В поисках земли обетованной 5 страница

Стивен слушал, но не слышал.

– Чем больше людей к нам присоединится, тем больше возможностей найти талантливых лидеров.

– И ты считаешь, что для этого тебе нужно большое новое здание? Апостол Петр силою Святого Духа проповедовал Евангелие в день Пятидесятницы и привел в церковь три тысячи человек. Не думаю, что первым делом он подготовил строительный проект.

– Но они же собрались в храме, разве не так?

Сэмюель улыбнулся:

– Я смотрю, ты начал читать Библию.

Стивен усмехнулся:

– Я подумал, что было неплохо сделать это под вашим руководством.

Сэмюелю польстили такие слова.

– Да, первые христиане встречались перед храмом и проповедовали. Они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитве[40]. Они не требовали обещаний построить новую церковь. Господь созидает церковь из живых камней. Мы с тобой говорим о разных способах строительства Божьего храма, Стивен.

Стивен откинулся на спинку стула.

– Кажется, я понимаю, о чем вы говорите, – задумчиво произнес он.

– Значит, ты уже сделал кое–какие наброски?

Интересно, Пол попросил его об этом?

– Совсем немного. Развлечения ради. Лучше уж заниматься этим, чем поглощением виски.

– Алкоголь – все еще проблема для тебя?

– Как всегда. Это мое больное место.

– Все мы боремся с искушениями. Они‑то и заставляют нас падать на колени и просить у Господа силы.

Стивен криво усмехнулся:

– Я еще не дошел до такой точки, чтобы считать алкоголизм благословением.

– Дойдешь.

– Хотелось бы мне знать, с какими же искушениями боретесь вы.

Они оба рассмеялись.

– Скажу лишь, что я не всегда был рассудительным, спокойным и сдержанным человеком, как сейчас.

Снова заскрипела сетчатая дверь, Эбби просунула голову в щель.

– Пришел Холлис.

– Мы уже идем. – Сэмюель поднял свой пустой стакан. – Ты бы как‑нибудь принес свои наброски, Стивен. Я бы хотел посмотреть, как ты представляешь себе церковь.

– По–моему, я превзошел самого себя.

Сэмюель улыбнулся:

– Зависит от того, кто тебя вдохновлял.

Чего боялся Сэмюель, так это того, что Сентервилльская христианская церковь падет жертвой в борьбе за душу Пола Хадсона.

* * *

– Это же день рождения твоей матери, Пол. – Юнис поверить не могла, что в такой день Пол даже не собирался позвонить Лоис.

– Но ты же отправила ей подарок. – Он достал из шкафа в прихожей свое пальто.

– Ей ведь хочется услышать поздравления от тебя.

– Ладно! Я позвоню и поздравлю ее с днем рождения.

Юнис пришлось прикусить язык, чтобы не сказать то, о чем

впоследствии она будет сильно жалеть. Пол любил свою мать. Юнис знала это, как и то, что он любит ее. Просто у него слишком много обязанностей, и он сильно устал. Пол посвящал свое время множеству людей, которые приходили к нему за советом еженедельно. Он посвящал свое время диаконам и старейшинам. Кроме Сэмюеля. Пол заставлял ее лгать человеку, которого она любила и которым восхищалась как отцом. Юнис была вынуждена говорить Сэмюелю, что Пол «занят» или «ушел по делам».

– Ты слишком много времени проводишь у Мейсонов, – сказал Пол вчера вечером. Он стал жестоким по отношению к Сэмюелю. Правда, сам Пол этого, возможно, даже не осознавал. Но она догадывалась об отношении мужа к Сэмюелю по тону его голоса, когда речь заходила о Мейсоне. И она знала причину такой враждебности. Сэмюель никогда не шел на поводу у большинства.

– С днем рождения, мама! – сказал Пол в телефонную трубку.

Юнис буквально трясло. Она пошла на кухню и включила электрический чайник. Возможно, чашка чая ее успокоит. Господь, вырви тот горький корень, что прорастает в моей душе. Я не хочу испытывать таких чувств к своему мужу. Не он центр моей жизни. Ты – мой Господь, Ты – моя опора в трудные времена. О, Господи, Господи, трудные времена настали! Пол что‑то монотонно бубнил в трубку, разговаривая с матерью. Он все говорил, не слушал. Юнис разобрала слова:

– Передай привет отцу. Скажи, что у нас все в порядке. Скоро я сообщу хорошие новости. Передаю трубку Юнис.

Он передал ей телефон, а сам отправился в гостиную.

– Здравствуйте, мама.

– Здравствуй, дорогая. Это ты набирала для него номер телефона?

– Нет. Конечно, нет. – Маленькая ложь, чтобы не ранить чувства свекрови. Юнис услышала, как открылась и закрылась входная дверь – Пол ушел на встречу с мэром в загородном клубе.

– Как продвигается ремонт?

Они с Полом только что переехали в новый дом, освободив прицерковный домик для помощника пастора, которого наняли в помощь Полу.

– Медленнее, чем хотелось бы Полу, но продвигается. – Юнис рассказала о краске и обоях, шторах для гостиной и их с Полом спальни. – Зато сад почти готов.

– У меня не было возможности сказать об этом Полу, отец выходит в отставку.

– Действительно?

– Через шесть недель совет старейшин устраивает грандиозную гулянку в его честь. Отметь у себя в календаре. – Лоис назвала число.

– Он на самом деле уйдет?

– Ему не позволят передумать.

– Вы довольны? – Свекровь долго молчала. Иногда молчание красноречивее слов.

– Я буду скучать по всем моим друзьям, которых нашла в нашей церкви.

– То, что папа уходит в отставку, еще не значит, что вы не сможете посещать церковь.

– Конечно, значит, милая. Новому пастору будет слишком трудно вести свою паству, если Дейвид Хадсон будет присутствовать на собраниях. Разве я неправа?

– Я об этом не подумала.

– Мне кажется, нам лучше переехать. Но я обещаю не уезжать от Сентервилля больше чем на сто миль.

– Я буду рада, если вы будете жить поблизости.

– И подвергать церковь сына такому огромному риску? Если мы окажемся слишком близко от вас и сможем приезжать часто, Дейвид приберет к рукам общину Пола за несколько недель, и как будет чувствовать себя твой муж?

Как маленький мальчик, у которого ничего не получается. Снова.

– Может быть, вам подойдет Орегон? Вашингтон или Мэн?

Они обе рассмеялись.

– На самом деле я уже подумывала о необитаемом острове. – Ее голос срывался. – Никаких собраний членов правления. Никаких отставок старейшин, никаких дисциплинарных взысканий, никаких частных занятий по углубленному изучению Библии. А если Дейвид захочет путешествовать, он будет брать с собой только старенький мяч и ракетку. Никаких частных консультаций…

Юнис понимала – что‑то здесь не так, но не хотела лезть в чужие дела.

– Мама?

– Все хорошо, Юнис. – Лоис высморкалась. – Со мной все в порядке. Действительно. Просто я очень зла. Буквально готова взорваться от злости. И даже не могу определить, на кого я злюсь. На нашего Господа всемогущего, взирающего на нас с ожиданием и терпением? На Дейвида – за то, что он такой, какой есть? На старейшин, которые не обращали внимания на слабости Дейвида, потому что он приводил в церковь людей, а те, в свою очередь, делали пожертвования? Или на друзей, которые знали, что происходит, но не набрались мужества, чтобы поставить в известность меня?

Знали о нем? Юнис побоялась спросить. Она опасалась, что уже знает ответ.

– Я всегда старалась думать о людях только хорошее, особенно о муже. Юни, мне нужно выговориться, и пусть лучше перед тобой, чем перед кем‑то другим. Только обещай сохранить все в тайне.

Лоис поделилась своей ношей, и ей стало легче, зато Юнис, напротив, взвалила себе на плечи груз праведного гнева и жалости.

– О, мама, мне так жаль. А что говорит отец?

– Что все это лишь ошибка. Что между пшеницей появились плевелы, которые пытаются дискредитировать его служение. Что все дело в зависти и честолюбии. Что его преследуют, как Иисуса Христа. Сначала Дейвид защищался. Как волк, пойманный в капкан. Возможно, из‑за этого старейшины стали объединяться против него. Что бы там ни было, а на последнем собрании была поставлена точка. Я никогда не видела Дейвида таким злым, но он все‑таки написал заявление об уходе. А теперь община организует грандиозную вечеринку, чтобы поблагодарить нас и попрощаться. Они‑то понятия не имеют, что произошло. Больше я ничего не скажу по этому поводу, я и так уже подошла к тому, чтобы признать все происшедшее справедливым. Как там Тимми? Скажи, чем занимается в последнее время мой внук?

Юнис ухватилась за любимую тему и целых пятнадцать минут рассказывала о занятиях Тимми. Он играет в футбол и катается на велосипеде, но бывает невнимателен на занятиях.

– Пол тоже был таким. Ну, а как ты? У тебя все в порядке?

– У меня сейчас больше дел, чем хотелось бы, и Пол работает чересчур много. Но в остальном все в порядке.

– О–хо–хо! У тебя не очень‑то веселый голос.

– С тех пор как мы приехали в Сентервилль, мне пришлось многому научиться. Пастор не принадлежит сам себе. Теперь я понимаю, как вам было тяжело все эти годы. Как вы справлялись?

– Господь – мой супруг[41], Юнис. И мой верный товарищ. – Лоис тихонько рассмеялась. – Труднее всего смириться с тем, что нельзя, помолившись в понедельник, ожидать ответа уже во вторник.

– А как было бы хорошо, если бы это было возможно, – ответила ей Юнис.

– Ага, установи таймер на пять минут, подожди, и вот ответ на молитву получен. Но только он ничего не стоил бы, не было бы в нем ни благодати, ни милости. – Лоис напомнила Юнис число, на которое были намечены торжественные проводы Дейвида Хадсона. – Если Пол станет упорствовать, скажи, что он очень нужен отцу. Только ничего не говори ему из того, что я тебе рассказала. Я хочу, чтобы Дейвид сам все объяснил сыну, если, конечно, моему муженьку хватит смелости.

* * *

Пол просмотрел почту, которую оставила на его столе Рита Уил–сон. Его внимание привлекло письмо от нотариуса. Он раскрыл его и прочел, что Сентервилльской христианской церкви завещано все имущество некоего Бьорна Свенсона. У Пола тотчас участилось сердцебиение. Он включил компьютер, открыл файл со списком прихожан и, воспользовавшись командой «Найти», в нужном поле напечатал имя. Ничего не нашлось. Тогда он нажал кнопку, запрограммированную на набор номера домашнего телефона.

– Юнис, ты не помнишь никого по имени Бьорн Свенсон?

– Нет, вроде бы не припоминаю. А почему ты спрашиваешь?

– Я только что получил письмо от нотариуса, где написано, что Сентервилльская церковь наследует все имущество Свенсона. Интересно, какую сумму он завещал?

Господи, сделай так, чтобы этих средств хватило на начало строительства, чтобы я смог продолжить свое дело. Нам нужна большая церковь. Но если этих денег не хватит на покрытие всех расходов, сделай так, чтобы их хватило на покупку земли.

– Наверное, Сэмюель знает.

Пол не собирался звонить Сэмюелю.

– Мебель для кабинета уже доставили?

– Абсолютно всю и без единой царапины.

– Я хочу, чтобы мой письменный стол и жертвенник[42]стояли у окна.

– Все так и поставили, Пол. Не забудь, сегодня днем мы идем на родительское собрание.

Он совсем забыл. Неужели это так важно?

– Сегодня у меня не будет времени, Юни.

– Пол, очень важно, чтобы ты в этот раз присутствовал.

– Ты сама справишься.

– Мы должны быть вместе, учитель специально приглашал нас обоих. Тим участвовал в двух драках в прошлом месяце.

– Накажи его.

– Пол…

– Послушай, Юнис. Ты знаешь, я люблю его, но у меня весь день расписан. Я всем нужен.

– Всего двадцать минут. Это же твой сын. Полу вдруг стало жарко, он весь напрягся.

– Не припоминаю, чтобы мой отец когда‑нибудь ходил на встречи с учителями. Всегда ходила моя мать.

– И поэтому ты говорил мне, что никогда не чувствовал, что нужен отцу.

Ну, почему она должна вспоминать слова, сказанные им в минуту слабости и бросать их ему в лицо?

– Собрание в три тридцать.

– Хорошо. Я постараюсь. – Пол повесил трубку. Он глянул на календарь, потом на часы. Ему нужно больше узнать о завещании Свенсона. Оно может оказаться ответом на его молитвы.

* * *

Пол вспомнил о родительском собрании на обратном пути домой из Роквилля. Юнис очень огорчится, но когда она услышит новость, она его поймет.

Он свернул в тупик, где стояли новые дома, въехал на подъездную дорожку самого большого и достал из‑за солнцезащитного козырька пульт от гаража. На Пола накатила волна гордости за свой новый дом. Четыре спальни, две ванные комнаты, большая гостиная и столовая с камином, смежная с ней. Дверь мягко поднялась, и он въехал на своем новеньком «сатурне» в двухместный гараж, где стояла их старенькая «тойота».

Отперев боковую дверь, он прошел на кухню и вдохнул аромат жаркого с яблоками, приготовленного в горшочках. Угловой столик был накрыт на двоих. Юнис стояла у раковины и чистила картофель. Пол подошел к жене, положил руки ей на плечи и поцеловал в шею. Она не пошевелилась.

– Прости, я не успел на родительское собрание. – Она продолжала чистить овощи. – И ты меня поймешь, когда я расскажу почему.

– Уверена, у тебя была веская причина. Впрочем, как всегда. – Юнис нарезала картофель прямо над кастрюлей, стоящей на столе, открыла кран, подождала, пока вода не заполнит кастрюльку, и выключила воду. Прошла мимо Пола и поставила картофель на огонь.

– Я не нарочно забыл о нашей договоренности. Я говорил тебе о письме от нотариуса, которое получил утром?

Юнис повернулась к нему:

– Какого нотариуса?

– Который прислал письмо о Бьорне Свенсоне, завещавшем все свое имущество нашей церкви. – На лице Юнис появилось какое‑то непонятное выражение. Пол залез в холодильник и достал банку содовой. – Свенсон был торговцем в Роквилле. У него был магазин одежды, которым он владел сорок лет. – Пол открыл банку и сделал большой глоток. – Когда умерла его жена, он попытался продать магазин. На рынке тогда был застой, поэтому за два года так и не нашлось покупателя. Тогда риелтор предложила Свенсону снять магазин с продажи, что он и сделал. Когда же здоровье Свенсона начало сдавать, он переехал в приют для престарелых на севере Сакраменто и поручил нотариусу заняться его собственностью. Налоги исправно выплачивались каждый год, но магазин не работал. Я поехал с риелтором взглянуть на него сегодня днем. – Пол улыбнулся. Возможно, она смягчится, когда узнает новость. – Угадай, Юнис, сколько сейчас стоит эта собственность?

– Понятия не имею.

– Пятьсот пятьдесят тысяч долларов! Можешь себе представить? – Он рассмеялся. Банка с содовой опустела. Он бросил ее в мусорное ведро. – Именно об этом я и молил Бога: чтобы Он дал мне знак продолжать работу над проектом строительства новой церкви.

– Но это может значить и другое, Пол.

– Нет, это точно знак от Бога, Юни, ясный знак, что нам нужно строить новую церковь. Это богатство, так неожиданно свалившееся на нас, как раз дает мне возможность начать. Я назначил собрание старейшин на вечер пятницы. Риелтор сказала, что к тому времени она подготовит отчет о стоимости.

– Ты, конечно, считаешь, что остальные воспримут это так же, как и ты.

– Естественно, они именно так и подумают. Даже Сэмюель согласится, что это Божье провидение. – Пол обнял жену. – Ну, так что, ты простишь меня за то, что я пропустил встречу с учителем, и поставишь тарелку и для меня?

– Мы ужинаем вдвоем. Тимми остался на ночь у Мейсонов. Нам нужно поговорить.

Пол немного успокоился, но у него все равно осталось опасение, что его хорошее настроение, в котором он пребывал весь день, может быть испорчено. Он не хотел, чтобы его радость померкла.

– Знаешь, мы уже давно не проводили время вдвоем.

– Пол…

Он снова поцеловал Юнис, так он целовал ее только в самом начале их романа.

– Я люблю тебя. Знаю, я очень редко говорю об этом, редко проявляю свою любовь…

Юнис растаяла почти моментально.

Они могут поговорить о проблемах Тимми завтра утром.

_9.

Что‑то было не так. Пол понял это по тому, как отец, засунув руку в карман, звенел ключами в ожидании начала банкета, который организовали по случаю его ухода. Лоис сидела на кожаном диване между Юнис и Тимми, она выглядела замечательно, но будто постарела с их последней встречи семь месяцев тому назад. Уж не из‑за ее ли здоровья отец решил уйти в отставку?

– Садись, Дейвид. – Она разгладила юбку своего шелкового костюма цвета персика.

– Не хочется сидеть.

– Ты ведь не на расстрел идешь.

Дейвид сердито глянул на нее и отошел к своему кожаному креслу с высокой спинкой, стоявшему возле встроенных полок из красного дерева. Недавно кабинет был заново отделан. Все в нем было самого высокого качества. «Если хочешь, чтобы в радах твоих прихожан были преуспевающие бизнесмены, ты должен выглядеть как они и твой кабинет должен быть как у них, – сказал Полу отец в тот вечер чуть раньше. – Нельзя привести серьезного человека в обшарпанную дыру, а потом уверять его, будто христианство – это путь к лучшей жизни». Панели из вишневого дерева, изготовленные на заказ драпировки, медные лампы, роскошное зеленое ковровое покрытие на полу – интерьер отцовского кабинета стоил, видимо, больше, чем Пол зарабатывал за год. И это еще не считая письменного стола и жертвенника.

Отец постукивал пальцами по кожаному подлокотнику.

Надо что‑нибудь сказать, чтобы разрядить обстановку.

– Едва ли у меня когда‑нибудь будет такой кабинет, – сказал Пол, надеясь, что отец не услышит в его голосе зависть.

Отец снова встал и принялся ходить по комнате.

– Будет, если станешь много работать.

– Пол очень много работает, – вступилась за мужа Юнис.

– А я разве сказал, что нет?

Пол нахмурился, показывая Юнис, что ей не стоит вмешиваться. Она все поняла. Меньше всего Полу хотелось услышать от отца замечание о муже, который нуждается в том, чтобы его защищала жена.

– Церковь, у которой только пятьсот прихожан, не может сравниться с церковью, где прихожан шесть тысяч, Юнис.

– Иисус начинал с двенадцати. – Лоис погладила руку Юнис. – Некоторые люди забывают, что их деятельность ничего не значит, если их не вдохновляет Святой Дух.

Отец повернулся к ним спиной и принялся смотреть в окно.

– И кому ты оставляешь кафедру, папа?

– Джозефу Уиллеру.

– Он был помощником Дейвида в течение пяти лет, – пояснила Лоис. – Можно сказать, Джозеф – муж по сердцу Божьему[43].

Пол его не помнил.

– Я не слышал его проповедей. Он профессионал?

– Старейшины считают, что профессионал, – фыркнул отец.

– Джозеф – прекрасный учитель, великолепно знает Библию, – улыбнулась мать. – Люди могут ему доверять.

Отец отошел от окна и посмотрел на свои дорогие часы.

– Почему они задерживаются?

– Постарайся не волноваться, папа. Ты нас всех нервируешь.

– Не я придумал этот банкет. – Дейвид вытащил носовой платок с монограммой из внутреннего кармана пиджака от Армани и стер капельки пота, выступившие на лбу. – Мне не нравится, когда что‑то делается специально для меня. – Он аккуратно сложил платок и убрал обратно в карман.

– Во всяком случае, это не вечеринка–сюрприз, – заметил Пол, чтобы немного разрядить обстановку.

– Это я хотел бы преподнести им сюрприз. – Глаза отца потемнели.

– Не советую этого делать, – возразила мать с легкой улыбкой на губах.

– Меня попросили сказать несколько слов о том, каково быть твоим сыном.

– И чья это была идея? – Дейвид посмотрел на жену. – Твоя, Лоис?

– Ты можешь не сомневаться, Пол будет добр к тебе. – Она скрестила ноги и снова расправила юбку. – Я подумала, будет неплохо, если твой сын скажет о тебе пару слов.

Пол никогда не признается, что сочинял свое пятиминутное выступление целых три дня и много часов вспоминал все нанесенные ему отцом обиды. Но разве будет благородно с его стороны сказать голую правду?

– Я скажу, что рос, видя, как глубоко ты предан делу строительства новой церкви, как ревностно ты служишь своей пастве. Все, кто знал тебя, согласятся со мной. Я надеюсь идти по твоим стопам. – Дейвид Хадсон посвятил всю свою жизнь церкви – вот что Пол намеревался сказать аудитории, которая соберется, чтобы сердечно попрощаться со своим пастором.

– Что ж, будем надеяться, что у тебя получится лучше, чем у меня.

Пол оцепенел.

– Я считаю, что ты все делал правильно, папа.

Мать рассмеялась:

– Действительно, он все делал правильно. И Дейвид первым расскажет тебе, как Господь его благословил.

Дверь распахнулась.

– Мы ждем вас, Дейвид.

– Спасибо. – Отец направился к дверям, но вдруг остановился, оглянувшись на жену. – Лоис, – почтительно произнес Дейвид и отступил в сторону. – Пора, Лоис.

– Да, пора. Давно пора. – Она загадочно смотрела на мужа. Юнис вспыхнула и смущенно бросила взгляд на Пола.

– Папа? – Полу никогда не доводилось видеть отца уязвленным или неуверенным в себе. Пол был потрясен. – Что здесь происходит?

– Ничего, что могло бы обеспокоить тебя. – Дейвид протянул жене руку: – Лоис…

– Последние несколько лет я наблюдала за игрой со стороны, Дейвид. А теперь ты вдруг захотел, чтобы я встала рядом. – Она плотно сжала губы. – Это твой вечер. Они собрались посмотреть на тебя. Отправляйся к ним, получи от них заслуженную награду. – В ее темных глазах блестели слезы. Она тряхнула головой.

Дейвид побледнел:

– Прошу тебя, Лоис.

Выражение скорби мелькнуло в ее глазах. Она на мгновение их закрыла, потом грациозно поднялась с дивана.

– Спектакль продолжается. – Лоис взяла Дейвида под руку и вышла с ним.

Пол положил руку Тимми на плечо.

– Ты идешь с нами, держись поблизости. – Он наклонился к Юнис и прошептал: – Ты не могла бы улыбаться? У тебя вид как на похоронах.

– Отец сказал тебе, почему он вышел в отставку?

– Он сказал, что устал и хочет отдохнуть. А еще он хотел бы больше времени проводить с мамой.

– Что ж, это неплохо, – сказала Юнис каким‑то странным тоном и вышла с ним из кабинета.

В дверях, которые вели в актовый зал, их встретили двое дежурных по залу, одетых в строгие черные костюмы. Пол услышал низкий гул множества голосов и тихую музыку струнного квартета.

– Доктор Хадсон, пастор Уиллер сейчас подойдет, чтобы сопроводить вас и Лоис к столу. Я покажу вашему сыну и его семье их столик. Они будут сидеть прямо напротив сцены. Мы подготовили для вас прекрасный вечер. Надеемся, вам понравится. – Но улыбка дежурного была холодной. – Первым выступит Джозеф, потом подадут ужин. После того как принесут десерт, некоторые из наших младших пасторов скажут по нескольку слов. Пять минут, не больше, – заверил он, глядя на Пола. – Ваша речь будет вступлением к видеофильму о карьере вашего отца. Потом прозвучит музыка, специально написанная для этого вечера, потом конец.

«Конец». Он произнес это так, словно речь шла о суровом испытании, через которое надо пройти, а не о чествовании человека, уходящего в отставку.

– Леди и джентльмены, – сказал кто‑то в микрофон, и шум толпы сразу стих до легкого гудения. – Прошу вас поприветствовать мистера и миссис Дейвид Хадсон.

Как только родители Пола вошли в зал, их встретил еще один дежурный. Люди поднимались со своих мест и аплодировали, пока Лоис и Дейвид шли к длинному центральному столу, стоявшему в передней части актового зала. Вскоре уже все прихожане стояли. Аплодисменты сотрясали зал.

Пола и Юнис с Тимми проводили к их столику. Аплодисменты продолжались даже тогда, когда родители уже сели за стол. Отец посидел несколько минут, потом поднялся, словно его смутило выражение обожания, развел руки и поклонился, приглашая всех садиться. Лоис потянула его за пиджак, и Дейвид сел, все стоявшие рядом с ним тоже сели.

Пола охватила зависть. Настанет ли такой день, когда его паства будет выражать ему свое почтение? Полотняные скатерти, роскошный фарфор, серебро, хрустальные бокалы, шикарная цветочная композиция, украшавшая центральный стол. Затраты на прощальный банкет в честь Дейвида Хадсона превзошли бы бюджет Сентервилльской христианской церкви за два года. Пол почувствовал себя маленьким и никчемным.

К микрофону подошел Джозеф Уиллер. Стулья заскрипели – люди рассаживались. Уиллер начал с молитвы, призывая всех присутствующих воздать хвалу Господу за Его многочисленные благодеяния. Потом он вкратце изложил программу вечера.

Банкет продолжался, и Пол все отчетливее видел, как напряжен его отец. Дейвид обменялся несколькими словами с человеком справа от него, потом принялся теребить скатерть, пока мать не накрыла его руку своей. Дейвид поднес ее руку к губам и поцеловал, отчего Пол пришел в изумление. Ему не доводилось видеть ничего подобного. Мать выдернула руку и положила ее на колено, лишь через некоторое время она занялась салатом, который перед ней поставили. У родителей явно не было аппетита.

У Пола его тоже не было. Ладони вспотели. Сердце тяжело стучало. Живот сводило. Отец обращал на него внимание лишь тогда, когда бывал им недоволен. В детстве это случалось очень часто. Отметки были недостаточно высокими. Он одевался недостойным образом. У него были слишком длинные волосы. Он был маменькиным сынком. Действительно, отец был занят строительством своей церкви, но при этом жертвовал общением с сыном, который хотел только одного – угодить отцу, добиться его признания.

– Пол? – Юнис положила руку ему на колено.

Она всегда чувствовала, когда его что‑то беспокоило. На этот раз Полу помогло ее участие.

– Что‑то не так между матерью и отцом. Никак не могу понять, что именно. Теперь мне кажется, что подготовленная речь никуда не годится. Помолись, чтобы Господь подсказал мне правильные слова, милая. Горячо помолись.

Юнис взяла его за руку и сжала ее:

– Руководители церкви сделали акцент на Боге и Его делах. Это хорошо, Пол. Так и должно быть.

– Посмотри на лицо моего отца.

– Смотри на Господа, Пол. Если ты внимательно посмотришь программу вечера, ты заметишь, что все внимание в ней уделяется не твоему отцу, а Иисусу Христу.

Юнис была права. Интересно, это идея отца сделать Господа центром всего торжества? На него это было не похоже, зато мысль была удачной. Его уход может изменить всю его паству. Программа вечера была построена так, чтобы отец понял: его дело во Христе будет продолжено. Его церковь будет существовать и после его ухода.

Тарелки с салатом убрали, подали говядину по–веллингтонски и шоколадный мусс на десерт.

Пол почти ничего не ел. Господи, подскажи мне слова, которые я должен произнести.

Поднялся Джозеф Уиллер и представил Пола Хадсона. Пол встал, взял микрофон и повернулся к аудитории. Он колебался лишь несколько секунд, потом заговорил о том уважении, которое испытывал к отцу, видя, как глубоко тот предан церкви. Пол призвал родителей воспитывать своих сыновей и дочерей в вере, учить их любить Господа всем сердцем, ибо это угодно Ему. Вернувшись на свое место, Пол посмотрел на центральный стол. Мать улыбалась, по ее щекам текли слезы, отец же смотрел на экран – свет притушили, начинался видеофильм, подготовленный его паствой.

Юнис взяла Пола за руку под столом и наклонилась к нему:

– Великолепная речь, Пол. Лучше сказать просто невозможно. Жаль, что отцу не понравилось.

* * *

Юнис знала, что отец сказал что‑то Полу при выходе из церкви, потому что Пол довольно холодно пожелал всем спокойной ночи и поднялся в просторные комнаты для гостей, которые подготовили для них в роскошном родительском особняке в районе Северных Голливудских холмов. Тим сразу побежал в ванную комнату.

Лоис вздохнула:

– Что ты сказал сыну на этот раз?

– Ничего такого, на что стоило бы дуться. – Дейвид развязал галстук и направился в спальню.

– Возможно, стоит зайти к Полу, поинтересоваться, все ли в порядке? – спросила Лоис у Юнис. – Можешь передать ему, что я им горжусь.

Лоис встретила Тима на середине лестницы.

– Не хочешь посмотреть фильм вместе с бабушкой? Ты видел «Бен–Гур»? Тебе понравятся гонки на колесницах. Можем взять с собой попкорн и какао.

Юнис открыла дверь апартаментов для гостей и увидела на кровати чемодан. Пол вышел из гардеробной с ворохом одежды. Она закрыла дверь и направилась к нему.

– Что ты делаешь?

– А ты как думаешь? Собираю вещи.

– Пол, мы не можем уехать.

– Это ты так считаешь!

– Подумай, как это воспримет мать.

– Она поймет.

– Но, Пол, ты же обещал, что мы останемся здесь до пятницы.

– Ты останешься. Я возвращаюсь в Сентервилль. Скажи родителям, что в голову придет. Мне нужно работать. И это правда.

– Полагаю, вы с отцом повздорили после банкета.

Пол невесело рассмеялся:

– Немного, но этого хватило, чтобы мне захотелось побыстрее убраться отсюда. Не нужно было мне выступать. Не нужно было вообще приезжать.

– Что он сказал, Пол?

– Он сказал, что ожидал от своего сына большего, чем выражение никому не нужной благодарности за отеческие заботы, что такую речь любой первокурсник христианского колледжа напишет за пять минут.

– А что бы ему понравилось? Заверения в том, что приход развалится без него? Надеюсь, Господь этого не допустит. – Юнис шагнула к мужу. – Ты не можешь уехать, Пол. Это первый семейный отпуск с тех пор, как мы приехали в Сентервилль. Шесть лет, Пол. Мы обещали Тимми отвезти его в Диснейленд и на студию «Юниверсал». А как же все те парки развлечений, куда мама возила тебя в детстве? Это нечестно по отношению к ребенку.

Дата добавления: 2015-11-16