Недостающие звенья

В главе 1 я упомянула работу Робин Лакофф «Language and Woman's Place», в которой она ввела понятие особого «женского языка» [5], передающего бессилие. В качестве одной из его особенностей Лакофф упомянула грамматическую конструкцию под названием «расчлененный вопрос». Расчлененный вопрос состоит из утверждения с вопросом на конце, например «Сегодня погожий денек, не правда ли?», «Ты ведь не забыл, так?» или «Я приготовлю обед к шести, ладно?» Лакофф предположила, что женщины используют расчлененный вопрос чаще, чем мужчины. Она пишет, что представители обоих полов используют подобные вопросы для проверки информации, в которой они не уверены («Встреча будет в 3.30, да?»), но женщины с их помощью не только выражают свое мнение, но и ищут одобрения окружающих («Сегодня погожий денек») или сообщают о своих планах («Я приготовлю обед к шести»).
Идеи Лакофф о женском языке были основаны скорее на интуиции, чем на системном изучении, но ее заявления побудили других ученых отправиться на поиск доказательств. Было проведено много опытов, при которых подсчитывалась частотность расчлененных вопросов в речи мужчин и женщин, и многие исследователи заключили, что Лакофф ошиблась: женщины использовали расчлененные вопросы не чаще, чем мужчины. Но в тех ранних опытах причины использования мужчинами и женщинами расчлененных вопросов часто опускались. Исследователи подсчитывали только их количество.
В 1984 году значение расчлененных вопросов стало предметом исследования лингвиста Дженет Холмс [6]. Данные Холмс подтвердили предположение Лакофф о том, что одна из функций расчлененных вопросов — проверка информации, в которой не уверен говорящий. Холмс также обнаружила (как предсказывала Лакофф), что в ее выборке у мужчин эта функция была самой частой. Но она не согласилась с Лакофф в отношении функций расчлененных вопросов, не служащих для проверки информации.
Лакофф предполагала, что функция таких высказываний — поиск поддержки, а женщины обращались к ним чаще из-за незащищенности и неуверенности в собственном мнении. Холмс же пришла к выводу, что в большинстве случаев их функция — дать собеседнику возможность высказаться. Например, когда кто-то говорит «Уютная комната, не так ли?», он сообщает не «Я не уверен, что действительно считаю комнату уютной», а скорее «Я думаю так. А теперь ты выскажи свое мнение». Холмс назвала такой тип расчлененного вопроса «вспомогательным», так как он помогает другим говорящим включиться в общение. Она обнаружила, что женщины используют вспомогательные расчлененные вопросы чаще, чем мужчины, но, по ее мнению, это происходит не от недостатка уверенности. Она предположила, что это связано с тяготением женщин к взаимодействию, в которое они каждого побуждают внести свой вклад.
Через два года исследовательница Кэти О'Лири пронаблюдала за использованием расчлененных вопросов в профессиональной деятельности [7]. Данные О'Лири были получены из телевизионных ток-шоу, общения учителей и учеников в классе и радиопередачи, в ходе которой слушатели звонили на радиостанцию, чтобы получить консультацию врача. Она заметила, что роль участника разговора больше влияла на частоту использования расчлененных вопросов, чем его пол. Профессионалы (ведущие, учителя, врачи) чаще всего использовали расчлененные вопросы, причем в основном вспомогательные. Аудитория, ученики и радиослушатели использовали расчлененные вопросы реже, и их вопросы были в основном рассчитаны на проверку информации.
Причина этого достаточно очевидна. Ведущие, учителя и врачи — профессиональные помощники: их работа заключается в вовлечении окружающих в разговор при помощи вопросов. Члены аудитории, пациенты и ученики, наоборот, не обязаны заставлять профессионалов разговаривать. Их задача — отвечать на вопросы. Если они и задают вопросы, то скорее всего проверяют, правильно ли что-то поняли, стремятся к дополнительной информации, ищут поддержки.
Находки Кэти О'Лири подтверждают слова Дженет Холмс о том, что расчлененные вопросы не являются показателем незащищенности и бессилия. В исследовании О'Лири больше всех использовали расчлененные вопросы обладатели более высокого статуса, владеющие ситуацией. Но результаты О'Лири не поддерживают напрямую предположение Холмс о том, что использование расчлененных вопросов отражает женское тяготение к поддержанию беседы. Когда роль обязывала поддерживать разговор мужчин, они так же часто задавали вспомогательные расчлененные вопросы. И наоборот, женщины, не играющие соответствующую роль, редко задавали вспомогательные расчлененные вопросы.
Но если решающий фактор — роль говорящего, а не пол, то как объяснить находки Дженет Холмс, указывающие на разницу между полами? Ответ в том, что в жизни возникает больше ситуаций, когда женщины отвечают за течение разговора. Это может отражать не только предпочтения женщин в манере ведения беседы, как предлагает Холмс, но и социальные ожидания и установки, обязывающие женщину быть более расположенной к разговору независимо от ее желания.
Исследование смешанных пар, проведенное Памелой Фишман, обнаружило, что женщины задавали мужчинам гораздо больше вопросов (не только расчлененных), чем мужчины женщинам [8]. Вопросы зачастую используются как начало разговора. Вопросы наподобие «Как прошел твой день?», «Кто был на вечеринке?» являются побуждениями к обсуждению некой темы и заменяют более конкретные вопросы. Одной из причин того, что женщины в опыте Фишман задавали много вопросов, было то, что их собеседники избегали некоторых тем. Они либо вообще не отвечали на вопросы, либо давали неполные ответы, пока женщины не добирались до того, что им действительно было интересно услышать.
Исследование Фишман было проведено до появления современной трактовки мифа о Марсе и Венере, и она объясняла свои находки не тем, что женщинам постоянно хочется говорить, а мужчинам, по словам Джона Грея, — забраться в свои пещеры. Ее данные показывали, что во многих случаях мужчины были не против пообщаться. Если женщины предлагали интересующую их тему, они зачастую говорили больше, чем их собеседницы, но не считали себя ответственными за начало разговора и поиск темы. Они предоставляли партнершам выполнить «грязную коммуникативную работу», как Фишман назвала вспомогательные действия.
Работы, подобные исследованиям О'Лири и Фишман, показывают, что речь может быть связана с полом не напрямую. Мужчины и женщины говорят по-разному не потому, что они — мужчины и женщины, а потому, что занимаются различной деятельностью или исполняют в разговоре различные роли. Речь действительно зависит от деятельности или роли. Она косвенно связывается с полом из-за того, что некоторые действия и роли чаще выполняются мужчинами, чем женщинами, и наоборот. Но если изучить ситуации, в которых мужчины и женщины делают одно и то же и играют одни и те же роли, можно обнаружить, что ожидаемые различия не проявляются, что и сделала Кэти О'Лири.
Какая разница, связаны язык и пол напрямую или косвенно? Не будет ли излишним следующее уточнение: «В целом женщины чаще задают вопросы, чем мужчины, но это не потому, что они женщины, а потому, что им приходится чаще выступать в роли помощников, чем мужчинам»? А оно действительно важно. Если связь между речью и полом не прямая, если она обусловлена третьими факторами, такими как занятия людей, их роли, их статус по отношению к окружающим, значит, мы не можем сделать вывод, столь популярный среди специалистов по мифу о Марсе и Венере. Не можем, исходя из наблюдений за различиями в поведении мужчин и женщин, делать выводы о «более глубоких» различиях в их языковых способностях или в их правилах общения.
Например, если обнаружится, что мужчина-ведущий и мужчина-врач из исследования Кэти О'Лири приходят после работы домой и ведут себя как мужчины из исследования Памелы Фишман, предоставляя своим женам заботу о поддержании разговора, это вряд ли можно объяснить тем, что они, будучи мужчинами, не знают, как облегчить разговор. В профессиональной деятельности эти мужчины — опытные помощники. Более правдоподобным будет объяснение их поведения тем, что на речь влияют роли, отношения, ожидания и обязательства, существенные в каждом отдельном контексте. Хотя мы и остаемся мужчинами и женщинами в любых обстоятельствах, наши роли мужчин и женщин различаются от ситуации к ситуации, и наше языковое поведение отражает эти изменения.
Сложности отношения языка к полу на этом не заканчиваются. Иногда самые важные гендерные различия — не различия между женщинами и мужчинами, а внутриполовые отличия.

Дата добавления: 2015-11-14