Everything I am 29 страница

Тонкий голос Флитвика невольно усыпляет, но на Чарах отвлечься нельзя: круглые совиные глаза маленького профессора цепко следят за громадной аудиторией, никого не упуская из виду. Я заканчиваю конспектировать и откладываю перо, приготовившись следить за показом заклинания на примере. На столе Флитвика появляется карточный домик, воздвигнутый мановением палочки. Колода Таро, вся или почти вся. Сооружение кажется до такой степени хлипким, что, пожалуй, дунь на нее даже отсюда, с четвертого ряда - рассыплется.
Флитвик направляет палочку на верхнюю, балансирующую горизонтально, как флюгер на башенке, карту. А потом произносит неизвестное заклинание. Во всяком случае, в учебнике его не было. Если на экзамене тоже будет то, чего нет в учебнике, мы запоём…
Чаровед вспрыгивает на стол и обеими руками поднимает домик, словно он выточен из цельного куска дерева. Карты даже не вздрагивают, пока он вертит конструкцию и так и сяк. Мы невольно аплодируем.

- Что ж, отлично, - Флитвик ставит домик назад на столешницу и произносит отменяющее заклятие. Колода рассыпается картонными прямоугольниками. - Теперь запишите заклинание и начинайте отрабатывать его, у вас есть полчаса до получения успешного результата. Да, мисс Торп?

Руку подняла одна из новеньких. Наверное, теперь их уже стоит называть слизеринцами, раз они будут учиться до окончания школы вместе с нами.

- Профессор Флитвик, - она говорит с небольшим акцентом, четко произнося слова, - а к людям Скрепляющие чары применимы?

Он по-птичьи склоняет голову:
- Вы хотите спросить о Приворотных чарах, мисс Торп?

Девушка краснеет, но на фоне кричаще-красной мантии это не слишком заметно:
- Я только хотела уточнить…

- Что ж, я так и понял, - согласно кивает Флитвик, - садитесь. Да, Приворотные чары являются разновидностью Скрепляющих. Думаю, нет нужды объяснять вам, взрослым людям, что они являются запрещенными к использованию и за их применение налагается серьезное взыскание или крупный штраф, если речь идет не о школе.

Шум голосов заглушает последние слова; главный вопрос, который можно разобрать в общем гаме - «почему?». Флитвик повелительно поднимает руку:
- Тише, пожалуйста. - После воцарившейся тишины он говорит очень негромко, так, что задние ряды вынуждены напрячь слух:
- Чувство, которое призваны генерировать Приворотные чары, мы привыкли называть любовью. Это не так. Любовь стихийна, непредсказуема, однако гораздо реже становится причиной душевных мук, нежели страсть, с которой ее часто путают.
Данное заклинание вызывает именно страсть. Тяжелую зависимость, невозможность обходиться без другого человека, неспособность ни на чем сосредоточиться, кроме предмета своего желания - необязательно плотского. Человек лишается внутренней свободы, его поступки и чувства подчиняются одной цели: принадлежать другому человеку и получить его в свое владение. Истории известны случаи, когда объект страсти попадал в руки того, на кого когда-то наложил заклинание. Все эти случаи закончились печально. Для обеих сторон.
Не стоит путать любовь и страсть, господа. Любовь никогда не возникает на пустом месте, она оправданна: жизнью, цепью совместно пережитых обстоятельств, дружбой, наконец. Если такой основы нет, никакое приворотное заклинание не сделает ваш дом счастливым, пусть вы обретете власть и станете желанны для человека, которого стремились залучить.
Поэтому, мисс Торп, Приворотные чары признаны опасными и неприменимыми в нашем обществе. Несмотря на то, что они плохо поддаются распознаванию, опытный маг всегда сможет найти их, снять и увидеть отпечаток магии того, кто наложил заклинание.
Всегда трижды подумайте об оправданности подобного шага, - вновь обращается Флитвик ко всем нам, - и поищите любые другие узы, могущие соединить вас с человеком, к которому испытываете влечение.

Я сижу, невидяще уставившись на пергамент с конспектом перед собой, и не могу перестать повторять про себя услышанное. Любовь и страсть… Я всегда считал их одним и тем же. Оказалось, я был не прав.
А как классифицировать влюбленность?
А то, что было у меня с Симусом?
А просто секс, от которого хочется петь и прижиматься к теплому телу человека, лежащего рядом?

Странно, что Флитвик вдруг прочел нам лекцию по этике. Обычно за ним подобное не водится. И странно, что меня это так зацепило.
Встать, откашляться и спросить: «Сэр, а секс относится к которой из категорий? Или можно не беспокоиться по этому поводу, потому что он не то и не другое, и не ломать голову?»

Внемли последнему, Гарри. Полпары таращиться на лист бумаги, изо всех сил не думая о том, что лезет в мысли… Наверное, сказывается интенсивная подготовка к экзаменам. Сплю с открытыми глазами.

- Гарри, - Гермиона проводит рукой перед моим лицом, - ты в порядке?

- В полном, - откликаюсь я без должной уверенности в голосе, - как там точно звучит это заклинание, Цементирующее?

- Поддерживающее, - смеется она.

Рон даже не улыбается.

***
- В какой последовательности нам поставят экзамены, не знаешь?

Гермиона снова идет между нами, служа связующим звеном. Мы с Роном не разговариваем. Если ему хочется дуться, это его дело.
Я чувствую себя задетым. Мне кажется, его слова о моем выборе любовника как-то перекликаются с теми давними, брошенными Финниганом у подножия лестницы, ведущей из подземелий. Пусть Симус тогда попал пальцем в небо, я все же набил ему морду. А Рон… Не драться ведь с ним, в самом деле. Он даже не понял, что оскорбляя Снейпа, оскорбляет меня. Хотя когда Гермиону обзывают «грязнокровкой», он это понимает прекрасно и реагирует соответственно.

- Я думаю, что если бы ты глянул на расписание экзаменов, висящее в Гриффиндорской гостиной, ты был бы в курсе, - излишне жизнерадостно отвечает мне Гермиона, - насколько я помню, там стоят Чары, Травология, Трансфигурация, Высшие Зелья и Астрономия - если по тому профилю, по которому ты учишься, Гарри. У меня несколько другой набор, а у Рона я просто не помню навскидку.

- Почему меня это не удивляет, - бросает Рон в сторону.

- Меня же не удивляет, что ты не помнишь последовательность собственных экзаменов! - возражает Гермиона, нахмурившись, - ты все время забываешь, хотя каждый день меня спрашиваешь!

- Я спрашиваю каждый день, и ты до сих пор не выучила, а как он спросил, так наизусть отбарабанила!

Мы останавливаемся посреди коридора. Гермиона поворачивается к Рону и очень чистым голосом осведомляется:
- Рон, если ты встал не с той ноги, должна ли я сделать на это скидку?

- Не делай, - он прищуривается, - я тебе ценный совет дам. Попроси Гарри взять тебя с собой на свидание. Третьей будешь, ощущениями новыми обогатишься…

Звук хлесткой пощечины слышен, наверное, не только мне. К счастью, наши сокурсники уже ушли вперед, вокруг нет знакомых лиц и в галерее не слишком людно.
Что мы все, с ума посходили? Вчера я на Снейпа кидался, сегодня мои друзья, того и гляди, вдребезги разругаются…

Я стою и вижу нас словно со стороны. Рон качает мотнувшейся от удара в сторону головой, тяжело смотрит на нас и готовится уйти. Гермиона хватает его за руку. Он оборачивается, наверное, надеясь на извинения. Но никак не на то, что слышит.

- Ты просто дурак, Рональд Уизли, - четко произносит Гермиона, - если думаешь, что можешь говорить все, что вздумается, нам - своим друзьям. Если мы тебе больше не подходим, так и скажи, не стесняйся, но учти: если ты позволишь себе хоть одно слово о Гарри за его спиной, я… Ты знаешь, я много заклинаний выучила. Ты точно пожалеешь.

- Ясненько, - цедит Рон, - уже в курсе, значит? Шею успели вылечить?

- Успели, - зло говорю я, сдерживаясь, чтобы не продолжить начатое Гермионой.

- Замечательно. Рад за вас. Знаешь, Гермиона, не ожидал найти в тебе такую поборницу… как бы это назвать…

- Скажи прямо, - предлагаю я, не мигая сверля его глазами.

- Да черт с вами. Не хочу, - он машет рукой и отворачивается, - не скажу я никому.

Он, сгорбившись, уходит, а Гермиона в растерянности поворачивается ко мне:
- Ты хоть что-нибудь понимаешь?

- Кажется, понимаю, - отвечаю я и даже улыбаюсь.

- Он примет это, Гарри, должен принять, - расстроенно бормочет она, не слушая, - Рон же всегда говорил, что ему безразлична ориентация…

- Вы что, обсуждали меня? - я практически не чувствую удивления.

- Несколько раз, еще зимой, пока не были уверены… Да Рон сам говорил, что это нормально, я его не настраивала!

- На словах всегда легче, чем в действительности, - горько говорю я, - пошли, что ли, у нас сейчас Высшие Зелья начнутся.

- Идем, - решительно кивает Гермиона.

Мы почти доходим до класса, когда она заглядывает мне в лицо. Глаза у нее грустные, но глубоко внутри все-таки улыбаются:
- А как ты теперь чувствуешь себя на его уроках? Незаметно, чтобы он делал тебе скидки.

- Да ты что! - фыркаю я искренне, - скорее летом снег пойдет! Я вообще не думаю об этом нигде, если только мы не одни, - шепотом прибавляю я. - На его лекциях даже в голову не приходит ничего… такого. Честно.

- Я почему-то так и поняла, - кивает Гермиона, - наверное, это два совсем разных человека: для всех и для тебя.

Я не отвечаю на ее слова, хотя в них определенно есть доля истины. Но ведь он только мой… да даже не любовник, раз я продолжаю в мыслях называть его «Снейп» и «он», без имени.
Так какое мне дело, вижу ли я его иначе, чем окружающие?
Или держится ли он со мной не так, как с остальными?

А вот до этого мне, кажется, есть дело.
Потому что я в самом деле не намерен допускать никого, кроме себя.
О Мерлин, святой и великий.
Почему?

Он спит со мной. Я сплю с ним. Мне это нравится. Может быть, ему тоже, раз он на это согласился при таком риске. Он заставляет меня чувствовать себя живым и нормальным. У нас классный секс.
Но ничего больше! А вышеперечисленное… оно ведь не соединяет накрепко. Так что это не то чувство, которое сегодня характеризовал Флитвик. Не возникшее из цепочки обстоятельств и дружбы.
У нас только физиология. И моя кретинская ревность.

Два разных человека. Для всех - и для меня.
Снейп.

Я вхожу в кабинет, не поднимая головы.

***
- Итак, на прошлом занятии вы готовили зелье «Сновидений без кошмаров». Уместнее было бы назвать это времяпрепровождение порчей ингредиентов. Сегодня вам предстоит та же процедура, однако я надеюсь на более успешные результаты. В противном случае я буду… недоволен.

Снейп идет между рядами, и головы студентов рефлекторно склоняются ниже к котлам. Я помню, что должен вести себя соответственно, и спешно отвожу глаза, успев заметить, как Рон морщит нос, нарочито не глядя на меня. Наверное, иронизирует над моей маскировкой. Или думает, я настолько зависим от Снейпа, что и глянуть в его сторону опасаюсь, чтобы себя не выдать.

Я вздыхаю, считаю до трех и поднимаю голову. Как раз вовремя для того, чтобы столкнуться взглядом с подошедшим вплотную зельеваром.

Он хорошо меня научил, надо отдать должное. Сердце ухает куда-то вниз, когда я вижу его так близко, но на лице остается затверженное перед зеркалом угрюмо-неприязненное выражение.
На лице Снейпа тоже ничего не отражается. Он смотрит на меня, как на пустое место, и минует наш стол.

- Я задал вам контрольные вопросы по испорченному зелью, - раздается его голос за моей спиной, - мистер Забини, будьте добры пройти по классу и собрать работы. Те, кто не справился с заданием на прошлом уроке, могут приступать к обработке составляющих для повторного приготовления. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, Уизли и Поттер, а также вновь прибывшие…

На моей фамилии в его тоне появляется отвращение, которое меня абсурдно задевает. Это игра, это внешнее, повторяю я себе, пытаясь унять поднимающуюся в груди досаду. Раньше мне было все равно, какие бы интонации ни звучали в голосе Снейпа при обращении ко мне. А теперь я знаю, что на самом деле он не равняет меня с землей презрением, и все равно завожусь. Ерунда какая-то.

-… Вы будете заниматься приготовлением следующего зелья из того же лекарственного цикла. Перечни ингредиентов для обеих групп на доске. Прошу внимательно прочесть заголовки и не перепутать, кто что готовит. За ошибочно выбранное к приготовлению зелье, даже удачно сваренное, студент любого из факультетов понесет наказание. Впрочем, не смею рассчитывать, что вы сделаете правильно хоть что-нибудь, коль скоро после шести лет обучения моему предмету путаете мяту с наперстянкой. - Невилл заливается яркой краской, несколько человек фыркают, прикрыв руками рты.

Я пробегаю глазами список компонентов и размышляю о том, как Снейп отреагирует, если мы с Роном будем готовить зелье по отдельности.

Сегодня это «Заказ снов». Я даже не подозревал, что по снам существует такое количество снадобий. Это, по всей видимости, позволяет выбрать сновидение по желанию. Я ловлю себя на мысли о том, что хотел бы попробовать, когда будет готово. Если оно получится, конечно.

Ладно, так или иначе, но с Роном я сегодня в паре работать не хочу. Он, по-моему, тоже не рвется. Я встаю, прохожу к шкафу с ингредиентами и начинаю набирать их, сверяясь со столбцом названий на доске. В сторону Снейпа я не смотрю, опасаясь, что мне опять придет в голову что-нибудь несусветное. Сейчас я думаю только о задании. Ну и о том, как разруливать ситуацию с лучшим другом.
Когда я иду обратно, мой локоть почти задевает рукав Снейпа, потому что он что-то ищет в ящике стола. Там должен водиться шоколад, мелькает мысль. Ага, как зайцы в лесу, ехидно хмыкает внутренний голос. Я прохожу мимо и возвращаюсь за парту.

Рон мрачно наблюдает, как я раскладываю травы, сушеные стрекозиные крылья и дробленый черепаший панцирь перед разделочной доской, как наполняю водой котел и начинаю нарезать первую порцию пижмы. Похоже, она одна из обязательных составляющих для снотворных.

- Я не понял, - свистящим шепотом прерывает он царящее между нами молчание, - а я что должен делать?

- Идти за котлом и ингредиентами, - отвечаю я вполголоса, проглотив стоящий в горле ком.

- То есть… - он моргает рыжими ресницами, словно не веря собственным глазам, - мы что, по отдельности варить будем, что ли?

Я не отвечаю, хотя его сопение слышно, кажется, на полкласса. Гермиона, по крайней мере, его точно уловила среди стука ножей.
- Я с тобой работать не хочу, - отвечаю я наконец безличным тоном.

Я не буду драться с тобой, Рон. Не буду ничего объяснять и требовать извинений. Не унижу этим ни себя, ни тебя. Каждый волен иметь собственное мнение.
В чем-то я тебя даже понимаю. Честное слово, понимаю. Чистому натуралу моя ориентация и так должна была стать соринкой в глазу, каким бы он ни был другом. А уж если тем, с кем я встречаюсь, оказался Снейп… Мерзкий сальный урод, так Рон всегда его называл, пока я не запретил, да?

Я понимаю тебя, Рон. И можно сказать, что не сержусь на нанесенную обиду.
Я просто не буду работать с тобой.
И разговаривать по возможности тоже.
Потому что все понять - не значит все простить.

Какое-то время Рон сидит, глядя на мои руки, на то, как я ссыпаю в котел искрошенные соцветия. Потом ставит на стол локти и кладет подбородок на переплетенные пальцы:
- А вот не стану я ничего делать. У него наверняка все в граммах подсчитано. И если тебе ничего не будет, то с меня сто баллов снимет как пить дать.

Я не трачу времени даже на то, чтобы пожать плечами. Я просто не слышу его слов, как будто место рядом пустует. Самое смешное, что я почти не прилагаю к этому усилий. Закрывать сознание можно, оказывается, не только от враждебного проникновения, но и от присутствия рядом.
Я толку в ступке кусочки черепашьего панциря и позволяю мыслям перескакивать с предмета на предмет, не задерживаясь на чем-то конкретном.

Сегодня пятница. Всего три дня назад думалось, что жизнь лишена смысла: мне в любом случае предстоит убить или быть убитым. Единственно возможным способом свернуть с колеи казалось самоубийство. Пусть я ни разу не произнес про себя этого слова, я хорошо помню серую пустоту, заполнявшую мир. Отчаяние не всегда ослепляюще-остро. Оно может быть тусклым, выдавливающим воздух из легких. Лишающим способности смотреть в грядущий день.
Что сидящий со мной долговязый рыжий парень знает о таком ощущении? Что знает о том, каково это - когда тебя выдергивают с края, доказывая не словами, а действиями, что ты нужен: не только потому, что должен выполнить свое предназначение, но потому, что желанен, и не абстрактному «магическому миру», а конкретному человеку?
Рон ничего не знает, усмехаюсь я про себя; и счастье его, что не знает. Я рад буду, если он не обогатится подобным опытом. На больший срок растянется юность. Вот только как быть с тем, что нам уже практически не о чем разговаривать? Почему с Гермионой мне легко по-прежнему, а с Роном сделалось сложно? Когда это началось?
Вопросы, вопросы без ответов… Хотя на последний ответ как раз имеется: в апреле. Когда стало ясно, что я спал с Симусом, и Рон вынужден был как-то смириться с тем, что Чу Чанг оказалась для меня первым опытом и совсем не тем человеком. Не того пола. Но Симус был все же свой, да? Из нашей спальни. А Снейп в два раза старше и никогда нас терпеть не мог.
Кстати, если на то пошло, - я снова усмехаюсь, - с Симусом я не спал. Спать - это не только трахаться. Это еще и засыпать рядом. И просыпаться, чувствуя руку, упавшую во сне тебе на плечо. Тогда секс приносит радость, а не просто облегчение. И я рад так, что не выразить словами, что теперь знаю это.
А ты, Рон? Что мог бы сказать мне ты? Твое общение с Гермионой периодически напоминает мне меня самого этой весной: сплошное выяснение отношений… Чаще всего отношения выясняют, когда выяснять нечего. Это Финниган вдолбил мне крепко. А когда есть что, как у нас с тобой сейчас, ведь ты же мой самый близкий друг… или как?.. тогда молчат и мучаются порознь, чтобы потом подойти и протянуть руку.
Но я не буду первым, Рон.
Потому что меня спас от самого себя человек, при упоминании о котором ты весь передергиваешься, словно увидев паука. И пусть в том, чем мы с ним уже два раза занимались, нет любви, зато есть искренность. Я знаю, как Снейп меня ненавидел. Он просто не смог бы желать меня из «спасительных» побуждений или движимый благими намерениями. Потому что я его раздражаю до сих пор. Значит, он со мной честен. Он меня хочет. И то, как он воплощает свое желание… Думаю, Гермионе и не снилась чувственность, которая исходит от Снейпа, покрывающего меня требовательными поцелуями. Потому что ты на нее по определению не способен.
И Снейп исповедует ту же ориентацию - думаешь, я не вижу, Рон, не замечаю, как ты иногда косишься на меня исподтишка? Словно пытаешься представить, как я… каким я бываю, когда делаю это. Ты никогда не интересовал меня в этом плане - а теперь стесняешься меня в душе. Мы давно ходим туда по отдельности, или вы с Гермионой тайком пробираетесь в ванную комнату для старост.
А Снейп способен посмотреть на меня так, что я чувствую каждую косточку в своем теле, каждую мышцу и каждый нерв. Под его взглядом у меня учащается сердцебиение. Ты ничего похожего не испытывал, Рон, клянусь тебе. Уж он-то меня точно не опасается. И это прибавляет ему очков на моем личном счете.
Вот так. Я не выскажу тебе и половины из того, о чем думаю, потому что не обязан в конечном итоге отчитываться за то, что я такой, какой есть. Я таким родился. Я это наконец принял. И если тебя тошнит от меня, ты волен уйти. Держать не стану, камни кидать в спину тоже.
Просто, наверное, на следующей паре мы сядем врозь. И никому не будем давать ответа на вопросы, что произошло.
Знаешь, чего мне несбыточно хочется? Чтобы ты извинился. Но ты ведь и не понял толком, что обидел меня, не так ли. Значит, тема закрыта.

Я глубоко вдыхаю пряный запах, поднимающийся от булькающего котла. Почему-то сейчас у него привкус корицы. Странно, учитывая, что она никоим образом не используется. Медленно выдыхаю через ноздри, чтобы Рон не заподозрил, что я вздохнул. Он, кстати, так ничего и не приготовил. Сидит и гипнотизирует меня взглядом, словно пытаясь сбить с последовательности действий или заставить порезаться. В самом деле рассчитывает на то, что мне станет стыдно и я предложу выдать приготовленное зелье за работу на двоих? Дудки, не стану. Если Снейп снимет с него баллы, так не за лишние истраченные компоненты, а за безделье.

В конце пары Снейп начинает как обычно обходить столы. На сей раз он задерживается реже; это свидетельствует о том, что большинство людей справились с заданием. Около нашей парты он останавливается ровно на две секунды и уже идет к Гермионе и Невиллу, но возвращается.

- Кто из вас готовил зелье? - осведомляется он тихо, но так, что Рон вздрагивает. Я внутренне усмехаюсь: с тех пор как я начал орать на него, меня больше не пугают вкрадчивые ледяные интонации. А вот Рон, похоже, разрывается между омерзением и испугом. Да-да, Рон, именно с ним - и именно я…

- Мы оба, сэр, - отвечает Рон спокойно.

Я на миг теряю дар речи. Ничего себе. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Гермионой. Глаза у нее громадные и растерянные. Она смотрит Рону в спину, не мигая, а потом, видимо, решившись, вскидывает руку. Снейп не видит этого, пока не видит - и я решительно качаю головой, отклоняя ее попытку внести ясность. Сами разберемся. Как Рон говорит: «без никого». А в данном случае без Снейпа.

- Минус пятнадцать баллов Гриффиндору, - отчеканивает тот, - за безделье и за ложь. На будущее, мистер Уизли, тщательнее профанируйте работу на моем уроке.

После этого он проходит мимо и останавливается около котла Невилла и Гермионы. С одной стороны хорошо, что последние зелья требуют работы в паре и одного котла на двоих. У Невилла, например, появились приличные оценки. С другой стороны…
А как он углядел, в самом деле, что Рон не участвовал в приготовлении? Следил за ним всю пару? Рон изображал бурную деятельность ближе к концу занятия, я видел.
Я не собирался вмешиваться ни в его действия, ни в отчет о них. Может быть, он ждал от меня этого, а когда понял, что не буду, решил «спасайся кто может»?

Почему все должно было сложиться именно так? У меня ощущение, что события последних месяцев связаны между собой - и то, что у меня есть теперь нормальный, как у людей, секс, но, кажется, нет больше друга, каким-то дьявольским образом выглядит логично. Я что - променял одно на другое? Или Рон променял меня на свои представления о том, что правильно, а что постыдно?
Я не знаю.
С пары мы уходим по отдельности, и я не могу удержаться и не взглянуть на Рона. Тот кажется злым и очень смущенным. Сам пусть начинает разговор, если хочет. А не хочет, не надо.

Я точно знаю, что Снейп не смотрит мне в спину. Я тоже не гляжу в сторону его стола. Я спущусь в подземелья вечером - это знание позволяет высоко нести голову и несмотря ни на что хранить где-то внутри тепло.

***
Я направляюсь в библиотеку. Сегодня уже двадцать второе, меньше чем через две недели первый экзамен, и хоть я забросил чтение любой литературы, кроме учебной, этого все равно мало. Как мы умудрились сдать в прошлом году СОВ? Наверное, нас просто пощадили с вопросами. Испытания по профильным дисциплинам кажутся неотвратимым бедствием, приближающимся с каждым днем, а в голове у меня по-прежнему куча разрозненных фактов, формул, свойств, и они упрямо не желают систематизироваться. Если меня отчислят из Хогвартса за неуспеваемость, это будет первый случай в истории школы?

Я стискиваю ладонями виски. Гермиона велела мне не дёргаться и готовиться к экзаменам в том порядке, в каком они указаны в расписании. Что ж… прилежно перечитываю учебник по Чарам, повторяю основные принципы действия различных групп заклинаний, и постепенно мысли о Роне и его выходке на Высших Зельях вытесняются размышлениями о том, что произойдет в том или ином случае применения заклятий.
Мне удается полностью сосредоточиться, когда в читальный зал почти вбегает Гермиона. Она проходит к столу мадам Пинс, получает внушительную пачку отложенных учебников и ищет меня глазами. Я рассеянно машу рукой, привлекая внимание, и Гермиона усаживается на соседний стул. Лицо у нее вдумчиво-спокойное, глаза сухие, и если бы я не знал ее уже шесть лет, я ни за что не заподозрил бы, что она плакала.
Как бы хуже не сделать…

- Ты говорила с Роном? - шепчу я, осторожно касаясь ее руки. Гермиона коротко вздыхает и кивает.

Емкий ответ. Можно не уточнять. Я бы и не стал этого делать, но Гермиона вновь прерывисто вздыхает и говорит сама, так, чтобы ее шепот был неслышим для остальных:
- Нас послали к черту. И меня, Гарри, и тебя. Я узнала о себе довольно много нового. Весьма интересного.

Похоже, она собирается снова заплакать. И это Гермиона?
Мне хочется увидеть Рона. Желательно немедленно. Правда, не представляю себе, что я ему скажу.

Гермиона будто читает мои мысли:
- Гарри, только не надо ничего выяснять. Рон ни с кем не будет трепаться, он же не Симус, в конце концов…

- Да причем тут это! - я забываю о том, где нахожусь, и повышаю голос, так что библиотекарь неодобрительно смотрит на нас. - С какой стати тебе-то из-за меня достается!

Гермиона слабо улыбается и сжимает мою ладонь:
- Ты тут ни при чем, Гарри. Ты - просто повод. Не вмешивайся, пожалуйста. Это касается только меня и Рона.

- Двое дерутся - третий не мешай? Он и мне не чужой, - возражаю я с нажимом.

- Нет, не вмешивайся, - повторяет она и жалобно смотрит на меня, - когда ты просил меня не вмешиваться в ваши разборки с Малфоем, я ведь дала тебе слово, помнишь?

Я помню. Скрипнув зубами, я киваю, не глядя на нее.
Гермиона отпускает мою руку - и раскрывает книгу. Тоже по Чарам, насколько я могу судить по обложке. И мы умолкаем, погрузившись в чтение.

***
Я поднимаю голову, когда в зале становится светлее. Зажглись свечи в круглой люстре под потолком и в массивных подсвечниках, гроздьями закрепленных на стенах. Гермиона по-прежнему читает, между бровями тонкая морщинка - может быть, от сосредоточенности, может быть, потому что она так и не отрешилась от мыслей о ссоре с Роном. Интересно, сколько времени? Мозги сейчас сломаются от количества затолканной информации. Я отворачиваю манжет рубашки и смотрю на наручные часы. Без двадцати десять.
Десять?

В первый момент я не могу понять, почему это меня обеспокоило. Потом до меня доходит. Подземелья. Окклюменция.
«Вы можете придти, Поттер, но я не обещаю, что занятие состоится. У меня слишком много работы».
Я не пришел, хоть сам напросился.

Если я спущусь сейчас, он убьет меня сразу или сначала позволит сказать что-нибудь в свое оправдание?

Я запускаю руки в волосы и несколько раз провожу от висков к затылку. По коже разбегаются странные мурашки: они щекочут как будто не снаружи, а внутри. Устал, наверное. Я потягиваюсь, откидываясь на стуле так, что он балансирует на двух ножках, и поднимаюсь. Что мешало мне читать учебник не здесь, а в подземельях? Точно никуда не опоздал бы.

А может, я и не опоздал. Он мог вообще забыть о моем приходе.

- Гермиона, я, наверное, на сегодня пас, - обращаюсь я к ней, наклоняясь.

- Угу, - механически отзывается она, перелистывая страницу. Я убираю книгу в сумку и проверяю мантию-невидимку. Хорошо, что она скатывается в практически невесомый, хорошо уминающийся сверток и занимает совсем немного места.

Глава 30. Не чаще необходимого.

Выйдя из библиотеки, я оглядываюсь по сторонам. Вечер. Закатные краски уже сделались рубиновыми, а тени - темно-серыми. Сейчас, должно быть, хорошо на улице - после вчерашнего дождя в воздух посвежел, а день выдался ветреным и не позволил солнцу вернуть прежнюю жару.
В галерее безлюдно, я торопливо вытаскиваю из сумки мантию и накидываю, закрываясь с головой. А потом направляюсь к лестнице, ведущей в подземелья. Я иду спокойно, неторопливо - или уговариваю себя идти именно так. Все равно пропустил все возможные сроки, какой смысл торопиться?
И все-таки я ускоряю шаг.

К кабинету Снейпа я уже подбегаю и вынужден выждать минуту, чтобы успокоить дыхание. Что, если у него сейчас какой-нибудь посетитель, а тут является взмыленный Гарри Поттер? На какие мысли это может навести?
Увы, на правильные, но совсем ненужные. Так что я какое-то время старательно прислушиваюсь к происходящему за дверью. Но внутри тихо. Тогда я собираю остатки куда-то подевавшейся смелости и стучу.

Ответа на мой стук нет долго. Я не решаюсь повторить его: либо Снейп не хочет меня видеть, либо его нет на месте. Но ни в том, ни в другом случае я не могу уйти. Ноги словно приросли к полу.
Когда я в четвертый раз убеждаю себя на что-нибудь решиться, дверь открывается - настолько внезапно, что чуть не бьет меня по лицу, я едва успеваю отскочить. Снейп стоит в дверном проеме и оглядывает пустынный коридор. Я пытаюсь окликнуть его, но голоса нет - лишь беззвучно открываю и закрываю рот. Вид у него мрачный. Весьма мрачный. В прошлом году он бы, наверное, внушил мне если не страх, то по крайней мере чувство опасности. А сейчас я смотрю на него сквозь прозрачную ткань и пытаюсь вытолкнуть хоть звук из пересохшего вовсе не от страха горла.
Его глаза пару раз останавливаются на том месте, где я стою, но взгляд скользит сквозь меня, не замечая. Я гоню возникшее перед внутренним взором воспоминание, как эти глаза закрывались от удовольствия, а губы сжимались, чтобы не выпустить вскрик. Сейчас вокруг нет никого, кто мог бы нас увидеть, и я чувствую, как спину стягивает нервным ознобом.

Дата добавления: 2015-11-16