В одиннадцать часов вечера 8 декабря был убит Джон Леннон. Во время проверки звука на следующий день было решено, что Queen исполнит песню Леннона «Imagine» в качестве трибыота.

11 декабря, выходной.

12—13 декабря, Брюссель.

Днем Фредди ходил по магазинам, потому что в дорогущих местных антикварных магазинах можно было найти мебель и прочие предметы интерьера в стиле модерн. Он купил канделябр и шкафчик, как утверждал антиквар, работы Мажореля. Шкафчик он оставил себе, а канделябр подарил Джиму Хаттону.

14 декабря, Франкфурт.

15—17 декабря, выходные.

18 декабря, Мюнхен.

Вряд ли Фредди тогда догадывался, сколько всего будет связано у него с Мюнхеном в будущем. Он отыграл здесь один концерт и уехал на следующий день.

19 декабря, возвращение в Лондон на Рождество.

Вместо того чтобы по приезде в Англию рассчитать меня, как это случилось после окончания «Сумасшедших гастролей», у меня спросили, как насчет того, чтобы остаться на половине оклада и пойти работать в фан-клуб в офисе Queen рядом с Бейкер-стрит в Суссекс-Плейс. Бухгалтером группы была Барбара Сабо. Сама англичанка, она вышла замуж за выходца из Восточной Европы, отсюда такая фамилия. Пол Прентер гоже работал в этом довольно тесном доме, где, разумеется, размещался и фан-клуб, который тогда возглавляли Аманда и Тони. До них руководителями фан-клуба Queen были Пэт и Сью Джонсон, а после них за работу фан-клуба стали отвечать Тереза и Фиона Кеннеди. Поначалу я помогал упаковывать всякие распространяемые среди поклонников товары и рассылать все эти футболки, шарфы, значки и тому подобные вещи.

В феврале группа должна была продолжить турне «The Game», и гак как мне было предложено сопровождать ее снова, с моей стороны остаться на зарплате было довольно разумно. Понятное дело, я не имел ни малейшего желания когда-либо возвращаться в «службу операторов».

Первую остановку в следующей части тура Queen делала в Японии, после чего отправлялась в Южную Америку, где у группы были концерты в Аргентине, Бразилии и Венесуэле. 8 февраля мы прилетели в Японию на гастроли. Кроме того, группе предстояло стать почетными гостями на японской премьере фильма «Флэш Гордон». В кинотеатр группа прибыла, как обычно, на пяти автомобилях, в пятом ехали переводчики. Нас встречали разные важные персоны, но, к облегчению Фредди, среди них было дружелюбное и знакомое ему лицо Мисы Ватанабе. Нас проводили к нашим местам на балконе, и для Фредди началось суровое испытание: ему пришлось весь сеанс просидеть на одном месте без движения. Должно быть, для него это была сущая пытка.

12,13, 16, 17, 18 февраля. Будокан-Холл, Токио.

На первых трех концертах Queen в Токио побывал Гэри Ньюмен. После одного из концертов мы все вместе отправились поужинать в один из самых первоклассных токийских ресторанов. Когда мы уже сидели за столом, Гэри отправил одного из своих прихлебателей за фаст-фудом в «Макдональдс». Фредди не нашелся что на это сказать, зато я могу сказать со всей уверенностью: нам было явно не смешно!

Отыграв концерты в Японии, мы должны были вылететь из аэропорта Нарита 20 февраля в Нью-Йорк, чтобы оттуда лететь в Буэнос-Айрес. На самолет до Нью-Йорка мы садились втроем — Фредди, Пол Прентер и я. Я заметил, что кресла в салоне первого класса на этот раз какие-то другие, но не стал ничего говорить. Мы уселись в кресла, и Фредди в конце концов произнес вслух то, ч то было написано у него на лице.

— Что это за самолет? — спросил он.

У меня уже были кое-какие предположения на этот счет, но я все-таки взял инструкцию по технике безопасности и прочел, что мы сели на DC-10.

— Да они же чаще всего разбиваются, — ответил Фредди. Как раз не так давно один за другим произошли два несчастных случая на самолетах DC-10.

Узнав, на каком самолете мы оказались, Фредди взял вещи и сказал стюардессе, что на этом самолете он никуда не полетит. Он покинул самолет и вернулся в аэропорт, мы за ним. Вылет этого DC-10 задержали на полчаса, пока искали наш багаж. Потом наши чемоданы доставили на терминал. Мы выяснили, что «боинг-747», принадлежавший компании Pan American, вылетит в Нью-Йорк через четырнадцать часов. Из-за этого нам пришлось отказаться от своих просроченных виз, чтобы остаться в аэропорту на законных основаниях. Да, предубеждение Фредди против DC-10 было серьезным: чтобы только не лететь этим самолетом, он был готов лететь туристическим классом (все билеты в первый и бизнес-класс были проданы) на «боинге-747», вылетавшем позже.

В ожидании рейса мы устроили в зале отлета четырнадцатичасовой шопинг, во время которого Фредди среди прочего купил прекрасное жемчужное ожерелье для своей матери.

Нам пришлось лететь вместе с гастрольной командой группы. У них были билеты именно на этот рейс. Ребята не поверили своим глазам, видя, что Фредди летит с ними в этом убогом классе. После короткой остановки в Нью-Йорке мы все-таки пересели в первый класс и полетели в Аргентину. Queen была первой из ведущих мировых рок-групп, решившей отыграть концерты в Южной Америке, причем на гигантских стадионах. В Буэнос-Айресе группу встречал представитель правительства. У нас взяли паспорта, чтобы не утомлять процедурой проверки в аэропорту, а потом вернули их в гостинице. Впрочем, мне пришлось задержаться и следить за багажом. Привилегии, предоставленные правительством ему и группе, порадовали Фредди, хотя вообще-то он не любил встречаться с официальными лицами.

В этом случае он обычно сидел вместе с Джоном Диконом и вертел в пальцах сигарету, чтобы скрыть нервозность и как-то занять свои беспокойные руки. В беседе в основном участвовали более разговорчивые Брайан и Роджер, а Фредди лишь изредка вставлял несколько слов. Он знал, что от него ожидают большего, но все равно говорил как можно меньше, хотя и понимал важность высказываний на публике.

В Буэнос-Айресе, расположенном на реке, было жарко и влажно. Отель «Шератон» находится прямо в центре города. Но там столько зелени, что город напомнил нам Париж. Сходство дополнялось множеством широких улиц и очень дорогих магазинов. Город Эвиты. В Аргентину с Фредди приехал его тогдашний бойфренд Питер Морган. С этим бывшим «мистером Великобритания» у Фредди несколько месяцев был бурный роман. Известный так же как Морган Уиннер, Питер прославился благодаря своим «голубым» эротическим видеофильмам. Они появились одними из первых в этом жанре.

Первый концерт должен был состояться почти сразу после нашего прибытия — 28 февраля на стадионе «Velez Sarsfield». Фредди был полой тревоги: внушительные размеры этой площадки пугали его. Вдобавок поползли слухи о том, что обезумевшие зрители выйдут из-под контроля, ведь сбылась их мечта: группа из Северного полушария такого уровня, как Queen, наконец-то выступает в Южной Америке.

До той поры самой большой площадкой, на которой доводилось выступать группе, был Гайд-парк (концерт 1976 года), и Фредди понимал, что ему придется выстроить свое выступление абсолютно в новом ключе, чтобы охватить всю огромную аудиторию на пяти концертах под открытым небом, запланированных на следующие девять дней. На эти концерты должны были прийти семьдесят девять тысяч четыреста человек.

Понимал Фредди и то, что ему необходимо выбрать какой-то темп для себя на предстоящих выступлениях. Но как они будут проходить? И какой именно темп ему задать? Опыта подобных концертов у Queen еще не было. К тому же в Буэнос-Айрес съехались журналисты со всего света, и хотя Фредди ненавидел пресс-конференции, он знал, что ему придется снова появиться перед камерами, даже если он там и рта не раскроет.

Первый концерт прошел на ура. На сцене Фредди воодушевился, а реакция поклонников внушила ему благоговейный страх. У него просто дух захватило, когда огромная толпа стала петь «Love of My Life» вместо него! «Прийти в себя» после шоу Фредди гоже не успел, ибо тут началось следующее приключение — возвращение со стадиона в отель. Городские власти и местная полиция так опасались беспорядков, что не нашли другого способа отправить группу в отель, кроме как в полицейской машине. Участников группы, Джима Бича, Пола Прентера и кого-то вроде охраны сразу после концерта загрузили в полицейскую машину, которую сопровождало пять других плюс около двадцати полицейских на мотоциклах. Остальные ехали на обычных машинах. Идея состояла в том, чтобы не дать беснующейся толпе приблизиться к самим музыкантам и их сопровождающим. Поэтому было решено везти их в обход по близлежащей автостраде. С ревущими сиренами на скорости сто двадцать километров в час мы поехали окольным путем. Когда эскорт убедился, что нас никто не преследует, полицейские остановились, и участники группы пересели в свои машины. Каждому из них был подан лимузин. После чего мы поехали в отель.

Фредди сразу согласился, что ему нужно отдохнуть, ибо завтра ему вновь предстояло вытаскивать кролика из шляпы и удивлять публику. Ему потребовалось какое-то время, чтобы унять возбуждение после выступления. Но зрителям, пришедшим на следующий концерт, справиться с радостным волнением было еще труднее, ведь они увидели на одной сцене Фредди, группу Queen и блестящую молодую звезду аргентинского футбола Диего Марадону. Фредди не слишком разбирался в спорте, но он знал, что по давней футбольной традиции должен обменяться футболками с Диего Марадоной, хотя плохо представлял себе, что это за Марадона такой. Его удивило и то, что футболисты носят одежду такого маленького размера.

Map-дель-Плата. Серебряное море. Главный аргентинский город-курорт. Не помню названия отеля, в который нас поселили, но зато помню, что Фредди он показался похожим на корабль. Фасад отеля напоминал мост с огромными пристройками по бокам. Было похоже, что этот мост возник прямо из моря. Из окон номера Фредди открывался очень хороший вид на променад, благодаря чему — к лучшему или нет — закончились его бурные отношения с Питером Морганом.

Фредди знал, что, находясь в Южной Америке, он не сможет удариться в походы по магазинам, о которых ходили легенды, потому что из соображений безопасности он согласился не выходить из отеля. Фредди попросил Питера остаться с ним и составить ему компанию. Питер ответил, что выйдет буквально на несколько Минут пройтись. От нечего делать Фредди вышел на балкон и стал смотреть вокруг. Тут он увидел, как Питер идет по набережной вдоль пляжа с каким-то молодым человеком, которого Фредди видел впервые.

Понаблюдав за ними, Фредди понял, что Питер был хорошо знаком с этим парнем. То, что, вернувшись, Питер стал отрицать, что гулял с кем-то по пляжу, заставило Фредди порвать с ним отношения.

Нам было явно не смешно.

В общем... Еще одного отправили в отставку.

Не совпадение ли, что разрыв отношений с любовником у Фредди в который раз произошел в тот момент, когда серьезная творческая работа требовала от него полной эмоциональной отдачи? Могло ли быть так, что горькие переживания как будто бы открывали дверь творческим достижениям, делали их возможными? За многие годы, что я знал Фредди, острых эмоциональных моментов у него было предостаточно. Складывалось такое ощущение, что Фредди чуть ли не нуждался в подобных взрывах страстей, чтобы дать выход своим творческим силам. Когда Фредди приходилось напряженно работать, чаще всего он расставался с очередным своим любовником или, наоборот, устраивал шумные ссоры, нуждаясь в дополнительной подпитке во время гастролей или создания новых песен.

Так и вышло, что выяснение отношений с Питером Морганом, судя но всему, благотворно сказалось на способностях Фредди и его работе. Порой казалось, что Фредди прямо-таки требовалась инъекция страданий, которую он делал себе сам. Своего рода доза. Гнева, охватившего Фредди оттого, что он увидел Питера с другим мужчиной, как раз хватило, чтобы справиться с нечеловеческими требованиями гастрольного расписания. Не думаю, что дело было лишь в том, что приятель Моргана оказался гораздо моложе и привлекательней Фредди. Все знали, что в Лондоне Морган встречается с танцором Филиппом Брумхедом, который был и другом Фредди. Как все запутанно. Похоже, любовники Фредди так и норовили изменять ему с более молодыми и симпатичными мужчинами, это было каким-то проклятьем, висевшим над Фредди, То же самое случилось и с Топи Бастином, который, как я узнал позже, был замечен с кем-то из знакомых мне персонажей, тоже моложе и привлекательней Фредди. Если себе Фредди и мог позволить быть неверным, то другим это не разрешалось.

Что уж теперь. Питер Морган улетел ближайшим рейсом в Лондон и там вновь стал работать вышибалой в ночном клубе «Heaven». Особого сочувствия я к нему не испытывал. Из всех любовников Фредди, перебывавших у него на моем веку, Питер требовал для себя самых роскошных условий в поездках. Так, на прошлогоднее Рождество Питер из-за постоянных ссор с Фредди по меньшей мере трижды летал в Нью-Йорк и обратно на «конкорде». Если бы еще он был хоть чуточку добрее при этом. Но что там говорить, в конце концов Питер Морган повел себя дурно как раз вовремя, и благодаря этому у Фредди произошел творческий взлет на концертах в Южной Америке.

Творческая жизнь Фредди осенена гениальностью, рожденной в страдании. Гнев — это не только горнило, где выковывается талант, но еще и один из источников топлива, подпитывающий творчество и позволяющий двигаться дальше. Яркий пример тому — Бетховен. Хотя он написал немало изумительной музыки, пока еще мог слышать, все же несколько лучших своих произведений он создал, лишившись слуха. Уверен, потеря слуха вовсе не обрадовала композитора. Сюда же можно отнести и последние песни, написанные Фредди...

Следующим в турне «The Gluttons» значился аргентинский город Розарио. О нем и рассказывать особо нечего, кроме того, что концерт Queen стал здесь таким же исклю-чительным событием, как и в Буэнос-Айресе. Правда, зрителей было меньше — всего лишь тридцать пять тысяч!

Потом мы вернулись в Буэнос-Айрес и отыграли гам еще один концерт перед тем, как отправиться в Рио, где Фредди ждал столь желанный отдых. Мы пробыли в Рио одиннадцать дней. Жили в «Шератоне» за пределами города, чтобы держаться в тени, ведь концерт Queen был отменен. Выступление не состоялось из-за ограничений, связанных со стадионом «Маракана», главной святыней футболистов. Так что Фредди мало что повидал во время своего первого приезда в Рио. Да почти ничего на самом деле. Мы побывали в одном из самых потрясающих городов мира, и с нами «ничего не случилось» — это звучит поистине странно.

Так или иначе, Фредди требовался отдых перед двумя из самых крупных концертов в истории Queen, которые состоялись на стадионе «Морумби» в Сан-Паулу. За два дня — 20 и 21 марта — концерты Queen посетило более пятидесяти тысяч двухсот человек. Как обычно, Фредди установил контакт с аудиторией, да еще какой аудиторией! Ему потребовалось несколько часов, чтобы успокоиться после этих выступлений. Первый этап остался позади, и он обернулся триумфом.

Второй этан был запланирован позже. Мы вернулись в Южную Америку после первой записи песен для альбома «Hot Space». Среди них был трек «Under Pressure», появившийся на свет после суток работы в студии швейцарского города Монтре. Песня записывалась с Дэвидом Боуи, а его можно было заполучить лишь на один день. Потом Фредди еще поработал над записью и забрал ее с собой в Нью-Йорк, где они с Боуи отшлифовали ее окончательно.

15 сентября Queen провела в Новом Орлеане репетиции перед началом второй части тура «The Gluttons for Punishment». 21 сентября группа прилетела в Венесуэлу, но из пяти запланированных в Каракасе концертов состоялись лишь три. Они прошли 25, 26 и 27 сентября в каракасском театре «Polyedro». Оставшиеся концерты были отменены ввиду внезапной кончины президента Венесуэлы Бетанкура. Нам пришлось быстро соображать, как бы забрать все паспорта и успеть уехать до закрытия страны на время национального траура. Мы надеялись вернуться в Бразилию и дать концерт в Рио-де-Жанейро...

Потом была Мексика, где 9 октября Queen выступила на стадионе «Universitano» в Монтеррее. 11 октября мы вернулись в Соединенные Штаты, по затем вновь съездили в Мексику на два концерта, состоявшиеся 16 и 17 октября на стадионе «Cuahtermoc» в городе Пуэбло.

Тогда нам потрепали нервы: фанаты швыряли на сцену батарейки и прочую тяжелую дребедень, включая металлический болт, который я храню до сих пор. На нем изображен довольно унылый Фредди с обложки книги «Queen. Gluttons for Punishment», посвященной гастролям группы по Южной Америке. Не помню, чтобы поклонники проявляли агрессию. На мой взгляд, эти брошенные на сцену снаряды были просто весьма странным проявлением их признательности.

Из Мексики мы отправились в Канаду, чтобы дать три концерта на закрытой площадке в Монреале. Зрительный зал был специально подготовлен для съемок концертного видео на песню «We Will Rock You»: снимать в Канаде было дешевле, чем в Америке.

Видеозаписи концертных выступлений, предназначенные для продажи, только начали появляться. Разумеется, видеоклипы уже снимались, но, в основном, это делалось для раскрутки группы на телевидении. Запись живого выступления в Монреале была первым опытом Queen.

На этом мой первый и самый грандиозный гастрольный тур с группой Queen завершился. Теперь я попытаюсь описать некоторые взлеты и падения, случившиеся во время оставшихся выступлений группы.

Приехав в Цюрих на концерты 16 и 17 апреля на «Hallen-stadion», участники группы остановились в «Долдер-Гранд», очень дорогом отеле, стоявшем на берегу озера, тогда как остальные разместились в другой, более скромной гостинице поближе к стадиону. В то время мы с Фредди еще не жили в номерах с двумя спальнями. Это вообще был один из редких случаев, когда гастрольная компания раскололась.

Как-то в Брюсселе (22—23 апреля), в гостиничном лифте с нами вместе поднимался знаменитый американский легкоатлет Карл Льюис. Фредди едва сдерживался от восторга. Добравшись до номера, он завизжал, потому что в лифте они с Льюисом улыбнулись друг другу. Не думаю, что кто-нибудь из нас тогда понимал, какую страсть питал Фредди к легкой атлетике! На мой взгляд, Карл Льюис тоже получил немало удовольствия, поднимаясь в лифте с Фредди Меркьюри. Пожалуй, единственный момент, который мог вызвать у Льюиса зависть, состоял в том, что Фредди достался номер побольше и этажом повыше. И уж точно ни тот, ни другой не подозревали, что оба увлекаются коллекционированием хрустальной посуды. После концерта в лейденском «Groenoordhalle» 24 апреля Фредди не собирался проводить ночь в таком спокойном тихом месте, как Лейден, тогда как под боком был Амстердам, который мог предложить гораздо более богатую ночную жизнь. Мы взяли одежду Фредди «для выходов в свет» с собой на концерт, чтобы не было необходимости возвращаться в отель и переодеваться. После выступления мы сразу поехали в Амстердам и как следует прошлись по барам этого либерального города.

9 мая мы оказались в Вюрцбурге и посмотрели этот удивительный старый немецкий город. Фредди вдруг захотел подстричься и вызвал к себе из Лондона Денни, модного парикмахера, из «Sweeneys» в Бошам-Плейс. В конечном итоге Денни задержался дня на четыре или пять. Это была одна из самых дорогих стрижек в мире. Отели- то не дешевы! Зато Фредди был очень доволен тем, как его подстригли.

Хотя Фредди и был помешан на своих волосах, у него не было каких-то конкретных критериев, по которым он подбирал себе парикмахеров. Любому параноику с двойной макушкой известно, что новый парикмахер обязательно узнает о его особенности. Вообще-то нормальный парикмахер замечает это явление практически сразу. Помню, как однажды Фредди очень обиделся, услышав: «О! У тебя выпадают волосы!»

«Ничего подобного! — резко ответил он. — Просто у меня двойная макушка». Когда Фредди отпускал волосы, он постоянно боролся с непослушными кудрями, которые вились у него от природы. Если ему предстояло сниматься, он уделял огромное внимание своей прическе. Кто бы ни укладывал в тот день его волосы и ни делал макияж, этому человеку приходилось попотеть. Моду на короткие стрижки Фредди считал настоящим благом, потому что она положила конец «ужасным кудрям». Познакомившись с Джимом Хаттоном, Фредди проявил к последнему большое доверие, согласившись сделать у него стрижку (на самом деле коротко стричься тогда бросился весь музыкальный бомонд). Чтобы знаменитость стриглась у известного парикмахера — такого обычая не было.

Вюрцбург, расположенный по соседству с Геймлином, где играл на флейте тот самый Крысолов, оказался очаровательным городом. В нем так и витал дух немецких волшебных сказок, и Фредди это нравилось.

В Вене мы остановились в великолепном отеле рядом с Венской оперой. Кроме шуток, я считаю, что лучшие венские отели можно легко поставить в один ряде величественными древними соборами Парижа. Выступление группы в «Штадхалле» снималось от начала до конца, как и многие концерты в этом туре. Присутствие съемочной группы никогда не стесняло Фредди ни до, ни во время выступления на сиене. Тот факт, что его снимали, для Фредди вовсе не означал, что он должен выступать лучше, просто-напросто потому, что на каждом своем концерте он выкладывался полностью и делал лучшее, на что был только способен в тот день.

Впрочем, если съемки проводило телевидение, то они существенно отличались от съемок фильма или клипа, равно как и работа фотожурналистов, присутствовавших на каждом концерте. Одно из жестких требований группы к фотографам состояло в том, что последним разрешалось близко подходить к сцене лишь во время первых двух песен. Фредди понимал, что, если он будет работать на камеры, расположенные близко к сцене, то основная аудитория не увидит какие-то из его обычных продуманных движений, поскольку камера не сможет уловить их с такого близкого расстояния. Когда гастроли переместились в Англию, как раз вышел сингл «Las Palabras De Amor». Этим синглом Брайан выражал признательность испаноговорящим странам. При мне группа никогда не исполняла эту песню на сцене, и она не вызвала у публики большого энтузиазма. Почему эта безобидная песенка не получила полноценной поддержки в виде клипа и обычной раскрутки остается для меня загадкой. Может, опять помешало время, этот заклятый враг?

5 июня у группы должен был состояться концерт на огромном стадионе «Milton Keynes». Тогда в любовниках у Фредди ходил непробиваемый американец из Нью-Джерси. Звали его Билл Рейд. Не самый высокий мужчина на планете, Фредди повстречал этого американца в одном из нью-йоркских баров. По неистовости и накалу страстей отношения Фредди с Биллом Рейдом намного обгоняли все остальные связи, которые были у Фредди за время нашего с ним знакомства. Порой они выясняли отношения пугающе бурно. Накануне концерта Фредди и Билл находились у Фредди дома в Стаффорд-Террас. По какой-то причине, которую уже никто не помнит, между ними вспыхнула ссора. Окружающие уже привыкли слышать крики и визги от парочки. Было понятно, что между Фредди и Биллом что- то происходит, но их громкие голоса никого не удивляли. Но все же кто-то заглянул к ним, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля.

Пока кто-нибудь понял, что происходит, Билл Рейд успел укусить Фредди за руку между большим и указательным пальцем. Фредди сильно мучился, из раны текла кровь, но он отказался что-либо делать с ней. Выступление на стадионе «Milton Keynes» было одним из крупнейших, которые Queen когда-либо устраивала в Великобритании. Теперь я могу предположить, что спровоцировать мощный взрыв эмоций для Фредди было вполне естественно. Как я уже писал и как станет понятнее дальше, Фредди был необходим какой-нибудь конфликт, способный, как катализатор, раскрыть его талант во всей полноте. Чтобы петь, ему нужна была злость. Чем значительнее был концерт, тем больше должно быть боли, хотя не обязательно физической, слава богу. Вместе с Полом Прентером мы постарались обработать рану, промыли ее трихлорфенолом и всеми остальными антисептиками, какие только смогли найти в доме. Подозреваю, что все это время концерт не выходил у Фредди из головы, но лично мы не были уверены, состоится ли выступление вообще.

Чтобы добраться до концертной площадки, мы взяли вертолет с аэродрома Вестленд. Это был мой первый в жизни полет на вертолете. Наш вертолет был рассчитан человек на десять. В нем полетели участники группы, Билл Рейд, Пол Прентер, я и кто-то из охраны. Остальные выехали раньше на машинах. Вертолет был единственным надежным способом добраться до «Milton Keynes» вовремя. Группу предупредили, что на дорогах ужасные пробки и что они могут не попасть на стадион, если поедут на машине.

Если сравнивать вертолет с самолетом похожего размера, то сразу замечаешь: шума от вертолета гораздо больше. Всех попросили надеть наушники, чтобы хоть как-то уменьшить невозможный гул, и здесь не было ни намека на неучтивость, ведь все равно расслышать собеседника было почти невозможно.

В полете, длившемся не более получаса, ледяное молчание, установившееся между Фредди и Биллом по пути на аэродром, само собой сошло на нет, утратив свою остроту. Когда мы пролетали над стадионом, было такое ощущение, будто далеко внизу копошатся полчища муравьев. В этой фразе нет никакого неуважения к толпе зрителей. Оказавшись над землей в тесном пространстве вертолета, начинаешь испытывать самый настоящий восторг от самого полета, ведь не каждый же день приходится летать на вертолете, конечно, если ты не пилот. Участники группы тоже разволновались при виде людского моря внизу.

Этот концерт был из серии «хватай деньги и беги» — в буквальном смысле. Как только ребята покинули сцену в халатах и наброшенных на плечи полотенцах, их тут же посадили в стоявший сотнях в двух ярдах вертолет. Двигатель сразу завелся, и мы взмыли в небо, уносясь от оглушительных аплодисментов и слепящих прожекторов. С высоты мы увидели внизу остров света, со всех сторон окруженный тьмой. Это воспоминание крепко врезалось мне в память.

После концерта в клубе «Embassy» на Бонд-стрит в Лондоне состоялась вечеринка а-ля шорты-энд-подтяжки. Ее отличало то, что среди гостей мало кто побывал на концерте из-за удаленности стадиона от Лондона и серьезной дорожной пробки, образовавшейся на шоссе М-1 и А-1 из- за огромного количества разъезжавшихся после концерта зрителей.

Мы были вынуждены приземлиться в Хитроу, потому что в темное время суток полеты вертолетов над Лондоном запрещены. У нас было полно времени для того, чтобы Фредди съездил домой на Стаффорд-Террас, переоделся в шорты и подготовился для вечеринки. Если Фредди действительно веселился, то Билл дулся всю дорогу, прячась по темным углам. Если он не был в центре внимания, оказываясь лишь спутником-Луной Фредди-Солнца, Билл становился крайне подавленным и мрачным. Наконец, на вечеринку прибыли музыканты из групп поддержки на концерте. Большинство гостей прониклись соответствующим настроением и пришли в шортах и подтяжках, впрочем, догадываюсь, что для некоторых из них такой наряд для вечеринок был вполне привычным. В туре «Rock'n'America», стартовавшем сразу после шоу в «Milton Keynes», на концертах группу поддерживал Билли Сквайр. Фредди познакомился со Сквайром самым обычным образом, но их первая встреча положила начало дружбе, которой суждено было продолжиться. Билли действительно одни из самых хороших парней. Они с Фредди восхищались друг другом. Фредди настолько нравилась музыка Билли, что, когда Билли попросил его помочь в записи альбома, Фредди был рад оказать услугу.

Фредди всегда c огромным удовольствием летал в Нью-Йорк, но выступать, как и в любом мегаполисе, там терпеть не мог, а 27 и 28 июля в Нью-Йорке у группы как раз были концерты. Удовлетворять запросы жителей крупных городов, в какой бы стране они ни находились, становилось все труднее и труднее. 9 августа группа выступала в «Brendon Burn Coliseum» в Медоулэндс, и, само собой, несколько билетов было оставлено для Билла Рейда, уроженца Нью-Джерси. Наверное, чтобы не дать Биллу ни малейшего шанса переплюнуть его но количеству приятелей, Фредди выписал на концерт всех своих друзей из Нью-Йорка, Тора Арнольда и всю его банду, в любом случае, набралось больше двадцати человек. Попав на чужую территорию, Фредди не собирался позволять Биллу Рейду запугивать себя с помощью закадычных дружков, которых тот пригласил на концерт.

Оказавшись 20 августа в Хьюстоне, Фредди заглянул в одно местечко, которое ему очень понравилось. Об этом заведении Фредди был наслышан от его завсегдатая, Тора. Если позволяло расписание, Фредди задерживался в Хьюстоне. Здесь можно было отлично провести время, а Фредди всегда это ценил.

Если уж речь зашла о развлечениях, будет кстати вспомнить о концерте в «Mid-South Coliseum» в Мемфисе, Теннесси. С утра в день концерта (25 августа) у нас нарисовалась одна из самых услужливых фанаток группы. Она решила приехать в Мемфис, поскольку выступать в ее родном Литтл-Роке, Арканзас, Queen не планировала. Эта дамочка пришла к нам с твердым намерением орально удовлетворить физиологические потребности как можно большего количества народа, имевшего отношение к концерту. Само собой, Фредди проникся восхищением при виде упорства, техники и возможностей этой женщины!

Все, что мне запомнилось от концерта, состоявшегося в «Kemper» в Канзас-Сити 28 августа, — это отель. Все-таки в этих отелях, которые одно время строили в виде кораблей, что-то есть. Фасад этого канзасского отеля был изогнут. Это был один из первых отелей с наружными стеклянными лифтами, где мне довелось побывать.

Если местные бары были так себе, Фредди всегда с удовольствием устраивал импровизированную вечеринку или, если о вечеринке позаботился кто-то еще, отправлялся туда. Одну из таких вечеринок как раз организовали в Канзас-Сити в самом большом номере отеля для группы, ее команды и всяких «левых» приглашенных. Допуск на вечеринку в течение всего вечера получали как мужчины, так и женщины, и всем известно, каким требованиям надо было соответствовать, чтобы войти в число посвященных! А если вы не понимаете, о чем это я, ну, что поделать!

Бедняга Билли Сквайр попался на удочку Билла Рейда, пристав к тому с самыми идиотскими вопросами, которые никто не стал бы задавать, будь он в своем уме. Очень похоже, что в ту ночь Билл Рейд охотней бы уединился с Билли Сквайром, чем с Фредди, хотя, как было известно, Сквайр ни в чем таком замечен не был. Наивная душа, Сквайр подумал, что Билл Рейд просто интересуется его музыкой. Что бы там ни было, я помню, как в какой-то момент застал в большой комнате парочку парней из гастрольной команды. Обменявшись со своими дамами одеждой, мужики лихо отплясывали на широком столе в коротких черных платьях и в туфлях на высоких каблуках, тогда как их спутницы подтягивали сползавшие с них джинсы и футболки, которые были им явно велики.

И так до утра.

4 сентября группа прибыла в Ванкувер, чтобы отыграть концерт в «PNE Coliseum». Чтобы было веселее, Фредди прилетел в Канаду в компании своих четырех «нью-йоркских дочек». Наверное, Билл Рейд чувствовал, что получил отставку. Я не знаю, что между ними происходило, потому что всю вторую половину дня Фредди провел в своем номере, ужиная и чаевничая в гостиной. Плотный ужин с чаем — явление для Ванкувера самое что ни на есть обычное, ибо здесь английские традиции дают о себе знать сильнее, чем во всех остальных городах Северной Америки. Итак, все как положено: чай «Эрл Грей», сэндвичи с огурцом и бисквитный торт «Виктория». Наверное, после того, как вечеринка с чаем приелась, Фредди заказал в номер полдюжины бутылок шампанского и бутылку или две «Столичной».

После концерта мы быстро прошлись но местным барам. Фредди мог развлечься и в отеле, но, как он говорил, «никогда не знаешь, что ждет тебя за углом».

Потом мы вернулись в отель. Тор, Ли и остальные разошлись по своим номерам. Я пошел в спальню на своей половине номера Фредди, а Фредди отправился с Биллом в свою. Должно быть, прошел час или два, когда я услышал оглушительный грохот. Хоть убей, я не мог понять, что бы это могло быть. Затем в мою дверь забарабанили, и до меня донеслись крики стоявшего за дверью Фредди: «Впусти меня! Впусти меня!»

Когда я открыл ему дверь, Фредди сказал мне: «Тебе просто нужно пустить меня переночевать». Сгорая от любопытства, я спросил у него, что там происходит. «Ни о чем не беспокойся. Я все расскажу тебе утром», — ответил Фредди. После чего он сразу же уснул.

Когда на следующий день мы встали и я собирался выйти в гостиную без обуви, Фредди позвал меня и велел надеть что-нибудь на ноги и вообще быть поосторожнее. Потом я понял, чем было вызвано его предупреждение. Войдя в гостиную, я увидел, что одна стена вся в ужасных дырах, а пол усеян осколками разбитых бутылок из-под шампанского и водки, как пустых, так и полных. Разбита была и большая часть стаканов, из которых мы пили.

Битое стекло валялось повсюду — порезаться было проще простого. Этот погром стал еще одним проявлением «любви» Билла Рейда.

Как Фредди не пострадал от пущенных в него бутылок, можно только догадываться. Когда в его номере появились остальные, они не могли поверить, что такое побоище произошло на самом деле. Они вновь стали убеждать Фредди избавиться от этого мужчины. Но Фредди по-прежнему хотел держать буяна при себе. Что же до самого Билла Рейда, то он вел себя как ни в чем не бывало. Надо отдать Фредди должное: он не затаил злобу на Рейда из-за этого происшествия. Думаю, Фредди нуждался в физических доказательствах любви к нему, так что разгром, учиненный Рейдом, был для Фредди доказательством «любви». Ему явно требовались подобные доказательства.

Гастроли Queen завершились концертами в Лос-Анджелесе. Они прошли 14 и 15 сентября в «Форуме» в Инглвуде. На фотографиях Фредди запечатлен с Майклом Джексоном, Оливией Ньютон-Джон и Донной Саммер, побывавших на концерте Queen среди других знаменитостей. После триумфального завершения турне группа вылетела в Нью-Йорк, где оставалась до 25 сентября. В Нью-Йорке Queen должна была появиться на телевидении в шоу «Saturday Night Live» н исполнить в прямом эфире песню «Crazy Little Thing Called Love». 25 сентября гастроли по Америке закончились. Сопровождающим лицам пора было ехать домой. Но выступление группы в программе «Saturday Night Live» было очень важным мероприятием. На таком престижном телевизионном шоу, которое смотрели миллионы зрителей по всей стране, Queen выступала впервые.

И вновь дала о себе знать «любовь».

Причину ссоры между Фредди и Биллом Рейдом опять же никто не вспомнит за давностью лег, но факт остается фактом: в пятницу поздно вечером они орали друг на друга как резаные без остановки несколько часов подряд. Будь это рядовое телешоу, никаких проблем вообще бы не возникло, потому что можно было пустить фонограмму. Но, как вытекало из названия шоу, Queen должна была выступать живьем.

Проснувшись утром в субботу, Фредди обнаружил, что он просто-напросто охрип после перебранки с Биллом. Днем у нас был прогон. Фредди не пел, просто отрабатывал движения. Группа играла, а он проговаривал, что будет делать. Я отыскал масло Olbas и весь день мы провели в одной из маленьких ванных комнат в студии. Кран с горячей водой был открыт до отказа, а дверь плотно прикрыта, чтобы в ванной скопилось как можно больше пара. Я накапан в воду масла, чтобы придать пару целебную силу. Электрический чайник работал без перерыва: я то и дело готовил для Фредди горячее питье с медом и лимоном. Целый день ему казалось, что он не сможет выступать. Он чувствовал себя так, словно ужасно подвел группу.

На этот раз выброс адреналина явно не пошел Фредди на пользу.

После прогона Фредди то и дело пытался взять ноту, и очень медленно голос стал возвращаться к нему. Он, конечно, отлично выступил, но любой, кто видел шоу, заметил, что Фредди был не в лучшей форме. Верхних нот он не брал, их мастерски вытягивал Роджер.

Фредди чувствовал, что мог разочаровать еще одного человека — новую чрезвычайно талантливую звезду Дженнифер Холидей. Его предупредили, что она собирается прийти в студию. Фредди как раз недавно видел, как Холидей выступала на сцене в постановке «Dream Girls». Случайно я услышал песенку «And I'm Telling You I'm Not Going» по радио еще в Лондоне. Потом я узнал, откуда эта песня, и раздобыл кассету с ее записью, В тот вечер я встречался с Фредди. Я знал, что мы куда-нибудь поедем развлекаться, и взял кассету с собой. В «роллс-ройсе» Фредди был магнитофон, я перемотал кассету на начало песни. Мы ехали по Кенсингтон-Гор, когда я сказал Фредди: «Ты должен это послушать. Ты обалдеешь».

Я не сказал ему, откуда песня, а просто нажал «play». Фредди и в самом деле был потрясен.

Уже в Нью-Йорке Фредди выяснил, где идет постановка с Дженнифер Холидей, и ухитрился достать билеты. Это был один из немногих спектаклей, которые мы с Фредди когда-либо смотрели вместе в Нью-Йорке, и единственный, где все зрители стоя аплодировали после первого действия. И все благодаря начинающей актрисе двадцати одного года отроду. Фредди познакомился с Дженнифер Холидей сразу после выступления на «Saturday Night Live», но не смог с ней долго общаться, чувствуя, что его сегодня не за что особо хвалить. Мне кажется, на этот раз Фредди осознал, что Билл Рейд — это слишком, и про себя решил, что с него хватит.

Но это не значит, что мистера Рейда мы больше не видели.

Фредди как-то дал Биллу Рейду денег, чтобы тот купил себе машину. И вот Фредди попросил Билла приехать к нему на квартиру и забрать оставшиеся вещи, что Билл и сделал.

Несколько дней спустя мы вернулись в квартиру Фредди в Соверен-билдинг на 58-й Ист-стрит, 425, после ночной вылазки в город. Было довольно рано, наверное, часа четыре утра, когда в дверь квартиры вдруг кто-то начал колотить, громко вопя. Вообще-то это было очень странно, если учесть, что в вестибюлях таких домов сидят консьержки и охранники, и они никого не пускают без уведомления жильцов о приходе гостей. Я пошел выяснять, что там происходит. К этому моменту стекло глазка с той стороны было уже разбито, и сквозь дырку в двери я увидел взбешенного Билла. «Так легко ты от меня не отделаешься. Ты никогда от меня не избавишься!» — визжал он.

Я вызвал охранников, которые увели Билла. Они очень извинялись. С другой стороны, они же не обязаны знать, какие перемены происходят в личной жизни Фредди. Пока квартиру не продали, не думаю, что пострадавшая металлическая дверь была должным образом отремонтирована.

Вскоре после этого инцидента Фредди съехал с квартиры и больше туда не возвращался. Думаю, дебош Билла стал последней каплей, заставившей Фредди распрощаться с Нью-Йорком. Эту квартиру купили потому, что Фредди нужно было место, где он мог бы останавливаться во время своих приездов в Америку. Он провел там довольно много времени, пока работал в студии, гастролировал и развлекался. А у других участников группы было свое жилье в Лос-Анджелесе. Не было никаких сомнений в том, что, если Фредди обзаведется жильем в Америке, то оно будет именно в Нью-Йорке. В Лос-Анджелесе ему не нравилось. Там постоянно спотыкаешься, а Фредди не очень-то любил падать.

В Нью-Йорке у Фредди был друг — Сильвия, жена Джерри Стикеллса. Когда он впервые задумался о покупке жилья, она любезно предложила свою помощь в подборе вариантов. Пока у Фредди не было своего угла, приезжая в Нью-Йорк, он всегда останавливался в каких-нибудь отелях, самым первым, насколько я помню, из них был «Уолдорф Астория Тауэрс». Потом он жил в «Беркшир-Плейс» на 52-й Ист-стрит. Еще был «Хелмсли-Палас». Поговорив с Джимом Бичем и Джоном Либсоном, Фредди решил, что он тратит слишком много денег, останавливаясь в отелях, и будет гораздо лучше, если он обзаведется собственным жильем. Не забывайте, гостиничный номер обходился Фредди по тысяче долларов в день, и это всего лишь за пару кроватей для него и для меня.

Во всем остальном Фредди пользовался гостиничным обслуживанием, а ели мы обычно в городе, например, в «Shezan», лондонском ресторане на Шеваль-Плейс, который открыл свое представительство и в Нью-Йорке. Китайский ресторан «Pearls» в начале Пятидесятых улиц Западной стороны был еще одним любимым местом Фредди. Он говорил, что в этом ресторане самая лучшая китайская кухня, которую ему доводилось пробовать. В ресторане «Joanna's» в Ист-Виллидж собирались богатые и знаменитые, и это было одним из немногих мест такого рода, куда частенько захаживал и Фредди. Еще Фредди нравилось бывать в местечке под названием «Clyde's» в Вест-Виллидж. Здесь подавали недорогую, типично американскую еду, и Фредди по-настоящему нравилась атмосфера этого уже не существующего ресторанчика. Отсюда было очень удобно отправляться в поход по барам на Кристофер-стрит и прилегающим к ней улицам.

Сильвия Стикеллс подобрала сотню вариантов квартир в различных районах Нью-Йорка, в том числе в доме № 1 на Пятой авеню. Был и восхитительный верхний этаж в одном из домов в Сохо и даже помещения в недостроенных многоквартирных домах, которые мне довелось осматривать. Из сотни подобранных Сильвией квартир меня отправили смотреть двадцать пять, а Фредди самолично проверил около десяти. В доме № 1 оказалось две квартиры, которые нужно было бы сводить в одну, чтобы обеспечить необходимое пространство. Они находились на третьем или четвертом этаже, что не очень понравилось Фредди. Вдобавок его отнюдь не прельщала перспектива строительных работ. Квартира на верхнем этаже в Сохо запомнилась мне, в основном, своей круглой, обшитой деревом комнатой со стеклянным куполообразным потолком. Это помещение было главным достоинством квартиры, но мы не смогли придумать, как можно использовать еще одну комнату под ним. Можно было бы устроить там спальню, но зачем тогда деревянная обшивка в комнате сверху. К тому же по утрам в комнате было бы слишком светло, а решить эту проблему было очень сложно.

Третья квартира, которую Фредди отказался смотреть, находилась на тридцатом этаже строящегося дома в Ист-Сайде на одной из сороковых улиц. Башня Святого Джеймса. Пятьдесят бетонных этажей на опорных столбах. Наверх меня отвезли в грохочущей открытой кабине внешнего лифта... Это меня-то! При том, что я так боюсь высоты! Всю дорогу я ехал в лифте с закрытыми глазами. На тридцатом этаже бушевал ветер. Я постарался побыстрее добраться до Центра бетонной площадки. Пока сопровождавший меня риэлтор расписывал будущее великолепие комнат, я думал лишь о том, за что бы мне уцепиться, чтобы меня не сдуло ветром с этой верхотуры.

Наконец, агент предложил Соверен-билдинг, огромный многоквартирный дом № 425 на 58-й Ист-стрит между Первой авеню и Саттоп-Плейс. Здание построено таким образом, что из некоторых квартир можно обозревать почти весь город. В доме было сорок восемь этажей, квартира Фредди располагалась на сорок третьем. Только представьте себе: порой из окон не было видно земли из-за набегавших облаков.

Нью-йоркская квартира была примерно того же размера, что и двухэтажная квартира Фредди на Стаффорд-Террас в Лондоне, где гостиная и столовая были объединены в одно огромное помещение. Почти то же самое наблюдалось и в Нью-Йорке. На северной стороне квартиры был балкон, с которого можно было увидеть мост на 59-й улице, увековеченный в песне с одноименным названием в исполнении Симона и Гарфункеля из их альбома «Parsley, Sage, Rosemary & Thyme». Больше, чем сама квартира, Фредди поразил обслуживающий персонал дома и то, как он работал. В этом доме были портье, консьержки и охрана, так что, живя здесь, Фредди не нужно было беспокоиться о собственной безопасности. Хотя Нью-Йорк и славится своим уличным насилием, Фредди никогда не боялся ходить по улицам города, несмотря на печальную участь некоторых коллег, например, Джона Леннона.

Вскоре после убийства Леннона группе Queen тоже стали угрожать, обещая убить участников коллектива во время какого-нибудь концерта. Еще один раз (он был последним) безопасность участников группы оказалась под угрозой в Лондоне, когда во время съемок клипа их охраняла полиция, а двое полицейских даже находились в квартире Фредди на Стаффорд-Террас. Полицейские власти настаивали, чтобы полицейские оставались там до прихода Фредди. Фредди был немало удивлен, наткнувшись на полицейских у себя дома, но эта неожиданность не помешала ему дурачиться и даже жестоко подразнить представителей закона.

- Эй, смотрите, — сказал тогда Фредди полицейским, — вот в этом ящике я храню наркотики!

Они рассмеялись и нормально отнеслись к такой выходке. Позже мы узнали, что в Кенсингтонском полицейском участке было известно, чем занимается Фредди и где он находится большую часть времени. Но, к счастью, полиция его не трогала, потому что он никогда не привлекал к себе и своим занятиям особого внимания. Так, к примеру, полиция знала, сколько раз в неделю Фредди бывает в клубе «Сорасаbanа» на Эрлс-Корт-роуд. Может, такие же кондуиты были заведены у полицейских на всех именитых посетителей «Royal Borough»?

Я точно не знаю, что заставило Фредди выбрать в итоге именно ту квартиру в Нью-Йорке... Из спальни открывался потрясающий вид, что правда, то правда. В хорошую погоду отсюда можно было увидеть даже подвесной мост Верразано-Нэроуз и попутно любоваться одним из любимых зданий Фредди — главным офисом компании «Крайслер», а также Эмпайр-Стейт-билдинг и башнями-близнецами Всемирного торгового центра. Мы были удивлены, заметив, что подсветка Эмпайр-Стейт-билдинга меняется в зависимости от праздников: так, на день Святого Патрика она была зеленой, на День независимости 4 июля — красно-бело-синей.

Фредди страшно загордился, когда ему сообщили, что из его квартиры можно увидеть семь мостов. Во время празднования столетнего юбилея Бруклинского моста Фредди был в полном восторге, потому что на мост можно было одновременно смотреть из углового окна его спальни и, повернув голову, по телевизору.

Квартира принадлежала какому-то сенатору или конгрессмену по фамилии Грей, и Фредди купил ее у вдовы этого Грея. Преобладающим цветом в интерьере был серый — под стать фамилии бывшего владельца. Четыре спальни, пять ванных комнат и кабинет. К примеру, кабинет был отделан серой в тонкую полоску тканью, из которой шьют мужские костюмы. В центре квартиры находилась спальня с зеркалами и отдельной уборной. Стены столовой были обтянуты серебристо-серым сатином. Но Фредди никогда не испытывал желания сделать из нью-йоркской квартиры уютное гнездышко. С момента покупки и до того дня, когда Фредди ушел отсюда, не оглянувшись, в квартире почти ничего не изменилось.

Но, с другой стороны, он так и не продал эту квартиру...

Возвращаясь к бесконечно долгому мировому турне, во время которого Фредди отказался от своей квартиры в Нью-Йорке, скажу, что из Соединенных Штатов мы отбыли в Японию, чтобы отыграть там шесть концертов. В то время ещё никто не знал, что недавний концерт в Нью-Йорке станет последним живым выступлением Queen в Америке. Но это было неудивительно, если принять во внимание будущий испуг публики после знакомства с клипом «I Want to Break Free» и усталость Фредди от работы на сцене. Уже сколько лет группа ездила с двумя масштабными гастрольными турами. Мне кажется, Фредди считал, что было бы здорово дать Америке передохнуть.

Все, что Фредди оставил в Нью-Йорке, — холодную квартиру да неприятные воспоминания. Против обыкновения, он не назначил следующую дату приезда, зная, что со своими настоящими друзьями он связи не потеряет, ведь они всегда могут прилететь к нему, где бы он ни находился. Или он к ним.

Помню, как однажды Фредди прилетел к Биллу Рейду и моему другу Патрику Морриси на «конкорде» отмечать Рождество. Похоже, Фредди считал, что через Атлантику летают исключительно «конкорды», потому что из Лондона в Нью-Йорк и обратно он летал только на этих самолетах. Не знаю, сколько раз Фредди довелось летать на «конкорде», но про себя могу сказать, что девять. Разумеется, если я летел один, то уже не на «конкорде». Вот если бы у Фредди были акции British Airways...

Гастроли по Японии стали поводом — если таковой вообще требовался — для очередного похода по магазинам. А эти проклятые концерты только мешали! Фредди нравилось бывать в Японии, и если ему предстояло выступать в пяти разных городах, то это означало, что он мог пройтись по магазинам в каждом из них, вот так. Эта поездка отличалась от других тем, что шоппингом Фредди занимался действительно в каждом японском городе, где у группы тогда были концерты. Как правило, куда бы ни ездил Фредди в частном порядке за покупками и сколько бы ни находился в Японии, он всегда заезжал в Токио, чтобы удовлетворить свою страсть к лакированным шкатулкам, которых в столице было огромное множество. Каждый город Страны восходящего солнца специализировался на своем виде японского декоративно-прикладного искусства, и на какое-то время Фредди мог с головой уйти в рассматривание этих японских штучек. Он чувствовал, что предметы японского искусства наполнены древней гармонией и спокойствием. Видел Фредди и то, как тонко японская культура понимает красоту, и, в свою очередь, находил прекрасное во всех элементах японской культуры, будь то линии гравюры на дереве или безмятежность, витающая в японском саде камней, где кроме больших камней, гальки и воды ничего и не было.

В феврале 1984 года группа согласилась появиться на музыкальном фестивале в Сан-Ремо. На этот фестиваль обычно съезжался народ с подкрашенными голубым цветом волосами и укутанный в меховые боа. Выступать здесь было проще пареной репы, потому что от участников требовалось лишь попадать в фонограмму. Но поклонников это не останавливало, поэтому охрана на фестивале была такой же строгой, как везде. Голубые головы традиционной фестивальной тусовки в конечном счете утонули в огромном море причесок самых радикальных расцветок, с которыми заявились в Сан-Ремо толпы фанатов разных рок-групп.

На фестиваль приехала и новая, быстро раскручивающая группа Culture Club. Джордж и Фредди уже встречались и по-настоящему понравились друг другу. Как и сейчас, Джорджа отличал острый ум, который Фредди очень ценил. То, что случилось с Джорджем потом, кажется иронией судьбы, но в ту пору он был категорически против наркотиков, что делало его большим исключением для шоу-бизнеса.

Фредди был наслышан об отношении Джорджа к наркотикам и дошел до того, что запретил всей своей компании хранить запрещенные вещества. В то же время он чувствовал, что поступает не совсем справедливо, принудительно накладывая такой запрет. Поэтому сам Фредди вместе с Джорджем пил чай в своем номере, а в комнате, смежной с его и выделенной мне, устроил небольшую вечеринку для остальных участников группы Culture Club, чьи вкусы шли немного дальше чая и сэндвичей с огурцом. Должно быть, прислуга была удивлена, увидев выстроившуюся перед моей комнатой очередь. Гости ходили туда-сюда по двое-трое человек и часто улыбались.

В таких мероприятиях группа не принимала участия раньше, и, быть может, фестиваль в Сан-Ремо считался своеобразной разминкой перед вторым выступлением Queen под фонограмму, которое состоялось в том же году, в мае, на фестивале популярной музыки «Золотая роза» в Монтре. Фестиваль транслировался больше, чем на сорок стран мира. На мой взгляд, очевидной причиной для обоих выступлений под фонограмму стала возможность появиться перед огромной зрительской аудиторией, смотревшей фестивали по телевизору. В тот момент у группы как раз вышел альбом «The Works», и ее выступление на двух фестивалях было лучшим способом раскрутки нового материала.

К европейскому турне «The Works» мы готовились в Мюнхене в павильоне звукозаписи Баварской киностудии, расположенной прямо рядом с городом. Репетиции шли больше двух недель, и, похоже, в это время все были в очень хорошем настроении. Тогда была мода на альпинизм, и гастрольная команда развлекалась, по очереди спускаясь вниз по стенам звуковых павильонов. Мюнхен нравился всем, и у каждого была на то своя причина. У Фредди это были Барбара Валентин, Винни Кирхбергер и мюнхенские бары. Тогдашний партнер Фредди должен был таскаться за ним следом, поскольку интимные отношения никогда не мешали Фредди развлекаться где-нибудь в городе.

Для оформления сцены во время тура «The Works» за основу взяли эпизод с гигантскими колесами из фильма Фрица Ланга «Метрополпс». Фредди было страшно прыгать по всем этим уровням и лестницам, подвешенным на разной высоте, но он любил перемены. У него появилось больше места для того, чтобы выделываться перед зрителями. Кажется, он пришел в норму после того, как в апреле потянул связку в колене, когда по-дурацки бесился со своими друзьями в мюнхенском баре «New York».

Из-за этой травмы почти вся нога у Фредди была в гипсе — от середины бедра до лодыжки. В баре он кого-то поднял, и в этот момент кто-то другой случайно ударил Фредди но колену сбоку. Фредди упал на пол, корчась от боли. Его отвезли в больницу. Рентген показал, что перелома нет. Но, к ужасу Фредди, ему сказали, что на ногу будет наложен гипс. Впрочем, даже загипсованная нога не удержала Фредди от вечерних развлечений.

Когда Фредди ходил в гипсе, в Мюнхене как раз выступал его старый друг Элтон Джон, уговоривший Фредди прийти к нему на концерт. Беспомощного загипсованного Фредди усадили на сцене за микрофонными установками, и на протяжении всего концерта Джон грозился вытащить Фредди на сцену, но все-таки вынужденно ограничился тем, что в конце спел «I'm Still Standing», с глумливой усмешкой посвятив эту песню Фредди. Вскоре после того, как ему сняли гипс, Фредди уже снимался в клипе «It's a Hard Life». То, что он прихрамывал, заметно лишь в последнем кадре, где Фредди садится на ступеньки.

Тур «The Works» начался с концерта на крытой площадке «Foret Nationale» в Брюсселе. У группы здесь было всего лишь одно выступление, и день перед концертом был использован для съемок кусков ролика «Hammer to Fall». Сам концерт тоже записывался на пленку, чтобы и кадры со зрительным залом можно было вставить в клип. После Брюсселя группу ждало девять концертов в Великобритании и Ирландии. На концерте в «Уэмбли» Фредди впервые появился на сцене в неприличном виде — в парике и с накладными грудями. У него было время натянуть их, потому что «I Want to Break Free» стояла в списке песен, исполняемых на бис, первой. Выход настолько удался, что Фредди решил продолжить использовать этот «наряд» на следующих шоу. Обеспечить хороший парик к нужному моменту было моей заботой. Второй из концертов в «Уэмбли» пришелся на день рождения Фредди (ему исполня-лось тридцать восемь), и раз уж на следующий день у нас был выходной, по такому случаю в ночном клубе «Xenon» устроили вечеринку. Уверен, вы все видели на фотографиях, как Фредди задувает свечи на огромном торте в виде «роллс-ройса», подаренном ему на той вечеринке.

В тот раз праздничный торт был украден. Его на самом деле украли парни, которые должны были выступать в одном из номеров развлекательной программы, но и без них геев в шоу было предостаточно. Им дали компенсацию, но ребята так разозлились, что решили утащить торт с собой. Вот уж точно — сладкая месть!

Затем гастроли снова вернулись на континент: группа выступала в Германии, Италии, Франции, Бельгии и Голландии. В ганноверском «Europehalle» произошел один запомнившийся мне случай. Как обычно, охрана каждого участника группы во время концерта растягивалась вдоль сцены. Я стоял у занавески, закрывающей вход в «кукольный домик» и разговаривал с телохранителем Фредди, когда мы с ним вдруг увидели, что Фредди упал. В первый момент мы не поняли, нарочно он сделал это или нет, но потом стало ясно, что ему больно. Мы рванулись с места, подхватили Фредди с обеих сторон и затащили его в «кукольный домик».

Можете себе представить, в каком все были замешательстве, ведь группа отыграла лишь чуть больше половины концерта. Фредди сразу сказал, что не может огорчить своих поклонников и уйти не допев. Так что, быстро обсудив ситуацию с остальными участниками группы, с командой и Джерри Стикеллсом, Фредди решил, что песни три исполнит, сидя за фортепьяно. Врачи или кто-нибудь, специально поставленный для оказания первой медицинской помощи, за сценой во время концерта никогда не дежурили, и поэтому Фредди сам предположил, что снова потянул связку на том же колене, что и в Мюнхене. Принимать болеутоляющие смысла не было. Вместе с охранником мы отвели Фредди обратно на сцену и посадили его за фортепьяно. Могу лишь догадываться, какие чувства обуревали Фредди в тот момент. Зато какая волна эмоций пошла от зрителей, когда мы привели Фредди и когда он объяснял публике, что случилось и что он намерен теперь делать. Зал просто взревел, восхищаясь мужеством Фредди. В конце концов, «the show must go on!»

После трех песен Фредди унесли в машину и тут же отвезли в больницу, где ему сделали рентген. Выяснилось, что все было не так плохо, как показалось Фредди. Он мог выступать, хотя и с туго перевязанным коленом, чтобы не давать на него чрезмерную нагрузку.

Как раз в этот момент в окружении Фредди появилось новое лицо — Дитер Брит, сведущий физиотерапевт, которого Фредди очень рекомендовали в Мюнхене. Дитер был тощим и долговязым. Вместе со своей семьей он жил на окраине Мюнхена. Бедняга, он потратил кучу времени, Пытаясь заинтересовать Фредди пользой от регулярных занятий спортом. Поначалу Дитер не понимал, что Фредди «занимается спортом», в основном, в барах, а также дома по вечерам и по большей части приватным образом.

Но любовь Дитера к спорту была вознаграждена, когда в рамках следующей части гастролей мы отправились выступать в комплексе Сан-Сити в южноафриканской Бофутатсване, нынешний Северный Трансвааль. Главной задачей Дитера было массировать ногу Фредди за полтора часа до выступления, ну и, разумеется, не отходить далеко от сцены во время концерта. Но большую часть свободного времени Дитер занимался виндсерфингом на огромном искусственном озере, которое было частью гостиничного комплекса. Виндсерфинг Дитер очень любил. Он и Фредди пытался поставить на доску, но у того не вышло.

В Бофутатсвану Queen приехала потому, что ее гастрольный тур получался рекордно долгим — еще одна галочка в списке достижений группы. Кроме того, это было одно из немногих мест на территории Южной Африки, которой в то время был объявлен бойкот, где группа могла сыграть для представителей разных рас. Кто знает, когда еще в обозримом будущем у жителей Южной Африки, будь то цветное население мыса Доброй Надежды, индийцы, китайцы или белые, равно как и местное чернокожее население, появилась бы возможность увидеть Queen или какую-нибудь другую западную группу подобного уровня? Разумеется, при условии, что они могли себе это позволить!

Если бы группа знала, какой шум наделает своим приездом в Сан-Сити, наверное, ребята все равно не отказались бы от своего намерения, ведь для них это была возможность подарить радость и доставить удовольствие людям, которых по причине запрета Союза музыкантов шоу-бизнес просто игнорировал. Мы только диву давались: кто, скажите, пожалуйста, дал Союзу музыкантов право решать, что и кого южноафриканцы могут видеть, а кого нет? Фредди, конечно, об этом не задумывался и не говорил, но — занятное дело — ведь он сам родился и вырос на Занзибаре и какое- то время учился в Африке, как Ганди. В любом случае Фредди поддерживал своих южноафриканских поклонников.

Что касается политики, Фредди питал отвращение к группам вроде U2, эксплуатировавшим свое имя и популярность для провозглашения политических взглядов. Фредди понимал, что он мог сказать все что угодно и его слова разнеслись бы по всему свету и были бы истолкованы так, как это оказалось бы удобно для той или иной политической партии либо для СМИ. Насколько мне известно, Фредди ни разу не ходил ни на парламентские, ни на местные выборы, хотя его имя всегда значилось в списке избирателей. В качестве избирателя я был зарегистрирован по постоянному месту жительства — в Гарден-Лодж, и я всегда ходил голосовать. Фредди всегда интересовался, за кого я голосую на выборах и что вообще происходит в политике, хотя сам оставался к ней равнодушен. Если бы он все-таки пошел на выборы, то проголосовал бы за правительство консерваторов, потому что ему уже пришлось пожить в то время, когда по милости лейбористов налог на его доходы составил восемьдесят три процента. По этой причине многие его коллеги переехали за границу. Фредди и сам жил за границей несколько лет. Тем не менее он никогда не говорил о своих политических взглядах на публике, считая, что это личное дело каждого. И вообще, сказать по правде, политика никогда не занимала много места в его мыслях. Что до годового бюджета, Фредди ждал, когда его бухгалтер Джон Либсон объяснит ему самые важные моменты, имевшие отношение к его собственным финансовым делам.

По предварительной договоренности в Сан-Сити группа должна была отыграть одиннадцать концертов, но в итоге отыграла лишь семь. Все дело было в голосовых связках Фредди. У него всегда на связках были узелковые утолщения, и возможность операции обсуждалась не раз. Но он не хотел никакого хирургического вмешательства, опасаясь потерять голос. После первого выступления в Сан-Сити узелки в горле Фредди сильно уплотнились. Позвали врача. Тот выписал «лекарство от всех болезней» — какие-то стероиды — и сказал Фредди, что несколько дней ему бы не надо петь. Фредди, как всегда, выслушал совет, но поступил по-своему и отработал концерт, чего делать не следовало. В результате перерыв стал необходимостью.

Отель, где мы остановились, был частью комплекса Сан-Сити, состоявшего из двух главных зон. На одной из них размешался отель и несколько игровых автоматов, а в нескольких минутах езды на машине находился развлекательный комплекс. Там тоже были игровые автоматы, а также театр, где шли такие постановки, которым могли бы позавидовать Париж и Лас-Вегас. Пока мы жили в Сан-Сити, Фредди редко выходил из своего номера, так что, по сути дела, он оказался в золотой клетке. Он беспокоился за свой голос, а, как уже стало понятно, Фредди терпеть не мог огорчать поклонников. Фредди уговорил Винни Кирхбергера на какое-то время бросить свой мюнхенский ресторан и составить ему компанию в Южной Африке. Фредди даже упросил руководство отеля поставить у себя в номере небольшую газовую плитку с двумя конфорками, так что Винни мог стряпать для Фредди обед на скорую руку. Это было и впрямь очень мило — видеть, как о Фредди кто-то с любовью заботится. Сам Фредди был от этого в восторге. На обед, приготовленный «моим мужем шеф-поваром», он приглашал «гостей» по меньшей мере дважды.

А я, с приездом Кирхбергера получивший возможность выбираться за пределы нашей роскошной темницы, хорошо развлекся в Городе пороков — о, извините — в Солнечном городе, но счел, что было бы невежливо расписывать Фредди все мои похождения!

Хотя Queen и выступала уже в Австралии, частой гостьей группа здесь не была. Одной из причин (ее необходимо отметить), по которой Фредди сторонился Австралии, были обыски с полным раздеванием, вызывавшие у пего отвращение. Во время первого прибытия на австралийский континент его подвергли как раз такому обыску. Я этого не видел, но Фредди часто рассказывал мне, как он напился вместе с Тонн Хэдли перед одним из концертов в Австралии.

В начале 1985 года Queen прилетела в Южную Америку для участия в фестивале «Рок в Рио». Группа обосновалась в отеле «Копакабана-Палас». Личными гостями Фредди на этом фестивале вновь стали Барбара Валентин и Винни. Барбара уже бывала в Рио раньше в качестве немецкой кинозвезды и подарила Фредди немало приятных часов, развлекая его историями про свои прошлые приключения на различных кинофестивалях.

В Рио-де-Жанейро группа выступала перед аудиторией в двести пятьдесят — триста тысяч человек. Это было самое большое количество зрителей, перед которым Queen когда-либо появлялась на сцене. Странно, но потребность Фредди в эмоциональном конфликте тогда о себе не заявила. Может, зная, что у него два концерта, он думал, что взрыв случится перед вторым из них. К тому же относительно спокойная обстановка могла объясняться тем, что у Винни был скудный запас английских слов, а Фредди не слишком хорошо говорил по-немецки. Наблюдать за их спорами с привлечением Барбары в качестве переводчика было порой просто смешно. Фредди и Винни в два голоса орали на Барбару, которая изо всех сил старалась разобраться в мешанине исковерканных слов и эмоций. Да, это не Диану Дорс играть на экране.

В Рио мы застряли надолго, и Фредди все-таки ухитрился выбраться в город раза три-четыре, но каждый раз, когда он выходил из отеля, его сопровождала но крайней мере одна машина с охраной, что превращало его походы по ночным клубам в настоящий фарс. В итоге он махнул рукой на развлечения в городе и отыгрался за счет множества долгих вечеринок в своем номере.

Дата добавления: 2015-11-14