Акты исключения

Вы, наверное, думаете: «Хорошо, но разве не бывает исключений из правил?» Когда мы рассматриваем жизнь общества через призму законов материального мира, ответ на этот вопрос, безусловно, утвердительный. Не многие обобщения верны на все сто процентов. Но мы должны с осторожностью относиться к тому, что описываем или упускаем в качестве «исключения».
В главе 1 мы наблюдали, как известные общие заключения о речи мужчин и женщин расходятся с системами, существующими в неевропейских обществах. В равной степени эти заключения не подходят и для всех мужчин и женщин в современных европейских обществах. Например, несомненно, что молодые женщины из рабочей среды, участвующие в шоу «Из дамочки в даму», не соответствуют образу женщины, воплощающей сотрудничество, сочувствие, изысканность и учтивость. Но являются ли они исключениями или кажутся необычными, потому что исследования, сформировавшие наши представления о норме, неполны?
Изучение связей языка и гендера, как и другие виды социальных исследований, имеет тенденцию охватывать белых представителей среднего класса, проживающих на Западе. Например, Робин Лакофф, хотя у нее не было испытуемых как таковых, дает понять, что ее описание женского языка основано на наблюдении за мужчинами и женщинами ее социальной среды. Другие лингвисты записывали разговоры своих родственников, друзей и знакомых. Психологи, которым требовалось для опытов большое количество испытуемых, часто использовали выборки, целиком состоящие из учащихся колледжей. Исследователям, работающим при университетах, легче всего привлечь к экспериментам эту группу людей, но среди них недостаточно представлены другие слои (такие, как пожилые люди и люди с низким достатком).
В большинстве случаев подобная тенденция — не результат определенной системы. Ее причина в том, что сами исследователи — белые жители западных стран, принадлежащие к среднему классу и работающие в такой среде, где самыми доступными испытуемыми являются им подобные. В итоге, сами того не предполагая и не желая, ученые собирают все больше знаний об одном и том же небольшом слое людей. Немногочисленные исследования других групп, находящие различия в их поведении, считают исследованиями исключений. Мы забываем, что белые люди среднего класса, о поведении которых нам так много известно, не воплощают мировую норму.
Разумеется, это не означает, что речь белых представителей среднего класса недостойна изучения. Она не менее интересна, чем любая другая. Проблемы начинаются тогда, когда утверждения, основанные на наблюдениях над ней, трактуются как относящиеся к речи всех мужчин и женщин. Даже при том, что ученые делают соответствующие заявления, в отсутствие достаточного количества исследований других групп остается искушение перенести знания о некоторых мужчинах и женщинах на всех мужчин и женщин.
Эта тенденция сильна в популярных книгах о Марсе и Венере. Данные исследований приводятся в них, чтобы придать правдоподобие заявлениям автора, но авторы редко воспроизводят пояснения источника или объясняют подробности проведения эксперимента. Их произведения читаются легче, чем труды исследователей, но при этом увеличиваются искажения, и так присутствующие в научной литературе. Они подчиняются шутливому закону журналистов: «Сначала упрости, потом преувеличь».
В середине 1990-х годов началась новая волна исследований языка и гендера, заполняющая пробелы в наших знаниях и исправляющая самые очевидные заблуждения. Эти недавние исследования подтверждают, что многие из популярных заключений о манере общения мужчин и женщин в лучшем случае являются неполной правдой. Чем больше мы расширяем круг мужчин и женщин, которых изучаем, и круг контекстов, в которых мы это делаем, тем сложнее поддерживать мнение, что мужчины говорят на одном языке, а женщины — на другом.
Этот тезис является основой мифа о Марсе и Венере. В последующих главах я обращусь к более частным суждениям, составляющим эту доктрину.
__________________________________
[1] Janet Shibley Hyde, 'The Gender Similarities Hypothesis', American Psy chologist, 60/6 (2005), 581-592
[2] Janet Shibley Hyde and Marcia Linn, 'Gender Differences in Verbal Ability: A Meta-Analysis', Psychological Bulletin, 104(1988), 53-69
[3] J. K. Chambers, Sociolinguistic Theory (Oxford: Blackwell, 1995), 136
[4] Цит. по: 'Do Women Really Talk More?', Guardian, 27 November 2006, G2,p. 7.
[5] Robin Lakoff, Language and Woman's Place (New York: Harper & Row, 1975).
[6] Janet Holmes, 'Hedging Your Bets and Sitting on the Fence: Some Evidence for Tag Questions as Support Structures', Те Reo, 27 (1984), 47-62.
[7] См. Deborah Cameron, Fiona McAlinden, and Kathy O'Leary, 'Lakoff in Context: The Form and Function of Tag Questions', in Jennifer Coates and Deborah Cameron (eds.). Women in Their Speech Communities (London: Longman, 1988).
[8] Pamela Fishman, 'Interaction: The Work Women Do', in Barrie Thorne, Cheris Kramarae, and Nancy Henley (eds.). Language, Gender and Society (Rowley, Mass.: Newbury House, 1983), 3.
[9] Deborah Tannen, You Just Don't Understand (New York: Morrow, 1990).
[10] Simon Baron-Cohen, The Essential Difference (London: Allen Lane, 2003).
[11] Anne Moir and Bill Moir, Why Men Don't Iron (New York: Citadel, 1999).

Глава 4. ОТДЕЛЬНЫЕ МИРЫ? МАРС И ВЕНЕРА В ДЕТСТВЕ И ЮНОСТИ

Мальчик-подросток однажды объяснил ученому, чем мальчики отличаются от девочек. «Ребята, я не думаю, что мы говорим много о том, о чем болтают девчонки, — сказал он. — Я думаю, что они говорят о всяких отношениях, всякой мелочи»[1].
Миф о Марсе и Венере строится на этом наблюдении.
Согласно ему, женщины говорят больше, чем мужчины, так как в процессе беседы естественно создаются близкие отношения и завязываются связи с окружающими. Мужчины используют речь, чтобы достичь практических целей. Они не чувствуют необходимости «говорить о всякой мелочи». Однако им более необходимо, чем женщинам, занять лидирующее положение в отношениях с равными. В то время как женская речь направлена на сотрудничество и поддержку, мужчины противостоят друг другу и соперничают в разговоре.
В книге «You Just Don't Understand» Дебора Теннен предполагает, что эти различия происходят из детских игр, «Даже если они растут по соседству, в одном квартале или в одном доме, — говорит Теннен, - девочки и мальчики растут в разных мирах»[2].
Мальчики обычно играют на улице, в больших группах с иерархической организацией, где существует лидер, который говорит другим, что делать и как, и отказывается делать то, что предлагают другие мальчики. <...> В играх мальчиков есть победители и побежденные, а также сложная система правил, которые часто обсуждаются. Наконец, часто можно слышать, как мальчики хвастаются своими способностями и спорят, кто и что умеет делать лучше, чем другие.
Девочки, напротив, играют в малых группах или в парах. Центр социальной жизни девочки — лучшая подруга. <...> В самых часто встречающихся играх девочек, таких как прыжки через скакалку и классики, все участвуют по очереди. Во многих из их занятий (например, дочки-матери) нет победителей и побежденных. <...> Девочки не отдают приказы, они выражают свои предпочтения в форме предложений. <...> Они не захватывают центральное положение, оно им не нужно, поэтому они не бросают друг другу вызов напрямую. И большую часть времени они просто сидят вместе и разговаривают. Девочки не привыкли к открытой борьбе за статус; они больше озабочены тем, чтобы понравиться.
Теннен настаивает, что различные занятия и социальные нормы в однополых группах девочек и мальчиков учат и тех и других различным правилам общения. Это, заявляет она, является источником непонимания, губящего отношения взрослых мужчин и женщин. Разделение, происходящее в детстве, делает представителей двух полов такими же различными в общении, как люди разных национальностей или культур. «Общение между мужчинами и женщинами — это межкультурное общение»[3].
Я еще вернусь к вопросу непонимания между мужчинами и женщинами в главе 5. Здесь же мы рассмотрим вопрос гендерных различий в разговорах детей и подростков. Правда ли, что девочки и женщины говорят «о всякой мелочи», а «ребята не говорят об этом много»? Правда ли, что разговоры девочек строятся на основе сотрудничества, а разговоры мальчиков — на основе соперничества? И если эти различия действительно существуют, правильно ли Теннен определила их причины?

Дата добавления: 2015-11-14