Everything I am 30 страница

Снейп фыркает, убедившись, что стучавший скрылся, и закрывает дверь. В последнюю секунду я ставлю на пути створки ногу, задерживая движение, и опускаю ладонь на его пальцы, сжимающие дверную ручку.
- Извините, - шепчу я первое, что приходит в голову. Пальцы Снейпа едва заметно вздрагивают под моими, и он молча отходит в сторону, позволяя мне войти - не слишком далеко отходит, мне приходится вдохнуть, просачиваясь в кабинет.

Снейп запирает дверь и накладывает заглушающее заклинание - наверное, он теперь делает это автоматически после моего появления. Я скидываю мантию-невидимку и стою, виновато потупившись, когда он оборачивается ко мне, ожидая объяснений. Мы долго молчим.

- Поттер, вы пришли безмолвствовать или все же сообщите о цели своего посещения? - осведомляется наконец Снейп. - В такой час не думаю, чтобы вы могли рассчитывать на то, что я уделю вам время.

- Я пришел извиниться, сэр, - говорю я как можно мягче, не решаясь взглянуть ему в лицо, чтобы не раздражать еще больше. Хорошо, что он ничего не сказал о том, как именно я к нему заявился - в мантии-невидимке, будто на свидание.

- Вот как. За что же именно?

- За то, что не пришел, - тихо отвечаю я, по-прежнему рассматривая носки его ботинок.

- Вы пришли извиниться за то, что не пришли. - Он фыркает и проходит мимо меня к столу, но не садится, а лишь прислоняется к столешнице, скрещивая на груди руки.

- Да, - глупо звучит, я знаю. Но я не могу придумать ничего умнее.

- Что ж, вы извинились. Можете быть свободны, - роняет Снейп бесстрастно. Я повернулся, когда он обходил меня, и теперь поднимаю голову:
- Не сердитесь, пожалуйста. Я просто… забыл о времени.

Он хмыкает:
- Меня гораздо больше удивляла ваша прежняя пунктуальность, Поттер, нежели нынешняя неявка. Чем же вы были заняты? Вероятно, выясняли отношения со своим рыжим приятелем и несколько увлеклись.

Я недоуменно качаю головой:
- Нет, я был в библиотеке. Готовился к экзамену по Чарам. - Какого черта я в этом отчитываюсь?

- В самом деле? - усмехается Снейп, - похвальное прилежание. Вам стоит завести говорящее расписание, которое сообщало бы вам о том, что и во сколько вы должны делать.

- Я знаю, что должен был спуститься в шесть, - подавленно говорю я, - я не нарочно.

- И каковы ваши успехи в предмете профессора Флитвика?

Я поражен, насколько внезапно он меняет тему. Наверное, поэтому говорю правду:
- Плохи.

- Какая самокритичность, - замечает Снейп, - насколько плохи?

- У меня в голове все перепуталось, я уже не уверен, что отличу Левитационные чары от Отбрасывающих, - признаюсь я. - Я никогда не сдам экзамены, честное слово. И уж ваш точно.

- Позвольте судить об этом мне, - прерывает Снейп, - и назовите заклинание. Например, Манящее.

- Accio, - растерянно говорю я.

- Отменяющее.

- Finite Incantatem?

- Теперь Воспламеняющее.

- Incendio…

- Громче, четче и увереннее, Поттер, - командует он, нахмурившись, - я давал обещание заниматься с вами окклюменцией, но не снятием стрессов и не подготовкой по всем остальным предметам школьного курса! Вы все знаете и в нужный момент вспомните. У вас обычный мандраж. Я не стану снимать с вас баллы за то, что вы не пришли сегодня, но лишь потому, что вы и так трясетесь, как осиновый лист, - тоном величайшей милости произносит Снейп.

Наверное, на моих губах появляется что-то вроде улыбки, потому что он рявкает:
- Что?

- Но… сэр, - да, я в самом деле улыбаюсь, - вы же сами сказали, что у вас много работы и потому вы не сможете… то есть что не обещаете… А теперь говорите, что не будете снимать баллы…

- Поттер, факт, что я выделил вам час в своем ежедневном распорядке, не наводит вас на размышления о том, что я в любом случае найду вам занятие? - сердито говорит он, и я не сразу вникаю в смысл произнесенного. А когда вникаю…

- Ежедневном расписании? - переспрашиваю я, как дурак, часто моргая на него и стараясь вернуть зрению резкость. Меньше читать надо, глаза уже слезятся.

- Очень сложно предсказать амплитуду ваших визитов, - пожимает плечами Снейп, словно говоря о чем-то само собой разумеющемся. - Вы вломились в мое личное время достаточно давно для того, чтобы я успел понять: вы непредсказуемы, как погода, Поттер.

- Но… - я не нахожу слов, - но ведь вы… мы… только в понедельник… - я краснею, судя по тому, как горят щеки.

Снейп склоняет голову к плечу и смотрит на меня:
- Только в понедельник - что именно?

Я могу лишь еще сильнее покраснеть.

- А мне показалось, вы вторглись в мое пространство еще второго мая, то есть три недели назад, - продолжает Снейп невозмутимо, - тогда, когда я обнаружил вас в своем классе поздно вечером. И все, что имеет место быть теперь - лишь закономерное продолжение.

Мне тоже так показалось сегодня, когда я думал о Роне. Но это ведь разные вещи: потеря друга и обретение… ну ладно, любовника - и то, что занятия окклюменцией теперь совместились с занятиями кое-чем другим?

- Я заканчивал отработку, - я бормочу себе под нос, но Снейп слышит:
- Да, я не жалуюсь на память. Именно поэтому я завел за правило не удивляться вашим возникновениям на пороге.

- Вам настолько неприятны эти возникновения? - голос падает до шепота, а настроение окончательно портится.

- Мы, кажется, уже дважды обсуждали эту тему, у вас до сих пор не сложилось по ней четкого мнения?

Снейп насмехается, а я и впрямь чувствую себя полным болваном. Зачем я спрашиваю, как будто надеюсь услышать что-то, чего еще не звучало? Когда я пытал «об отношениях» Симуса, я хоть знал, что мне хочется выяснить. Здесь я ничего выяснять не хочу. Пора завязывать с вопросами.

- Хорошо, - вздыхаю я, хотя не уверен, что сегодня произошло хоть что-нибудь, заслуживающее подобного определения, - тогда можно мне идти?

- Вы не ответили, Поттер.

Что будет на экзамене, если я сейчас на вопрос, не связанный с зельями, не могу дать нормального ответа?
- Я не знаю, что сказать, - честно говорю я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

- Тогда я вас проконсультирую. Вы можете дать слово, что не будете ужасаться предстоящей сессии. Сдали пять - сдадите и шестую. Начнете периодически смотреть на часы, чтобы знать, какое время суток за окном. И вызубрите, что в мой кабинет уместно приходить в семь вечера. Именно в семь, в шесть у меня нет сейчас свободного времени, и точно не в десять, когда ваша непутевая голова уже окончательно перестает соображать. Более того, лучшим будет, если вы не станете задерживаться дольше, чем на четверть часа, чтобы в случае вашего отсутствия я мог спокойно вернуться к своим занятиям. Так как, мистер Поттер?

Он говорит сухо, сдержанно и только по существу. Должно быть, оттого, что он так четко формулирует, мне внезапно делается легче дышать. Я торопливо киваю:
- Да. Да, я понял.

- Радует. Теперь можете идти. И накиньте ваш отвратительный плащ - мне не хотелось бы объяснять ваше появление здесь ни студентам, ни преподавателям.

Не знаю, зачем я говорю это. Я просто смотрю на его бледное лицо, на тени под глазами, и с языка срывается:
- Тяжелее стало, да? Столько новеньких…

- Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. Почему вы спрашиваете?

- Не знаю. Просто спрашиваю, и все. - Я не замечаю, как подхожу ближе вместо того, чтобы идти к двери, и не могу отвести глаз от тонкой голубой жилки, бьющейся у него на шее. Словно он чем-то взволнован - или очень устал. Лишь когда я оказываюсь в шаге от него, я осмеливаюсь поднять голову. Снейп смотрит на меня, будто ожидая чего-то, я не знаю, чего, не могу понять.

- Сегодня пятница, - говорю я совсем тихо, - когда я могу к вам придти?

Он рассматривает меня с неменьшей пристальностью:
- В воскресенье, если у вас достанет выдержки. И учтите, я сообщаю вам о дате занятия легилименцией, ничем более.

- Легилименцией? - я удивлен. Он же был против, разве нет?

- Вы сами просили. Отказываетесь?

Я качаю головой, вглядываясь в него, пытаясь заглянуть за маску выдержанности, скрывающую подлинные чувства. Воспоминания о том, каким бывает его лицо - искаженным наслаждением, влажным от испарины - обдают меня жаром.
- Нет… не отказываюсь.

- Значит, в шесть в воскресенье, - он легко отстраняет меня и, наверное, готовится обойти стол и усесться в кресло, но я не позволяю. Не знаю, верно ли я разгадал его взгляд, но…

Я хватаю его за запястье, стараясь сделать это как можно бережнее, потому что кожа у Снейпа тонкая, и я не хочу оставить ему синяк. Он не вырывает руку сразу - промедления оказывается достаточно для того, чтобы я поднес ее к губам и дотронулся до раскрытой, очень холодной сегодня ладони. Пальцы Снейпа вздрагивают, касаясь моих щек, и я повторяю поцелуй, скользя губами по глубокой линии посредине. Если то, что заунывным голосом вещала Трелони и потом повторяла Парвати, правда, это линия жизни. И она у Снейпа длинная. Это… обнадеживает.

А потом он отнимает руку, и во взгляде ничуть не убавляется загадочности. Почему мне кажется, что она скрывает печаль? И о чем ему печалиться, глядя на меня? Надеюсь, не о том, что спутался с Мальчиком-Который-Выжил, усмехаюсь я, глядя на него. Снейп отвечает на мой требовательный взгляд, но я не понимаю языка, которым говорят его глаза вне пределов спальни. Да и там он владеет собой непозволительно долго. Надо будет как-то поработать над этим. Я напряженно улыбаюсь.

- Ступайте, Поттер, - с чуть заметной хрипотцой произносит Снейп, отворачиваясь. И я решаюсь: шагаю вперед и обвиваю руки вокруг его шеи, подставляю губы:
- Поцелуй меня… - это не осмысленная фраза, это горячая мольба, и я знаю, это не вежливое обращение к преподавателю. - Северус… - шепчу я еле слышно и сам тянусь ему навстречу, раз уж он сегодня так настроен на дистанцию. Я зажмуриваюсь, чтобы не потеряться окончательно в его зрачках, и когда на полпути мои губы накрывает властный рот, даже вздрагиваю - а в следующий момент открываю глаза.

Удовлетворение, смешанное с… что, ну что ускользает от меня, едва он замечает, что я на него смотрю?

Но его не приемлющий сопротивления язык уже пробивается сквозь мои было рефлекторно стиснувшиеся зубы, касается нёба - и я забываю, о чем думал, отвечая на эту агрессию собственной. Кусаюсь, целую, приникая так, что зубы стукаются о зубы, притягиваю к себе пахнущую хвойным маслом голову, и трусь об него. Трусь, раздвигая ноги, не сдерживая стонов… Почему он так меня заводит… Снейп принимает мою атаку, прислонившись к столу, чуть выставив вперед одно колено, чтобы мне было удобнее ласкаться к нему, и не отрывает губ от губ.

Всё, что я могу… Всё, чего хочу… Всё, чему он уже научил меня в сексе - я хочу опробовать с ним. Хочу, чтобы он взял меня здесь же, на столе, все равно стол скоро станет к этому привычен… Хочу кончить ему в рот… Хочу, чтобы он не отрывался от меня, пусть это мешает реализации этого блестящего плана… Только бы он не отпускал меня, держал еще крепче - я могу кончить только от того, как он прижимает меня к себе, выпивая дыхание с губ.

Рука Снейпа обхватывает меня за плечи, другая спускается по спине и перемещается вперед, расстегивая джинсы. Сегодня в них нет ремня, только пуговица и металлическая молния, а они не преграда для чутких пальцев, пробирающихся внутрь - и сжимающих мой член.
Меня пробивает дрожью, я задыхаюсь и прерываю поцелуй, чтобы глотнуть воздуха - а Снейп проводит ладонью от головки до основания и назад. Я в силах лишь жалобно застонать и еще крепче вцепиться в него, бешено обнимая, мешая меня ласкать - но не имея воли отстраниться хоть на дюйм.

Горячие губы впиваются в мою шею, и я успеваю подумать, что стоит завести шейный платок, не бегать же каждый раз к Гермионе убирать засосы… А это точно засос - он втягивает кожу, прихватывая ее зубами, касаясь языком в том же ритме, в каком скользит рука по члену. Мир взрывается перед глазами радужно-белым, и я падаю ему на грудь, дрожа и почти всхлипывая от удовольствия.

Если так пойдет и дальше, это станет подчиняющей привычкой: приходить зачем угодно и в итоге кидаться на шею. Я судорожно перевожу дыхание и так сжимаю его в объятиях, как будто мои силы не кончились с только что сотрясшим оргазмом. Снейп позволяет мне это, не отбрасывает от себя, и я чувствую прилив храбрости: кладу голову ему на плечо, чтобы уткнуться носом в шею, и прижимаюсь губами к коже под ухом. Он почти неощутимо вздыхает и вот теперь - да, теперь делает попытку меня отодвинуть. Но это все равно, что пытаться вытащить репей из волос: я держусь крепко и лишь усиливаю поцелуй, пуская в ход зубы, как он сам за минуту до этого, провожу по месту укуса кончиком языка… Снейп вздрагивает, я вновь жду, что сейчас придется отстаивать свое положение в пространстве, но он только осторожно переводит дыхание и произносит негромко:
- Ты сломаешь мне ребра.

Я мотаю головой, чувствуя, как сжимается горло. И продолжаю дышать ему в ухо, сопровождая это осторожными движениями языка, а потом вбираю в рот мочку.
Он шумно вдыхает и двумя руками отталкивает мою голову. Я смотрю на него затуманенным взглядом, наверное, у меня на лице написан вопрос, и он отвечает:
- Тебе пора идти.

- Почему? - говорю я, и не подумав расцепить рук за его спиной.

- Потому что я не хочу делать того, на что ты… настроился, в моем кабинете. А вести тебя в свои комнаты в такой час я вовсе не намерен.

- Я ни на что не настраивался… - начинаю я, но он не дает мне закончить.

- Вот и отлично. Ступай.

- А ты? - я спрашиваю прежде, чем успеваю осмыслить, тоном, которым он ни за что и нигде не позволил бы к нему обратиться, не будь мы сейчас переплетены так, что не разобрать, где заканчивается он и где начинаюсь я. Мои ноги по-прежнему сжимают его бедро, а его руки удерживают меня на расстоянии, впиваясь пальцами в плечи.

- Что - я?

- Ты железный? - хрипло уточняю я вопрос, и рискую разнять руки - но только для того, чтобы положить ладонь ему между ног. Он немедленно выпускает одно мое плечо, чтобы убрать ее оттуда, но я недаром шесть лет занимался квиддичем. Мышцы привычны к тому, чтобы выравнивать метлу, выводя ее из пике, и противопоставлять полет даже штормовому ветру. Поэтому я не даю оторвать ладонь от выпуклости под ней, пульсирующей в такт моим круговым движениям. Вместо этого я сбрасываю его собственную руку, освобождая и другое плечо от захвата, а дальше все зависит от скорости, с которой я действую.
Я не отрываюсь от его тела, не позволяю себе думать о том, что трение об его ногу, пока я скольжу вниз, снова начинает меня заводить, опускаюсь на колени - и присоединяю вторую руку к действиям первой. Я неплохо выучил застежку на этих брюках, пусть мне приходилось бороться с ней один раз и то безуспешно. Она легко поддается, и я освобождаю гордо стоящий, наверное, ноющий от желания член - а потом едва успеваю вновь обхватить его руками за талию, потому что Снейп не намерен сдаваться и, по-моему, уже пнул бы меня, но…
Вот именно но. И я не могу понять, что причиной твоей нерешительности сейчас. Точно не желание. У тебя ведь железный самоконтроль, да? Непробиваемый… Посмотрим…

- Поттер, нет! - голос, в котором почти тревога.

- Позволь мне, - возражаю я, не узнавая собственного голоса: он хриплый и, кажется, стал на тембр ниже.

- Зачем… тебе это? - я скольжу языком по члену, наслаждаясь этой внезапной паузой, потом снова поднимаю голову:
- Потому что ты хочешь. Нет?

- Я разрешил «тыкать»?

- Обращение «профессор» мне показалось сейчас неуместным, - говорю я, приблизив губы так, чтобы дыхание касалось поблескивающей головки. Он умудряется фыркнуть, даже в такой момент не утрачивая ни сарказма, ни гордо выпрямленной спины.
Что-то дико возбуждающее есть в том, что он нимало не стесняется ни нашей позы, ни своего внешнего вида, и я не собираюсь продолжать дискуссию: продолжая обнимать его, я вбираю его в рот. Медленно, с силой сжимая губы, чтобы было тесно и жарко, и он перестает бороться со мной, и пальцы вцепляются в волосы - но не для того, чтобы оттолкнуть, а лишь чтобы задать нужный ритм.
Господи Боже, до чего хорошо. Я ласкаю его, чувствуя, как возбуждаюсь сам, но я не буду думать о себе: мне слишком важно узнать, на что хватит моих способностей, когда я попытаюсь лишить его самообладания. Наверное, не доведи он меня до пика несколько минут назад, он сопротивлялся бы успешнее, но ведь его это тоже завело, правда? То, что я хочу его… заставляет его отвечать на желание. Я не отпущу его на сей раз. Не оторвусь, даже если он попытается применить какое-нибудь заклятие.
Мой рот скользит по его члену, и он держится очень долго - молчит, не позволяя себе ни звука, но я чувствую, как все больше напрягаются бедра под моими лежащими на них локтями, как все сильнее давят на затылок ставшие теплыми пальцы. Подчиняясь неожиданной идее, я медленно ослабляю хватку у него за спиной, не изменяя темпа, который удерживаю даже без помощи руки, кладу ладони ему на ягодицы, начинаю массировать их в такт движениям губ. И когда сверху раздается почти неслышный стон, меня переполняет дикая, необузданная радость. Он меня хочет. Он в самом деле меня хочет! Я вбираю его еще глубже в горло и делаю глотательное движение, и о да, вот оно:
- Гарри… - хрипло, протяжно, почти беззвучно, но я слышу свое имя; я услышал бы, даже если бы он выдохнул его вовсе без голоса. Да, хочется мне отозваться так, будто это не я, он меня ласкает, да, да. И чтобы как-то выразить переполняющие чувства, я отзываюсь мурлыканьем, вибрирующим вокруг его напряженной плоти. Снейп вскрикивает - коротко, отрывисто, и сбивает меня с ритма, хватает за голову - так же, как отталкивал, но теперь лишь прижимает сильнее, заставляя брать еще глубже, почти давиться, трахая мой рот так, словно от этого зависит его жизнь. Я лишь с силой сжимаю губы, чтобы сохранить давление, и позволяю ему двигаться самому - не так долго для того, чтобы я успел подумать, что не выдержу этого.
Срывающееся дыхание, и в последний миг попытка оторваться, и я не даю ему ее - нет, со мной, в меня, не пущу… Почти горькая сперма бьет в горло, я глотаю ее, глотаю еще раз - и не могу отстраниться, чувствуя, как медленно обмякает у меня во рту его член. Я пью его до конца, осторожно освобождаю - и, не удержавшись, касаюсь поцелуем нежной влажной кожи.

Его бьет дрожь, слабая, почти незаметная, но я сейчас чувствую его всем телом, чувствую, как отзывается эта дрожь внутри меня, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Надеюсь, он не убьет меня за то, что я довел его до такого? Перехватил инициативу впервые в жизни. Похоже, «не чаще чем необходимо» означает «не чаще, чем каждый раз». И куда это заведет? Я не знаю, мне неинтересно, я уверен лишь в том, что лучшего желать нельзя. А значит, я буду держаться за это.

- Вставай, - раздается сверху негромкое, и я не решаюсь взглянуть ему в глаза. Если там написаны гнев или отвращение, я этого не переживу.

- Я не могу, - откликаюсь я, не вполне уверенный, что владею голосом, - колени затекли.

-Хм, - он несколькими движениями приводит себя в порядок и протягивает мне руку, помогая подняться. Я встаю, морщась от покалывания, которым отзываются мышцы, и не поднимаю глаз. Решительные пальцы поддевают мой подбородок; я зажмуриваюсь, чтобы не встретиться с ним взглядом. И чего я боюсь?
А потом я чувствую, как вокруг моей талии обвивается рука - и это такое облегчение, что я забываю обо всех своих страхах - и прислоняюсь к твердой груди, как к последнему спасению. Вторая рука гладит меня по волосам, словно извиняясь за то, что могла причинить боль. Я прижимаюсь виском к его щеке и вздыхаю, чувствуя, как отпускает напряжение. Он не будет меня убивать. Кажется… кажется, ему понравилось.

- Поттер, - это не официальность, слишком мягка интонация, и я киваю, услышав обращение, - я не знаю, что тебе сказать.

- Ничего не говори, - шепчу я в ответ, чувствуя, что сейчас позорно разревусь, - ничего не говори… я этого так хотел…

- Ты хотел этого? - спрашивает он, кажется, с удивлением, - почему?

- Просто хотел. - Разве он не понимает? Надо как-то объяснить. - Мне приятно, что тебе… вам… нравится со мной.

- Доказываешь свою ценность как любовника? - могу поклясться, что в голосе улыбка.

- Почему бы нет, - в тон ему отзываюсь я, - у меня не получилось?

Он фыркает, но мне лень открывать глаза, чтобы посмотреть на это удивительное зрелище. Так тепло, и напряжение покинуло тело.

- Должен сказать, что здесь твоя старательность превзошла самое себя, - он проводит рукой по моей спине, - хотя я не уверен, что ты нормально доберешься до спальни.

- У меня есть мантия-невидимка, - доверительно сообщаю я.

- Я знаю. - Если бы он всегда так со мной говорил! Сдержанно, но так ровно, без злости… - Ноги не подведут?

Я поднимаю голову и смотрю ему в лицо - без обычного беспокойства, без попытки разгадать. Я все равно его никогда не пойму. Мне хочется… сам не знаю, чего мне хочется. Когда он целует меня в лоб, я прихожу к выводу, что именно этого.

- Не подведут. Я по-всякому возвращался, так что…

- Все-таки ты в первую очередь избалованный мальчишка, которому позволяется слишком многое.

- И лишь во вторую спаситель мира, - продолжаю я его определение. - Наверное, это только здесь так. В этих стенах. Поэтому я и…

Так, Поттер, что ты хотел сказать и забыл?

- Потому ты и мешаешь мне каждый вечер, - довершает Снейп, - ты сегодня уйдешь?

- Уже ухожу, - я улыбаюсь и отступаю от него на целых два шага.

- Уходи, - он поднимает одну бровь и насмешливо смотрит на меня.

- Ухожу, - я наклоняюсь за брошенной на пол мантией, беру сумку. - Вечером в воскресенье?

- Поттер, - предупреждающе начинает Снейп, - мы говорим о легилименции.

- Я знаю. - Он серьезен, и я киваю в знак того, что не вынашиваю планов бурного секса. Впрочем, со Снейпом по плану вообще ничего не бывает. Еще вопрос, кто из нас непредсказуем больше. - Доброй ночи.

- Доброй ночи.

Я закутываюсь в мантию и проскальзываю сквозь приотворенную дверь. Невидимый, миную миссис Норрис и без приключений прохожу к себе. Полная Дама уже ничего мне не говорит. Наверное, считает, что у меня роман.

А он уже два раза ответил на мое пожелание «Доброй ночи».

Глава 31. Шейный платок.

Теперь в нашей спальне я не разговариваю уже с двумя людьми. Один из них долго был моим приятелем, а второй - лучшим другом. Ни тот ни другой не бросают в мою сторону ни единого лишнего взгляда, и не заметить ссору между мной и Роном просто невозможно. Точно как на четвертом курсе - с той разницей, что тогда на меня обиделся Рон, искренне считавший, что мне удалось подбросить в Кубок свое имя. А в этот раз отказываюсь разговаривать я. Впрочем, после вчерашнего урока по Зельям он еще не предпринимал никаких попыток. Не знаю, как мне реагировать, если он попробует. Драка? Глупости, я не стану с ним драться. Просто потому, что этим ничего не докажешь. С Симусом пришлось схлестнуться, чтобы он не начал болтать, а Рон и так не станет этого делать. Разве что стакнется с Финниганом - но это вряд ли, после недавней разборки они друг друга на дух не переносят.
Так или иначе, дракой не убедишь. Не объяснишь, что каждый волен выбирать по себе, не отчитываясь даже другу. Не докажешь, что попытка примазаться к сваренному зелью - обманка не только для Снейпа, но и для него самого, потому что Рону этот предмет нужен для подачи документов в аврорат не меньше моего.
Он сказал бы, что уж мне-то зелья нужны сейчас как никому в школе, что я просто отомстил за обидные слова. Я бы возразил снова.
Но какой смысл подбирать аргументы и вести мысленные споры с человеком, который игнорирует меня, словно меня нет в природе?

Разумеется, нельзя не видеть, что я со вчерашнего дня общаюсь только с Дином и Невиллом, который, кстати, не кажется этим обеспокоенным. Дин, по-моему, считает меня нервным типом и предпочитает поддерживать знакомство, соблюдая дистанцию. Зато Невилл выглядит невозмутимо и охотно предлагает свою компанию. Рассуждать о различных аспектах Травологии оказалось куда увлекательнее, чем о бесконечном квиддиче, о котором только и можно было часами болтать с Роном, когда заканчивалось обсуждение животрепещущих проблем.
Не потому мне было так сложно с Роном в последнее время, что после последнего квиддичного матча он не рискует поднимать любимую тему? Джинни до сих пор здоровается сквозь зубы. Интересно, а брат не мог просветить ее, почему я так набросился тогда на нее в коридоре, когда она сказала, что я провожу в подземельях слишком много времени, дожидаясь возвращения чуть ли не покойника…

Хотя тогда между ним и мной еще не было ни одного взгляда или жеста, который можно было бы истолковать двояко.
«Вы вторглись в мое пространство еще второго мая, то есть три недели назад, когда я обнаружил вас в своем классе поздно вечером. Все, что имеет место быть теперь - лишь закономерное продолжение».
Нет, нет. Снейп вернулся тогда белый как мел, полумертвый, я лишь пытался помочь ему и по возможности не нарваться на Непростительное проклятие.
Гадая, не гей ли он…
Хватит об этом, прикрикиваю я на себя. Если бы он тогда не вернулся - вот это было бы хреново, как я сейчас могу судить.
Между прочим, на нем тогда не было ран и крови. Он выглядел только измученным до последней степени. Наверное, это не было пленом - или было? Раскрыли его как шпиона - или просто Волдеморт развлекается, время от времени пытая своих подчиненных?
В тот день он явился в мою голову в первый раз. И если бы не то, что его будто отвлекло что-то, не уверен, что я пережил бы этот день. Может эта поспешность быть связана со Снейпом… каким угодно образом? Но он ведь ни за что мне не расскажет.

Я рывком сажусь, прислоняюсь спиной к одному из прикроватных столбиков и обхватываю руками колени. Дин немедленно поднимает голову и бросает на меня быстрый взгляд. Нет, он точно стал иначе ко мне относиться. Интересно, Невилла еще не предупреждали быть бдительным, когда он со мной разговаривает?
Может быть, Снейп знал, что Волдеморт пытается добраться до меня, и отвлек его… Вызвал гнев, потом были пытки, чтобы выместить плохое настроение, а потом он вернулся и обнаружил меня у себя в классе. «Только не вы…» Я помню эти слова.
Сказочная история, но если хоть на миг допустить, что она верна, все встает на места и получает объяснение. И выходит, он еще и тогда спас мне жизнь. Сколько раз я обязан Снейпу своей шкурой?

Я улыбаюсь, хотя вроде и нечему, и осторожно провожу рукой по шее, стараясь сделать это незаметно ото всех.
Симуса нет, наверное, пошел на очередное свидание - у него теперь подружки меняются раз в неделю, а учебники не открываются вовсе. Вроде и весна позади, и сессия на носу… а впрочем, мне-то что до него. Хочет доказывать, что он мачо - пусть доказывает.
Дин читает Арифмантику, сосредоточенно шевеля губами, а Невилл старательно окапывает в просторном цветочном горшке Огненную гортензию, которую ему подарила мадам Стебль за блестящую работу на зачете. Гортензия иногда дымится, но не воспламеняется. Эти цветы любят уход и внимание, отличаясь почти такой же чувствительностью, как домашние животные - морские свинки, например. Это мне с упоением рассказывал Невилл два часа назад, когда принес подарок в комнату.
Рон ушел куда-то - если бы они с Гермионой не рассорились, я бы подумал, что они где-нибудь бродят вместе, но Гермиона точно сидит в библиотеке.
Я повторяю конспекты по Чарам, стремясь выполнить рекомендацию Снейпа и перестать бояться экзамена. И еще иногда провожу пальцами по шее около левой ключицы.

Пришлось в самом деле обратиться к Гермионе - у меня просто не оказалось ничего подходящего. Увидев меня теплым, почти жарким утром в бумажной водолазке с высоким воротом, она не удержалась и хрюкнула, безуспешно пытаясь скрыть смех:
- От Рона маскируешься?

- Не без этого, - улыбнулся я в ответ, заливаясь краской.

- Вылечить? - спросила она, выразительно глядя на мою шею.

- Нет, - я замялся, - я хотел тебя спросить…

- Я догадалась, что ты не просто так пришел в субботу в библиотеку, - Гермиона встала и закрыла внушающий уважение размерами том. Я машинально глянул на обложку. «Руны», гласило лаконичное название. - Пойдем, - нетерпеливо сказала Гермиона у меня за спиной.

- Мм… а ты что, знаешь, о чем я собираюсь спрашивать? - растерянно сказал я.

- Знаю, - Гермиона выглядела бледной и усталой, словно провела бессонную ночь. Мне снова захотелось по-свойски разобраться с Роном, удержало только данное накануне слово. Наверное, однажды мы все же будем объясняться. И тогда ему точно придется извиниться перед ней, даже если они к этому времени помирятся.

Мы вышли из библиотеки и пошли по направлению к Гриффиндорской башне. Уже на последнем лестничном пролете я удержал Гермиону за руку:
- Так куда мы все-таки идем?

- В гостиную, Гарри, - отозвалась она, слегка запыхавшись.

- Зачем?

- Посидишь внизу, я вынесу тебе на выбор два шейных платка. Твое счастье, что я предпочитаю ковбойский стиль, когда не ношу школьную форму, - она поглядела на мое донельзя смущенное лицо и рассмеялась. И в этот момент мимо нас пронесся рыжий смерч. Когда я оглянулся и взглянул на лестницу за собой, я убедился, что спина принадлежит Рону. Наверное, увидеть нас вместе, да еще и смеющимися, показалось ему возмутительным.
Мы переглянулись и синхронно пожали плечами, потом поднялись в гостиную. Я прислонился к перилам лестницы, ведущей в девичьи спальни, и прождал совсем недолго, когда она сбежала вниз, держа в руке два платка: один в гриффиндорской гамме, второй серо-зеленый. Я посмотрел на сочетание цветов и протянул руку за первым, но Гермиона отвела ладонь:
- Возьми лучше зеленый. Он тебе будет больше к лицу.

Дата добавления: 2015-11-16