Everything I am 36 страница

- Как ты сюда попал? - спрашиваю я, встряхивая головой, чтобы не слушать, не слышать этих гипнотических интонаций, заползающих в уши. - Замок защищен антиаппарационным барьером!

- Проще простого, Гарри. Заклятье невидимости плюс небольшие беспорядки в Хогсмиде, которые отвлекли ваш преподавательский состав. Как ты, должно быть, знаешь, ко мне присоединились старые друзья. Простенькое заклятие, наложенное специально для тебя на лестницу - и вот мы встретились.

- Друзья - это прихлебатели вроде Люциуса Малфоя? - Еще по шагу.

- Как ты груб. Когда я говорил с тобой в прошлый раз, ты тоже хамил. У тебя плохо с манерами, Гарри.

- Я и не отрицаю, что тебе не с чего мной так интересоваться, - он делает шаг вперед, я на шаг отступаю. - Что во мне привлекательного? - Пальцы холодеют от напряжения, но палочку я держу прямо. Видимо, легилименция мне все же не пригодится. А вот окклюменция…
Зеркало буквально дрожит от каждого слова Волдеморта. Я удерживаю сознание от его гипноза и от проникновения, бьющая энергия отзывается тупой болью в шраме, пока еще не пробиваясь сквозь обезболивающие таблетки. Но осталось недолго - и я ослепну от боли, меня можно будет взять голыми руками. Он что-то сделал - мы одни, никто не знает о происходящем, никто не придет на помощь. Не удивлюсь, если со стороны коридор кажется пустым. Мне нужен кто угодно - даже Почти Безголовый Ник, который мог бы на секунду отвлечь взгляд этих немигающих глаз в сторону. Чтобы я мог выкрикнуть два латинских слова. Мне нельзя оступиться. Нельзя споткнуться. Нельзя вздрогнуть. Можно только медленно кружить, не позволяя ему обойти меня со спины и постепенно разворачиваясь спиной к тому повороту коридора, до которого так и не успел дойти.

- Что ж, Гарри. Думаю, смысл пророчества тебе известен. Не так ли? - Волдеморт дважды коротко взлаивает смехом. - Как и мне. Но в отличие от твоих наставников, у меня нет сомнений в исходе нашего поединка. А у тебя?

В отличие от моих наставников… У меня только один подлинный наставник. Я на секунду вижу его абсолютно четко - сидящим за своим столом в кабинете, что-то пишущим и время от времени отбрасывающим с лица длинные черные волосы. Волдеморт не разглядит его в моих мыслях сквозь зеркало - а я успею попрощаться. Северус, обращаюсь я к нему беззвучно. Северус… На секунду мне кажется, что он слышит меня - я даже представляю, как он вскидывает голову. И картинка гаснет - чудовище передо мной требует поддержания диалога.

- Ты поэтому и явился лично? - говорю я ему вместо ответа. - Одолеть с расстояния не вышло - в финале не уверен? Или соскучился?

Волдеморт изгибает тонкие губы, обнажая ряд неровных зубов:
- Может быть, мне доставит удовольствие полюбоваться на твое удивление, когда ты поймешь, что зря так долго бегал от меня.

- Я от тебя? - Скулы сводит болью, расползающейся от висков, но я усмехаюсь. - Ты себе льстишь, Риддл.

- Не смей меня так называть! - Угроза в его голосе смертельна, как яд кобры, но мне ведь так и так не уйти отсюда, вежливо простившись.

- Почему? Разве не ты прятался по темным углам, по собственным дневникам, по кладбищам, не рискуя сунуться в Хогвартс, пока не освободятся твои драгоценные Пожиратели смерти?

- А ты в это время трусливо отсиживался под защитой вместо того, чтобы выйти и умереть, как подобает мужчине, а не трусливому сопляку!

- Так ты и правда хотел, чтоб я вышел! - я смеюсь, - ты считаешь, я совсем идиот?

- Ты трус, Поттер. Ты просто трус. Мне не хватит слов, чтобы передать тебе степень моего отвращения к тебе, - лицо Волдеморта почти не меняется, а у меня на секунду темнеет в глазах. Каждый следующий шаг дается труднее предыдущего. Я понимаю, что он просто выматывает меня, ждет, когда я на секунду утрачу бдительность, что давит на меня всей своей мощью - но ничего не могу ему противопоставить. Кроме решимости держаться до конца.

- Может быть, я и трус. А ты мерзавец, - я плюнул бы в эту ненавистную физиономию, но не могу позволить себе подобной роскоши. Это означает изменить положение тела.

- Пора кончать этот фарс, - хрипит он. Мы описали половину круга и теперь стоим, поменявшись местами.

- В самом деле? - откликаюсь я, - тебе надоело общаться со мной? Прежде, как мне помнится, тебе это нравилось…

- Авада Кедавра! - свистящий полушепот и опаляющая насмешка в глазах без белков и радужки.

- Авада Кедавра! - я кричу ответное проклятие так же стремительно и четко, как будто долго тренировался, но успеваю только отсрочить неизбежное. Волдеморт хорошо подготовился к этому моменту. А я до сих пор не представляю, как выкрикнул бы это первым. Грош цена всей моей подготовке - может, я и успел бы, если бы не колебался. Знать, что выход - только смерть, его или моя, и сомневаться… Слабак.

Зеленые лучи перекрещиваются на полпути и начинают ветвиться, расползаться в разные стороны, образуя сферический купол над нами. На сей раз призраки родителей и других людей, павших от его палочки, не появляются. Может быть, они лишь раз могли это сделать, может быть, это только моя битва. Я чувствую, как нагревается моя палочка - наверное, здесь не обошлось без его помощи. Но даже если дерево станет обугливаться и до кости жечь пальцы, я не уроню заклятия.

- Ну и что? - я задаю вопрос ни о чем, просто чтобы не поддаться дурноте, одолевающей меня, клонящей в сон. - Долго так стоять будем?

- Думаю, нет, - насмешливо отзывается Волдеморт и медленно лезет за пазуху. И меня осеняет, что именно он вынет оттуда, раньше, чем я вижу вторую палочку, занимающую место в его левой ладони.

Этого я предусмотреть не смог. Все. Это конец.

Я позволяю себе медленно моргнуть - сперва долго-долго опускать ресницы, потом насладиться темнотой, потом снова поднять их… Северус и Гермиона. Больше не с кем прощаться. Простите меня.

- Crucio! - раздается рядом со мной знакомый голос. Голос, в котором слышится сталь и ярость. В следующий момент мою щеку обдает порывом воздуха - и я понимаю, что мы больше не одни в коридоре. Вокруг моей талии обвивается рука, не позволяя мне упасть, очень вовремя обвивается - и я узнал бы, кто это, даже если бы меня лишили всех чувств, кроме обоняния. Слабый запах эвкалипта.

Я не позволяю себе обернуться и убедиться - я и так знаю, что ошибки быть не может.

Волдеморт сгибается пополам от пыточного проклятия, но он недаром так долго вытравливал в себе человеческую природу - видимо, боль тела значит для него гораздо меньше, чем для любого нормального мага. Он удерживает паутину зеленых нитей, связывающую наши палочки - урони он на секунду проклятие, и оно подействовало бы, но расчет на это слишком слаб. Он выпрямляется практически в ту же секунду - и стремительным движением выбрасывает вторую палочку в сторону моего защитника:
- Ава…

Время замедляется, и я вдруг очень отчетливо слышу удары собственного сердца. Я вывертываюсь из поддерживающего объятия…

- …да…

… вырываю из правой руки Снейпа все еще поднятую палочку…

- Ке…

… с силой толкаю его плечом себе за спину…

- … давра!

- Авада Кедавра! - мой голос высок и пронзителен, и я сам не узнаю его, он оглушает меня, боль в голове вырывается наконец на поверхность и раздирает шрам, словно когтями, но я все равно вижу, вижу, как зеленый луч пролетает мимо моего плеча, минуя нас обоих - и как мое проклятие ударяет Волдеморта куда-то в солнечное сплетение.

И время переходит на обычный бег.

Кажется, что ничего не происходит - только спина встречает на пути тепло и поддержку, как тогда, тысячу лет назад, когда Волдеморт влез в мою голову второй раз. Наверное, сработала та же самая ментальная связь, как тогда - я о ней и думать забыл. Да и не позвал на помощь - не подставил бы его. Ни за что не подставил.
Снейп обнимает меня обеими руками за талию, я откидываю голову ему на плечо - и смотрю на Волдеморта.

Тот начинает медленно светиться, мертвенная кожа зеленовато мерцает - но не падает, не умирает, не разваливается на части. Он глядит на меня так, что я не уверен, что воспоминания об этом взгляде когда-нибудь дадут мне заснуть. Прошла какая-то пара секунд - а мне кажется, что минули годы. А если, несмотря ни на что, Авада не сработала? Внезапная идея приходит в голову, и я вскидываю палочку, накрывая свободной ладонью длинные пальцы, переплетенные у меня на поясе. Глубоко вдыхаю, сжимая эти пальцы, черпая в прикосновении к нему силу и уверенность.

- Legilimens! - заклятие срывается с палочки и летит в лоб Волдеморту - Тому Марволо Риддлу, Темному Лорду, который стоит передо мной и никак не сдохнет, хотя вроде бы лишился силы для того, чтобы нападать - или даже защищаться.
Белая вспышка опоясывает его лоб - и я оказываюсь в чужом сознании. О да - видимо, это у меня и в самом деле от него: способность легко проникать в чужую голову. Снейп предупреждал меня, что я могу не найти главного, могу не справиться с потоком чужих мыслей и воспоминаний - но я чувствую и нахожу нужную картинку с той же уверенностью, с какой магнит находит железо.

Надо же, хочется рассмеяться мне. Впервые в жизни - перед смертью - Волдеморт слышит мой голос в своей черепной коробке. Прочувствуй, каково было мне, скотина. Больно, да? Ничего, тебе полезно.
Я любуюсь худшим из его страхов - тем, что вокруг кипит бой, а я подкрадываюсь к нему незамеченным, в мантии-невидимке, под дополнительными заклятиями невидимости, и наношу удар в спину. По себе судил, не иначе… Ничего иного и не ждал… Потому и явился в Хогвартс в одиночку - рассчитывая застать меня врасплох.

- Не получилось. Да? - насмешливо спрашиваю я того, кто отнял у меня юность и столько раз пытался убить.
- Уйдем со мной, - обращается он ко мне вместо ответа. - Я не выпущу тебя, Поттер.

- Нет, - возражаю я и силюсь разорвать связь между нами. Но что-то изменилось - или я пробыл в его разуме слишком долго - и освободиться не получается. Мое тело вздрагивает в руках Снейпа, и я чувствую, как он с силой встряхивает меня за плечи, силясь вернуть назад. Но не может. Расширяющаяся дыра с рваными краями, сверкающая, переливающаяся зеленым - я не могу отвести от нее взгляда. Машинально делаю шаг вперед…

- Гарри! - его голос в самое ухо. Северус, хочу ответить я, но не могу. Так глупо попасться… Так глупо… А Волдеморт может еще и выжить каким-нибудь образом - потому что более странного воздействия Авады Кедавры я не видел и никогда не читал ни о чем подобном. Он должен был уже умереть - а он жив, только ослаблен, как тяжко раненный.

Кстати об Аваде…

- Авада Кедавра! - беззвучно кричу я его мозгу, его размышлениям, его потаенным желаниям и темным инстинктам. Кажется, что теперь мне в самом деле не нужна палочка - и все, чему учил меня Снейп, пригодилось - потому что сейчас это и вправду смерть моего врага. Я не только вижу ее - я ее чувствую. Сознание Волдеморта начинает путаться, ослепительный зеленый свет взрезает мысли, планы захвата мира и наброски очередных военных операций. Это финал.

Так что с того, что я уйду вместе с ним. Это, может быть, даже справедливо - потому что мое предназначение выполнено. Я больше не нужен. Умирать совсем не страшно - чувствуя чье-то дыхание у виска, видя перед собой двери в небытие, зеленое сияние в которых стремительно сменяется мраком…
Я ухожу.

- Гарри! - голос, который стал для меня почти родным. Я слышу его все глуше; кажется, он бьет меня по лицу, пытаясь привести в сознание - но это бессмысленно.

- Гарри, нет! Нет! - он так редко называл меня по имени… к чему бы это?

- Ты не должен уходить! Не должен, слышишь!

Почему, хочу спросить я - и оборачиваюсь на пороге, за которым уже скрылся, навсегда оставив мир, Волдеморт. Оборачиваюсь - и вижу его глаза, и он произносит, почему я могу остаться. Я колеблюсь - не зная, поверить или нет - и он повторяет. Два слова, только два. Я поворачиваюсь к нему и позволяю вывести себя назад.

… Ослепительное солнце. Очки, наверное, слетели - глазам больно.

Я полусижу на полу, меня поддерживают сильные руки. Снейп, опустившийся на одно колено, рядом.

Тот, кого называли Волдемортом, неподвижно лежит в паре футов от нас лицом вниз.

Я пытаюсь заговорить, но Снейп накрывает мой рот ладонью и с силой привлекает к себе. Я мычу, протестуя, он помогает мне поднять голову, укладывает затылком на свою ладонь и всматривается в мое лицо. Сейчас в его глазах нет безразличия - а еще я впервые так ясно вижу его магическую силу. Не скрытую будничной маской непроницаемости, плавящую воздух вокруг нас. Он в самом деле очень сильный маг. Гермиона была права в оценке.
Я смотрю на него. Очень внимательно.

- Все кончено, - говорит он, отвечая на мой взгляд, - ты это сделал.

Мы, хочу я возразить. Не я, а мы. Он качает головой.
- Я верил в тебя.

Без тебя у меня не получилось бы, пытаюсь я сказать. Он слегка улыбается:
- Ты всегда себя недооценивал.

То, что ты сказал мне, спрашиваю я. Там. Это была правда?
- Да, - отвечает он.

Я киваю и закрываю глаза. Темнота снова смыкается, но теперь она пронизана солнечными зайчиками - и когда он несет меня в больничное крыло, я прячу лицо у него на груди и разрешаю себе потерять сознание.

Глава 36. Карты на стол.

Все мышцы в теле затекли так, что даже пошевелиться трудно. Косые солнечные лучи бьют в стрельчатое окно, судя по тому, как отсвечивают розовым стекла медицинских шкафчиков, день близится к закату. Интересно, сколько я провалялся без сознания? Рискую потянуться и не могу сдержать короткого стона - боль пополам с удовольствием. Потом поднимаю правую руку и долго рассматриваю свои пальцы. Провала в памяти нет - я прекрасно помню, почему оказался здесь. Этой я сжимал палочку. А этой - присоединяю другую - стискивал его ладони, надежным замком удерживавшие меня. И удержавшие. Меня передергивает. Память об увиденном пути в никуда тает, как ночной кошмар, но вряд ли я когда-нибудь забуду случившееся там, в сознании Волдеморта, до конца. И все-таки… я сделал это. Я его убил, хотя всегда боялся, что мне не хватит решимости. А убил не задумываясь. Потому что он пытался убить Снейпа.
Что-то ускользает от меня, что-то важное, я точно помню, что за миг до конца он сказал мне какие-то слова, и вроде бы именно они меня остановили. Но дыра в черноту слепила глаза, а предсмертный вой Волдеморта оглушал внутренний слух - и я не могу вспомнить. Ладно, надеюсь, он не откажется повторить.
Я с хрустом выгибаюсь на постели и пытаюсь сесть - но могу лишь приподняться и бессильно упасть обратно на подушки. Что за черт, не должно у меня быть такой слабости! Даже когда я пришел в себя после того случая в хижине Хагрида, я чувствовал себя лучше - и голова не так кружилась. Позвать, что ли, мадам Помфри?

Дверь в конце палаты распахивается раньше, чем я открываю рот, и врач вбегает, подобрав пышную юбку и белоснежный передник. Она в самом деле бежит ко мне бегом - и прижимает руку к груди, словно стараясь унять сердцебиение. А потом начинает плакать. Это мне не нравится.
- Мадам Помфри, - голос сиплый, я откашливаюсь, прежде чем продолжить, - что произошло? С кем? - Я помню, что Волдеморт говорил о вторжении Пожирателей смерти в Хогсмид. - Кто-то пострадал? Есть раненые?

- Нет, нет, Гарри, нет, - торопливо мотает она головой, - все в порядке, все живы. - Капли со щек летят в разные стороны, она торопливо смахивает их с лица. - И ты наконец очнулся. Какое счастье! Как все обрадуются! - она глубоко вдыхает, стараясь успокоиться, а я, начиная подозревать, переспрашиваю:
- В каком смысле «наконец» очнулся? Я долго спал?

Мадам Помфри выпрямляется и долго смотрит на меня. На ее лицо возвращается обычная невозмутимость, но глаза по-прежнему влажные:
- Ты полторы недели пробыл в коме, Гарри. Мы уже опасались, что ты так и не придешь в себя.

Полторы недели. Не может быть, протестует внутренний голос, я прекрасно помню, как Снейп нес меня сюда - и это совершенно точно не могло быть позже чем несколько часов назад. Я отключился по дороге, продолжая прижиматься щекой к его сюртуку - и очнулся здесь. Полторы недели? Вечность. И… я, кажется, пропустил экзамены. Чары, по крайней мере, точно.
- Какое сегодня число? - спрашиваю я, недоверчиво глядя на врача.
- Вечер пятого июня, - отзывается она необычайно жалостливо, - не волнуйся, пожалуйста.
- Пятое…

Пятое июня. Чары и Трансфигурация, да? Рассудок отказывается охватить прошедшее время, фиксируясь на мелочах. Мне почему-то страшно, хотя повода для страха вроде бы никогда больше быть не должно. Я истребил его, этот повод.
- Я пропустил экзамены? - выдавливаю я вслух.
- Их отменили, - говорит мадам Помфри, наливая в стоящий на тумбочке рядом с постелью стакан какое-то светло-рубиновое питье. Ну вот. Вся подготовка псу под хвост. - Выпей-ка. Это общеукрепляющее. А то ноги держать не будут. Мы тебя все эти дни только витаминами кормили. Голова может сперва кружиться.
- Витаминами? - я послушно глотаю содержимое стакана. - Как?
- Уколы ставили, разные полезные зелья вливали, - неохотно говорит врач. - Гарри, мне велено отвечать на твои вопросы, но лучше, если ты будешь задавать их не мне.
Велено отвечать? Значит, кто-то предполагал, что у меня будут вопросы? Кто? Какие?

- Зелья… - откликаюсь я вместо ответа. - А зелья кто готовил? Или и на такой случай в школьном госпитале все есть?
Я могу поверить, что так и есть, это же Хогвартс. Но мне нужен другой ответ.
- Профессор Снейп. Он здесь до последних трех дней даже ночевал. - Мадам Помфри поджимает губы, и я понимаю, что она не хочет говорить дальше. Но мне все равно.
Я так и думал, что он был здесь. Не знаю, почему. Потому что между нами больше, чем просто совместно совершенный подвиг? А что между нами? С чего я взял это? Что он мне сказал? На этот вопрос кроме него никто не ответит.

- Ночевал-то зачем? И почему теперь его нет? - продолжаю я, испытующе глядя на женщину, нервно комкающую край накрахмаленного передника. Она отводит глаза, не выдерживая моего взгляда. Странно. Еще недавно она просто заткнула бы меня, велев не донимать разговорами. Я предпринимаю яростное усилие и сажусь на кровати, спуская ноги на пол. В первое мгновение приходится ухватиться за резной столбик изголовья кровати, но я продолжаю смотреть на мадам Помфри. - Почему его нет здесь? - повторяю я требовательно. - Это же он меня сюда доставил!

- Я знаю, Гарри, - вздыхает она в ответ, - но об этом ты будешь говорить с профессором Дамблдором. Я думаю, профессор Снейп будет рад узнать, что ты пришел в себя и с тобой все в порядке, но сейчас он… он занят и прийти просто не может. Ему передадут, что ты о нем спрашивал.

- Да что случилось! - сердито говорю я, ощущая нарастающее в груди беспокойство, - скажите хотя бы, что с ним все в порядке и он жив!

- Жив, жив и абсолютно здоров, - торопливо кивает она. - Гарри, пожалуйста… тебе вредно сейчас нервничать.

- Извините, - бурчу я себе под нос и встаю. Рано - приходится опуститься обратно, проклиная ставшие ватными ноги и спину, которая отказывается держать осанку.

- Сиди, сиди, тебе пока нельзя вставать! - врач пытается вновь загнать меня под одеяло, но я упрямо отвожу ее руку, пытаясь поймать взгляд. Не получается.

- Мадам Помфри, - прошу я тихо и очень искренне, - пожалуйста, скажите, что произошло. Я же вижу. Что случилось? Ведь Волдеморт убит и вы говорите, что никто не пострадал. Так что вы от меня скрываете?

- Почти ничего, Гарри, - раздается от дверей знакомый голос. Помфри вздрагивает, а я вскидываю голову и вижу Рона, широкими шагами пересекающего палату. - Ничего - кроме того, что они увольняют Снейпа.

Тишина сдавливает голову тяжким обручем и взрывается в висках оглушающей болью. Помфри кричит на Рона, я не могу разобрать слов, перед глазами пляшут яркие мушки, он подхватывает меня под спину и помогает улечься на подушку. Я вцепляюсь в его руку. Мадам Помфри все еще что-то гневно говорит, пытаясь отодрать от Рона мои пальцы, но я крепко захватываю его ладонь - и врачу приходится отступить. Рон садится на край постели и ждет, пока я приду в себя. Мы встречаемся глазами, и я киваю:
- Говори.

- Нет! - мадам Помфри властным жестом указывает Рону на дверь. - Молодой человек, извольте немедленно выйти из палаты! Придете, когда я разрешу мистеру Поттеру посещения друзей - он еще слишком слаб, чтобы вы его беспокоили!

- Никуда я не пойду, - зло говорит Рон, передергивая плечами, - можете попробовать вышвырнуть меня отсюда силой. Гарри имеет право знать. В конце концов, его это тоже касается!

- Вы не будете говорить об… об этом! - лицо женщины идет красными пятнами, - я вам запрещаю! В противном случае я немедленно отправляюсь к директору!

- Да ради Мерлина, - бросает Рон, - пока вы будете бегать, я как раз успею ему рассказать.

- Рональд Уизли, немедленно уйди отсюда! - от ее яростного полушепота у меня учащается пульс, и я не знаю, как мне удается остаться вежливым:
- Хватит. Замолчите.

Молчание падает так внезапно, словно секунду назад у меня над ухом бесновалась толпа. А ведь они спорили очень негромкими голосами. Ладно. С реакциями нервной системы и собственного тела разберусь позже. Не в первый раз меня здесь ставят на ноги. Снейпа увольняют - так Рон сказал? Я перевожу взгляд на его лицо: раскрасневшееся, решительное, ни капли не смущенное.
- Говори.

Я замечаю краем глаза, как мадам Помфри хочет что-то сказать, машет рукой и опускается на стул.
- Что ж, мистер Уизли. Имейте в виду, что будете отвечать за свою самодеятельность, если Гарри станет хуже. Да и… в любом случае будете отвечать.

- Надо будет - отвечу, - нелюбезно откликается Рон. И поворачивается ко мне: - Ладно, только один вопрос: как ты, дружище?

Будто не было той почти драки в коридоре. И того разговора. Есть какая-то несмешная ирония в том факте, кто именно рассказывает о проблемах, возникших у моего любовника. Теперь я могу так его назвать.
Вот как. Могу. Тогда, кажется, я догадываюсь…

- Нормально, Рон, - отвечаю я, кивая в подтверждение своих слов. - Давай по делу.

- В общем, ты помнишь, как видел Финнигана в слизеринском коридоре? За день до того, как все случилось?

- Помню.

- Ну вот… они спелись с Малфоем и подали директору письмо, в котором написали о том, что ты гей и что Финниган может это подтвердить. А Малфой брался доказать, что Снейп спал с тобой. Уж не знаю, как и какая ему в этом корысть, но брался. В общем, они так все представили, что Снейп оказался чуть ли не растлителем малолетних - это ты-то малолетний! - и ему оставалось только уволиться без права дальнейшего преподавания, чтобы против него не возбудили дела. Дамблдор, может, уже уволил бы его - он такой расстроенный был, ужас просто - но пока ты был в больничном крыле без сознания, никто не решился. Потому что только на Снейпа вся и надежда была, что он тебя вытащит. Он в палату входил, и у тебя пульс выравнивался. При том, что ты в сознание не приходил. Он когда с тобой по ночам сидел, тебе кошмары не снились. Это Добби сказал. А теперь, как только станет известно, что ты в себя пришел, директор его в два счета выпнет. Не посмотрит, как Снейп тебе помогал. Он и сейчас вроде как под домашним арестом, сидит у себя в подземельях. Его только к тебе пускали - пока он не сказал, что твоя жизнь вне опасности. Тогда ему, кажется, быстро приказали убраться. Ни к нему никто не ходит, ни он сам наверх не поднимается. Даже о тебе никого, кроме Добби, не спрашивал. Не пойму, откуда он про его существование знает, а вот тем не менее.

- Знает, - я медленно закрываю глаза. - Добби мне пару раз помогал от него уходить. Мантию-невидимку приносил. - Мне все равно, что меня слышит мадам Помфри. Все равно, что я сейчас открываю тайну - потому что в ней уже покопались все кому не лень, и это перестало быть нашим секретом. И война - моя война - оказывается, еще не закончилась. Я рано начал радоваться. Пусть оставшихся без предводителя Пожирателей смерти истребляют ауроры - мне теперь предстоит иметь дело уже не с заклятиями, а кое с чем другим. Похуже.
Рон ухмыляется, не пытаясь скрыть этого, а я не нахожу в себе сил даже удивиться, когда он успел снова стать таким… терпимым. Спросить?
- Тебе что, все равно стало, что ли? Ты знаешь, о чем я.

- Гарри… - он опускает голову, - мы с Гермионой чуть с ума не сошли. Не только Снейп тут по ночам сидел. Думаешь, чего мадам Помфри меня выгнать не сумела? - От стула, где сидит врач, доносится слабое хмыканье. Рон слышит его и пожимает плечами. - Вот-вот. От нас тут, знаешь, польза была некоторая. А зелье, которое ты сейчас пил, тоже, кстати, Снейп делал, тебе сказали, да? Оно вообще какое-то персонально выполненное, на конкретный организм рассчитанное, так он сказал. Он и нам такое несколько раз давал. Здорово на ногах держит. В общем, я понял… что ему небезразлично, что с тобой. А я дурак, что лез не в свое дело. Ты мой лучший друг, чтоб ты знал… Прости, а? - Рон неуверенно поднимает голову, когда я обеими руками пожимаю ему руку.

Мадам Помфри решительно поднимается со стула:
- Ну ладно, молодые люди. Раз начались заверения в вечной дружбе, значит, один из вас точно пошел на поправку. Я иду доложить об этом профессору Дамблдору, а вы, Рональд, коль скоро отказываетесь уходить, очистите для Гарри яблоко. Я скоро.

- Нет, - металлические ноты в моем голосе заставляют ее остановиться на полушаге. - Мадам Помфри, я очень прошу вас - посидите здесь, пока я не смогу пойти к директору сам.

Врач поворачивается, и я вижу в ее глазах испуг. Испуг-то почему, проносится мысль.
- Гарри… ты не имеешь права мне приказывать. Немедленно перестань!
- Что перестать? - я пристально смотрю ей в глаза, и она снова опускается на стул:
- Ты… ты никогда не говорил в таком тоне. Даже победа над… над…
- Волдемортом, - безжалостно подсказываю я, не отводя взгляда от ее лица.
- Да… но даже это не причина для того, чтобы так разговаривать. Я старше тебя, я…
- Вы боитесь меня, - усмешка, знакомая рту, как прикосновение его губ, расползается, хотя я прикусываю губу. - Боитесь… Как раньше боялись Волдеморта, да?
- Не говори глупостей, - прерывает она меня, - ничего я не боюсь! И уж по крайней мере - не взбалмошного мальчишки, который вздумал, едва придя в себя, соваться не в свое дело!

- Ах, не в свое? - я ничего не могу поделать со своим лицом. Недобрая улыбка, кажется, пугает даже Рона. - А вы полагаете, что я позволю вот так, парой слов выгнать из школы человека, которому я много раз обязан жизнью? Черта с два. И вы никуда не пойдете - вы не имеете права. Просто - не имеете права. Пойду я. Потому что это касается меня - и это мое дело. В конце концов, вы что - забыли, что спал он со мной?

Врач стоит и ловит губами воздух, ища и, видимо, не находя слов для ответа. Я еще раз сажусь в постели и пробую встать второй раз. Рон поддерживает меня - за руку и под локоть. Меня шатает, кажется, я ощущаю вес каждой из пылинок, танцующих в солнечных лучах, но я выпрямляюсь, стискивая челюсти. Рон смотрит на меня с непонятным выражением лица.
- Что? - выдыхаю я сквозь зубы.
- Ничего. Просто я только теперь понял… - начинает Рон, и под моим взглядом заканчивает очень тихо: - Ты его любишь, да?
- Еще чего не хватало, - хмыкаю я, сбрасывая пижамную куртку. - Просто должна же хоть раз в этой школе восторжествовать справедливость. Место учителя ЗОТС ему за все эти годы так и не дали, но уж Зельеварение не отнимут!
Рон только хмыкает, помогая мне влезть в джинсы.

***
Мы идем по каменным галереям Хогвартса, и эхо шагов отдается под высокими сводами. Коридоры пустынны, но нам попадается несколько человек, которые убегают, едва поняв, кто перед ними. Странная реакция. Никогда не думал, что после того, как все закончится, превращусь в местное пугало. Проверяю пальцами лоб - да, шрам на месте, никуда не делся. Значит, точно боятся именно Гарри Поттера.

Но оказывается, я ошибся. На очередном повороте коридора нас ждет шумная толпа, и у меня заранее закладывает уши от приветственных криков. Я поворачиваю голову:
- Слушай, я думал, каникулы начались. Ты же сказал, что экзамены отменили!
Рон досадливо хмурится, тоже разглядывая сбежавшихся. Мы невольно замедляем шаг - наверное, не стоило идти по школе, те, кого мы видели, выйдя из больничного крыла, видимо, оповестили всех кого смогли.
- Отменили, - говорит Рон, - но никто не уехал. Дамблдор не пустил на территорию замка газетчиков, и на том спасибо. Сказал, что в том состоянии, в каком ты находишься, ты интервью давать все равно неспособен. Ну а школьники все время около больничного крыла терлись, когда Снейп сказал, что в Святой Мунго тебя увезти не позволит.
- Как это не позволит? - заинтересованно спрашиваю я, останавливаясь.
- А вот так. Вынул палочку и порекомендовал всем убраться к такой-то матери. Сказал, что транспортировать тебя нельзя, и велел остаться мадам Помфри, мне и Гермионе. У нас просто шок был. Гермиона на него так смотрела, будто первый раз в жизни видит…
- А Дамблдор что? - прерываю я нетерпеливо. Про то, каким на самом деле оказался Снейп, которого Рон всю жизнь терпеть не мог, я послушаю позже. Когда-нибудь.
- А что Дамблдор, - хмыкает Рон, - «Северус, зайдите ко мне позже». А Снейп ему на это: непременно, как только жизнь мистера Поттера перестанет внушать мне опасения. Представляешь - не Помфри, не директору, а ему лично! По-моему, Дамблдор подобного давненько не слышал… Слушай, Гарри, тебе охота идти через них? - Рон подбородком указывает вперед - ждущие нас и только не машущие приветственными транспарантами поняли, что мы медлим, и теперь идут сюда. Сияющие улыбки обоих Криви и счастливо-зареванную Джинни я уже вижу.
- Неохота, - вздыхаю я, - и что ты предлагаешь?
- Ну… Я рискну еще раз примазаться к твоей славе, пожалуй, - он делает забавную рожицу, игнорируя мой удивленный взгляд, и достает палочку. Берет наизготовку - и приближающиеся останавливаются. Что я проспал? Какие изменения в Роне?
- Шоковая терапия? Бойтесь победителей? - усмехаюсь я, чувствуя, что буквально шатаюсь от слабости. Если бы мы все время шли, я замечал бы ее меньше. А стоило остановиться - и вот пожалуйста.
- Типа того, - кивает Рон и подставляет плечо. Я качаю головой:
- Меня пока ноги держат.
- Вот именно что пока. А ты хочешь, чтоб перестали? Ладно. Тогда я тебя обниму, - решается он.
Я не могу удержаться и смеюсь. На четвертом или пятом курсе ему не пришло бы и в голову колебаться. На шестом он ни за что не сделал бы этого, страшась, кто что подумает. А теперь шестой курс позади… и хуже уже не будет. Я пожимаю плечами, и Рон кладет руку мне на спину, придерживая. И мы идем вперед.
Я не вынимаю собственную палочку - просто не отвечаю на возгласы кроме как кивками головы и негромким «спасибо». Рон же держит свою по-прежнему в боевом положении и громко предупреждает:
- Дайте дорогу! Потом - всё потом! Сейчас дайте пройти - нам надо к директору!
Дорогу уступают. По-моему, у меня слишком мрачное выражение лица, судя по тому, как на меня поглядывают. А может быть, просто секрет ни для кого больше не секрет - и меня мысленно примеривают к Снейпу.

Дата добавления: 2015-11-16