Turn, Turn, Turn.

Следующие месяцы были полны не только событиями, связанными с верой, но и многочисленными духовными сомнениями. Не раз я испытывал искушение отмах­нуться от всего, что я пережил, как от бреда. Временами у меня возникала почти что уверенность, что я действи­тельно завис на трипе и потерял связь с реальностью.

Но в следующий момент я с неистовой решимостью был готов дальше следовать за Иисусом, причём семи­мильными шагами, я не хотел останавливаться на том, что уже познал и испытал. Я хотел ещё активнее прони­кать во все аспекты веры.

Разумеется, я и с родителями говорил о своей вере в Христа. По-началу они были настроены скептически, но со временем им всё же пришлось признать, что у меня это серьёзно. Однако моё обращение подготовило почву для новой трещины в отношениях с отцом. Он теперь твёрдо стоял на позициях этих своих мормонов и изо всех сил пытался меня убедить, что их учение - абсолют­ная истина. Но он напрасно старался. Я не мог себе даже представить, что эти типы знают моего Иисуса. Поэтому мои ожесточённые споры с отцом были запрограммиро­ваны заранее.

У матери тем временем определили неизлечимую ста­дию рака. Видно было, как она теряла силы и слабела буквально с каждым днём. Со временем она перестала вставать с постели и похудела так, что остались кожа да кости. Отец заботливо ухаживал за ней. Когда я сказал ей о своём обращении, она была счастлива. Все эти годы она не переставала молиться за меня. И вот теперь наконец я мог помолиться с ней и за неё. Это очень сбли­зило меня с мамой, раньше у нас никогда не было таких отношений. Исполненный веры и надежды на чудо, я не давал покоя Богу молитвами о том, чтобы он исцелил её.

Не за горами было рождество. В первый раз, не считая того, что было в детстве, я чувствовал, что приближают­ся праздничные дни. Праздник обрёл смысл, это был день рождения Христа. На этот раз при мысли о сочель­нике я испытывал не депрессию, а глубокую радость.

В разгар рождественской суматохи наш шеф пригла­сил рабочих в ресторан, чтобы отметить праздник всем коллективом. Вообще-то у меня не было особого жела­ния праздновать с обывателями, но отрываться было как- то неудобно, и я пошёл. Естественно, по такому поводу все много пили, и я тоже прилично принял.

Однако у меня при этом было какое-то не очень при­ятное чувство, потому что я был не совсем уверен, как к этому отнесётся Господь. Поэтому я заранее помолился на всякий случай: „Господи, если я сегодня слишком много выпью, - Ты ведь знаешь, мне трудно в этом удер­жаться, - пожалуйста, сделай так, чтобы я не был пья­ным." Я выпил около двадцати кружек пива и несколько рюмок водки и около полуночи вернулся домой почти трезвый.

Когда я вошёл в нашу квартиру, я её едва узнал. К нам прибыл один из музыкантов с фермы. Этот симпатичный малый перевернул всё в нашей комнате вверх дном, - ему показалось, что так уютнее, и к тому же наполовину опустошил холодильник. Видно, здорово проголодался. Ирэн встретила меня с несколько осунувшимся лицом, в то время как он просто весь просиял, когда увидел меня. Ведь в тот вечер он проделал этот длинный путь на юг специально для того, чтобы передать мне послание от Бога.

Он сразу перешёл к делу:

- Вальтер, Бог хочет использовать тебя. Он хочет до­стучаться через тебя до пропащих людей, до нашей системы, наркоманов и ненормальных. Ирэн и ты, вы должны бросить работу и открыть двери вашей квартиры для тех, кого Он будет посылать к вам, чтобы вы рассказывали им об Иисусе.

Пока он эдак ненавязчиво выдавал эти потрясающие новости, я почувствовал: это были не его слова, это говорил сам Господь. В качестве подтверждения он прочитал место из Матфея 6.19-34. Слова подействовали на меня как разорвавшаяся бомба. „Собирайте себе сокровища на небе... Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше....Не можете служить Богу и маммоне... Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить... Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут... и Отец наш Небесный питает их... Посмотрите на полевые лилии, как они растут... Если же траву полевую... Бог так одева­ет, кольми паче вас, маловеры!... Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это всё прило­жится вам."

Тут же у меня возникла куча вопросов. Вместо веры стали расти сомнения: как же это, если мы не будем работать? Откуда мы возьмём деньги? На что будем жить? Или в конце каждого месяца нам с неба таинственным образом будет спускаться верёвка с большой корзиной, а в ней - чеки на квартплату, страховку машины, бензин и продукты?

Да, и самое главное: а смогу я при таком раскладе покупать так горячо любимые мной пластинки? Кроме того, меня просто ужас охватил при мысли, что надо будет кормиться за чужой счёт. Я не хотел быть паразитом и опустошать чужие холодильники. Но наш приятель невозмутимо произнёс:

- Вальтер, не беспокойся ни о чём. Бог позаботится о вас!

- Да, ну и когда же начинать? - поинтересовался я.

- А прямо сейчас! Лучше всего, если вы уволитесь в понедельник с работы и тут же возьмётесь за дело, - ответил он.

Ну всё, хорош! Это уж слишком! Во мне проснулась ужасная агрессия, и я пригрозил нашему непрошенному гостю, что я его вышвырну, если он дальше будет пороть такую фигню. Я ни за что на свете не желал поддаваться на этот сумасшедший бред. Самое глупое, что меня мучила уверенность в том, что всё это - не его „высокие" идеи, а воля Божья.

Но я снова остался глух к речам Святого Духа. Я не хотел жить в неуверенности и ненадёжности. Меня поразило, что Ирэн явно не видела во всём этом никаких проблем. Она просто приняла это как должное и даже была готова уволиться в понедельник с работы. Её реакция взбесила меня ещё больше, я чувствовал себя преданным.

Я был обижен и в то же чувствовал себя уличённым Богом. Ведь я чего Ему только не наобещал, каких только предложений не делал, я ведь действительно отдал Ему свою жизнь и был готов начать с Ним всё по новой, пустился с Ним на такие великие дела... А теперь у меня вроде как кишка тонка. Иисус ожидал от меня, что я, как Пётр, приняв на веру Его слово, ступлю на воду, а я, несчастный, испугался,что утону. Решение, которое мне предстояло принять, стоило мне чего-то, я должен был чем-то поступиться, и каждой клеткой своего существа я чувствовал, какой я трус. Я оказался вовсе не герой веры, каким хотел бы быть.

Передо мной встал решающий вопрос: смогу ли я поверить обещаниям Господа и отважиться безоговорочно, целиком отдать свою жизнь Иисусу? Смогу ли я просто заботиться о делах Его царства, в чём бы они ни выражались, и верить, что Он на самом деле совершенно реально будет заботиться обо мне?

Этот вопрос не давал мне покоя. Следующие трое суток я просидел в углу комнаты, тупо уставившись в одну точку. Про сон я и думать забыл. Всё размышлял о нелёгкой доле, которую навязывает мне слово Божье, и обо всех своих сомнениях и опасениях,поворачивая всё это так и эдак. Но одно мне было совершенно ясно: если я в конце концов так и не решусь, то лучше сразу забыть всю эту историю с Иисусом.

Ирэн пришла домой в понедельник, светясь от радо­сти. Она уволилась. Её решительность расстроила меня ещё больше, потому что сам я никак не мог решиться. Это не могло не напомнить мне об истории с моим кре­щением. Я схватился за Библию, но тут же её отложил. Она мне больше ничего не давала. Я попробовал молить­ся - не получилось. Ниточка, связывавшая меня с Иису­сом, казалось, оборвалась, я не мог к Нему пробиться.

Когда мы вечерами лежали в постели и разговарива­ли, Ирэн рассказывала о своих отношениях с Иисусом. Они развивались дальше. А мне просто нечего было ска­зать па это, и я убеждал сам себя: „Всё это вздор, это же просто был trip, может, просто галлюцинация." Но толь­ко я сам себе не верил.

От тоски и упрямства я снова взялся за старое, не­сколько раз принимал ЛСД и усиленно курил гашиш. Но это не рассеивало моей тоски. Даже музыка перестала быть для меня тем, чем была раньше. Об Иисусе я боль­ше не говорил. О чём я, Фома неверующий, мог теперь свидетельствовать? Как раз тогда, когда настал момент и Бог призвал меня довериться Ему, я сломался.

Следующие два месяца я прожил, всё ещё окончательно не отступившись от Иисуса. Всё это время меня удержи­вало то, что я через Него познал. Он вошёл в мою жизнь, и теперь от этого просто так не отмахнуться.

Чтобы увильнуть от принятия решения, я пошёл на сомнительный компромисс и сел на больничный. Так я мог оставаться дома, но получать при этом свои деньги. Но это не могло продолжаться вечно, так как при всём моём желании я не мог придумать, чем бы ещё таким заболеть. В отчаяньи я попросил одного приятеля долба­нуть мне по руке самым большим нашим половником. Я вообразил себе, что несколько недель в гипсе могут не­много оттянуть решение вопроса. Но когда я увидел, что приятель настроен весьма решительно, а половник угро­жающе засвистел в воздухе, мужество покинуло меня, и я быстренько отдёрнул руку. Черпак со страшным грохо­том ударил по столу. Он так погнулся, что пришлось потом его выбросить.

Мне ничего не оставалось, как снова пойти на работу. Чтобы не принимать решения самому, я переменил так­тику и бросил Богу вызов: „Господи, если Ты хочешь, чтобы я обязательно бросил работу, пусть меня уволят в первые полчаса!" В 7-00 я приступил к работе. В 7-28 я уже чувствовал себя победителем, ведь этот придуман­ный мной конфликт заранее был обречён на провал. В 7-29 передо мной вырос завпроизводством:

- Хайденрайх, вы уволены! Мы тут несколько лет вас терпели. Мы не можем больше вас держать с вашими постоянными прогулами и больничными. Вы можете идти.

Полный негодования и искренне возмущённый, я пошёл в совет представителей рабочих. Но когда я начал там громко возмущаться, меня пронзила мысль: „Валь­тер, ты что это? Это же ясный ответ Бога!"

Без работы я почувствовал себя в одинаковой степени счастливым и несчастным. Что самое странное: если бы мне раньше кто-нибудь сказал: „Эй, завязывай работать, мы тут кое-что задумали!", я бы ни минуты не раздумы­вал. Я никогда не заботился о том, как мне прожить, где переночевать или взять денег. Мой девиз был: всё как- нибудь уладится. И всё действительно как-то всегда ула­живалось. Видимо, мне было легче поверить в дьявола, чем в Иисуса.

У нас оставалось ещё несколько сотен марок, и я решил: всё, теперь будем железно экономить! Единст­венный легальный источник доходов, который нам оста­вался, состоял в торговле пластинками, которые мы выгодно приобретали и потом продавали на несколько марок дороже. Но на жизнь этого не хватило бы. Наши сбережения скоро должны были уйти на квартплату и страхование машины, и тогда - всё ясно. Очень мне было любопытно, что же будет дальше?

Когда в тот день ближе к вечеру я почувствовал непонятный порыв пойти в Шаубург, я первым делом подумал, что это дьявол заманивает меня опять в старые места. Я вообще-то избегал прежние места сборищ, да и что там делать, в этих залах ожидания, там всё равно ничего интересного. Но, непонятно почему, меня туда тянуло.

Городской центр молодёжи представлял собой серый ангар, в котором собирались остатки системы. А ещё он давал приют тем многочисленным молодым людям, которые собирались„начать".

После некоторых сомнений я всё-таки отправился туда. Там было так тоскливо, как я себе и представлял. Народ болтался туда-сюда с пивом и колой. Кто-то курил гашиш, кто-то просто курил, некоторые плясали как не­нормальные. И что это я сюда, собственно, притащился?

Скучая, я осмотрелся и увидел старого знакомого, ко­торый тоже продавал пластинки и с которым мы когда- то выкурили несколько косяков. Он направился ко мне, и я решил, что не буду ходить вокруг да около, а лучше сра­зу расскажу ему про Иисуса. Сказано - сделано. Он слу­шал меня с интересом. Тут я решил, что это всё-таки Бог привёл меня сюда. Его план был такой, чтобы этот прия­тель обратился. Но несмотря на кажущийся интерес не находилось зацепки - что-то не срабатывало.

Пока я пытался убедить его своими аргументами, к нам присоединился один югослав. Не считая того, что я как-то пару раз курил с ним вместе гашиш, он вовсе не принадлежал к моему кругу. Он считался одним из более „мягких" системных людей. Однако он тоже любил послушать хорошую музыку и забить хороший косячок. Все звали его Нэш.

Он втянулся в наш разговор и внимательно слушал. Хотя я ничего против него не имел, в тот момент я всё же воспринимал его как помеху. Так как я вообразил, что моя рыбка почти уже на крючке, он меня слегка нервировал. И действительно, намеченный мной объект обращения, коротко простившись, оставил нас вдвоём.

„Вот дерьмо, тут уж точно чёрт снова вмешался, чтобы помешать человеку прийти к Иисусу. Эх, не встрял бы этот югослав..." Я постарался ничем не выдать своего разочарования. Наша беседа мирно потекла дальше.

- Как вообще твои дела? - поинтересовался он.

- Хорошо, - ответил я, должно быть, слишком уверен­но. Потому что он спросил:

- В каком смысле хорошо? Ты вообще чем сейчас за­нимаешься? Чем живёшь?

- Богом!

Услышав такой странный ответ, он посмотрел на меня, как смотрят на разбитый автомобиль:

- У тебя хорошая работа?

- He-а, я бросил работу. Живу теперь за счёт Бога.

Он не унимался:

- У тебя хорошие связи насчёт наркоты?

- Нет, - сказал я жёстко, - я живу Богом.

Дата добавления: 2015-11-14