18 страница

Ингрид посмотрела вперед и поняла, откуда эта река брала свое начало. А еще она, наконец, увидела то, о чем жители Амальона и Гронга слышали только из древних легенд. Обе горные цепи, левая и правая, в лоне которых и лежал Безмятежный Лес, любящим объятием огибали луг, и там где они встречались, с огромной высоты, из под самого неба, могучими вертикальными потоками, походящими друг на друга как братья-близнецы, падали водопады. Ингрид насчитала их семь штук. У своего подножья они наполняли широкое изумрудное озеро, над которым на четверть высоты горной стены образовалось облако брызг, расцвеченное множеством радуг, сверкающих в острых вездесущих лучах солнца. Ингрид не могла отвести от этого зрелища глаз. Оно так походило на сказочное видение, сохраняя ощущение реальности только благодаря все нарастающему шуму воды.

Ингрид позабыла обо всем на свете. Компас внутри нее наконец-то заговорил. Ее неумолимо влекло вперед. Наконец, они приблизились настолько, что сам воздух стал влажным и наполненным исключительно горной свежестью, а шум падающей воды, оглушал, заслоняя собой все остальные звуки. Единорог взмыл вверх, оставляя внизу под собой радужное облако, и невольно замер, почувствовав изумление своей хозяйки.

В центре изумрудного озера брызги расступались, вода неожиданно успокаивалась, и посреди ровной прозрачной глади вверх на несколько метров бил подземный ключ. Но его вода казалась совсем другой. Она была чистейшего голубого, почти синего цвета. Ингрид не помнила, откуда у нее в голове возникли слова ее отца об источнике магии в долине, но она с трепетом почувствовала, что это было здесь. Затаив дыхание, с гулко бьющимся сердцем в груди, с оглушительным шумом тока собственной крови в ушах, потому что водопады как будто смолкли, предоставляя гостью самой себе, Ингрид на единороге опускалась все ниже и ниже, пока, наконец, небесно голубая струя выбивающегося из земли родника, не оказалась на уровне ее глаз. Время замерло вместе с ней. Ингрид знала, что запомнит это мгновение своей жизни навсегда. Она знала, что сейчас что-то происходит внутри нее, и она столкнулась с таким волшебством, которого не помнила даже в Эльмарене. Это место было священным, чистым, и в нем била жизнь. Такая настоящая и простая, и необыкновенная, и удивительная, и завораживающая.

Не помня себя и не понимая, что делает, Ингрид протянула руку вперед, пока кончики ее пальцев не коснулись самого верха ключа в том месте, где фонтан, достигнув своего пика, начинал падать обратно. И как только это произошло, она почувствовала удар в грудь, и ее выбросило в Амальон прямо над полем боя.

***

Не помня себя и не понимая, что делает, Ингрид протянула руку вперед, пока кончики ее пальцев не коснулись самого верха ключа в том месте, где фонтан, достигнув своего пика, начинал падать обратно. И как только это произошло, она почувствовала удар в грудь, и ее выбросило назад в Амальон прямо над полем боя. Сердце Ингрид в этот миг пронзило такое сильное и щемящее, ощущение потери, как никогда в жизни. Больше всего на свете сейчас она желала бы вернуться в Лес к источнику, чтобы любоваться его биением всю жизнь. Ничего другого она не хотела. Война была такой далекой и непонятной. События этого утра казались произошедшими много дней назад не с ней, а с кем-то другим.

Продолжая по инерции парить в воздухе, невидящим взглядом Ингрид смотрела на происходящее. Посреди равнины, по разные стороны которой находились две армии, росло огромное ярко желтое пламя. Она видела, что одна армия, в черных одеждах, застыла с напряженным ожиданием на лицах, а другая армия за исключением нескольких воинов пришла в полное смятение. Они, должно быть, кричали, но криков Ингрид не слышала. Она вообще ничего кроме оглушающей тишины не слышала. И уж точно ничего не чувствовала. Ни жалости, ни страха. Даже, когда различила среди магов в светлых одеждах лица, так напоминающие ее собственное.

Из самых глубин ее памяти всплывали обрывки прошлого, говорящие ей, что там внизу, среди сражающихся, есть ее близкие. Но на какой именно стороне, она не помнила. И это не имело для нее совершенно никакого значения.

Внизу что-то стало происходить. Ингрид ощутила, как содрогнулось пространство. Будто бы началось землетрясение. Будто бы пласты земли задвигались относительно друг друга.

Амальонцы обезумели, когда поняли, что земля в прямом смысле слова уходит у них из под ног, увлекая за собой во все увеличивающийся огненный поток. В полной неразберихе, они рванули назад в глубь Амальона, потому что равнина стала превращаться в огромную пропасть, поглощающую пламя. Те, у кого были крылатые животные, незамедлительно поднимались в воздух. Занятые вопросом собственного спасения, они не видели, что гронгирейцы как шахматные фигуры с доски, тоже сыпались в растущий с небывалой скоростью ров. Но им бежать было некуда. Позади них, сразу за Поляной Единорогов, Гронгирейский Хребет медленно уходил под землю.

Сначала исчезло фиолетовое поле, два тысячелетия служившее границей между королевствами. Потом с самых вершин хребта посыпались камни, отскакивая от земли, в несколько прыжков они достигали ряды гронгирейской армии, падали в огненную пропасть и даже перелетали на сторону амальонцев. А сама горная цепь неумолимо погружалась туда, откуда она появилась два тысячелетия назад – в недра земли.

– Порталы! – скомандовала Диана, взмывая на своем драконе в воздух.

Но и на высоте она с трудом уворачивалась от огромных осколков горной породы, со свистом пролетающих мимо нее.

На Поляне Единорогов тут и там появлялись фиолетовые овалы, в которых, стараясь держать строй и не поддаваться панике, исчезали гронгирейские воины.

Повинуясь внутреннему зову, Диана обернулась в сторону леса и вздрогнула. В сотне метров от нее над полем битвы парила в воздухе Ингрид. И сама она и ее обыкновенно белоснежный единорог выглядели сейчас как два трубочиста только что из трубы. Воительница поняла, что амальонка вернулась из Безмятежного Леса. И ключ, судя по тому, что хребет исчезал с лица долины, она нашла. Волна радостного облегчения захлестнула маршала.

– Ингрид! – позвала она тихонько.

Ее крик потонул бы в оглушительном грохоте, которым сопровождались творящиеся разрушения, поэтому она позвала ее скорее мысленно. Но и это обращение не было услышано амальонкой среди множества других мыслей, произвольных и намеренных, которыми присутствующие здесь сейчас маги обменивались между собой. Бросив последний взгляд на девушку, убедившись, что та не собирается спускаться на поле битвы и подвергать себя опасности, Диана с легким сердцем приказала своему дракону лететь вниз.

Леонид должен был закончить то, что начал.

Спрыгнув на землю, маршал подбежала к отцу.

– Погаси огонь! – закричала она ему в лицо, стараясь перекрыть гул каменного дождя.

Но Леонид даже не повернулся на звук ее голоса. С ожесточенным ликованием наблюдал он за тем, как огненная пропасть поглощала людей. Он понимал, что его война проиграна, и теперь просто хотел, чтобы огонь унес как можно больше жизней. И он был близок к исполнению своего желания. Наряду с полыхающим желтым в огненном рве как светлячки с обеих сторон вспыхивали то солнечные, то фиолетовые пятна, но у многих, намертво, увязших в обваливающейся земле не было даже возможности добраться до своего портала. Те амальонцы, кто был на летающих животных, бросались в ров за своими товарищами, но огонь опалял крылья их зверей, заставляя каждый раз по возвращению наверх залечивать раны у таких магов, как Беатрис, что так же отнимало драгоценное время.

С рыком дикого зверя Диана схватила отца за горло:

– Погаси его!

В ответ Леонид расхохотался ей в лицо.

– Рамер! – крикнула воительница.

Черная фигура полностью облаченного в защитные доспехи помощника выросла рядом с маршалом. Из под маски на Диану с затаенной злобой смотрели два горящих черных глаза. Рамер, как и Его Величество, не одобрял подозрительного стремления своего маршала спасать гибнущих магов.

Увидев это в его глазах, без тени сожаления и без секунды промедления Диана выпустила огненную стрелу ему в горло. И его магические щитки не спасли его от заклинания воительницы. С хрипом Рамер опустился на колени, а потом упал замертво за землю.

– В ров его! – скомандовала маршал тем немногим воинам, кто еще оставался рядом с ней на поле.

– Война закончилась так, как это было предсказано древними! – ровным звучным голосом обратилась она к ним. – И теперь мы должны спасти всех, кто еще может увидеть новый мир!

– Ты!

Диана кивнула Бастиану, тому самому гронгирейцу, кто был обязан ей жизнью, и кто давал присягу служить верой и правдой ей одной.

– Да, Ваша Светлость! – он сделал шаг вперед, склонив голову, готовый выслушать любой приказ своего маршала.

– Остаешься за главного! Если Его Величество вздумает вызвать заклинание, ты убьешь его!

Бастиан вздрогнул, по его юношескому лицу пробежала судорога. Но потом он выпрямился и посмотрел Диане прямо в глаза:

– Я сделаю это! – и в голосе его не прозвучало ни ноты сомнения.

Не теряя больше ни секунды, Диана вскочила на дракона и молнией ринулась в огненный ров.

Все вокруг в это время уже заволокло клубами дыма, непроглядной земляной пыли, мелкими осколками горной породы. Разобрать что либо уже не представлялось возможным. И ядовито-желтый поток пламени в пропасти был единственно различимым цветом.

***

Амальонка все еще висела в воздухе, но понемногу к ней возвращались чувства. Видение бьющего из-под земли небесно голубого ключа постепенно стиралось из ее памяти. Вскоре она начала слышать звуки. И хотя царящий на поле грохот мало чем отличался от шума водопадов в Безмятежном Лесу, Ингрид, наконец-то, поняла, где она находится и что происходит вокруг. Она вдруг услышала душераздирающие крики людей, ищущих спасения в творящейся неразберихе. И произошло то, что происходило с каждым, видевшим источник и вернувшимся после этого в свой мир. Ощущение нескончаемой свободы покинуло амальонку, и на ее плечи вмиг навалилась давящая тяжесть существования в мире людей с огромным количеством связей. Ингрид с тоской посмотрела вниз, сквозь серую мглу, застилающую от нее происходящее на земле. Ей надо было лететь туда.

Но в это мгновение опять что-то стало происходить. Пространство сотрясли новые вибрации. Обернувшись на звук, Ингрид увидела, как из глубины леса прямо на нее несся мощнейший поток воды. Бурлящая бело-голубая лавина каскадами прошла под ней, обдавая солнечными брызгами брюхо ее единорога, увлекая за собою пыль и грязь, оставляя на лице амальонки капли чистой горной воды и принося ощущение свежести. Такое знакомое ощущение.

За считанные секунды картина внизу менялась, проясняя свои очертания, совершенно отличные от тех, которыми обладала Долина в этой части до начала битвы. Одновременно с тем, как из леса в огненный ров устремилась горная река, берущая свое начало, и в этом Ингрид была уверенна, из самого Безмятежного Леса, разлом земли, начавшийся на поле боя, достиг морского берега. И со стороны залива в него хлынула масса морской воды. Пожираемый пламенем ров вместе с увязшими в обрушившихся берегах амальонцами и гронгирейцами равномерно заполнялся водой. На карте долины образовалась новая река, долина поменяла свою географию.

Пылевая завеса рассеивалась, проявляя контуры нового мира. Ингрид с гулко бьющимся сердцем посмотрела туда, где раньше возвышался Гронгирейский Хребет, и увидела открывающуюся взгляду даль, увидела Гронг. На горизонте блестел черный замок Леонида. Хребет ушел под землю, пророчество сбылось.

На левом берегу новой реки лежал Амальон, на правом сначала Поляна Единорогов, а за нею Гронг. И никаких границ. Лишь серая полоса камней на том месте, где когда-то стоял Гронгирейский Хребет.

Высокие берега становились все ниже по мере того, как ров наводнялся двумя рвущимися навстречу друг другу потоками. Ингрид увидела как из голубой успокаивающейся воды с обеих сторон то и дело выныривали воины. Среди фигур она узнала Тэгана и Кеннета, и поспешила вниз. Землистая мгла сменилась почти прозрачным туманом, шедшим от реки.

Ингрид соскочила с единорога в траву. Нашла взглядом мать, совсем неподалеку врачующую воинов. Затем отца, который вместе с другими амальонцами помогал уцелевшим в гронгирейском огне выбираться на берег. Там были и Верховные Маги и Арун и Ричард. Сбросив одежды, они ныряли в соленую бирюзовую воду, чтобы найти тех, кто был еще жив.

С непонятной дрожью в груди Ингрид посмотрела на противоположный берег. Она уже знала, что не увидит там Диану. Несколько гронгирейцев также как и амальонцы вытаскивали из реки своих собратьев. Леонид же стоял как громом пораженный. Он никак не реагировал на происходящее вокруг. И выглядел пленником рядом с молодым парнем, не спускающим с него глаз. Его огонь, его магия, все его надежды утонули в водах появившейся реки. О том, что там же исчезла и его дочь, он еще не знал. В царившей неразберихе этого не понял еще никто. Даже Ингрид.

В этот момент рядом с амальонкой появились младшие из братьев. С ликующими криками двойняшки кинулись на сестру. Они обнимали ее и прыгали и смеялись. Ингрид несколько заторможено, но все же радостно отвечала на их улыбки. Они выжили, и это было сейчас главным. Не понимая причины их неутихающего и постоянно разражающегося новыми приступами смеха, она переводила растерянный взгляд с Аарона на Дарена и обратно. О том, что выглядит, как искупавшийся в золе котенок, Ингрид уже успела забыть.

Отделившись от группы амальонцев, к ним направился Кеннет. Счастливый и сияющий. Его одежда была мокрой насквозь. Подойдя ближе, он так же как и двойняшки расхохотался при виде своей сестры.

– Ты вся в саже. Что ты делала такого в Лесу? Спускалась в шахты или пещеры? – рассмеялся он и обнял Ингрид.

– Или? – лицо его стало серьезным. – Или ты была там? – указал он головой в сторону реки. – В огне?

Ингрид молчала, безвольно, как тряпичная кукла, реагируя на то, что в приступах радости ее постоянно обнимали и теребили братья. Но они не замечали ее состояния.

– А ты там был? – отказываясь верить своей догадке, воскликнул Дарен.

Вместо ответа Кеннет повернулся к нему той стороной, где на лице и шее все еще были видны следы от стремительно заживающих ожогов. Через пару часов они исчезнут совсем, но пока еще у него была возможность похвастаться боевыми шрамами перед двойняшками.

– Как тебе удалось оттуда выбраться? – ахнул Аарон. – А твой медведь? – и он закрутил головой, пытаясь найти на берегу животное брата.

– Он выживет, – успокоил их Кеннет. – У него до мяса опалилась шкура на правом боку, потому что левым он закрывал меня. Но мама уже занимается им.

– Как ты смог выплыть с раненым медведем? – изумленно спросил Дарен.

– Там была Диана. Она спасла меня и Тэгана. Я думал, она здесь, – ответил Кеннет.

И на это раз он показал разорванную на боках рубашку и следы от когтей маршальского дракона у себя на животе.

– Ее здесь нет, – сказал Аарон и медленно, очень осторожно, стараясь не пропустить ни кусочка пространства, осмотрелся вокруг.

Кеннет и Дарен последовали его примеру. И только Ингрид стояла, не шелохнувшись, не спуская напряженного взгляда с Кеннета, будто веря, что сейчас он добавит, как видел Диану где-нибудь в другом месте. Но Кеннет молчал.

– Она, наверное, выплыла на своем берегу, – подошел к братьям и сестре Тэган. Лейя шла рядом, не выпуская его обожженную руку из своей.

В другое время Беатрис бы до конца залечила ожоги своих детей. Но сейчас она просто доводила их до того состояния, когда пропадала угроза жизни, и принималась за новых пациентов.

На лицах всех пятерых были счастливые, как никогда раньше, выражения. Они до сих пор не могли поверить в то, что все закончилось и они живы. Но никто из них не осмеливался смотреть Ингрид в глаза. Потому что на другом берегу реки Дианы тоже не было. Никто не видел, как она вернулась. Потому что она не возвращалась.

Ингрид отвернулась от них. Наблюдая, как бирюзовая гладь реки становилась все спокойнее, потому что последние уцелевшие воины уже выбрались на берег, амальонка признала, что все закончилось. Она глубоко вздохнула и позволила жизни со всеми ее запахами, желаниями, звуками обрушиться на нее. Потому что сдерживать их не было больше сил. И как только последняя защитная преграда между нею и миром была сметена, она почувствовала неудержимую всепоглощающую потребность увидеть свою подругу. Которая, как амальонка надеялась, перестала уже быть маршалом вражеской армии и стала просто Дианой.

Ингрид опустила голову, замедлив дыхание. Она знала, что ответ на все вопросы у нее в руках, точнее на руке. Кольцо. Она знала, что ей надо просто на него посмотреть. И она не могла сделать это. Будто хотела продлить эти последние мгновения «до». До того, как ее жизнь разделиться на две части. Еще секунда, еще удар сердца в той жизни, в которой они с Дианой были вместе. Почему сейчас Ингрид дала слабину, и доверие в ее сердце уступило место страху, которому амальонка всегда смеялась в лицо, в который не верила, Ингрид не знала.

– Ингрид! – Кеннет встряхнул сестру за плечи.

Она не ответила. Не ответила ему даже взглядом. Ничего и никого вокруг не замечая, она посмотрела на свою руку.

Пусто. Кольца на пальце не было.

Внутри похолодело. Ингрид подняла руку на свет, чтобы рассмотреть это место под лучами солнца. Все тоже самое.

Разлюбить ее Диана не могла. А магии Эльмарена Ингрид верила безоговорочно. Ведь каждому необходимо во что-то верить кроме себя.

– Что произошло, когда ты последний раз видел Диану? – спросила она Кеннета ровным голосом, продолжая, прищурившись, рассматривать свою руку, поднятую над головой.

Серо-зеленые глаза ее казались застывшими и потемневшими. А мягкие черты лица приобрели незнакомую жесткость.

– После того, как ее дракон вытащил меня вместе с медведем на берег, Диана полетела на нем вдоль огненного потока по направлению к морю посмотреть, есть ли кто еще живой. Она держала вокруг себя и дракона защитное поле, потому что видимо это был не ее огонь. А потом ров стал заполняться водой. И ее защита то и дело прорывалась. Но я был уверен, что она справится. Она ведь сильнейший огненный маг.

Кеннет выглядел растерянным и виноватым.

– Ясно, – ответила Ингрид.

Ее разрывали непонятные, незнакомые чувства, каких она никогда раньше не испытывала. Внутри будто выключили свет, оставив одну оболочку. Вокруг радостно шумели люди, а ей хотелось уйти, чтобы не слышать этого веселья. Ингрид схватилась руками за голову, кусая губы. Братья стояли рядом, не зная, что сделать и что сказать.

Да и чем они могли ей помочь. Ее взгляд, полный непонимания, возмущения, боли был направлен за их спины. Она говорила со своим миром. Точнее не говорила, а просто спрашивала, что все это должно значить? Почему и как такое было вообще возможно? Они с Дианой были созданы друг для друга и должны были выйти из этого испытания обе живыми и прожить долгую и счастливую жизнь вместе. Ведь все именно так и должно было быть. И хотя Диана всегда в этом сомневалась, но Ингрид то это знала и чувствовала.

Как тогда могло случиться такое? Ей хотелось кричать столь сильно, чтобы сердце разорвалось и перестало биться. Но она не могла произнести не звука. Да она выполнила свое предназначение, она остановила войну и принесла в долину мир. Но неужели это все? А как же счастье с любимым человеком? Неужели у этого мира была такая цена?…

Подобные мысли медленной мясорубкой по живому крутились у нее в голове, делая каждый вдох непосильной задачей. Все ее существование сузилось в данный момент до этой элементарной операции – сделать еще один вдох. В горле саднило и болело от образовавшегося кома, который никак не хотел выходить слезами, и Ингрид давилась им, продолжая в полном молчании устремлять взгляд в одну точку. Наконец, слезы нашли свой выход и беспрепятственно побежали по ее лицу.

Проведя рукой по щеке, она заметила, что до сих пор не умылась и направилась к реке. Что она умирала от жажды, она так и не поняла. Дойдя до крутого берега, Ингрид опустилась на колени и погрузила руки в воду, вглядываясь в глубину. Вода была спокойной и прозрачной. Ингрид подумала, что если тело Дианы и ее дракона на дне реки, то его можно найти. И как только она поняла это, тут же соскользнула в воду.

Но не успела Ингрид проплыть и нескольких метров, как ее выкинуло на берег.

– Ты с ума сошла? – кричал Тэган, который секундой ранее открыл портал прямо в воде на пути у сестры.

Ингрид села, изумленно посмотрела на брата, потом сказала:

– Не пытайся меня остановить, я найду ее тело.

– Его могло унести в море, могло унести в лес. Ты никогда не найдешь его, Ингрид, смирись!

– Я никогда не поверю в то, что ее больше нет, пока не увижу тело! – сказала Ингрид, сбрасывая с плеча руку брата.

Она поднялась на ноги и опять пошла к реке.

***

Следующее утро было особенным для всех жителей Громальонской Долины. Первое мирное утро за две тысячи лет. Король Арун V, принц Ричард и четверо Верховных Магов собрались в доме Филиппа Фаридэ, как в самом ближнем к Гронгу доме, для обсуждения своих действий во время первого дружеского визита амальонцев в соседнее королевство. Окончание войны, которая никогда не начиналась официально и, соответственно, не могла официально закончиться, все равно должно было быть как-то обозначено. И появление амальонцев во дворце Леонида вполне могло служить таким обозначением, подтверждением тому, что границ больше нет, что Гронг и Амальон вновь две половины одного целого, берут свое начало у одного источника. И делают это мирно.

Ингрид чувствовала себя очень непривычно. Все для нее в новом Амальоне, в новой Долине казалось незнакомым. Но в первую очередь свои ощущения. Она старалась не думать ни о чем. И временами у нее это даже получалось.

Амальонка никому толком не рассказывала о том, что произошло с ней в Безмятежном Лесу. Она вообще ни с кем не разговаривала, с того самого момента, как вернулась прошлым вечером домой. Ее одежда была мокрой насквозь от бесконечного погружения в холодные прозрачные воды вновь образовавшейся реки. Огненной реки, как ее тут же назвали в Долине. Потому что, холод ее вод обжигал. Купаться в ней было не самым простым занятием. Берег отвесной стеной уходил вниз на бесконечное количество метров, и оставалось только нырять с разбегу, а выбиралась Ингрид, хватаясь руками за скользкую прибрежную траву и подтягиваясь. Ледяная вода же в это время все жгла и жгла ее тело, напоминая о том огне, который положил ей начало. Напоминая о похороненном в реке гронгирейском пламени.

Магии Ингрид хватало на открытие портала. Не больше. Но даже если бы она и могла, вряд ли бы она стала высушивать свою одежду заклинанием. Этот холод согревал ее, даря ощущение, что внутри сохранилась частичка той, что не вернулась.

Но все же, несмотря на свой неожиданный обет молчания, Ингрид вместе со своим королем, принцем и Верховными Магами собиралась идти во дворец к Леониду. И никто бы ее не остановил.

Не участвуя в разговоре, происходящем в гостиной Фаридэ, амальонка сидела на крыльце, наслаждаясь видом своего цветущего сада. Воспоминания о выжженной дотла родной земле были еще очень свежи в ее сознании, поэтому она с вполне понятным блаженством человека, вернувшегося с того света, позволяла своему взгляду скользить по невысоким красиво подстриженным деревьям, усыпанными созревающими плодами, по ярким вспышкам желтых, розовых, голубых цветов среди зеленой травы. Было приятно наблюдать за тем, что жизнь продолжалась. Не для нее, но все равно приятно. И Ингрид радовалась, глядя, как среди деревьев резвиться ее единорог вместе с пегасами двойняшек и медведем Кеннета. Утреннее солнышко пригревало.

Это все еще был ее мир, но со вчерашнего дня, он как будто бы онемел. Будто бы перестал с ней разговаривать, как это всегда происходило раньше. Может, поэтому Ингрид тоже молчала. Всего лишь за ночь она успела свыкнуться с этой тишиной, но все же не переставала воспринимать ее как нечто новое, живое и что-то значащее. Но что в точности, амальонка не могла понять. Также, если раньше она все время чувствовала двойственность своей природы, свою эльмаренскую составляющую, то сейчас, глядя на жизнь вокруг, буйство и радость природы, она понимала и ощущала себя именно амальонкой. Может быть, первой из поколения тех, кто родится здесь, не зная войны. Но именно этой земле она принадлежала, потому что для нее она сделала невозможное.

Ингрид посмотрела на дорогу и увидела, как отворяется кованая с витиеватыми узорами из чугунных прутьев калитка их дома. На другом конце тропинки, ведущей к крыльцу, появилась молодая девушка. Она выглядела и растерянно и решительно одновременно. Решимость преобладала. Ингрид полусидела на ступеньках, откинувшись назад на один локоть. Она перевела на девушку отстраненный взгляд и ощутила некое родство с незнакомкой. Та выглядела так, будто силы, большие, чем заключенные в ней, поддерживали и вели ее. Да, Ингрид увидела в этой девушке себя. Себя прошлую. Себя до вчерашней битвы. Себя ту, которой больше не было.

Губы амальонки тронула тихая нежная улыбка с оттенком горечи. Эта горечь, видимо, не скоро покинет черты ее лица. Потому что как бы она ни старалась не думать, не вспоминать о том, что в этом мире Дианы больше нет, эта предательская, больно жалящая и лишающая кислорода в легких мысль, находила лазейку в ее голову и вмиг заставляла меркнуть прекрасную и радостную картину новой жизни перед глазами. Жизни без войны и без Дианы. Будто бы одна по-прежнему не была мыслима без другой.

– Ты Ингрид? – спросила подошедшая девушка.

У нее были ясные серые глаза. Светло-русые как у большинства амальонцев волосы по пояс, перехваченные в нескольких местах по длине лентой. Простое легкое платье. В том, как она держала себя, все лишь отзвук смущения или робости. Может чуть застенчивый взгляд, иногда опускающийся и не выдерживающий бесконечного отсутствующего взгляда Ингрид.

Амальонка утвердительно кивнула в ответ.

– Меня зовут Эльза, и я пойду с вами во дворец к гронгирейскому королю.

– Хорошо, – рассеянно ответила Ингрид, продолжая смотреть на нее, сквозь нее, не видя ее.

– Я пойду с вами во дворец к Леониду, в Гронг, – более настойчиво повторила Эльза, решив, что Ингрид ее просто не слышала.

Она ожидала встретить сопротивление и была готова сломить его, но, не встретив такового, растерялась.

Ингрид ничего не ответила на этот раз, потому что мысли ее были уже далеко, но в этот момент на крыльце появились Филипп и Клариус Дальмос, так же как, и Фаридэ Верховный Маг. Увидев Эльзу, Фаридэ поздоровался с девушкой и вопросительно посмотрел на свою дочь, расположившуюся на ступеньках у его ног, но дождался от той лишь слабой реакции на свое появление.

– В Гронг идут только Его Величество с Принцем, некоторые члены Верховного Совета и младшая Фаридэ, – достаточно холодно возразил Клариус.

Тень сомнения промелькнула на лице девушки. Она в надежде посмотрела на Ингрид, но та выглядела совершенно отсутствующей.

– Мне надо пойти с вами. Я не знаю, как вам это объяснить, но я чувствую, будто что-то меня толкает. Поверьте! – воскликнула она, стиснув пальцы.

– Я возьму тебя с собой, – раздался ровный почти равнодушный голос Ингрид. Но она улыбалась, давая понять, что присутствует в разговоре.

Ингрид узнала знакомые слова. Узнала это ощущение, когда есть сила выше тебя, ведущая тебя. Она успела по этому ощущению соскучиться и хотела быть рядом с этой силой. Конечно, она не понимала сейчас всего этого. Но она поднялась и со словами «пойдем завтракать» протянула Эльзе руку и повела ее за собой в дом.

– Можно, папа? – остановилась она в дверях, переводя спокойный взгляд с отца на Клариуса, который был чуть ниже и коренастее Филиппа. И в чьих хитрых с искорками глазах постоянно проскальзывало выражение, наталкивающее на мысль, что советник был себе на уме.

Никто не стал говорить ей, что подобные решения лежат в компетенции Аруна V.

***

Леонид встречал нежеланных гостей во дворе своего замка. Сумрачное хмурое лицо. Он с трудом сдерживал недовольство по поводу их появления. Но препятствовать визиту амальонцев он не мог. Очень бы хотел, но не мог. У него не было душевных сил после произошедшего. Препятствовать значило продолжить войну, которая закончилась. И доказательство этого окончания лежало у него перед глазами, стоило лишь бросить взгляд в ту сторону, где раньше переливалась всеми оттенками фиолетового стена-граница.

Увидев Ингрид, Леонида передернуло от злости, но он сдержал себя и ничего не сказал. Он вообще молчал, как и Ингрид. Им двоим труднее всего было смириться и принять новую реальность. Рядом с гронгирейским королем стоял молодой юноша со взрослым лицом. Ингрид вспомнила, что она видела его вчера на поле боя рядом с Леонидом. Его звали Бастиан. Говорил он.

Ингрид почувствовала, как задрожала при виде Леонида Эльза. Девушка не дышала, в своем желании казаться незаметной. Но потом Эльза встретилась взглядами с Бастианом, и по тому, как изменилась она вся, как она встрепенулась и вновь ожила, Ингрид все поняла. Но не сказала ни слова. Лишь бросила еле слышно:

– Не бойся.

Ричард придвинулся к девушкам, то ли желая защитить, то ли чувствуя себя в их обществе наиболее безопасно. Хотя в отсутствии Дианы он вел себя намного более уверенно. На боку у него красовалась новая шпага.

Дата добавления: 2015-11-16