Плутая в дебрях 9 страница

А миссис Лидиксон все говорила, не умолкая. Неплохо бы позвать санитарного инспектора и получить от него отчет.

– Это сэкономит нам время и нервы, а покупатель будет меньше раздумывать. – Она поинтересовалась, не могут ли в доме обнаружиться термиты. Он заверил, что это невозможно. Дом построен из калифорнийской секвойи. Он постоянно проверял строение на сухую гниль. Миссис Лидиксон объяснила, что покупателей обычно очень интересует подобная информация, и они сами проверяют ее. Никто никому не верит в наши дни.

Он ничего не мог придумать, что бы еще следовало сообщить. Разве что все электроприборы старые. Они служат уже много лет, только микроволновка новая.

Предоставив ему всю необходимую информацию и получив ответы на все свои вопросы, миссис Лидиксон поблагодарила Сэмюеля за кофе и встала.

– Я подготовлю документы вам на подпись к завтрашнему дню. – Таким образом, он получал на размышления еще двадцать четыре часа. У него осталась ее визитная карточка. Он мог позвонить ей, если передумает. Сэмюель уже понял, что этого не произойдет. А если он откажется, то очень скоро вернется к этому вопросу снова.

Как только риелтор ушла, Сэмюель опустился в кресло, он страшно устал и пришел в отчаяние.

Его разбудил звонок в дверь. К своему удивлению, он обнаружил, что уже сумерки и он проспал целых три часа. За дверью он обнаружил Чарли и Салли Уэнтворт с упакованным ужином.

– Как дела, Сэмюель?

Он чувствовал себя совсем древним.

– Сейчас освежусь и приду. Заходите, располагайтесь.

– Мы подождем вас на кухне.

Когда Сэмюель зашел на кухню, Салли уже помыла посуду и убирала чашки и блюдца в шкафчик. Она разложила на столе приборы, салфетки и выложила ужин на любимые тарелки Эбби, с голубыми ивами. Ветчина, пюре, бобы и ромовый напиток на десерт.

– Вы меня балуете.

Салли улыбнулась:

– Мы делаем это с удовольствием. Садитесь же. – Она налила ему чашечку кофе. – Это кофе без кофеина. Новый сорт. Посетителям нравится.

Они с Чарли сообщили Сэмюелю последние новости о жителях Сентервилля. Они никогда ни о ком злого слова не сказали, поэтому Сэмюель с удовольствием выслушивал их. Когда он закончил свою роскошную трапезу, он поблагодарил друзей и хотел помыть посуду.

– Сидите, сидите. – Салли забрала его тарелку. – Я все сделаю за полминуты: помою, вытру и уберу на место.

Он рассказал им о миссис Лидиксон.

Чарли сложил руки на столе.

– Не скажу, что я сильно удивился. У вас слишком большое хозяйство, требует много сил. И я бы не справился, хотя я на тридцать лет моложе.

– Больше всего меня беспокоят наши занятия по изучению Библии. – Он посмотрел по очереди на Чарли и Салли. – Я не хочу, чтобы они прерывались.

Чарли пожал плечами:

– А почему бы им прерываться?

– Но кто же будет вести занятия, Чарли? Вы?

– Только не я! Вы же не сказали, что собираетесь переехать в другой город, Сэмюель. Верно?

– Я подал заявление на квартиру в Вайн–Хилле. В этом месяце одна женщина должна будет перебраться в реабилитационный центр. К тому же может и еще что‑то освободиться, люди умирают.

– Ну, в понедельник мы закрыты. Как считаете, можем мы перенести занятия на вечер понедельника и проводить их в моей закусочной?

Салли рассмеялась:

– Ты просто гений, милый! И почему я сама не подумала? А если мы станем предлагать десерт, у нас отбоя не будет. Вместо двенадцати придут все тридцать. Вы не собираетесь продать и машину, Сэмюель?

– Пока не думал об этом.

– Если надумаете, Чарли может за вами заезжать, а потом отвозить домой.

Чарли внимательно следил за ним.

– Как вам идея, Сэмюель? Это просто предложение. Не позволяйте Салли собой командовать.

И Сэмюель вдруг почувствовал себя действительно хорошо.

– Замечательная идея. Во всяком случае, на какое‑то время. Но я ведь не буду жить вечно. – В ближайшее время он собирается покинуть свое измученное старое тело и воссоединиться с Господом и Эбби.

– Правильно, – сказал Чарли. – Только давайте не будем забегать слишком далеко вперед.

Абсолютно всем в группе понравилась мысль перенести занятия на вечер понедельника и встречаться в «Закусочной Чарли».

– Я знаю четырех людей, которые хотели бы к нам присоединиться, но для них не было места.

– Итак, решено. На следующей неделе можем попробовать, если не возражаете.

Всех переполняло радостное возбуждение.

– Когда дом будет продан, мы поможем вам упаковать вещи и перевезти их, Сэмюель. – Все присутствующие пообещали помочь.

Когда на белом штакетнике забора появился знак «Продается», Сэмюель сел в свое кресло–качалку и заплакал. Он незаметно задремал, и ему снилась Эбби, что случалось с ним довольно часто.

– И что ты думаешь по этому поводу, Эбби? – спросил он ее.

– Думаю, что пришла пора расстаться с этим домом. – И как всегда, она занималась рукоделием, а ее голубые глаза весело блестели.

– Видишь ли, я не знал, как лучше, это же очень важное решение, сама понимаешь.

– Тебе решать. Кто знает, что сделает Господь, Сэмюель? Ноу тебя еще есть время послужить Ему.

Во сне он мог по–прежнему беседовать со своей Эбби во дворе их дома. Он попивал ее домашний лимонад и держал за руку или смотрел, как она хлопочет на кухне, слышал ее смех. Во сне он мог совершать с ней дальние прогулки. А однажды они даже парили в небе на огромных, как у орла, крыльях. Во сне его тело не тянуло к земле. И не было такого понятия, как сила притяжения. Все становилось возможным. Иногда ему даже удавалось краешком глаза на мгновенье заглянуть в рай.

– Куда ты идешь?

– Ты сам это знаешь.

– Я хочу с тобой.

– Не сейчас, Сэмюель. Не моя воля, но Твоя да будет… Помнишь?

– Но, Эбби…

– Всему свое время, любимый.

– Эбби!

Пробуждение возвращало его назад в немощное тело. А с ним приходила и печаль.

* * *

Юнис заметила знак «Роквилль» и сразу же вспомнила Стивена Декера. Как давно она его не видела. А не говорила с ним и того дольше. Она раздумывала, не заскочить ли к нему, чтобы узнать, как он поживает. Сэмюель рассказывал в своей группе, что Стивен тоже начал вести подобные занятия. И ей это очень понравилось. Ей довелось наблюдать за его духовным ростом в течение нескольких лет. Жаль, что они с Полом так и не помирились. Если вспомнить о том, как Пол с ним обошелся, едва ли они снова подружатся.

Судя по указателю, очень скоро должен быть выезд с автострады. Юнис приняла решение и съехала с трассы. Пол не будет по ней скучать. После воскресной службы он всегда играл в гольф с одним членом совета. Если только кому‑то не требовалось срочно проконсультироваться с ним. Последнее время такое случалось довольно часто. И хотя в штате Центра новой жизни были два психолога, Пол нехотя отказывался от этой работы.

Роквилль был старинным красивым городком – широкая главная улица, высокие декоративные фасады, здания, построенные в стиле Среднего Запада, деревья вдоль обочин. Она легко нашла дом Стивена Декера. Один раз она уже собралась было к нему ехать, но потом передумала.

Входная дверь была широко распахнута. Как только Юнис увидела Стивена, сердце ее забилось. Она такого не ожидала и была уже готова развернуться, сесть в машину и уехать, пока он ее не заметил. Но вместо этого она осталась стоять на месте. Он сидел за столом, перед ним лежало несколько книг и раскрытая Библия. Он делал какие‑то записи. Как только он поднял голову и взглянул на нее, у нее защемило сердце.

– Юнис?

– Простите, если отрываю от дел. Мне вдруг захотелось заглянуть к вам по дороге домой, посмотреть, как вы живете. – Она уже поняла, что совершила ошибку, но никак не могла придумать, как ей выпутаться, развернуться и уехать, при этом не обидев его.

– Сентервилль севернее.

– Я была в Лос–Анджелесе, навещала Тима.

Он не торопясь встал из‑за стола.

– Вы похудели.

Юнис почувствовала легкий трепет.

– И еще стала старше. – Смешок получился невеселый. Зачем она сюда приехала? Что побудило ее сделать этот шаг? – Я была здесь один раз. Очень давно. – Она огляделась. – В дом я, конечно, не заходила. Только заглянула в окно. – Юнис решилась поднять глаза, его взгляд волновал ее. – Когда его только передали Сентервилльской христианской церкви.

Он озадаченно нахмурился:

– Передали церкви?

– А вы не знали? – Юнис стало немного легче. – Эта собственность была завещана Сентервилльской христианской церкви. Она принадлежала одному из ее основателей. Мне не довелось с ним встретиться. Он жил в доме для престарелых в Сакраменто. Мы даже не знали о его существовании, пока Пол не получил сведения, что Бьорн Свенсон завещал свое имущество церкви.

Тут Стивен все понял.

– А Пол продал дом и вложил деньги в Центр новой жизни.

– Да. Все верно.

Стивен был потрясен.

– А я и не знал.

– Я надеялась на это.

– Почему?

Юнис пожала плечами:

– Это можно было бы расценить как месть Полу. Мне так кажется.

Стивен склонил голову, в его глазах полыхнул огонь.

– А это недостойно христианина, верно?

Юнис совсем запуталась.

– Простите. Я вовсе не собиралась воскрешать прошлые разногласия. – Кажется, от этих слов Стивен рассердился еще больше.

– Но почему, Юнис? Не ваша вина, что все так получилось.

– Центр новой жизни все еще стоит, Стивен. Он великолепен. Свидетельство вашей любви к Господу.

– Да, наверное, можно и так посмотреть на это.

– А вы думаете иначе?

– Только время может показать, рухнет ли Центр новой жизни или нет.

У него были свои причины для цинизма. Пол использовал его в своих интересах. Хуже того, Пол позволил сплетням разрушить его репутацию. Слухи, естественно, вскоре стихли. Люди понимали рано или поздно, что Стивен настоящий профессионал. Она пришла сюда не затем, чтобы разжигать старые страсти, но чтобы открыть путь к исцелению. Она была наивной. Наивной и глупой.

– Мне не следовало к вам заезжать.

– Напротив, я рад вас видеть.

Тон его смягчился. И выражение лица тоже. Сердце Юнис яростно колотилось.

– Папа?

Стивен обернулся:

– Брит, иди сюда. Я хочу познакомить тебя со старым другом.

Юнис увидела подходившую к ним девушку. Та засунула большие пальцы за ремень своих выцветших джинсов и неприязненно оглядывала Юнис. И, несмотря на панковскую одежду, прическу, пирсинг и татуировки, девушка была красива. У нее были глаза Стивена.

– Ваш отец часто о вас рассказывал. – Юнис протянула руку девушке, о которой постоянно молилась с тех пор, как она пропала.

– Скорее всего, ничего хорошего. – Бриттани вяло пожала протянутую ей руку.

Юнис перевела взгляд на Стивена. Она ничего не смогла прочесть на его лице, никакого намека, что же следует ответить. Она снова посмотрела на Бриттани, очень внимательно.

– Мне всегда казалось, что отец вас обожает, что ему хочется больше времени проводить с вами. Он каждую неделю ездил в Сакраменто, чтобы вас увидеть. Иногда он делился своими планами. – Почему глаза девушки вдруг сверкнули? Юнис решила попробовать по–другому. – Мы все за вас молились, Бриттани. Ваш отец, я, Сэмюель. Вы уже познакомились с Сэмюелем Мейсоном?

–Нет.

– Надеюсь, познакомитесь. Он вам понравится. Во всяком случае, мы все молились за вашу безопасность, чтобы вы позвонили или пришли или частный детектив что‑то обнаружил…

– Частный детектив?

– Ваш отец нанял его сразу, как вы пропали. Разве он вам не говорил? – Юнис перевела взгляд на Стивена, застывшего без движения. – Вы же тогда ездили в Сан–Франциско, верно? Вы пробыли там неделю, разыскивая Бриттани.

Бриттани повернулась к отцу:

– Это правда?

– Да, правда, – ответил Стивен совершенно бесстрастно. Трудно было понять, о чем же он сейчас думает.

– А я считала, тебе все равно.

– Вовсе даже не все равно.

Лицо девушки изменилось. Теперь она казалась совсем юной неуверенной в себе, даже испуганной.

– Я была в Сан–Франциско только несколько дней, потом отправилась в Санта–Крус и затем в Лос–Анджелес. Я… – Она скривилась, склонила голову и вдруг метнула взгляд на Юнис. –Я не хотела никому мешать. Мне очень жаль.

Юнис покраснела:

– Вы никому не помешали, Бриттани. Я проезжала мимо и решила заскочить. У меня сын вашего возраста. Он живет у бабушки в Лос–Анджелесе.

– А почему он не живет с вами?

Грубый вопрос, бестактный, но Юнис пришлось на него ответить.

– Тимоти казалось, что его жизнь проходит под микроскопом Непросто быть сыном пастора. – И женой. Она попыталась сменить тему разговора. – Я слышала про новый проект вашего отца и захотела взглянуть. Это он построил Центр новой жизни, где пастором служит мой муж. Вы знали об этом?

– Он постоянно что‑то строит.

Стивен сжал губы.

– Как дела у Тима?

– Замечательно. У него прекрасные друзья, они с Лоис хорошо ладят. – Ей блестяще удавалось скрывать свою боль. – Сейчас он едет в Мексику с молодежной группой. Они будут строить дома на юге Тихуаны. А потом он собирается в христианский университет на Среднем Западе.

– А домой он не собирается?

Юнис побоялась, что голос выдаст ее, поэтому просто отрицательно покачала головой.

– А почему?

Юнис повернулась лицом к Бриттани. Откуда было девушке знать, что она причиняет боль? Или все‑таки она знала об этом?

– Потому что ему лучше там, где он сейчас. Он волен раскрыть свои крылья и лететь, куда захочется.

– Другими словами, он уже достаточно взрослый, чтобы самому решать, где ему хочется жить, и он предпочитает жить у бабушки, а не у родителей.

– Довольно, Бриттани.

Юнис старалась не показывать, насколько ее обидели слова девушки.

– Всем нравится самим решать, где они будут жить и с кем, Бриттани. И как бы мне ни хотелось вернуть сына домой, я вижу, что он счастлив у бабушки. Поэтому я не прошу его вернуться, я не давлю на него. – Бриттани внимательно ее слушала. – Вам тоже предстоит найти ответы на эти вопросы. Где вы сможете стать такой женщиной, какой вас хочет видеть Господь? Где вы будете счастливы?

Бриттани нахмурилась, но возражать не стала.

Все трое неловко переминались с ноги на ногу и молчали.

Первой заговорила Юнис:

– Что ж, приятно было повидаться, Стивен.

– Не уезжайте. Вы даже еще не посмотрели дом. – Он жестом пригласил ее внутрь.

Бриттани взглянула на отца, потом снова на Юнис. В ее взгляде было что‑то тревожащее, словно она что‑то поняла.

– Хотите, сделаю кофе?

– Прекрасная мысль, Брит. Кофе лежит в правом шкафчике и…

– Я сама все найду.

Стивен провел Юнис по всему дому – от подвала до второго этажа. Когда они поднялись наверх, Бриттани надевала свою куртку военного образца.

– А я, пожалуй, прогуляюсь.

Юнис заметила, что Декер напрягся, наблюдая, как дочь спускается по лестнице.

Стивен налил кофе в две чашки. Юнис услышала, как захлопнулась входная дверь.

– Когда вы ее нашли?

– Не я нашел ее. Она меня нашла. Бриттани вдруг появилась на моем пороге из ниоткуда. – Он сел на стул и откинулся на спинку. – Каждый раз, когда она выходит из дома, я не знаю, вернется ли она назад. Но я твердо знаю, стоит мне попробовать быть с ней строже, и она сразу сбежит. – Он поднял глаза. В его взгляде было столько боли. – Последние несколько лет были настоящим кошмаром.

Ей показалось, что он говорит не только о своей беглой дочери.

– И это одна из причин, по которой я к вам заехала. Я хотела вам сказать, как мне жаль, что ваши отношения с Полом не налаживаются.

– Вам не за что извиняться.

– Ну, я… – Она не могла напрямую сказать, что Пол не намерен восстанавливать их отношения, во всяком случае, не проявлял к этому рвения. – Мне не нравится, когда братья не ладят между собой.

– Хорошая мысль, Юнис, но вам не под силу заставить кое–кого извиниться и сделать так, чтобы при этом эти извинения что‑то значили.

– Боюсь, вы правы. Но я все‑таки не теряю надежды, что Пол… – Очнется? Она не могла произнести такое вслух, о своем муже, во всяком случае. Это было бы проявлением неверности.

– Не стоит беспокоиться. – Он поднял свою чашку и смотрел на Юнис, пока пил. – Меня не смертельно ранили.

– Иногда Пол поступает как тиран, выполняя работу для Господа.

– Для Господа? Вы так это называете?

Она смутилась. Он рассердился, она еще ни разу не видела его таким.

– Вы с Полом не ладите в последнее время, верно?

Юнис совсем растерялась и принялась бормотать:

– М–мы… живем так же, как и раньше.

– Действительно? Вот и хорошо.

– Простите?

Он поставил чашку на стол.

– Вы, наверное, и не представляете, с каким искушением я сейчас борюсь. – Он взглянул на нее. – На нескольких фронтах сразу.

У нее снова забилось сердце. Не от его слов. А от его взгляда. Он словно придвинулся ближе, хотя между ними по–прежнему был стол.

– Сначала я посчитал это глупостью, несерьезным увлечением, которое со временем пройдет. Но чувство росло и углублялось. Помните тот день в больнице, когда вы пошли за мной к парковке?

Она хотела все отрицать, но не смогла. –Да.

– Тот факт, что вы помните, говорит мне больше, чем вам хотелось бы.

У Юнис начали гореть щеки. Когда же в последний раз Пол смотрел на нее как на женщину, а не как на пианистку и соратницу? Может, желание увидеть этот взгляд побудило ее сегодня приехать сюда?

– Вы месяцами избегали меня, Юнис.

– Я считала, что так лучше.

– Вы избегаете смотреть мне в глаза.

–Я…

– Не нужно ничего объяснять. Мы оба ходили вокруг да около. А это больно. Иногда я злился оттого, что… – Он тряхнул головой. – Но вы, пожалуй, были правы. – Юнис вцепилась в свою чашку. Стивен наклонился вперед, и она задержала дыхание. – Когда я увидел вас в дверях сегодня, я кое‑что понял. – Он погладил ее руку, и Юнис охватили противоречивые чувства. – Ничего не изменилось. Во всяком случае, для меня.

– И для меня, Стивен.

– Осторожнее.

Она отдернула руку.

– Я имею в виду… – Она с трудом проглотила слюну, дыхание ее участилось. – Я замужем.

Он отклонился назад.

– Я знаю. – Взгляд его стал насмешливым. – Замужем и несчастны. В этом и беда. Я бы очень хотел сделать вас счастливой. Не на пару часов здесь, в моем доме, а на всю оставшуюся жизнь.

Она и раньше чувствовала, как между ними пролетали искры, но сейчас ее охватил настоящий пожар.

– Я приехала не для этого.

– Знаю, Юнис. Я знаю вас. Жаль, что Пол не знает.

Она вздрогнула, встала и подошла к окну, выходившему на улицу. Она не знала, что сказать. Не знала, как уйти с достоинством. И зачем только она приехала? У них со Стивеном никогда не получалась светская беседа. Слишком много было подводных камней. И течений, быстрых, бурных. Так недолго и уплыть в открытый океан. Интересно, что сказал бы Пол, знай он, что она приехала к Стивену Декеру? Она прекрасно понимала, что ей не следует оставаться с этим человеком наедине. Так о чем же она думала? Как жена пастора, она вообще не имеет права приходить в дом к одинокому мужчине. Могли пойти сплетни. Она сделала шаг назад, отвернулась от окна и обнаружила, что он стоит прямо у нее за спиной. Она так увлеклась внутренней борьбой, что даже не услышала, как он подошел. А теперь ей придется его обходить, чтобы уйти.

– Знаете, о чем я подумал, Юнис? Мне кажется, Господь направил меня в Роквилль, чтобы защитить нас обоих. И еще мне кажется, Он вернул Бриттани домой, чтобы между нами ничего не могло произойти.

Она подняла голову и заметила, как у него на шее бьется жилка. Она не посмела посмотреть ему в глаза, побоялась увидеть в них то же желание, что испытывала сама. О, Господи, Господи, помоги мне! Она вся дрожала.

Стивен отступил.

– Я вас провожу.

Юнис с облегчением выдохнула.

Стивен смотрел на нее нежным понимающим взглядом. Он открыл перед ней дверь, но держал так, чтобы ей было не пройти. В его глазах снова мелькнул огонек: пожар стих, но угольки все еще тлели.

– Если только я услышу, что Пол ушел из вашей жизни, я тотчас примчусь.

– Такое вряд ли произойдет. – Она не хотела, чтобы в ее голосе послышалось разочарование.

Выражение его лица изменилось. Он старался не смотреть ей в глаза, выпуская из дома.

О чем он думал? Она помешкала несколько секунд и вышла на улицу.

– Приятно было повидать вас, Стивен. Вы сотворили настоящее чудо с этим домом. Сэмюель говорил, что вы ведете занятия по изучению Библии. Он очень гордится вами.

– Сэмюель всегда преувеличивает.

– Ну и что? Все скучают по вам в нашей группе.

Он выдержал ее взгляд.

– Можете передать от меня привет.

Она поняла, почему он перестал ходить на занятия.

– Простите, Стивен.

– Юнис, вы самое лучшее, что есть у Пола.

На открытом пространстве она чувствовала себя увереннее.

– У него есть Господь.

– Будем надеяться.

* * *

Стивен смотрел, как уезжает Юнис. Стоило ему только ее увидеть, и любовь вспыхнула вновь. В полную силу. Он почувствовал, что дверь для него открыта и есть шанс в нее войти. И что, если бы он вошел? К чему бы это привело? К каким последствиям? Он даже не хотел думать о том, как бы отреагировала Юнис, если бы он поддался порыву, сжал ее в объятьях и поцеловал. А вдруг она бы ответила?

– Так за каким делом она приезжала?

Стивен вздрогнул от неожиданности, он обернулся и увидел Бриттани, сидевшую на любимой скамейке Джека Бодена. Неужели она сидела там все это время?

– Она мой старый друг.

Бриттани поднялась и пошла ему навстречу. Дочь внимательно смотрела на него, а потом, вздернув подбородок, спросила:

– Между вами что‑то было или как?

– Нет. – Он смотрел на нее в упор. – Никогда. И заруби это себе на носу.

Бриттани побледнела, но не отступила.

– Что это ты кипятишься?

– Юнис – жена пастора, и любая сплетня нанесет ее репутации непоправимый вред.

– Тогда зачем же она приезжала?

– Она же все сказала. – И кое‑что утаила. Стивен видел, что Юнис чем‑то обеспокоена. Зачем она приезжала? Сказала бы она, если бы здесь не было Бриттани? Он остановил свои мысли в этом направлении.

– Я уже большая девочка, папа. И у меня есть два глаза. Ты любишь ее, разве нет? Куда больше, чем ты любил маму.

– Если ты хочешь знать, был ли у меня с ней роман или хотел ли я этого, я отвечу – нет. Я восхищаюсь Юнис Хадсон. Она мне очень нравится. Как можно не любить человека, который ставит чужие нужды выше своих? И ее сын – пример того, на какие жертвы она готова идти.

– А почему он уехал на самом деле?

– Потому что не мог оправдать ожиданий своего отца.

– Ты хочешь сказать, что его отец похож на нашу маму? Ну, тогда неудивительно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты и сам прекрасно знаешь. Ты же с ней жил. Ты знаешь, какая она. Что бы ты ни сделал, ей всегда мало, она вечно недовольна. А все неудачи – только твоя вина. Ты ведь из‑за этого от нас ушел? Потому что она вечно орала на тебя, что ты пьяница. Как она орет на меня, почему я плохо учусь, почему у меня не те друзья, и по многим другим поводам, у нее их сотни. «Ты могла бы похудеть на несколько фунтов, Бриттани». «Когда ты, наконец, прекратишь грызть ногти?» «Ты прямо как твой отец…» Чтобы с ней жить, нужно либо пить, либо не обращать на нее внимания. Ты, должно быть, очень рад, что больше ее не слышишь.

Он попытался ее успокоить.

– Не заводись, милая. – Он положил ей руку на плечо. – Не только у твоей мамы бывают проблемы, Брит.

Она стряхнула его руку.

– А сейчас ты набросишься на меня. Верно? Ты скажешь мне, что в моей жизни все не так. Ты ведь тоже хочешь подчинить мою жизнь правилам!

Было очевидно, что она боролась сейчас с какой‑то зависимостью: то ли алкогольной, то ли наркотической. Он точно не знал, но ясно видел признаки.

– Я говорил о себе, Бриттани. Я алкоголик. Раньше я сваливал вину на твою мать, оправдывая этим свое поведение. Но правда состоит в том, что достаточно посмотреть в зеркало, чтобы увидеть виноватого.

– Но ты же больше не пьешь, папа. У тебя в доме всего одна бутылка вина. Я посмотрела. А мама продолжает винить тебя во всем.

– Я по–прежнему алкоголик. То, что я не пью, еще не значит, что я излечился. Слава Богу, Иисус избавил меня от тяги к спиртному. Но я по–прежнему живу одним днем. И ничего не принимаю как данность. – Как только Бриттани уходила из дома, у него появлялось желание выпить виски. Но он знал, что первый же глоток убьет его. – Давай поднимемся наверх. Вина у меня мало, зато полно содовой.

Бриттани подчинилась и сразу же рухнула в кресло у окна.

– И во что тебе обошелся частный сыщик?

– Я заплатил бы больше, если бы это помогло вернуть тебя раньше. – Он делал бутерброды с копченой колбасой, а она молча смотрела в окно, явно обеспокоенная чем‑то. Но он не хотел ее расспрашивать.

– Попозже нужно будет сходить в магазин. – Он положил ее бутерброд на стол. – У меня почти ничего не осталось.

– Я не хочу тебя объедать, не хочу, чтобы ты на меня тратился. Мне ведь не обязательно здесь жить.

– Я бы предпочел, чтобы ты жила у меня.

– Действительно? Не обманываешь?

Почему это так ее удивляет?

– Я скучал по тебе, Бриттани. С тех пор как мама тебя забрала. Тогда ты не могла знать, не понимала, как сильно я тебя люблю. Ты же моя кровь и плоть. – Он видел, как ее внутренняя борьба все усиливалась с каждым его словом. – Я всегда любил тебя. И всегда буду любить. Ничто этого не изменит.

– Это ты сейчас так говоришь, потому что не знаешь ничего обо мне, не знаешь, что я сделала. – У нее задрожали губы, глаза наполнились слезами. – Ты даже представить себе не можешь!

– Представить могу. – Как раз из‑за этого он временами просто сходил с ума. Тогда ему хотелось напиться и забыться.

Закрыв голову руками, она разрыдалась.

Стивен не стал ей говорить, что все будет хорошо. Это было бы неправдой. Никогда не будет все хорошо. Некоторые раны заживают долго. А доверие не заслужишь за один вечер. Он подошел к ней. Нагнувшись, отвел ее руки от головы.

– Посмотри на меня, милая.

– Не могу.

– Ты не должна бояться того, что увидишь в моих глазах, Бриттани. Я не собираюсь бросать в тебя камни, не собираюсь презирать. Господь знает, как много я грешил. Как часто не исполнял того, что должен был. Каждое утро я просыпаюсь и благодарю Господа за новый день, прошу Его поддержать меня, чтобы и этот день был чистым и трезвым. А перед сном я снова благодарю Иисуса за то, что Он помог мне пережить этот день.

И тогда она на него посмотрела.

– И каждый день тяжелый?

– Некоторые дни бывают особенно тяжелыми. Но теперь у меня есть чем сражаться, есть друзья. А особенно важно, что у меня есть связь с Иисусом Христом. – Стивен знал, что означает ее взгляд. Но он продолжил говорить то, что нужно было сказать: – Я знаю, что могу обратиться к Нему всякий раз, когда что‑то случается, а Он показывает мне путь, по которому я должен идти. – Как, например, получилось с Юнис. – Господь указывает мне, что я могу изменить, а что нет, и дает мне мудрость отличить одно от другого.

– Это молитва? Нечто подобное написано на стене в Тендерлойне[64].

Он не хотел знать, что она делала в этой части Сан–Франциско.

– Да. Всякий раз, когда говоришь с Господом, это молитва. Труднее научиться слышать ответ. – Он сам учился этому очень долго. Но еще не достиг совершенства. Стивен стер слезу с лица дочери.

– Ты стал совсем другим, папа. Я тебя почти не знаю.

– У нас с тобой много времени, чтобы лучше узнать друг друга.

Звуки шофара

_16.

Сэмюель открыл дверь своей квартиры и оказался лицом к лицу с высоким молодым человеком в синей рубашке, черной кожаной куртке и джинсах.

– Тимоти Хадсон! Очень рад тебя видеть. – Он обнял парня. Потом молча отстранился и жестом предложил ему войти. Сэмюелю приходилось прилагать усилия, чтобы не заплакать. Врач говорил, что слезливость вызвана микроинсультом, который он перенес.

– Как же мне приятно видеть вас, Сэмюель! Я скучал по вам.

– Прекрасно выглядишь, Тим. – Возмутитель спокойствия, который уезжал из Сентервилля, вернулся, только теперь он был значительно выше ростом, шире в плечах и излучал уверенность в себе. И единственным признаком его непокорности были длинные, до плеч, золотистые волосы.

– Мне не хватало вас в церкви, Сэмюель.

– Я перестал туда ездить после инсульта. Пропустил уже несколько служб. – Он не стал сообщать Тимоти, что не ходит вовсе в Центр новой жизни. Не стоит говорить, что единственной из прихожан Сентервилльской христианской церкви, еще посещающей Центр новой жизни, была его мать. Когда Сэмюель перестал ходить в церковь, никто даже не побеспокоился спросить почему, хотя он и не был готов объяснять. А тем, кто знал причину, было все равно. Его очень обижало и беспокоило, что после всех долгих лет его службы все так быстро про него забыли. – Моя группа приходит ко мне прямо сюда. Мы проводим свои молитвенные собрания. Вместе изучаем Библию, поем гимны и молимся.

Дата добавления: 2015-11-16