В поисках земли обетованной 4 страница

– А сколько тебе лет, бабушка?

– Ну, когда как. Сегодня утром мне казалось, что все сто, а сейчас я чувствую себя моложе твоей матери. – Лоис выпрямилась и провела рукой по волосам.

Тимми озадаченно посмотрел на мать, но ничего не спросил.

– Можно мне гамбургер?

– Естественно, – засмеялась Лоис.

– Ура! – Тимми побежал вперед.

– Только до конца квартала, Тимми, – крикнула ему вслед Юнис. Впереди уже виднелась автостоянка с множеством фур, пикапов, трейлеров.

– По–моему, это прекрасное место, чтобы перекусить, – сказала Лоис.

Тимми поджидал их у знака «Стоп». Лоис взяла Тимми за одну руку, а Юнис за другую, чтобы перейти последний перекресток. Они прошли через парковку. У самых дверей кафе стояли четыре «Харлей–Дэвидсона», припаркованных у стены. Юнис взглянула на свекровь, но та решительно распахнула дверь. За стойкой сидели четверо мужчин в кожаных куртках. У одного из них на шее была татуировка в виде дракона, пасть которого была широко раскрыта, словно чудище собиралось вонзить клыки прямо в горло мужчине. Юнис посмотрела на Тимми и положила руку ему на плечо.

– Пойдем, милый.

Но мальчик никак не мог отвести глаз от байкера.

– Ну, свободных мест достаточно, – сказала Лоис, осмотревшись. – Как тебе тот столик у окна, Тимми? Ты сможешь смотреть на грузовики.

– Хорошо. – Он по–прежнему пристально разглядывал мужчину у стойки, а тот, словно что‑то почувствовав, повернулся в их сторону. Тимми стряхнул руку Юнис с плеча и решительно направился к стойке.

– А что это у вас на шее?

Мужчина удивленно поднял брови:

– А ты любопытный малыш.

С сильно бьющимся сердцем Юнис сделала четыре шага, отделявших ее от стойки.

– Это татуировка, солнышко. – Она посмотрела мужчине в глаза. – Простите, сэр.

– Сэр! Слышал это, Райли?

Она снова взяла Тимми за плечо, на этот раз крепко.

– Пошли, милый.

Теперь все четверо смотрели на Юнис, краска бросилась ей в лицо.

– У него же на шее дракон, мама! Посмотри! Он впился в шею зубами!

– Тимми.

– Бабуля, смотри! – Мальчик ни за что не хотел отходить, Юнис было никак не оттащить его. – Ему больно?

Мужчины захохотали, все, кроме того, что был с татуировкой. Он явно обиделся, растерялся и начал раздражаться.

– Простите, пожалуйста, джентльмены. – Лоис взяла Тимми за руку и показала в сторону столика. – Это результат уединенной жизни.

– И где же вы его прятали?

– Он вырос при церкви. – Лоис кивнула в сторону Юнис. – Его мама – жена пастора.

– Жена пастора! – Один их мужчин расхохотался и присвистнул. Второй произнес имя Господа всуе. Третий ухмыльнулся, осмотрел Юнис с ног до головы и повернулся к стойке.

– Если бы я знал, что у пасторов бывают такие жены, я бы давно начал ходить в церковь.

– Довольно, джентльмены. – Смелость свекрови удивила Юнис.

Теперь уже все присутствовавшие в кафе наблюдали за происходящим. Двое мужчин даже развернули свои стулья, когда Юнис и Лоис проходили мимо. Лоис держала Тимми за руку. Юнис смотрела себе под ноги, но все равно чувствовала, что ее разглядывают. Один из байкеров даже наклонился вперед, когда Юнис проходила мимо.

– Интересно, что же такая хорошенькая девушка, как она, здесь делает?

– Заткнись, Джексон! – Сверкнул на него глазами татуированный.

– Нельзя уже и повеселиться немного.

– Еще раз откроешь рот, и я сделаю так, что ты не откроешь его целый месяц. Понял?

Юнис села за столик, лицо ее пылало, свекровь и сын сели напротив нее. Лоис дала Тимми меню, чтобы ему было чем заняться и он перестал смотреть на мужчину с татуировкой у стойки. К счастью, четверка байкеров отвернулась и занялась едой, которую поставила перед ними официантка.

Лоис улыбнулась невестке:

– Это напоминает мне то время, когда я с друзьями бегала в бедные кварталы Лос–Анджелеса. Мы рассказывали людям о Боге прямо на улицах.

– Вы и Дейвид? – Юнис не могла представить себе их где‑нибудь на улице, разговаривающими с проститутками, наркоманами и бездомными.

– Нет, конечно. Нет, нет. Это было еще в школе, до того как я встретила Дейвида. – Лоис раскрыла меню, потом опустила его и посмотрела на Юнис. – Плачу, естественно, я. Заказывайте, что хотите.

Юнис уже ничего не хотела. Она все еще переживала из‑за инцидента у стойки. И зачем она согласилась повести ребенка в такое место?

Лоис снова опустила меню:

– Юни, они давно про нас забыли. А если не забыли, джентльмен с татуировкой заставит их держаться в рамках приличий.

Юнис сосредоточилась на меню. Оно было коротким, однако запахи, доносившиеся с кухни, были очень аппетитными. Тимми складывал кусочки сахара в пирамиду.

Лоис отложила меню.

– Я возьму бифштекс. Ты еще хочешь гамбургер, Тимми?

– Ага. – Пирамидка из кубиков сахара рухнула, и он начал все сначала.

Лоис убрала волосы со лба ребенка.

– Папа каждый вечер приходит домой к ужину?

Тимми пожал плечами, но ничего не ответил, продолжая играть с кубиками сахара.

Пол почти никогда не ужинал дома, но Юнис не собиралась говорить об этом Лоис.

– Он приходит, когда может.

– Что ж, мне это знакомо. – Лоис тряхнула головой и посмотрела на стоянку, на полуприцепы, пикапы и мотоциклы. – Я молилась и молилась… – Глаза ее наполнились слезами, и она снова тряхнула головой.

– Я бессильна что‑либо изменить. Кто‑то всегда приходит и… – Юнис пожала плечами. – Вам‑то это известно лучше других. Пастору не принадлежит его жизнь.

– Прости, Юни. Мне очень, очень жаль.

Не успела Юнис спросить, что свекровь имела в виду, как раздался скрип кожи. Юнис подняла глаза, и ее окатила волна ужаса – рядом с ней застыл байкер с татуировкой. Он вздрогнул и отступил назад.

– Простите, что испугал вас, мэм. Просто хотел извиниться за поведение моих друзей. – Он кивнул в сторону направляющейся к дверям троицы.

Юнис открыла было рот, но еще не успела придумать, что сказать, как заговорила Лоис. Меньше чем за две минуты она пересказала стоящему перед ними человеку все Писание. Все люди грешны, им всем нужно милосердие и прощение Господа, чтобы обрести спасение. Господь всемогущий и всемилостивый дал нам такую возможность через Сына Своего Иисуса Христа, Который умер на кресте, принеся Себя в жертву во искупление всех грехов человеческих. Воскреснув, Иисус победил смерть. И все, кто верит в Него, не умрут, но обретут жизнь вечную.

Юнис еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Писание излагали в таком сжатом виде и к тому же так доходчиво. Никаких наводящих вопросов, никаких подготовительных лекций о значении «креста» и «воскресения». Только самая суть. У Юнис перехватило дыхание от решительности Лоис. Судя по лицу мужчины, он был потрясен не меньше нее.

На его лице появилась тень улыбки.

– Решили схватить быка за рога, леди? – Он повернулся, чтобы уйти.

– Поскольку вы уже собирались уходить, я решила, что нужно поспешить.

Он остановился и нахмурился:

– Вряд ли вы можете представить, что я успел натворить за свою жизнь.

– Женам пасторов доводится слышать даже больше того, что слышат их мужья, молодой человек, но вы все равно должны знать правду. Все в вашей жизни, подчеркиваю, абсолютно все, может быть искуплено кровью Христа. Он любит вас. Он умер за вас.

– Я сидел в тюрьме.

– Как и все мы.

Он усмехнулся:

– Не в такой.

– Стены, которые мы сами воздвигаем вокруг себя, зачастую прочнее бетона и стали. А теперь послушайте. Господь создал вселенную и всех тварей, что ее населяют. Неужели вы думаете, что груз ваших грехов слишком велик для Него? – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Нет, конечно. Повторяю, нет. Иисус Христос уже доказал Свою любовь к вам. – Лоис ласково улыбнулась мужчине. – Не говоря уж о том, что Он привел вас сюда к нам, чтобы вы услышали то, что Он Сам хочет сказать вам. Он позвал вас, и вы откликнулись. А это значит, что Он избрал вас. Теперь вы должны выбрать Его.

Снаружи донесся рев трех «Харлеев». В глазах мужчины появилось выражение усталости. С застывшим лицом он направился к двери. Юнис смотрела, как он закидывает ногу и садится на мотоцикл, надевает шлем. Откатывая мотоцикл назад, он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза, потом ногой в черном сапоге с силой надавил на стартер. Мотоцикл ожил.

– Думаете, он придет в нашу церковь? – Тимми с интересом смотрел в окно.

– Будем надеяться, Тимми. – Лоис помахала рукой. Байкер кивнул ей в ответ и, развернув мотоцикл, выехал на автостраду и понесся на север. Лоис взъерошила Тимми волосы. – А если придет, ты должен приветливо его встретить. Ты с ним поздороваешься и сядешь рядом. Ладно? У этого человека, наверное, много общего с одним из учеников Иисуса, Симоном Зилотом. Ты знаешь, кто это?

–Нет.

– Нет? – Лоис посмотрела на Юнис, которая тотчас покраснела. Она не слишком сосредотачивалась на учениках Христа, уделяя все свое внимание Ему одному.

– Ну, он был зилотом, – начала Лоис.

– А что это за профессия?

– В наше время зилот назывался бы, наверное, террористом, человеком, который прибегает к насилию и совершает убийства по политическим мотивам. Зилотов еще называли сикариями за кривые ножи, которые они обычно носили с собой.

Официантка приняла их заказ.

Тимми разрушил пирамидку из кубиков сахара и принялся строить новую. Лоис с интересом наблюдала. Юнис чувствовала себя в этом кафе неуютно.

– Пол страшно на меня разозлится, когда узнает, что я вас сюда привела.

– Ты никуда меня не приводила. Это я вас привела. К тому же, беспокоиться не о чем. Дейвид забьет ему голову планами строительства, так что никто из них даже не поинтересуется, куда мы ходили и что делали. Если, конечно, они вообще будут дома, когда мы придем.

Юнис еще ни разу не слышала в голосе Лоис столько цинизма. Она разглядывала свекровь, которая в это время смотрела на посетителей, обедавших за стойкой и за отдельными столиками. При этом она задумчиво улыбалась.

– Давненько мне не приходилось заходить в подобные места. Я привыкла к официальным приемам, конференц–залам, клубным ресторанам и частным особнякам.

– И я тоже.

– А жаль, согласна? Иисус пришел бы именно сюда.

Юнис заметила горечь в глазах Лоис.

– Что случилось, мама?

– Все и ничего. – Она грустно улыбнулась. – А тебя что волнует, милая?

– Все и ничего. – Юнис покачала головой. – Хотя я очень боялась этого места, я все‑таки осмотрелась по сторонам и заметила, как много общего у людей, сидящих здесь, с нашими прихожанами. Они приходят в церковь и ждут, пока их не обслужат[39]. Они сидят целый час в ожидании результата. «Съедают» все, что им говорит Пол, а потом возвращаются к своей жизни, и ничто в ней не меняется.

– А ты, значит, официантка?

– Нет, – Юнис безрадостно засмеялась. – Я музыкальный автомат. Брось монетку в щель, скажи Полу, что ты хочешь услышать, а уж он позаботится, чтобы я выполнила заявку.

– А в остальное время?

– Я не знаю, я играю музыку, чтобы создать фон. Сентервилльская христианская церковь превратилась в духовную автостоянку.

– Почему ты перестала писать музыку?

– Нет времени.

– Бедная Юнис. – Лицо Лоис смягчилось.

– Это не страшно, мама, зато Пол тратит часы на то, чтобы довести свою проповедь до совершенства. Он никогда не говорит больше пятнадцати минут, потому что кто‑то сказал ему, что люди предпочитают короткие проповеди. Если говорить дольше, женщины начинают составлять в уме списки покупок, а мужчины – думать о футбольном матче, который пропустят, если задержатся в церкви. Тысячи разнообразных мелочей занимают их мысли. И в результате Пол пятнадцать часов готовит свою пятнадцатиминутную проповедь, которая не в состоянии пробить серные пробки в их ушах.

– А может и так: в одно ухо влетает, из другого вылетает. Погоди, скоро в христианских колледжах станут учить рекламному делу. И тогда, возможно, проповеди будут длиться всего лишь три минуты.

Юнис вдруг перестала смеяться.

– Никогда не слышала, чтобы вы так говорили.

– Это приходит с возрастом и опытом. Бог помогает нам справляться с последствиями нашей собственной глупости. – Лоис положила руки на стол. – Пол все еще слушает тебя, Юнис? Ты‑то имеешь свои пятнадцать минут? И ты не отделаешься пожиманием плеч. То, что ты скажешь, останется между нами. Я хочу слышать неприкрытую правду.

– Нет. Он меня не слушает.

– А кого‑нибудь слушает?

– Кроме отца, вы хотите сказать?

– Отца само собой. А других? Своих старейшин? Близких друзей?

– Пол много времени проводит с Джеральдом Боэмом и Марвином Локфордом. – Это были им самим избранные, всегда согласные с ним люди. – И еще он обедает со Стивеном Декером один–два раза в неделю.

– А кто такой Стивен Декер?

– Он проектирует и строит высококлассные дома и офисы.

– Вот как. – Лоис закрыла глаза.

Официантка принесла их заказ. Лоис взяла за руки Тимми и Юнис и прочла молитву. Тимми схватил гамбургер и пошире открыл рот, чтобы откусить. Юнис рассмеялась и разделила гамбургер на две половинки, вытащила из обеих немного салата и лука и слегка примяла.

– Дейвид начал подумывать об отставке.

– Вы шутите! Вот не думала, что папа захочет уйти в отставку.

– Времена меняются. Иногда к лучшему. – Выражение лица Лоис стало загадочным. – Пришла пора уступить свое место. – Она наколола на вилку дольку помидора. – Давно пора.

Юнис не могла поверить, что хоть что‑то сможет заставить Дейвида Хадсона оставить кафедру.

Лоис широко улыбнулась, правда чуть неуверенно.

– Конечно, все может еще раз измениться. Нам придется подождать и посмотреть, что Господь для нас приготовил.

Она поинтересовалась у Тимми, понравился ли ему гамбургер, потом спросила про школу, друзей, хобби.

Солнце уже клонилось к закату, когда они шли обратно в город. Тимми пробежал до перекрестка, потом вернулся назад к маме. Лоис рассмеялась.

– Он сегодня набегался.

– Будет хорошо спать.

Лоис взяла невестку за руку:

– Дейвид рассердится, если узнает, что я упомянула про его отставку.

– Я ничего не скажу. – По мнению Юнис, этот разговор вряд ли мог привести к каким‑нибудь нежелательным последствиям, но раз Лоис не хочет больше обсуждать этот вопрос, она не станет докучать ей расспросами.

Лоис улыбнулась невестке:

– Я очень рада, что Пол женился на тебе, Юнис. Ты мне как дочь.

Придя домой, они увидели, что на записке, которую они оставили, под их словами было что‑то начиркано. Лоис передала листок бумаги Юнис.

– Ты можешь это разобрать?

– Пол повел папу ужинать в сентервилльский гольф–клуб. Он оставил номер телефона, если кому‑то вдруг понадобится с ним связаться.

– И что это он написал в конце? Наверное, слишком спешил. Что такое «ЯЛТ»?

– Мама, это значит «я люблю тебя».

Лоис сняла ветровку.

– Мило, что он выразил свою любовь в столь краткой форме.

* * *

Стивен положил карандаш и выпрямил спину. Он поднял руки вверх и потянулся, пытаясь избавиться от боли в плечах. Усмехнулся, глядя на свои наброски и заметки. Ему не было так хорошо уже несколько лет!

Он посмотрел на будильник. Три часа ночи! Не поверив, Стивен постучал по циферблату, потом посмотрел на часы микроволновки на кухне. Они показывали то же самое время. Ему теперь будет сложно вытащить себя из постели в шесть утра, чтобы успеть в Сакраменто к восьмичасовому совещанию. Стивен открыл холодильник и взял кусок пиццы пепперони. Можно сесть на ночной поезд, а потом заскочить в кофейню «Старбакс» и выпить пару чашек кофе. Он взял банку содовой из холодильника.

Пол Хадсон, возможно, даже не подозревает, какое зерно посеял. Тем более что это зерно дало всходы. Стивен уже не мог остановить полет своей творческой фантазии. Какую же церковь ему построить во славу Господа? Из одного вопроса рождался другой, пока Стивен не понял, что уже занялся изучением дела: звонил другим архитекторам, заказывал книги о церквах по всей стране и даже по всему миру. Он изучал все – от часовен до соборов.

Сэмюель говорил о том, что нужно славить Господа своей жизнью. А что может быть лучше, чем построить храм во славу Его?

Конечно, строительство потребует много денег, особенно строительство такого храма, какой задумал он. Прихожан становится все больше. Значит, и бюджет Сентервилльской христианской церкви растет.

Допив содовую, Стивен сплющил банку и швырнул ее в мусорное ведро, стоявшее в углу. Он покончил с пиццей, бросил в ведро оставшуюся корочку, помыл руки и отправился обратно в свой кабинет.

С ним не случалось такого с тех пор… он не смог вспомнить, с каких именно пор.

Он завел будильник, чтобы хватило времени принять душ и побриться перед поездкой на север в Сакраменто. Потом уселся на табуретку. Снова взял карандаш и занялся эскизом. Он сомневался, что Сентервилльская христианская церковь сможет позволить себе построить нечто подобное. Но эта мысль не останавливала его.

Ведь мечты ничего не стоят.

_8.

Эбби достала из комода передник и повязала его.

– Почему бы вам, джентльмены, не выйти во двор и не насладиться последними лучами солнца, пока я прибираю на кухне? Здесь и без вас слишком жарко.

Сэмюель усмехнулся:

– Что скажешь, Стивен? Думаешь, на улице прохладнее?

Эбби повернулась к ним, стоя у раковины:

– Вы ведь можете включить разбрызгиватели.

Сэмюель открыл сетчатую дверь, жестом предлагая гостю последовать за ним.

– Никогда не спорь с женщиной, Стивен. Если и победишь, потом замучает чувство вины.

Молодой человек засмеялся, задвигая стул.

На заднем дворе было значительно прохладнее. Сэмюель наклонился к разбрызгивателю и повернул вентиль, струйки воды с шипением брызнули во все стороны.

– Один из главных недостатков старых домов – это, конечно, отсутствие кондиционера.

Он устроился в шезлонге перед стеклянным столиком, над которым был раскрыт зеленый пляжный зонт.

Стивен тоже уселся и вытянул свои длинные ноги.

– А вы не думали установить кондиционер?

– Только летом, когда температура зашкаливает за тридцать. – И каждый раз они с Эбби приходили к заключению, что есть более важные вещи, в которые стоит вложить деньги: строительство христианской больницы в Зимбабве, организация миссии в Таи ланде. Во всяком случае, у них было четыре вентилятора. И разбрызгиватели. Как только заходило солнце, они открывали все двери и впускали в дом прохладу.

Стивен улыбнулся:

– Мы закончим сегодня Послание к Римлянам?

– Не знаю, сын мой, – ответил Сэмюель с шутливой серьезностью. – Все зависит от того, сколько у тебя накопилось вопросов и сколько потребуется времени, чтобы обсудить их и другие, которые появятся по ходу дискуссии. – Он посмотрел на Стивена поверх оправы своих очков. – Мы начали обсуждать Послание к Римлянам всего полгода тому назад.

Стивен засмеялся и закинул руки за голову.

– Чем дольше я живу в Сентервилле, тем больше у меня появляется свободного времени.

– У тебя здесь мало работы?

– Нет. Просто теперь я не так одержим погоней за денежными проектами, как раньше. Я достаточно заработал в последние три года и могу дать себе передышку. Время для раздумий. Время помечтать.

– Время для своей дочери?

Стивен нахмурился:

– На это мало надежды. Я звонил своей бывшей и просил отпустить Бриттани со мной в Диснейленд. Я подумал, что Кэтрин и ее новому мужу будет приятно побыть некоторое время вдвоем. Но она сказала, что уже договорилась с друзьями, они возьмут девочку к себе.

– Когда ты встречался с дочерью в последний раз?

– Три недели назад, и то мы провели вместе лишь пару часов. Сетчатая дверь хлопнула – Эбби принесла им два стакана чая со льдом.

– Это вам промочить горло.

Стивен поднялся:

– Посидите с нами, миссис Мейсон.

– Сядьте, Стивен. По мне, лучше уж жара, чем комары. – Эбби помахала рукой у себя перед лицом. – Звонил Отис.

Сэмюель взял ее за руку:

– Он не придет?

– Нет, что ты. Он придет. Он сказал, что ни за что не пропустит такое. Но он снова вне себя из‑за Мейбл. Она совсем ничего не ест в приюте, говорит, что еда там безвкусная. Я собираюсь испечь для нее печенье с арахисовым маслом. Ты же знаешь, как ей нравится это печенье. – В ее голосе появилась хрипотца.

– Мы могли бы навестить ее завтра. По дороге зашли бы в тот китайский ресторанчик, купили бы ей чоу–мейн.

Эбби кивнула и ушла в дом.

Стивен смотрел ей вслед:

– Эбби очень переживает.

– Эбби и Мейбл дружат много лет. Они обычно готовили угощение для всех торжественных приемов, которые устраивали в общине. Организовывали семейные пикники и летние библейские лагеря. У нас осталось немного близких друзей. – Сэмюель грустно глянул на Стивена и отхлебнул чая. – Теперь я первым просматриваю почту, она не хочет узнавать раньше меня, что кто‑то из наших друзей оказался в приюте или умер.

– У Мейбл все так плохо?

– Мейбл устала и готовится отправиться в мир иной к Создателю. Отис страдает. Не хочет, чтобы она умирала. Они женаты пятьдесят восемь лет. – Сэмюель посмотрел на лужайку, которую они с Эбби оформляли вместе, когда были молоды, а дети их были маленькими. Все розы вдоль белого заборчика цвели. – Я прекрасно понимаю, что он чувствует. – Кто‑то должен пройти через жемчужные врата первым. Эгоистично думать, что это обязательно будет он. Сэмюель не мог представить себе, как будет жить на этой земле без Эбби, сколько бы лет ему ни осталось. Только из‑за одной мысли о том, что он может потерять ее, ком подступал к горлу. Он сделал еще глоток чая.

Стивен наклонился вперед:

– Идет много разговоров о строительстве новой церкви. Сэмюель осторожно поставил свой стакан. Наверное, Стивен недавно обедал с Полом.

– Да, слышал.

– А вы что об этом думаете?

Неужели Пол Хадсон попросил Стивена задать этот главный вопрос?

– На строительство новой церкви требуется очень много денег.

– Естественно, но у нас есть паства, делающая пожертвования, мы проводим два богослужения в воскресенье и одно в субботу.

– Ага.

– Но у вас все еще есть возражения.

– Ага, и я молился. – Он прекрасно знал, что Пол убежден, будто старое здание церкви слишком мало для его все увеличивающейся паствы и не отвечает всем современным требованиям с технической точки зрения. Сэмюель пытался обсудить с ним это дело спокойно, но Пол ничего не желал обсуждать. Он желал действовать. Он хотел «заставить мир вертеться». Каждый раз после разговора с молодым пастором Сэмюель уходил с ощущением, будто только что участвовал в духовной битве. Пол Хадсон всегда вел себя уважительно, возможно, из‑за привязанности Юнис к Эбби, но все равно Сэмюель никак не мог отделаться от мысли, что Пол считает его помехой на пути прогресса, старомодным стариком, отставшим от жизни.

– Не хотите поделиться своими опасениями со мной, Сэмюель? Сэмюель снял очки и достал носовой платок.

– Что ты делаешь перед тем, как начинаешь воздвигать здание, Стивен?

– Большинство проектов начинаются с исследований и согласований работ с различными комиссиями. Потом приглашают архитектора, который должен предложить концептуальный чертеж, соответствующий возможностям участка. Старейшины голосуют, если мы говорим о церкви, начинается стадия проектирования, утверждают архитектора, набирают группу проектировщиков, тогда путь свободен и можно приступать к работе.

Сэмюель медленно протирал очки.

– А чуть раньше?

– Насколько?

– Начни, пожалуй, с разрешения.

Стивен выпрямился.

– Ну, да, конечно! Это само собой разумеется. Эскизы и чертежи представляют прихожанам, чтобы получить их одобрение.

Сэмюель снова надел очки. Он видел, что Стивен увлечен идеей. Хочет ли он сам спроектировать и построить эту церковь? А если хочет, то что движет им? Стивен был еще неопытен; как младенец, он только учился делать первые шаги, следуя за Христом.

Возведение церкви может оказаться непосильным испытанием для него.

– Я говорю не о прихожанах.

– О ком тогда? О комиссии по планированию? Или о членах окружного правления?

– Нет, о Том, Кто намного выше, сын мой. Ты идешь к Главе всей Церкви. К Господу. Ты все Ему рассказываешь в молитве, потом ждешь и наблюдаешь. Затем получаешь ответ, и если тебе сказано продолжать свое дело, ты продолжаешь. Но не раньше. Ты не должен сначала затевать что‑то, а потом просить Господа помочь тебе это закончить.

Стивен скривил губы:

– А как насчет «рывка веры», о котором все говорят? Все – это значит Пол.

– Вера зиждется на знании. – А не на необузданном тщеславии.

– А как же Великое поручение? Как насчет расширения Царства Божьего?

Сэмюель посещал богослужения, неделю за неделей слушая рассуждения Пола об отваге верующих, об их твердости в вере, о продвижении вперед, о расширении Царства Господа. Пол цеплялся за каждый модный афоризм. Но точно ли Пол собирался расширять Царство Божье? Было ли совпадением то, что его решимость укреплялась с каждым визитом отца – Дейвида Хадсона? То, что отец построил церковь, которую посещает пять тысяч человек, еще не значит, что и сын должен сделать то же самое. Сэмюель отчаянно хотел вселить в молодого пастора сомнения. Но иногда он начинал задаваться вопросом, за каким отцом следовал Пол Хадсон: за земным или за Небесным?

«У Дейвида Хадсона никогда не оставалось времени на сына, – как‑то раз сказала Юнис. – Он был слишком занят строительством своей империи». Женщина покраснела и извинилась за то, что говорит такие ужасные вещи о своем свекре. Но ее отступление от верности семье помогло Сэмюелю и Эбби понять, что стояло за стремлением Пола к успеху. Обиды, которые Сэмюель терпел от него в течение пяти лет, стали не такими горькими. Мейсон понял, что молодой человек всеми силами стремится получить одобрение своего отца. Благодаря пониманию этого факта, сердце Сэмюеля исполнилось сочувствия к Полу, а также тревоги за исход духовной битвы, бушующей в душе молодого пастора. Казалось, Пол стал рассеянным и начал использовать светские приемы в своих проповедях и лекциях. Юнис говорила, что полюбила Пола, потому что в его сердце есть место для Господа, и Сэмюель был согласен с ней. Только в настоящий момент Пол явно нуждался в действии Святого Духа.

Сэмюель изо всех сил старался построить отношения с Полом. Но если бы не Юнис и Тимми, он никогда бы не узнал, что движет Полом, с какими проблемами сталкивается молодой пастор, о чем ему, Сэмюелю, нужно молиться. Мейсон провел в молитвах за Пола куда больше часов, нежели за всех членов их общины. Пожалуй, еще за Стивена Декера он молился с таким же усердием.

– Сэмюель!

– Извини. – Старик виновато улыбнулся. – Вдруг задумался. Ты говорил о Великом поручении и «рывке веры».

– Строительство новой церкви поможет и в том, и в другом.

Если только Господь одобряет это строительство.

– Похоже, ты давно уже все решил. – Или за него все решил Пол Хадсон.

– Не совсем, хотя меня могут обвинить в том, что у меня в этом деле свой интерес. – Стивен облокотился о стол, глаза его светились. – Я делал предварительные наброски несколько месяцев. Просто ради развлечения. Я вовсе не пытаюсь уговаривать кого‑то начать строительство.

– Ты хоть догадываешься, к чему это может привести?

– От момента покупки земли и до открытия храма я знаю все, можете мне поверить. Строительство нового здания церкви станет испытанием преданности прихожан.

– В этом‑то все и дело, Стивен. Преданность идее строительства вовсе не означает преданности Господу. – Сэмюель видел, что Стивен его не понимает, но он не мог выразиться иначе, чтобы Стивен при этом не подумал, будто он имеет что‑то против Пола Хадсона.

– Сентервилльская церковь скоро лопнет, Сэмюель. Здание буквально трещит по швам. И что вы скажете на это?

– Я не знаю. – Многие из новых прихожан перешли в Сентервилльскую христианскую церковь оттого, что считали свои старые слишком «фундаменталистскими и нетерпимыми». Пол смягчил свои проповеди. Он больше не говорил о Христе как о Спасителе и о Его заповедях. Стал пренебрегать Писанием и сосредоточился на том, как здорово быть христианином. Пол забыл, что Бог хотел, чтобы люди жили праведно. Человек сначала должен смирить себя и покориться Божьей воле, а это значит, что ему придется принести какие‑то жертвы и даже пережить страдания. Люди смогут испытать безмерную радость от общения с Иисусом Христом, почувствуют присутствие Святого Духа, перерождение собственной души только в том случае, если сначала изменится их сердце и жизнь.

– Но вы ведь не против того, чтобы рассмотреть возможность строительства?

– Я за то, чтобы потратить время и выяснить, чего от нас хочет Господь. Почему мы хотим построить новое здание церкви?

– Мы растем, нам нужно больше места.

– Если что‑то и растет, это еще не значит, что оно здорово, Стивен. Раковая опухоль тоже растет. Многие ли из тех, кто посещает проповеди Пола по воскресеньям, хотят посещать еще и занятия по изучению Библии на неделе? Из тех, кто к нам приходит, мы должны сделать учеников Христа. Они должны изучать Библию. Они должны возрастать духовно. Чего Господь хочет от членов Своей Церкви? Ведут ли они жизнь, угодную Богу? Предоставляем ли мы себя в жертву живую и богоугодную?

Дата добавления: 2015-11-16