15 страница

Не успела Диана подивиться своей впечатлительности, как они вышли на небольшую поляну посреди поселения, где уже собралось приличное количество детей и взрослых. Все взгляды были обращены на нее. Но где же Ингрид? И вот среди собравшихся Диана увидела знакомую фигуру. Амальонка стояла к ней спиной, весело переговариваясь о чем-то со своим соседом. Вот Ингрид в порыве рассказа взмахнула перед своими зрителями рукой, и у маршала участилось сердцебиение.

Гронгирейка ощутила, как ее захлестывает волна нежности. Это мгновение было столь волшебным, что Диана невольно замедлила шаг. И толпа, словно повинуясь ее неуловимому приказу, замерла. Ингрид, заметив возникшую тишину, удивленно обернулась, и, наконец-то, встретилась с воительницей взглядами. Каждая минута бесплодных поисков, каждая секунда тревожного ожидания стоили этого взгляда. Губы Дианы задрожали в улыбке. Не успела гронгирейка опомниться, как на нее налетел, почти сбив с ног, светловолосый вихрь. Маршал, с трудом обретая равновесие, прижала амальонку к себе и почувствовала, как та крепко обвила ее талию ногами.

Они медленно кружили на песке, полностью поглощенные друг другом, и не замечали, что до сих пор являлись главным объектом внимания немалого количества эльмаренцев, которые все прибывали на поляну. Оно и понятно. Не каждый день к ним заглядывали люди из других миров. А любопытство, впрочем, как и любые другие человеческие качества, считалось в Эльмарене абсолютно естественным.

– Ты знаешь, как тебя здесь зовут? – спросила Ингрид, даже не думая слезать с воительницы.

– Огненная Диана, – с улыбкой сообщила ей маршал. – Тебя, надо полагать, зовут Ветреная Ингрид?

Амальонка закатилась веселым смехом.

– О да! Прекрасный вариант! – согласилась она. – И все же меня зовут просто Ингрид. Просто Ингрид, которая любит огненную Диану! – добавила она.

– Как мило! – заметила маршал. – Приходишь в неизвестный мир, а тебя там уже все знают!

– Как тебе этот неизвестный мир? – спросила Ингрид. И хотя лицо ее по-прежнему улыбалось, в глазах появилось серьезное выражение.

– Любой мир, в котором есть ты, прекрасен! – ответила Диана. – Ты и водопады! – добавила она, чуть подумав.

– Водопады! – с наигранным возмущением протянула Ингрид. – Значит, я и водопады!

– Славная дочь Фаридэ боится конкуренции?

– Конкуренции? – удивилась Ингрид. – Дарен оказывал тебе знаки внимания в мое отсутствие? – Хотя голос ее звучал по-прежнему легко и беспечно, как звон колокольчика, Диана почувствовала, как амальонка напряглась в ее руках.

– И не только он! – хитро ответила маршал, решив немного помучить подругу в отместку за все те переживания, которые ей пришлось испытать.

Услышав это, Ингрид сначала замерла в полном изумлении, а потом весело рассмеялась.

– Мама все-таки сразила тебя своей стряпней! – произнесла она с нежностью.

– А Филипп своим гостеприимством!

– Значит, жить мы будем у нас! – заключила Ингрид, в порыве радости опять обнимая Диану.

– То есть, ты все-таки, собираешься возвращаться в Долину? – спросила воительница, решив не обсуждать сейчас столь скользкий вопрос. Потому что говорить о том, где они будут жить, не решив еще, что они точно будут жить вместе, было несколько преждевременно.

– А разве мы уже не вместе? – тихо спросила ее Ингрид, целуя в губы. – Мы уже давно вместе!

– Ты не ответила, – заметила Диана, изо всех сил пытаясь сохранять ясность ума, или хотя бы равновесие. И то и другое сделать было очень трудно.

– Да, я собираюсь возвращаться в Долину, – отвечала Ингрид, перемежая свои слова то легкими, то требовательными поцелуями. – После того, как мы проведем в Эльмарене ночь.

– Ночь? – переспросила Диана, просто чтобы что-то спросить, чтобы удержаться от необдуманных действий. Краешком сознания она помнила, что за ними наблюдают сейчас десятки пар глаз.

– Да ночь, – прошептала ей Ингрид, намеренно роняя слова. – Одну… бессонную… ночь…

В ее глазах, как всегда, плясали озорные искорки.

– Может быть, ты уже пригласишь меня в дом? – нетерпеливо спросила Диана, чувствуя, что готова ночевать прямо на поляне.

– Тебе прямо по курсу! – сообщила ей Ингрид после долгого дразнящего поцелуя.

– Здесь столько детей. Тебя не смущают свидетели? – поинтересовалась воительница, уже направляясь в указанную хижину.

– Пусть учатся! – хихикнула амальонка, которую сейчас вряд ли могло что-нибудь смутить.

Диана еще крепче сжала в объятиях свою драгоценную ношу, и Ингрид без слов почувствовала, что, несмотря на все сомнения в душе маршала, женщина, которая сейчас так бережно, почти жадно несла ее на своих руках, принадлежала только ей.

***

Диана с Ингрид, которую она не собиралась выпускать из своих рук, вошла в хижину. Для этого ей пришлось изрядно наклониться, чтобы не задеть головой о верхний порог двери. Видимо коренные эльмаренцы не отличались высоким ростом. В хижине стоял вечерний полумрак. В широкие квадратные окна свободно падали последние лучи предзакатного эльмаренского солнца. На соломенном полу лежал настил из лесных трав, покрытый тканой материей, из под которой тут и там выглядывали сухие лиловые соцветия.

Диана чувствовала себя в этом месте, которое долгое время служило Ингрид жилищем, более чем странно. И не только потому, что оно было совершенно ей незнакомо, но в первую очередь потому, что выглядело оно слишком открытым, не давало ощущения уединения, которое обычно дарит человеку дом. К тому же привычная темнота Гронга была здесь немыслима. И все же, несмотря на это, она чувствовала себя защищенной. Точнее ей не надо было защищаться. Не надо было быть настороже и чего-либо опасаться. Это было незнакомое и вместе с тем приятное ощущение.

Если бы Диана вдруг задалась вопросом, кто она, то не смогла бы на него ответить. Трудно быть воином там, где не существует самого понятия борьбы и противостояния. Но к счастью ей было совершенно не до таких вопросов.

Она, продолжая крепко держать амальонку на руках, опустилась на мягкий настил. В лицо им ударил запах лесных трав. Глаза Ингрид, обращенные на нее, сверкали, многотысячно отражая ласковый свет вечернего солнца. Настойчиво глядя в них, гронгирейка медленно наклонилась и поцеловала Ингрид. Сердце ее ликовало оттого, что сейчас амальонка принадлежала только ей. Только ей. Она всегда это знала и чувствовала потому, что Ингрид своим поведением постоянно подчеркивала сей факт, но сейчас здесь в Эльмарене в эту ночь, она ощущала это особо остро.

Вдруг за окном зазвучала мелодия. Тихая, негромкая, как пение птицы.

– Что это? – спросила Диана, нежно очерчивая пальцем линию скул Ингрид.

– Завтра утром в Эльмарене двое свяжут свои жизни, – ответила та, отдаваясь волнующему прикосновению. – Это песня для них.

– Кто-то женится? – догадалась гронгирейка, расплываясь в изумленной улыбке.

– Да, – коротко ответила Ингрид, легонько кусая ладонь Дианы, которая оказалась около ее рта, призывая ее вернутся к их волнующему занятию.

Но воительница замерла, глядя Ингрид в глаза. Безумная мысль промелькнула в ее голове. По изменившемуся взгляду амальонки Диана поняла, что та как всегда уловила ее чувства.

– Ты хочешь этого? – тихо спросила гронгирейка, нависая над Ингрид.

– Хочу! – лицо девушки озарила счастливая улыбка, она притянула гронгирейку к себе. – Но придется рано встать.

– Мы же не собирались ложиться! – рассмеялась Диана.

– А еще магия Эльмарена свяжет наши жизни навсегда, – сказала Ингрид, и ее лицо стало в этот момент серьезным. – На твоей руке появится кольцо, которое нельзя будет ни потрогать, ни снять. И исчезнет оно оттуда только в день моей смерти или…

– Или? – с ужасом переспросила Диана.

– Или если я полюблю кого-нибудь другого, – весело закончила Ингрид. – Но на это ты можешь не рассчитывать! Пока мы живы и любим друг друга, эти кольца будет знаком нашей любви. Так ты хочешь этого?

Диана молчала.

– Я знаю, что ты сомневаешься, что видимые препятствия кажутся тебе непреодолимыми, – успокаивающе прошептала Ингрид, убирая с лица Дианы спадающие вниз длинные пряди волос, как бы говоря тем самым, что она все понимает и это ее не беспокоит.

– Я хочу этого, – наконец, произнесла воительница. – Ты единственная, кто мне нужен во всем мире.

Она глубоко вздохнула, решение было не из легких, затем на губах ее заиграла мягкая улыбка.

– Вот и славно, – хитро заключила амальонка, целуя гронгирейку в самый краешек губ.

– А если бы я не согласилась? – вдруг спросила Диана, слегка отпрянув.

Ингрид беспечно пожала плечами, точнее одним плечом, потому что двумя плечами под весом тела гронгирейки было сложно это сделать.

– Это не имеет значения. Я люблю тебя.

И ее «люблю» прозвучало не как признание, а как объяснение. Эльмаренцы считали любовь началом всего, причиной, а не следствием. Ингрид была эльмаренкой в этом смысле.

– Завтра утром, – прошептала Диана, пытаясь осознать всю глубину и важность только что принятого ими решения.

Но мысли улетали от нее. Она чувствовала горячие прикосновения Ингрид, ее поцелуи, а также смотрела ей в глаза, в которых читала, что амальонка думает сейчас совсем о другом. Ингрид освободила стянутую поясом рубашку воительницы и стала стягивать ее с Дианы.

– Я собираюсь тебя раздеть, – с улыбкой сказала она, оставляя на оголяющихся из под ползущей вверх темной тканью участках тела свои поцелуи.

– Я рассчитываю на это.

Диана опустила голову, зарывшись носом в волосы Ингрид, вдыхая ее запах. Она пахла Эльмареном, свободой и любовью. Если у свободы, а точнее у любви, не скованной никакими страхами и преградами, был какой-то запах, то это был запах Эльмарена, запах Ингрид. И Диана окунулась в него с головой этой ночью, позабыв о том, кем является она сама.

За окнами хижины наконец-то потемнело, а потом стало светать, а они все не выпускали друг друга из объятий.

– Нам пора, – посмотрев в окно, нехотя сказала Ингрид. – Солнце скоро будет всходить.

Она с сожалением провела взглядом по зовущим изгибам идеально сложенного тела воительницы, отчего гронгирейка тихо рассмеялась.

– Кто-то подумывает пропустить свое бракосочетание?

– А ты разве нет? – спросила Ингрид, невинно хлопнув ресницами и скользнув ладонями по спине гронгирейки, притягивая ее к себе.

– Нет, – твердо ответила гронгирейка. – Я помню о Ричарде, который в Амальоне ждет твоего положительного ответа. Поэтому встаем, одеваемся, – на этом слове Диана также не удержалась от вздоха сожаления, – и женимся.

– И женимся, – хихикнув, повторила за ней Ингрид.

– Мечтаю оформить пожизненные права на тебя, – добавила гронгирейка, смакуя эту мысль. Она казалась ей очень соблазнительной.

***

Они появились на лужайке, лежащей совсем недалеко от поселения, не выспавшиеся, в помятой одежде, смеясь над тем, как должно быть прекрасно выглядят. Но несоответствие их внешнего вида только еще больше подчеркивало внутреннее волнение. Эльмаренцы соединяли свои жизни на широкой поляне перед лесом. Невысокая мягкая трава блестела росой. Стена леса впереди выглядела непроницаемо темной. Совсем не как вчера. Диана невольно поежилась. Если бы не постоянное ощущение, что она находилась в самом безопасном месте на земле, она, наверняка, бы стала обыскивать окрестности в поисках шпионов.

Рядом с ними на поляне стояло еще двое молодых эльмаренцев. Невысокий парень с непослушными вихрами и тоненькая девушка с каштановым водопадом волос. Их лица были торжественны, не в пример смеющимся Диане с Ингрид, они стояли, взявшись за руки и устремив свои взгляды куда-то поверх темного леса.

– А где свидетели? – шепотом спросила Диана, оглядываясь на пустующую поляну.

– Эльмарен твой свидетель, твой единственный и самый надежный свидетель, потому что он знает, что творится в твоем сердце, – также шепотом ответила ей Ингрид.

– Это точно сработает? – вдруг спохватилась Диана. – Нам же вчера не пели песню.

– Но мы ее слышали, – успокоила Ингрид взволнованную воительницу, и, не удержавшись, прижалась губами к ее губам. – Я люблю тебя, – улыбнулась она.

– А я тебя, – так же с улыбкой ответила ей гронгирейка.

Они стояли близко друг к другу, тоже взявшись за руки, как и двое эльмаренцев.

Вдруг Ингрид встрепенулась и повернулась к лесу, Диана инстинктивно последовала ее примеру, и в ту же секунду поляна озарилась первыми лучами всходящего над лесом солнца. Воительница невольно вздрогнула, потому что солнце было огромным. Оно появилось совершенно неожиданно, будто из ниоткуда, и так низко нависало над ними, что, казалось его можно потрогать рукой. Его сияние было ослепительным и мягким, как всегда. Это было настолько красиво, что Диана позабыла обо всем на свете, и Ингрид тоже. И эльмаренцы.

А солнце поднималось все выше. И вот оно уже заслоняло собой пол неба, растворяя в своем сиянии все окружающие цвета. Казалось, оно всходило только для четверых влюбленных, стоящих на поляне. Оно не спрашивало и не требовало, оно просто изливало на них свой вечно существовавший свет, проникающий в самое сердце и связывая пришедших к нему людей не подвластной человеку силою.

Диана вдруг посмотрела на свою руку, вокруг которой тоненькой изящной змейкой юрко вертелся солнечный луч, а потом, скользнув по ладони, уютно примостился на пальце. Она отчетливо видела ослепительно сверкающее у нее на пальце кольцо, но не чувствовала его. Потом она посмотрела на руку Ингрид и увидела у той на руке точно такое же кольцо только самого настоящего гронгирейского фиолетового цвета и ахнула.

– Откуда здесь цвета Гронга?

– Из твоего сердца, – ответила ей Ингрид, поворачиваясь к ней и целуя подругу, точнее уже жену.

– Люблю тебя, – прошептала она.

– И я люблю тебя, – эхом отозвалась Диана, потрясенная серьезностью и красотой происходящего.

В лучах восходящего эльмаренского солнца невозможно было лгать, лукавить, притворяться или что-то скрывать. А также невозможно было бояться или ненавидеть. Можно было только любить. Все посторонние чувства таяли в его лучах, как тьма, рассеиваемая светом. И только любовь, если она жила в сердце, оставалась там в этот момент. Поэтому все, что сейчас Диана чувствовала, что наполняло и переполняло ее сердце, это любовь к Ингрид и ко всему окружающему их. К просыпающимся цветам, блестящей росой траве, деревьям, в глубине которых она увидела вдруг склон горы и поняла, что именно он скрывал от них появление солнца до самого последнего момента.

Они долго еще стояли так, взявшись за руки, ничего не говоря, и любуясь происходящим. Солнце висело так низко, было таким огромным, занимало собою все небо, и смотрело им прямо в сердце. Никогда Диана не видела такого солнца и была уверена, никогда больше не увидит. Такое случается только раз в жизни у тех, кто был настолько уверен в своей любви, что приходил сюда, на эту поляну.

Наконец, Эльмарен стал просыпаться.

***

Фаридэ вот уже второй вечер ждали возвращения Ингрид и Дианы. Как всегда, когда случалось что-то важное, требующее присутствия всех членов семьи, Фаридэ разместились в гостиной. Филипп и Беатрис в креслах у камина, Тэган с Кеннетом за столом, а Дарен а Аароном на лестнице. И хотя за столом были еще места, двойняшки не хотели их занимать, в надежде, что скоро в доме появятся еще двое.

– Может, это был не Эльмарен? – в который раз спросил Тэган.

– Тогда мы потеряем их обеих, – мрачно заметил Филипп Фаридэ, который всячески старался отгонять от себя тревожные мысли. – Потому что отправляться вслед за Дианой кому-нибудь из нас не имеет никакого смысла, а Ингрид, судя по всему, без нее из Эльмарена не вернется.

– Это Эльмарен, – настойчиво произнес Кеннет, глядя в окно на резвящихся пегасов двойняшек. – Я узнал его, это он.

– Но почему там не было ни души? – спросил Дарен. – В прошлый раз на поляне находилось много детей, и было очень многолюдно и весело.

– Я не знаю, – устало выдохнул Кеннет, продолжая глядеть в окно на усыпанные спелыми плодами яблони. – Может, они переехали?

– В другой мир? – предположил Филипп. – Вполне возможно. Только если это так, Диана должна была уже вернуться. Вернуться сюда она может всегда, пока жива.

– Они просто встретились и гуляют по Эльмарену, – задумчиво произнес Аарон.- Согласитесь, каждый из нас хотел бы повидать это королевство и узнать, что это за мир такой диковинный, чьи жители не боятся смерти и так слепо доверяют своему существованию.

– Погодите, – воскликнул Кеннет. – Единорог!

Так как он все время смотрел в окно, то смог первым заметить зверя Ингрид, появившегося в саду.

– Единорог? – тут же присоединились к нему остальные Фаридэ, и вправду увидели единорога Ингрид уже в компании двух пегасов.

– Это хорошо или плохо? – быстро спросил Тэган.

Но никто из Фаридэ так и не успел ему ответить, потому что посреди гостиной вдруг засияли две фигуры, и одна из них отчетливо произнесла.

– Это определенно хорошо!

– Ингрид! – в один голос воскликнули Фаридэ и бросились обнимать обеих женщин.

Отвечая на горячие объятия Кеннета, Тэгана, двойняшек, Филиппа и Беатрис, Диана удивлялась сама себе. Но все что она чувствовала в этот момент, так это радость от встречи и самое настоящее желание обнять их всех.

– Где вы были? – воскликнул Дарен.

– В Эльмарене! Кеннет же туда открывал портал! – рассмеялась Ингрид.

Дарен посмотрел сначала на сестру, потом на маршала и отметил про себя, что обе выглядели хоть и утомленными, но по-настоящему счастливыми. Он облегченно вздохнул: чтобы там не произошло в Эльмарене, переживать за них не стоило.

***

– Мне надо возвращаться в Гронг, – с сожалением сказала Диана, когда они оказались вдвоем в комнате Ингрид.

– Твоя армия давно не видела своего маршала! – согласилась амальонка. – Они, должно быть, тебя потеряли! – она улыбалась, стоя в опасной близи от Дианы. Руки ее покоились у маршала на поясе. И хотя слова Ингрид говорили об одном, своими действиями амальонка четко давала понять, что отпускать Диану она не собирается. Гронгирейка, завороженная ее взглядом, даже не заметила, как Ингрид стала расстегивать ей рубашку. Только обнаружив себя полураздетой, Диана очнулась. Она мягко отстранила Ингрид, приводя себя в порядок.

– Я должна там появиться!

Ингрид с наигранным безразличием пожала плечами.

– Хорошо, иди! – с этими словами она подарила маршалу долгий дразнящий поцелуй. – Спокойно ночи, я полагаю?

Диана с укором посмотрела на нее. Ингрид рассмеялась, поймав взгляд подруги, а точнее уже жены, полыхнувший недобрым огнем. Гронгирейка резко притянула амальонку к себе, так что у той перехватило дыхание.

– Я вернусь, – сказала Диана и в голосе ее слышалась угроза.

– Что? Думаете, не сможете уснуть, маршал? – подзадорила ее Ингрид, глядя прямо в глаза, остановив свои губы в миллиметре от губ Дианы. – Вторая бессонная ночь вам по плечу?

– Вот и проверим! – тихо ответила гронгирейка и исчезла в открывшемся портале.

Ингрид с улыбкой дотронулась до своей щеки, явственно ощущая на ней след горячего дыхания гронгирейки.

***

Не успела Диана ступить на землю своего королевства, как к ней подлетел ее стражник. Диана даже вздрогнула от того, насколько он весь показался ей темным. Выражение его лица было сумрачным, глаза горели холодным блеском. Не ужели все гронгирейцы такие? – промелькнуло в голове у Дианы.

– Ваша Светлость! – начал он.

– Слушаю, – резко бросила она на ходу.

Она тоже вся переменилась. Приняла свой давно забытый вид грозного и всемогущего маршала армии. И увидела, что лицо стражника расправилось. Он будто вздохнул свободнее.

– Вернулся посланник из Безмятежного Леса, – отрапортовал гронгиреец, выпрямив спину и глядя строго перед собой, как и полагалось при выполнении доклада.

– Что? – Диана остановилась, одаривая своего воина тяжелым взглядом. – Не может этого быть!

Она в раздумье опустила голову. Ей было не по себе. Она чувствовала, что уже не является той, за кого ее принимал гронгирейский стражник. А воин смотрел на нее с обожанием и страхом. Он преклонялся перед ней, как перед олицетворением власти и самой могущественной в Долине силы.

– Где он? – спросила Диана.

– В темнице до вашего распоряжения! – резво ответил стражник.

– Он может говорить? В своем уме?

– Да, он в полном порядке!

– Он что-нибудь принес с собой? – уклончиво спросила Диана.

– Нет! – ответил воин.

– Хорошо! Ты свободен!

После осмотра постов и территории, которые Диана сегодня проводила без какого-либо интереса или желания кого-нибудь поймать, маршал спустилась в подвал замка. Коридор был тускло освещен факелами на стенах. Поморщившись от неприятного полумрака, Диана наполнила коридор тысячей маленьких огней. Второй раз за сегодняшнюю ночь она заметила, что ей не хватает света. Неужели в Гронге всегда так темно? Может это просто ночь?

Но, несмотря на полыхающий вокруг Дианы свет, вид у темницы был зловещий. Тот же гладкий темный камень, из которого был возведен сам замок, мрачно сверкал в отсветах огня. Коридор, казалось, вел в никуда. И в нем стояла устрашающая живая тишина, неумолимо поглощающая любой раздающийся звук. Гул шагов маршала тонул в этой тишине, не успев возникнуть.

Окидывая безрадостным взглядом свои подземные владения, Диана дошла до клетки заключенного. Молодой гронгиреец лежал на койке в глубине камеры. Когда он заметил, что за решеткой стоит маршал, он встал и подошел к ней, показывая тем самым, что слушает ее вопросы. Гронгиреец смотрел на Диану без страха. Что-то неуловимо изменилось во всем его облике.

– Она в порядке, – отчетливо произнесла Диана вместо приветствия. Лицо ее продолжало сохранять непроницаемое выражение.

Парень облегченно вздохнул.

– Я не нашел ключ.

– А ты точно был в Безмятежном Лесу? – поинтересовалась Диана, сузив глаза.

Гронгиреец невольно отшатнулся от маршала, настолько резким и пронзительным стал ее взгляд.

– Это был Безмятежный Лес, – собравшись, ответил он.

– Но доказательств у тебя нет?

Парень растерянно покачал головой. Обретенное в Лесу спокойствие испарялось в присутствии Дианы.

– Этого не случится, но если бы я отпустила вас обеих? – неожиданно спросила воительница, отвернувшись от него. – Что бы ты сделал? Ушел в Амальон?

Гронгиреец вытаращил глаза, пытаясь понять, к чему клонит его предводительница.

– Да, – не сразу ответил он. – По крайней мере, в Амальоне не казнят тех, кто влюбляется в гронгирейцев.

Диана спинным мозгом почувствовала, как хорошо, что он прав. Потом она заложила руки за спину, точь-в-точь как это делал Леонид, и стала мерить шагами небольшой участок пола вдоль решетки заключенного.

– Так что там в лесу? – наконец, перешла она к сути своего визита. – И как тебе удалось вернуться?

Гронгиреец старался как можно подробнее воспроизвести все детали своего опасного путешествия. И вдруг в конце своего рассказа он решился на отчаянную просьбу:

– Отпусти ее.

Диана медленно развернулась и пристально посмотрела на него. Гронгиреец в немой мольбе сжимал прутья решетки.

– Меня можешь держать до конца моих дней. А ее отпусти. Я же побывал в Безмятежном Лесу. С ее помощью. Теперь ты знаешь, что это возможно. Пожалуйста, – горячо зашептал он.

В его глазах Диана узнала ту всепоглощающую тревогу, которая сжигала ее сердце всего несколько дней назад, и что-то внутри нее дрогнуло. А может, давно уже перестало существовать.

– Я отпущу ее, – сказала она. – Но ты останешься при мне. И будешь служить мне верой и правдой. Пока эта война не закончится.

Гронгиреец судорожно сглотнул, не осмеливаясь до конца поверить своему счастью.

– А эта война скоро закончится? – вдруг поинтересовался он.

– Все, что от тебя требуется, быть верным солдатом своего маршала, – продолжила Диана, проигнорировав его вопрос. – То есть исполнять мои прямые приказы. – Она сделала ударение на слове «мои». – Ты согласен?

– Я согласен, – поспешно ответил гронгиреец.

– Вот тебе ключ! Сам отпустишь ее. Ты знаешь, в какой она камере. Завтра утром будь в строю. И скрывай по возможности свою ауру, пока, – она сделала неопределенный жест рукой, – в общем, сам знаешь…

Гронгиреец во все глаза смотрел на ключ, оказавшийся у него в руках.

– В конце концов, ты можешь каждый день видеть ее в Амальоне, – равнодушно обронила Диана, направляясь к выходу из подземелья.

И вот только теперь до парня дошел смысл всех слов, сказанных маршалом. Он вздернул голову, но Дианы уже не было рядом. Бросив тщетные попытки понять, что это вообще было, он бросился в направлении камеры своей возлюбленной.

Уже на пути в свою башню Диану остановил оклик Рамера.

– Ваша Светлость!

– Что еще? – Диана раздраженно смотрела на своего капитана, внутри себя сетуя на то, что похоже никто не собирается спать этой ночью.

– Леонид IV ожидает вас в тронном зале, – ответил Рамер, наклоняя голову так, что капюшон его черного одеяния упал ему на лицо, скрывая выражение глаз.

– Иду, – устало отозвалась воительница.

***

– Может, ты мне скажешь, что случилось? – Леонид IV буквально брызгал слюной от злости, сидя за каменным столом в центре зала. – Твоя армия должна готовиться к важнейшему сражению за последних два тысячелетия, а тебя нигде нет!

Глаза его сверкали, и Диана вздрогнула от того, что увидела в этом искаженном гневом лице себя.

– Что ты хотел, отец? – спросила она, оставив его предыдущие комментарии без внимания.

– Где ты была? – спросил он.

Диана молчала, глядя сквозь него. Как же ей было неприятно врать. Как никогда до этого. Она еще помнила то прекрасное ощущение свободы в Эльмарене, когда тебе не надо ничего скрывать.

– Я занималась поисками! Гриффины мертвы! – наконец, ответила она. И поморщилась. Это была гримаса отвращения ко лжи, но Леонид принял это за выражение сожаления по поводу их смерти.

– Не может быть! – ошеломленно выдохнул он. – Не может этого быть! Но как? Они же непобедимы!

– Их тела обнаружили в амальонском лесу!

Леонид выглядел потрясенным. Он все пытался осмыслить услышанное.

– Значит, она справилась с ними! Маленькая дрянь! – он и Диана вскочили одновременно.

– Я перережу Фаридэ горло одному за другим! – шипел Леонид, не замечая, что его дочь смотрит на него с нескрываемой яростью.

– Хватит!

Гневный голос Дианы больше напоминал рык дикого зверя. Она угрожающе наклонилась вперед, опираясь на стол обеими руками, готовая в любой момент сорваться.

– Мы отомстим за них! – поклялся Леонид, ударив себя в грудь. Конечно же, он хотел отомстить в первую очередь за себя, за то, что его лишили любимой игрушки, оружия, на которое он возлагал большие надежды.

– Тогда нет смысла откладывать нападение на Амальон. Это должно случиться как можно скорее, – запальчиво воскликнул гронгирейский король. – Ты слышишь меня, огненный маг? Как можно скорее! Готовь свою армию!

– Я слышу тебя! – сказала Диана, и резко, развернувшись, вышла.

***

Ночью Диана так и не появилась в доме Фаридэ, поэтому с утра Ингрид выглядела несколько растерянной, постоянно поглядывая на лестницу, по которой Диана обычно спускалась в гостиную. Фаридэ садились завтракать.

– Думаешь, она придет? – шутя, спросил Дарен.

– Думаю да, – спокойно ответила ему Ингрид, опуская светловолосую голову к тарелке, чтобы аккуратно разложить по ней кусочки козьего сыра.

– Что ж… – раздался голос Филиппа. – Что ж…

Он обменялся с Беатрис понимающими взглядами. За столом чувствовалась некоторая неловкость. Будто бы все ждали еще кого-то, но не осмеливались в этом признаться друг другу.

– У меня новость, – взволнованно произнес Тэган, единственный, кто не замечал всеобщего настроения. Лицо его сияло самым настоящим счастьем влюбленного человека, которому чужды любые эмоции, отличающиеся от радостных. – И мне не терпится ею с вами поделиться.

– Да? – отозвалась Беатрис.

Тэган собрался, было говорить дальше, но замер с открытым ртом, глядя куда-то за спину Ингрид. Та подняла на брата глаза, когда поняла, что он молчит, заметила, что все остальные тоже молчат и смотрят практически сквозь нее, вскочила из-за стола и бросилась Диане на шею.

– Я уже думала, ты не придешь!

– Прости! – Диана обняла ее, на несколько мгновений оторвав от земли.

– Что случилось? – спросила Ингрид, видя, что на подруге лица нет.

– Потом, – сказала Диана, садясь рядом с ней. Еще выходя из портала, она обратила внимание на то, что Тэган собирался что-то сказать, и не хотела его перебивать.

– Ну вот, теперь, когда все в сборе, я могу наконец-то это сказать! – радостно вздохнул Тэган. – У нас с Лейей будет свадьба! Осталось только решить когда!

– Какая чудесная новость! – воскликнули все хором и стали его поздравлять.

Дата добавления: 2015-11-16