствия его взглядов и очень понятно всё объясняет. В отличие от Ван Клифа.

— Ну, он говорил о том же, — сказала Ким, — просто у Лизы удивитель-ный дар: её хочется слушать, даже когда она на тебя кричит.

— Ван Клиф чересчур странный, замороченный и напряжённый. В нём слишком много всего.

На стене загорелся слайд №7. На нём не было ничего, кроме фразы «Дер-рида и деконструкция».

Хизер, любовь моя, подойди ко мне и пусть твой сладкий зад станет оправданием огню содома, который сжигает меня. Ах, у него самые прекрасные ягодицы… самые белые! Пока я буду входить в него, пусть Евгения встанет на колени и сосёт его член, и пусть она подста-вит свой зад Шевалье, который погрузится в него. Мадам Сент-Энж следует сесть на спину Августину и предоставить свои ягодицы мне — я буду их целовать. Немного нагнувшись, мадам сможет стегать Шевалье плетью. Вот так! Какая же тугая задница у этого негодника! Мадам, позвольте мне, предаваясь траханью, щипать и кусать вашу прекрас-ную плоть».

Хлоя, у маркиза что, так и написано — «траханье»?

Ну да, Кен, так и написано.

Ну, окей.

Лиза Пауэлл осмотрела зал, улыбнулась и, воспользовавшись затишьем, установившимся после бури, продолжила вступление, немедленно вызвав новую бурю.

— Ещё одна традиция, пытавшаяся воскресить Другого рациональности, берёт начало в работах Ницше; Ницше наследует Хайдеггер, а Хайдегге-ру — Жак Деррида с его деконструкцией, которая, сделав важный вклад в

дело плюрализма и контекстуализма, стала жертвой бумерита, стремящегося деконструировать мир и установить над ним власть своего эго.

— По странному стечению обстоятельств, в академической среде постмо-дернизм распространялся не философами, а, мягко говоря, неискушёнными в философских тонкостях литературными критиками. На это была одна простая причина: литературных критиков в первую очередь интересует, как интерпретировать текст. В чем смысл «Гамлета», «Войны и мира», «Трамвая „Желание“»? Найти интерпретацию этих текстов не так просто, как может показаться на первый взгляд. В сущности, мы создаём и понимаем смысл практически необъяснимым образом, поэтому интерпретация — очень запутанное дело.

Именно об этом мы говорили с Джорджем! О том, насколько сложно и, наверное, даже невозможно, запрограммировать в компьютер возможность интерпретации.

— Друзья мои, мы наконец-то добрались до постмодернизма, так что слушайте внимательно, — улыбнулась Пауэлл. — Рассмотрим два простых словосочетания: «репчатый лук» и «деревянный лук». Очевидно, что слово «лук» в этих двух фразах имеет разные значения. Получается, значение слова «лук» не определяется самим этим словом? Да, значение зависит от контекста предложения,в котором употреблено слово.В свою очередь,значение предложения зависит от контекста языковой системы, которая зависит от неязыковых практик, и так далее до бесконечности. Получается, что любой смысл и любое знание до некоторой степени зависят от различ-ных контекстов, и, поменяв контекст, вы меняете смысл. Мы уже знаем, что эта точка зрения, впервые открытая зелёным мемом, называется контек-стуализмом,и что она,по крайней мере частично,объясняет природучеловеческого знания. Просто замечательно! — широко улыбнулась Пауэлл.

Я повернулся к Ким, чтобы сказать, что лекция сегодня не из простых, но вовремя прикусил язык.

— Что ты хотел, Уилбер?

— Да ничего. Отличная лекция, правда?

— Друзья мои, теория деконструкции Дерриды стала чрезвычайно попу-лярна, так как в ней впервые были сформулированы эти важные идеи. Как пишет Джонатан Каллер в книге «О деконструкции», деконструкция основывается на двух принципах: все смыслы зависят от контекста, и число контекстов бесконечно. Иными словами,оказалось,что те истины,которые считались универсальными, совершенно справедливыми и которым необходимо было подчиняться, на самом деле зависят от изменчивых контекстов. А поскольку число контекстов в прямом смысле бесконечно (у каждого контекста есть свой контекст), то смысл становится неустойчивым, превращаясь в постоянную игру с контекстами, знаменитую «цепь озна-чающих» или «множественность смыслов».

— Во многом согласуясь с контекстуализмом в том смысле, в котором его понимали Хайдеггер, Гадамер и Витгенштейн, это осознание могло бы быть очень важным, если бы американские бумеры так яростно не вцепились в него и не сделали его чем-то большим, чем оно на самом деле являлось. То, что все истины и смыслы зависят от контекста, вовсе не означает, что они произвольны, относительны и стоят на зыбучих песках капризной культуры. Алмаз режет стекло вне зависимости от того, какие слова мы используем для обозначения «алмаза», «стекла» и «процесса резки».

— Но бумерит преувеличил зависимость истины от контекста настолько, что все истины стали казаться относительными и произвольными, а все смыслы стали отвергаться, разрушаться и деконструироваться. Бумерит провозгласил, что «смысл — это фашист», потому что смысл меня ограни-чивает, а ведь никто не смеет меня ограничивать! На любой ваш смысл я могу найти такой контекст, который его отвергнет, деконструирует и лишит силы, потому что, раз число контекстов бесконечно, я могу играть со смыслом в самые легкомысленные игры, и «никто не вправе указывать, что мне делать!»

Друг мой, Вы можете кусать и щипать меня, как вам вздумается, но, предупреждаю вас: я отомщу. Клянусь, что каждый раз, когда вы будете делать мне больно, я буду пердеть вам в рот».

— Хлоя, у маркиза что, так и написано: «пердеть вам в рот?»

Дата добавления: 2015-11-14