Часть. 9 Глава.

— Обливиэйт!

Драко резко распахнул глаза. Но вместо того, чтобы все забыть и потеряться в собственной памяти, он все вспомнил и осознал.

А еще увидел.

Грейнджер. Прямо перед ним. Замерла, пугливо оглядывая его, распахнув глаза, в которых плещется столько эмоций одновременно. Она смущена, растеряна, сбита с толку, удивлена, но вместе с тем поразительно спокойна.

И это спокойствие, непоколебимое и нерушимое, преобразовывается в уверенность и исходит от нее, накатывая мягкими волнами на Драко. И он понимает: она ничуть не сожалеет, не сомневается ни в одной чертовой минуте того, что произошло. Того, чему было суждено произойти с самого начала, с того самого момента, когда Малфой не сдержался, поддался порыву и переступил черту, руша все границы дозволенного. С того момента, когда он добровольно, по собственному желанию помог гриффиндорке и грязнокровке.

И они оба знали это. Знали, когда шагали навстречу такой отчаянно желанной неизвестности; когда закрывали глаза на все, что было и будет; когда спасали друг друга, но вместе с тем погибали и падали, растворяясь в новых ощущениях, абсолютно неподвластных их влиянию.

Малфой почти свыкся с мыслью, что потерял всяческий контроль над ситуацией в целом и над самим собой. Но глубоко внутри все еще теплился огонек надежды, что он сможет взять себя в руки и подчинить происходящее, заарканить судьбу и заставить ее работать на себя.

Огонек, который только что почти потух, словно его залили ледяной водой, засыпали песком. Или дунули легко-легко, едва ощутимо, но так, что внутри все перевернулось.

Но это был всего лишь сон!

Драко медленно моргнул, чувствуя дрожь, распространяющуюся по всему телу. Его действительно трясло. Трясло от ужаса и пережитого потрясения. Ему не снились кошмары с далекого детства. Он помнил, что бывали времена, когда десятилетний мальчик просыпался, чувствуя липкий холодок страха, ползший по спине, и глубоко вздыхал, боясь даже открыть глаза. Тогда сны были по-детски глупыми, но слишком живыми, особенно для маленького впечатлительного волшебника.

Но никогда страх не был настолько реальным, практически воплощенным в жизнь. Неконтролируемый ужас, который висел в воздухе, обжигал кожу и проникал внутрь, опаляя легкие. И Малфой едва мог совладать с собой, пока ощущал все это так явно, так близко. Он сел на кровати, чувствуя напряжение по всему телу, которое перекатывалось под кожей, сжимало горло, мешая дышать.

— Иди сюда, — хриплый голос резанул по ушам.

Гермиона вскинула голову и как-то нелепо сжалась, словно защищаясь от его слов, потому что они действительно обеспокоили ее. А точнее его голос. Она совсем растерялась, различив такую безграничную тоску и вместе с тем мрачную решимость. И именно эта смесь толкнула ее вперед и заставила сделать несколько неуверенных шагов. В тот же момент Драко потянулся к ней и резко дернул на себя, так что она неловко покачнулась и упала, стараясь удержаться и найти хоть какую-то опору. Но шансов не осталось, когда Малфой прервал все ее старания и порывисто обнял, прижимая к себе.

Жива. Жива, черт возьми, и в безопасности.

А в голове Гермионы в этот момент мелькнула единственная связная мысль.

«Когда Драко Малфой научился чувствовать?»

***

— Прости, Малфой, но не мог бы ты повторить? — нахмурившись, произнесла Гермиона. — Нужно поразмыслить. План, мягко говоря, сомнительный.

— Даже если я повторю его еще тысячу раз, — сквозь зубы процедил он в ответ, — план вряд ли станет менее сомнительным.

Тонкая морщинка залегла меж бровей, но Гермиона кивнула, нехотя признавая его правоту.

— Значит нам нужно вломиться в дом Снейпа? — уточнила она.

— Грейнджер, какая бесцеремонность, — насмешливо протянул Драко, вмиг развеселившись. — Мы просто зайдем в гости в отсутствие хозяина.

Не удержавшись, она хмыкнула в ответ. Побывать в гостях у Снейпа — мечта любого гриффиндорца, не иначе.

— Жаль, что у него не будет возможности принять нас, — откликнулась Гермиона, и Драко рассмеялся.

— Ладно, пора аппарировать, — уголки губ все еще были приподняты, а в глаза поблескивала давно забытая беспечность. Несмотря на то, что сейчас Драко был собран как никогда, тщательно обдумывая каждую деталь, каждую мелочь, размышляя над идеальным планом, он все же был готов расслабиться. Совсем немного, лишь для видимости, чтобы убедить Грейнджер, что они справятся и найдут выход. Просто показать ей действительность через чуть искривленную призму, скрыть совсем малую часть правды, спрятать в плотном и безопасном коконе, стараясь уберечь от новых разочарований. Ведь их и так было слишком много на длинном и тернистом пути.

Но если отбросить всю эту фальшь и игру в благородство и все же обратиться к тонкому голоску глубоко внутри, раз за разом напоминающем о том, что всего через каких-то пару часов все в корне изменится, стоило признать, что Малфой скорее убеждает самого себя.

— Ты уверен, что эта книга там? — Драко моргнул и понял, что Гермиона стоит прямо перед ним и нетерпеливо ждет ответа.

— Да.

— И экземпляр только один?

— Очевидно, да.

— И это заклинание есть только в этой книге?

— Именно.

— И оно ведь поможет, так?

— Должно.

Не выдержав, Гермиона дернулась.

— Малфой! Прекрати. Меня нервируют твои односложные ответы, — раздраженно выдохнула она и подалась вперед, легко хлопнув юношу по руке. Он перехватил ее ладонь и довольно ощутимо сжал, не давая Гермионе отодвинуться.

— Я не могу ответить тебе по-другому, Грейнджер. У меня складывается впечатление, что ты теряешь хватку. Я повторил уже десять раз одно и тоже: и про книгу, и про заклинание, и про Паучий тупик.

«И про чертовых пожирателей, которые ни за что не доберутся до тебя», — чуть не сорвалось с языка. Драко аккуратно погладил ладонь девушки, скользнул по запястью и дальше, к маленькой ямочке на сгибе локтя.

Гермиона, как завороженная, наблюдала за его пальцами, исследующими ее кожу, очерчивающими выступающие косточки и перебегающими по тонкой голубоватой сеточке вен. Он удерживал ее руку бережно, но крепко, не давая вырвать из его цепких ладоней.

— Просто это все слишком волнительно, — она мотнула головой и потянула руку на себя, но попытка была жалкой, и Драко лишь задумчиво прищурился, лаская нежную кожу.

Так они и застыли посреди комнаты, в которой произошло столько изменений в осознании реальности. Казалось, что мир вокруг рушится, а они вдвоем остаются единственной целой, неделимой его частью. Столько всего переиграно, столько попыток доказать себе и окружающим, что сможешь, справишься, столько отчаянных шагов вперед, и теперь цель совсем близко.

Защита будет наложена.

Драко и сам не знал, как умудрился вспомнить об этом древнем заклятии, но мысль сама образовалась в голове, всплыла на поверхность и теперь разъедала изнутри, не давая ни на секунду забыть, что Малфой все равно должен забыть Грейнджер. Более изощренная форма Обливиэйта уничтожит любые упоминания о волшебнице, изменит память всем, кто хоть раз видел ее, и обезопасит девушку от магического вмешательства. Никто не сможет избежать этого, а значит теперь Гермиона точно будет свободна.

Но заклятие необратимо. Ведь и сама Гермиона забудет все, что когда-либо связывало ее с магическим миром.

Новая жизнь ждет всех, и жизнь Грейнджер они сочинили самостоятельно, продумав ее до малейших мелочей. Ее семья, прошлое, друзья, яркие впечатления и глупые обиды — все то, что она потеряла в мире магии, что скрылось от нее под пеленой войны и разрушений.

Теперь же все будет по-другому. И они оба искренне верили в это.

— Пора, — тихо произнесла Гермионы, не отводя взгляда от тонких пальцев. Драко кивнул и медленно выпустил ее руку, и Гермиона наконец подняла глаза, встречаясь с ним взглядом.

— Последние аккорды, — откликнулся Драко, — finita la commedia.

Кто-то сделал шаг вперед, и вот они уже мягко касаются друг друга, наслаждаясь последними мгновениями, которые пока еще можно провести в объятиях друг друга. Поцелуй вышел неторопливым и трепетным, словно они растягивали удовольствие, но все же отдавал горечью, вызванной чувством утраты.

***

Тихий хлопок разнесся над рекой, и сквозь белесый туман стали видны смутные очертания двух фигур. Они осмотрелись и направились в сторону погнутой ограды, служившей границей городка. Мужчина придерживал девушку под локоть, пока они шли по берегу мутной реки, стараясь различить едва заметную тропку, петляющую между зарослями колючего кустарника и скоплениями мусора.

Перед тем как скользнуть в дыру между прутьями, девушка остановилась и, оглядев открывающийся вид, произнесла:

— Отвратительно.

— Не поспоришь, — отозвался юноша, — но он жил здесь всегда.

Чуть позже, когда они шли по пустынной улице, и звук их шагов гулко разносился по булыжной мостовой, она вновь не удержалась и спросила:

— Ты часто бывал у него?

— Приходилось, — коротко ответил он. — Он на самом деле хороший человек, Грейнджер, хоть вам всегда и казалось иначе. Но он почему-то решил загубить свою жизнь и остаться здесь, хотя мог добиться много большего.

— Я никогда не считала его плохим человеком, — недовольно отозвалась она. — Просто он был слишком подозрительным и всегда пытался отыграться на…

Она замолчала, с изумлением осознав, что впервые за последние два года была готова назвать это имя.

— Поттере, — мягко произнес Драко, и она кивнула.

Молчание вновь повисло в воздухе. Гермиона отстраненно разглядывала ряды серых домов, давно заброшенных и покинутых. Но мысли ее были далеко. Она вновь обдумывала все то, что ей суждено забыть.

Она всегда держалась на самой грани, находила множество проблем и приключений, но рядом были сначала родители, а потом друзья, и это держало ее в тонусе, заставляло размышлять и самостоятельно находить спасение, потому что это всегда ложилось именно на ее плечи. Но потом все исчезло, и Гермиона почти упала, потонув в темноте и отчаянии, которые она не могла подавить. Но из мрака возникла бледная ладонь, которая схватила ее за руку и потянула на себя, выдергивая из пучины, спасая от падения и ловко, умело удерживая, сколько бы обстоятельства не подталкивали ее к краю.

Гермиона бросила взгляд на Драко и улыбнулась.

— Что? — спросил он, не удержавшись.

— Ты ведешь себя странно, — уголки губ дрогнули, — но меня это больше не…
Она осеклась.

— Что? Не пугает? — во взгляде, которым он окинул ее, почему-то проскользнуло самодовольство.

— Скорее слегка выбивает из колеи, — она пожала плечами.

— Слегка? — Драко ухмыльнулся.

— Именно, — откликнулась она, гордо вскинув голову.

Малфой вновь хмыкнул, стараясь сдержать улыбку и поражаясь этой напускной беспечности и излишней веселости, ведь, казалось, что в этот момент Гермиону должно колотить от волнения и нетерпения. Но она держалась, уверенно шагая рядом с ним по узкой улочке, морщась от пыли и едкого дыма.

Петляя узкими улочками, они наконец вышли к единственному дому, который выглядел более менее прилично на фоне полуразрушенных зданий с заколоченными или выбитыми окнами.

Оказавшись внутри, они почти одновременно чихнули и синхронно сморщились от затхлого и пыльного воздуха. Комната выглядела мрачной и запущенной: потертая мебель, пыльные поверхности, темные шторы, мешающие свету проникнуть внутрь, и множество книг, расположенных практически везде. Драко уловил восхищение, скользнувшее в глазах Гермионы, когда она обвела взглядом это богатство, таящее в себе столько тайн.

— Только не увлекайся, мы здесь по конкретному поводу.

Она неуверенно кивнула и ступила вперед, приступая к изучению книг. Малфой остановился на мгновение, задержав взгляд на ее пальцах, любовно поглаживающих темные обложки и осторожно переворачивающих хрупкие странички. Взмахом палочки он зажег несколько свечей вокруг, и ее лицо засияло, утопая в отсветах мягкого пламени.

«Ведьма, — подумалось Драко, — настоящая ведьма…»

Он обратился к книгам в другом конце комнаты, которые были беспорядочно сложены на столе, и постарался вникнуть в то, что читает.

Глаза скользили по строкам, и все больше книг было отложено за ненадобностью, а руки автоматически тянулись за новым талмудом, но вместе с этим оставалось все меньше времени, чтобы все обдумать. Сначала Драко был полностью уверен в этой идее, но червячок сомнений закопошился глубоко внутри, и Малфой все больше смотрел на Гермиону, забывая о фолиантах перед собой. Волна слепого раздражения поднималась изнутри, и неожиданно самодовольный, эгоистичный мальчишка взбрыкнулся и оказался на поверхности вместо ответственного и самоотверженного мужчины.

Буквы замелькали перед глазами, разум не оставлял попыток зацепиться за слова, и Драко понял, что у него в руках — прямо сейчас, в минуту сомнений — та самая книга. Зрачки расширились, и он с недоверием осмотрел темно-зеленую обложку с серебристым тиснением. Пальцы сами двинулись по ней и погладили тонкую змейку, которая недовольно зашипела и ускользнула по корешку на страницы, будто призывая открыть и прочесть все, что она охраняла.

В голове мелькнула шальная мысль, что, возможно, это знак, который должен заставить Драко подавить в себе вспышку эгоизма и произнести нужное заклятие прямо здесь и сейчас. Но подушечки пальцев легко укололо от темной магии, которая в это же мгновение забурлила внутри. В глазах потемнело, и Малфой повернулся к девушке, осматривая ее долгим и пристальным взглядом. Склонившись над очередной книгой, она едва заметно хмурилась, покусывая губу, и водила пальцем по строчкам, так увлеченно, будто впитывала в себя каждое слово. Благодаря рассеянному свету, во мраке было возможно различить лишь изящные запястья, узкие пальчики и лицо с тонкой переносицей, припухлыми губами и блестящими темными глазами, которые отражали пламя свечи. Драко сглотнул, не в силах отвести взгляд.

Но магия вновь колыхнулась внутри, будто напоминая, и он глубоко вздохнул сквозь плотно сжатые зубы. Малфой грустно усмехнулся, понимая, что вновь думает лишь о себе, как делал это всегда. Никогда не был он ни героем, ни прекрасным принцем, ни великим спасителем. И не стоит жалеть об этом, каждому отведена особая роль. И он сейчас мастерски исполнит свою: будет думать лишь о своих желаниях, своих нуждах, выполняя прихоти и играя с чужими жизнями.

И его главная необходимость — Грейнджер.

Быстрым бесшумным движение он схватил книгу, спрятал под мантией и тотчас уверенно шагнул вперед.

— Грейнджер, я обманул тебя.

Она вскинула голову, встречаясь с ним взглядом, в котором плескалось неприкрытое изумление, близкое к шоку. Драко незаметно сжал кулаки, теряя последние сомнения и готовясь вывалить на поверхность все то, что скрывал и обходил стороной последние два года. Нечто темное колыхнулось в его душе, и впервые в жизни он признался себе, что слишком труслив, чтобы отпустить ее.

— Ничего не получится. Защиты нет, — он говорил слишком тихо, но голос разнесся по всему помещению и с новой силой ворвался в сознание Гермионы. Раздался судорожный вздох, и она покачнулась, отступив назад.

— Но...но тут должно найтись заклинание, зелье, да хотя бы проклятие! — она просто не могла сдаться. — Ведь ты говорил, что выход есть.

— Я соврал, — жестко оборвал он все надежды. Дернул за ниточку, и слетел тот невидимый купол спокойствия и веры, который Гермиона сама себе выстроила. Она всегда умела убеждать себя и других, была способна заставить всех окружающих верить только в хорошее, но этот нескончаемый день и Драко Малфой рядом все же окончательно вымотали ее и выбили из колеи.

Опустошающее разочарование затопило Гермиону. Она опустила голову и качнула ею в сторону, словно неприятные мысли вмиг могли улетучиться. Но этого не произошло, и девушка, глубоко вздохнув, вновь подняла глаза на Драко, уловила его взгляд и почувствовала, что впадает в полную апатию, потому что на короткий, едва заметный миг стало все равно.

Как будто конец всего еще ничего не значит.

И Малфой, казалось, уловил это, и его взгляд смягчился.

— У нас есть некое подобие выхода, Грейнджер. Но я точно знаю, что тебе будет слишком сложно понять, а тем более согласиться на это, — голос все же дрогнул. Лишь слегка, чуть ощутимо, словно звякнуло стекло, но отделившийся осколок вонзился Гермионе в грудь, и ее вновь затрясло.

— Малфой, ты пугаешь меня. Если у тебя есть план, просто скажи! — истерично проговорила она.

— Я хочу спасти тебя, Грейнджер, хочу спасти, — как безумец, откликнулся Драко, но сумел взять себя в руки и твердо произнес: — Ты станешь моей женой?

Дата добавления: 2015-11-14