Зал предсказаний. 2 страница

Разочарованые нехваткой информации,мы с Оромисом покинули Иллирию,чтобы узнать что сможем.Мы привезли с собой двух младших Всадников которые прибыли с разведки в северной части Спайна.Их имена возможно вам известны,ведь это были Киаланди и Формора.

"Ах"- скалаз Эрагон внезапно осознавая.

-Да.После полутора дней путешествия мы остановились в Эдур Нарох,старая сторожевая башня была построена,чтобы наблюдать за Серебрянным лесом.Без нашего ведома Киаланди и Формора посетили эту башню и убили трех находившихся там смотрителей.Затем они устроили там ловушку,в камнях окружавших башню,они сработали как только моя лапа коснулась их.Это было умное заклинание.Гальбаторикс обучил их лично.У нас не было защиты от него,так как оно не причинило нам никакого вреда,только замедлило наши движения и умы.Пока мы были в ловушке Киаланди и Формора на своих драконах начали кружить вокруг нас со скоростью колибри.

Когда они были готовы,они выпустили нас.Они бросили десятки заклинаний.Заклинание,чтобы не дать нам убежать,заклинание,чтобы не дать Оромису колдовать,заклинание,чтобы ослепить нас.И снова у нас не было защиты от них.Тогда мы начали мысленную атаку на Киаланди и Формору,и боролись несколько часов.Опыт был неприятным.Они были слабее и неопытнее,но их было четверо против двоих.И у них было Элдунари дракона Агаравеля,чьего всадника они убили.Они намеревались заставить нас провести Гальбаторикса и Проклятых в Иллирию,чтобы застать Всадников в расплох и захватить Элдунари,что хранятся там.

"Как вы сбежали?" Спросил Эрагон.

-Со временем стало ясно,что нам их не победить.Тогда Оромис рискнуть и с помощью магии освободить нас.Хоя он знал,что спровоцирует Киаланди и Формору тоже атаковать нас с помощью магии. Это была отчаянная уловка, но это был единственный выбор, который мы имели.

В тот же момент не зная планов Оромиса,я напал на них,стремясь причинить им вред.Оромис ждал именно такого момента.Он давно знал того кто научил Киаланди и Формора заклинаниям.Так,что знал слабые места их заклинаний.

-У Оромиса было лишь несколько секунд.Он стал использовать магию,Киаланди и Формора запаниковали и начали бросать свои заклинания.Оромису потребовалось три попытки,чтобы разорвать сдерживающие нас заклинания.. Как именно он это сделал, я не могу сказать. Я сомневаюсь, что он действительно понял это сам.Проще говоря,он переместил нас на большое расстояние от того места где мы находились.

-Так же,как Арья отослала моё яйцо из Дю Вельденвардена в Спайн?-спросила Сапфира.

– И да, и нет, – ответил Глаэдр. – Да, он мгновенно переместил нас из одного места в другое. Но изменилось не только наше местонахождение, он также преобразовал саму нашу сущность, перестроил ее таким образом, что мы стали не теми, кем были раньше. Множество мельчайших частей тела можно поменять друг на друга без какого-либо вреда. Так он и сделал со всеми мышцами, костями и органами.

Эрагон поморщился. Такое заклинание было проявлением высочайших навыков, величайшим чудом магического искусства, которое могли сотворить только считанные единицы. И все же, как бы ни был поражен Эрагон, он не удержался от вопроса:
– Но как это получилось? Как личность ты бы не изменился.

– Это верно, но не совсем. Разница между двумя состояниями была еле заметной, но ее было достаточно, чтобы развеять чары, которые Киаланди и Формора наслали на нас.

– Какие заклинания они использовали, когда заметили, что делает Оромис? - спросила Сапфира.

K Эрагону пришло изображение Глаэдера ерошащего свои крылья, как будто он устал сидеть в одной позиции, столь длительное время. "Первое заклинание - Форморы, означало намерение убиства нас, но наши защитные чары остановили его. Второе - которое от Киаланди... было необычное по сущности. Это было заклинание которое Киаланди узнал от Гальбаторикса, а он от духов, которые обладали Дурзой. Это я знаю точно, потому что я был в контакте с сознанием Киаланди, даже когда он сковал нас своей магией. Это было умное, жестокое заклинание, целью которого являлась в предотвращении Оромиса от прикосновения и манипулирования потоком энергии вокруг него, и таким образом, помешать ему пользоваться магией."

Киаланди поступил так же с тобой?

"Он хотел, но он опасался, что это либо убьет меня или разорвет мою связь с моим сердцем сердец и тем самым создаст две независимые версии меня, которые они будут затем подчинять. Даже больше чем эльфы, драконы зависит от магии для нашего существования; без неё, мы быстро умрем."

Эрагон чувсвовал любопытство Сапфиры.Это когда-нибудь случалось?Бывает ли,чтоб связь Элдунари с телом была разорвана еще до смерти дракона?

Это случалось, но об этом я расскажу в другой раз.

Сапфира утихла,но Эрагон был уверен, что она поднимет этот вопрос в ближайшее время.

«Но заклинание Киаланди не остановило Оромиса от возможности использовать магию, не так ли?»

Не полностью. Оно должно было, но Киаланди бросил заклятие, равно как Оромис перемещал нас с того места на другое, и поэтому его воздействие несколько уменьшилось. Тем не менее, оно ограждало его от использования всей, кроме самой незначительной магии, и как вы знаете, заклятье оставалось с ним до конца его жизни, несмотря на усилия наших мудрых целителей.

-Почему его защита не спасла его?

Глаедр вздохнул. Это тайна. Никто не делал этого раньше, и из ныне живущих только Галбаторикс знает секрет этого. Заклятие было наложено на мысли Оромиса однако оно могло иметь и не прямое влияние. Оно могло повлиять на энергию вокруг него, и его связь с этой энергией.
Эльфы довольно долго изучали магию, но даже они полностью не понимают взаимодействия материального мира с нематериальным. Это загадка, которая кажется, никогда не будет разгадана. Однако логично предположить, что духи знают об обоих мирах гораздо больше чем мы, ведь они являются частью одного мира, и взаимодействуют с другим в виде Тени

Не знаю, что из этого правда, но результат был таким: Оромис сотворил свое заклинание, освободил нас, но усилие подкосило его и наказало приступом, первым из многих. Он больше не мог использовать такие сильные чары, и, кроме этого, страдал слабостью плоти, которая убила бы его, если бы не его познания в магии. Когда Киаланди и Формора поймали нас, эта слабость уже затаилась внутри него, но после нашего перемещения и перестройки тел она показала себя во всей своей силе. Если бы всего этого не произошло, болезнь могла дремать в теле еще долгие годы.

Оромис упал на землю, беспомощный, словно дитя, а тем временем Формора и ее дракон, уродливая коричневая тварь, двинулись на нас, остальные тоже приближались. Я перепрыгнул через Оромиса и атаковал. Если бы они поняли, что он искалечен, то воспользовались бы этим, чтобы проникнуть в его разум и подчинить его себе. Нужно было отвлечь их, пока Оромис не придет в себя... Никогда я не сражался так яростно, как в тот день.Четверо врагов встали передо мной, пятеро, если считать Агаравела. Мои родичи, коричневый и фиолетовый, на котором восседал Киаланди, были меньше меня, но их зубы были острее, а когти - быстрее.И все же моя ярость дала мне больше сил, чем обычно, и я нанес смертельные раны им обоим. Киаланди был достаточно глуп, чтобы подойти на расстояние удара. Я схватил его и бросил в собственного дракона. – Глаэдр довольно рыкнул. – От этого его защитная магия не спасла. Один из шипов на спине дракона пронзил его. Надо было покончить с ним еще тогда, тогда коричневый дракон не заставил бы меня отступить.

Мы, должно быть, боролись в течение почти пяти минут прежде, чем я услышал крик Оромиса, что мы должны бежать. Я бросил грязь в лица моим противникам, затем возвратился к Оромису и схватил его моей правой передней лапой и обратился в бегство от Эдур Нарох. Киаланди и его дракон не могли нас преследовать, но Формора и коричневый могли, что и сделали.

Они поймали нас меньше чем в миля от пожарной вышки. Мы скрылись несколько раз, и затем коричневый дракон полетел подо мной, и я видел, что Формора собрался напасть на мою правую лапу с его мечом. Он пыталась вынудить меня опустить вниз Oромиса, или возможно он хотел убить его. Я крутился, чтобы уклониться от удара, и вместо моей правой ноги, его меч ударил в мою левую, отключая ее.

Воспоминание, которое передал Глаэдр через сознание Эрагону было обжигающе холодным и острым, как если бы его саданули лезвием Формора, высеченным изо льда, а не из стали. От этого юному всаднику стало не по себе. Он покрепче ухватился за передок своего седла, спокойный за то, что Сапфира была в безопасности.

Было не так уж и больно, но я знал, что не смогу закончить поединок, по этому я развернулся и пустился в сторону Илирии настолько быстро, насколько позволяли мои крылья. В некотором смысле победа Форморы работала против нее, так как без одной своей лапы я смог опередить коричневого(?) и сумел спастись.

Оромис сумел остановить кровотечение, но он был слишком слаб, чтобы связаться с Враэлем или другими старейшинами Всадников и предупредить их о планах Гальбаторикса. Если Киаланди и Формора уже доложили ему, то мы знали, что Гальбаторикс вскоре нападет на Илирию. И если он ждал, то просто давал нам шанс подготовиться, и зная как он силен, оставался лишь вопрос, что за мощное оружие было припасено у Гальбаторикса в те дни.

Когда мы достигли Иллирии,мы были встревожены тем, что немногие из старейшин и всадников все еще оставались там; в наше отсутствие,они могли отправиться,чтобы искать Гальбаторикса или консультироваться с Враилем лично на Вренгарде.Мы убедили тех, кто оставался там об опасности,и мы попросили их, чтобы они предупредили Враиля и других старших драконов и Старейшин. Они не думали, что Гальбаторикс имел такие силы, чтобы напасть на Иллирию — или что он вообще будет замышлять такую вещь — но в конце, мы смогли заставить их поверить в это. В результате они решили, что все Эльдунари в Алагейзии должны быть взяты в Вренгард для сохранности.

Это казалось благоразумной мерой, но мы все же должны были послать их в Эллесмеру вместо этого.Во что бы то ни стало, мы не должны были забирать Эльдунари, которые уже были в Дю Вельданвардане. По крайней мере, тогда некоторые из них остались бы свободными от Гальбаторикса. Увы, ни один из нас не думал, что они будут более безопасными среди эльфов чем на Вренгарде в самом центре нашего ордена.

Враэль приказал драконам и всадникам, которые были не так далеко от Илирии, спешить как можно быстрее на помощь городу, но Оромис и я боялись, что будет слишком поздно. Да и мы были далеко, чтобы помочь. По этому мы собрали, все что нам нужно и с нашими учениками- Бромом и его драконом Сапфирой - мы покинули город этой же ночью. Как вы видите, Оромис делал, все что мог.

Эрагон рассеянно кивнул, вспомнив изображение прекрасного укреплённого города, раскинувшегося за эскарпом крепости и залитого светом восходящей полной луны.

И именно так все и произошло,мы не были в Иллирии, когда Гальбаторикс и Проклятые напали несколько часов спустя,после нашего отбытия. И именно поэтому так же,мы не были в Вренгарде,когда клятвопреступники победили объединенную энергию всех наших сил и уничтожили Дору Ариба.От Илирии мы пошли к Дю Вельданвардану в надежде, что эльфийские целители могли бы быть в состоянии вылечить болезнь Оромиса и восстановить его способность использовать волшебство. Когда они не смогли сделать этого,то мы решили остаться, где мы и были все это время, поскольку это казалось более безопасным чем полет к Вренгарду,когда нам обоим препятствовали наши раны, и мы могли бы быть заманены в засаду в любом пункте вдоль поездки.

Бром и Сапфира все же не остались с нами. Несмотря на наш совет они наоборот пошли, чтобы присоединиться к битве и именно в той битве Ваша тезка умерла,Сапфира. … И теперь Вы знаете, как Проклятые захватили нас и как мы убежали.

Спустя некоторое время, Сапфира произнесла, Благодарю Вас за рассказ, Эбритхиль

Не стоит благодарности, Бьяртскулар, но больше никогда не спрашивай меня об этом.

Когда луна приблизилась к своему зениту, Эрагон увидел множество огней, плавающих в темноте. Ему понадобилось время, чтобы понять что это факелы и фонари Тирма, находящегося за много миль отсюда. Вдруг, высоко над другими огнями, появилось на секунду ярко-желтое пятно, затем исчезло и вновь появилось. Оно то вспыхивало, то потухало через равные промежутки времени, из-за этого складывалось впечатление, будто глаз мигал.

Маяк в Тирме светится- одновременно сказали Сапфира и Глаэдр.

Значит возможен шторм-сказал Глаэдр.

Хлопанья крыльев Сапфиры прекратились и Эрагон почувствовал как они снижаются.

Прошло полчаса, прежде чем Сапфира снизилась. К тому времени, Тирм был на юге, и свет от маяка был не ярче, чем звезда.

Сапфира приземлилась на пустой пляж, наполненный сплавным. При свете луны твердый, плоский берег казался белым, в то время как волны были серыми и черными. Они, казалось, были сердиты и словно стремились съесть землю каждым своим приливом.

Эрагон отстегнул ремни вокруг его ног и соскользнул с Сапфиры, благодарный за возможность наконец то размять мышцы. Он пробежался до куска коряги, почему то пахнущей рассолом, и затем обратно к Сапфире, плащ развился позади него.

Она сидела там,где он её оставил,глядя в море.Он сделал паузу, задаваясь вопросом, собиралась ли она говорить — поскольку он мог чувствоват её напряжение,но когда она осталась тиха он развернулся на каблуках и побежал обратно.Она заговорит.Когда будет готова.

Он бегал всю дорогу то назад то вперед, пока не почувствовал тепло по всему телу и ноги не размялись.

И до сих пор Сапфира продолжала пристально смотреть в какую-то точку на расстоянии.

Когда Эрагон наконец сел на траву рядом с ней, Глаэдр сказал, Глупо даже пытаться это сделать.

Эрагон неуверенно поднял свою голову к тому, чей дракон говорил.

'Я знаю, я могу это сделать' - сказала Сапфира.

"Ты никогда не была во Вренгарде" - сказал Глаэдр. - "И, если там будет шторм, он может отнести тебя далеко от моря или хуже того. Более одного дракона погибло из-за излишней самоуверенности. Ветер не твой друг, Сапфира. Он может, помочь, но он может и погубить тебя. "

'Я не только что вылупившийся птенец, чтобы слушать инструкции о направлении ветра.'

'Нет, но ты все еще мала, и я не думаю, что ты готова к этому.'

Другой способ займет слишком много времени!

Возможно, но лучше добраться безопасно, чем не добраться вообще.

"О чём ты говоришь?" спросил Эрагон

Песок зашуршал под когтями Сапфиры, когда она глубоко всадила их в землю.

У нас есть выбор, сказал Глаэдр. Отсюда, Сапфира, ты можешь лететь прямо к Вроенгарду или следовать по береговой линии на север пока она не достигнет точки на материке, ближайшей к острову и уж тогда - только тогда повернуть на запад и пересечь море.

Какой путь быстрее? Спросил Эрагон, заранее догадываясь, каков будет ответ.

Если лететь отсюда-сказала Сапфира.

Но если выбрать этот путь, то она будет лететь над водой довольно долго.

Сапфира ощетинилась. Не дольше, чем когда мы летели сюда от Варденов. Или я не права?

Сейчас ты более уставшая и если начнется шторм...

Тогда я облечу море! сказала она, и фыркнула, выпуская порцию синего и желтого пламени из ноздрей.

Пламя оставило отпечаток перед глазами у Эрагона. "Ой, я ничего не вижу." Он протер глаза в попытке избавиться от назойливого изображения. Не будет ли опасно лететь напрямик?

Возможно и так, прогудел Глаэдр.

Сколько еще потребуется, чтобы идти вдоль береговой линии?

Полдня, может быть, немного больше.

Эрагон почесал щетину на подбородке, по скольку смотрел в гладь воды. Затем, посмотрев на Сапфиру, прошептал, "Ты точно справишься?"

Он повернул ее голову к себе и посмотрел в ее один огромный глаз. Ее зрачок был расширен; такой большой и черный, и Эрагон представил, как может полностью провалиться в него и исчезнуть.

Я почти уверена, что смогу, ответила она.

Он кивнул и провел рукой по волосам, как он делал в случае возникновения удачной мысли. "Тогда мы должны рискнуть... Глаэдр, сможешь ли ты показать ей путь в случае необходимости?"

Старый дракон молчал какое то время; но затем сильно удивил Эрагона своим гудением, разнесшимся в его сознании, перебив даже счастливую Сапфиру, что то напевающую себе под нос. "Замечательно, если хотите испытать судьбу, не будьте трусами, летите!"

Вопрос был решен, и Эрагон в один прыжок снова оказался на Сапфире, которая, не заботясь о почве под лапами, устремилась на встречу бескрайним далям.

Звучание его голоса, прикосновение его руки

"Агггххх!"

-Ты поклянёшься мне в верности на древнем языке?

- Никогда!

Его вопрос и её ответ стали ритуалом между ними, спроси-и-ответь, которое дети могут использовать в игре, но только в етой игре она проигрывала даже когда побеждала.

Ритуал был единственным, что позволяло Нисуаде оставаться в сознании (сохранять здравомыслие). Благодаря им она приказывала - благодаря им, она была способна выносить один за другим эти мгновения, потому что они давали ей то за что можно удержаться когда все остальное становилось незначительным. Ритуалы мысли, ритуалы поступков, ритуалы боли и облегчение: это становилось структурой от которой зависела ее жизнь. Без них она уже бы потерялась, как овца без пастуха, как верующий лишенный веры... Как Всадник оставшийся без своего дракона.

К сожалению, этот специфический ритуал всегда заканчивался одинаково: с другим прикосновение железа.

Она закричала и укусила язык, и кровь заполнила её рот. Она кашлянула, пытаясь очистить горло, но крови было слишком много и она начала давиться. Её легкие горели из за недостатка воздуха, и линии на потолке задрожали и потускнели, а потом её память пропала и ничего не было, даже темноты.

Затем, пока железо нагревалось Гальбаторикс заговорил с ней.

Это тоже стало одним из их ритуалов.

Он немного исцелил ее язык - она полагала, что это сделал именно он, а не Муртаг - поскольку он сказал.
- Этого не стоит делать, ведь ты будешь не в состоянии говорить, ты этого хочешь? Как же тогда я узнаю когда ты будешь готова служить мне?

Как и прежде, король сидел с правой стороны от неё на самом краю ее обозрения, где все, что она могла видеть было тенью с золотым краем, его вид, отчасти скрытый ниже длинного, тяжелого плаща который он носил.

“Ты знала что я встретил твоего отца когда он был стюардом главного имения Эндурила?” сказал Гальбаторикс. “Он говорил тебе об этом?"

Она дрожала и закрыла глаза чувствуя, что слезы текут из уголков ее глаз. Она не хотела слушать его. Его голос был слишком силен, слишком обольстителен; он заставлял ее делать то что она не хотела, а то что хотел он она могла услышать, как он произносит крошечный кусочек похвалы.

- Да, - пробормотала она.

“Я сделал небольшие заметки о нем в то время. Зачем? Он был обычным слугой. Эндурил дал ему справедливую часть свободы, чтобы лучше управлять делами имения, слишком большую как оказалось.” Король сделал вольный жест, и свет поймал его скудную, подобную когтю руку. “Эндурил всегда был чрезмерно снисходительным. Его дракон один был хитрым; Эндурил просто сделал, поскольку ему сказали. …, Что устроила странная, забавная серия событий. Чтобы думать, человек, который следил, чтобы мои ботинки ярко полировались, стал моим передовым врагом после Брома, и теперь вот, пожалуйста, его дочь, возвратилась в Урубаен и собирается стать моей подданой, как раз после того как я уничтожил твоего отца. Ирония судьбы, разве ты не согласна?”

“Мой отец убежал, и он почти убил Дурзу,” сказала она. “Все Ваши заклинания и присяги не могли больше держать его, чем вы будете в состоянии держать меня.”

Она подумала, что Гальбаторикс, возможно, нахмурился. “Да, это была неудача. Дурза был очень расстроен этим в то время. Семьи, кажется, помогают людям меняться, и таким образом их истинные имена тоже меняются. Вот почему я теперь выбираю своих домашних слуг только из тех, кто является бесплодным и не состоящим в браке. Однако, ты очень ошибаешься, если думаешь, что отказываешься от обязательств. Единственные способы покинуть Зал Предсказателя, преклониться мне или умиреть.”

-Тогда я умру.

— Как недальновидно. — Золотая тень короля склонилась над ней. — А вы никогда не задумывались, Насуада, что мир был бы хуже, если бы я не свергнул Всадников?

— Всадиники сохраняли мир, — сказала она. — Они защищали всю Алагезию от войны, от болезней... от угрозы шейдов. В голодные времена они давали пищу умирающим. Отчего же этой земле должно быть лучше без них?

- Потому что была определенная цена за их услуги. Люди должны знать что все в этом мире имеет цену, что-то в золоте, что-то во времени или крови. Нет ничего бесплатного, даже Всадники. Особенно Всадники.

“Да, они сохраняли мир, но они также подавили расы этой земли, эльфов и гномов столько же, сколько и нас людей. Что всегда говорится в похвале Всадникам, когда барды оплакивают их исчезновение? То, что их господство простиралось в течение тысяч лет, и что во время этого превозносимого ‘Золотого Века,’ немного измененного помимо имен королей и королев, которые сидели самодовольные и обезопасеные на их тронах. О, были небольшие тревоги: ньюанс здесь, вторжение ургалов там, война между двумя кланами гномов, но они не заботились о нас. Но в целом, состояние вещей оставалось точно тем же, как это было, когда Всадники сначала занимали видное положение.”

Она услышала звон металла об металл, так как Муртаг размешивал угли в жаровне. Ей было жаль, что она не могла видеть его лицо таким образом, чтобы она оценить его реакцию на слова Гальбаторикса, но он по привычке стоял со спиной к ней, смотря в угли. Он смотрел на нее только тогда, когда он должен был приложить раскаленный добела металл к ее плоти. Это было его особым ритуалом, и она подозревала, что он нуждался в нем столько, сколько она нуждалась в нем.

А Гальбаторикс все продолжал говорить: “Это не кажется самой злой вещью тебе, Насуада? Жизнь - изменение, и все же Всадники ее подавили это так, чтобы земля лежала в неудобной дремоте, неспособная избавиться от цепей, которые связывали это, неспособная продвинуться или отступить, как природа предназначала … неспособная стать чем-то новым. Я видел со своими собственными глазными свитки в хранилищах в Вренграде и здесь в хранилищах Илирии, который детализировал открытия —в волшебной, механический, и от каждой сферы естественной философии — открытия, которые Всадники скрывали, потому что они боялись того, что могло бы произойти, если бы те вещи стали общеизвестными. Всадники были трусами, преданными старому образу жизни и старому образу мыслей, назначеному защищать это к их умирающему дыханию. Их правление было нежной тиранией, но тиранией однако.”

- Убийствами и предательствами ты решил проблемы, не так ли?, спросила она не заботясь о последствиях.

Он засмеялся, да так что казалось, что ему действительно смешно.
- Какое лицемерие!Ты осуждаешь меня за те же вещи, которые творите сами. Если бы вы могли, так убили меня, прям здесь и без колебания будто я бешеный пёс.

- Ты предатель, не я.

“Я - победитель. В конце ничто иное не имеет значения. Мы не столь отличаемся, как ты думаешь, Насуада. Ты хочешь убить меня, потому что ты полагаешь, что моя смерть была бы улучшением для Алайгейзии, и потому что ты — кто все еще почти ребенок — полагаешь, что можешь лучше управлять империей чем я. Твое высокомерие заставило бы других презирать тебя. Но не меня, поскольку я понимаю. Я поднял оружие против Всадников для тех те же самых причинах, и я был прав.”

“Месть не имела никакого отношения к этому?”

Ей показалось, что он улыбнулся.
-Да возможно это была именно она по-началу, но ни ненависть, ни месть не были мотивами которыми я руководствовался. Я был обеспокоен тем, кем всадники стали и убедился - и до сих пор убежден - что только тогда, когда они уйдут, мы сможем процветать, как раса.

На минуту, боль от её ран сделала невозможным что-нибудь сказать. Потом она сумела прошептать,- Если то, что ты говоришь это правда, а у меня нет причины тебе верить, но даже если ето так, тогда ты не лучше Всадников. Ты ограбил их библиотеки и собрал их накоплениие знаний, и всё же, ты ни с кем не поделился ничем из того что узнал.

Он приблизился к ней, и она почувствовала его дыхание над своим ухом.
- Это потому,что среди разбросанных по всей земле запасов их тайн, я нашел удивительнейшую правду, истину,которая может дать ответ на один из самых трудных вопросов в истории.

Дрожь прошла вниз по хребту. - Какой...вопрос?

Он откинулся на спинку стула и потянул край плаща.
- Вопрос о том, как король или королева может применять законы, которые они приняли, когда есть те, среди их подданных, которые могут использовать магию. Когда я осознал проблему, я отложил все остальное, и взял на себя обязательство охотиться на эту истину, на этот ответ, потому что я знал, что это имеет огромное значение. Вот почему я хранил тайны Всадников, я был занят своим поиском. Ответ на этот вопрос должен был быть найден, прежде чем я дам знать любому о других открытиях.Мир уже и так сложен, и лучше, успокоить воды перед тем как беспокоить их еще раз.... Мне потребовалось почти сто лет, чтобы найти информацию которая была нужна мне, и теперь, когда у меня есть ответ, я буду использовать его, чтобы изменить всю Алагейзию.

-Магия наибольшая несправедливость мира. Было бы не так несправедливо, если бы она была способностью только тех, кто слаб, ибо тогда это было бы компенсация за то, как случайность или обстоятельство обделило их, но это не так.Сильный, столь же вероятно, будет в состоянии использовать магию, да и он получет от нее больше. Стоит только посмотреть на эльфов, чтобы убедиться что это правда. Проблема не только среди индивидуумов, она так же затрагивает отношениях между расами.Эльфам легче, чем нам поддерживать порядок в обществе, ведь каждый эльф может использовать магию, и, следовательно,только некоторые из них находятся во власти других. В связи с этим, им весьма повезло, но нам так не повезло как впрочем и гномам, или даже проклятым ургалам. Мы в состоянии жить здесь, в Алагейзии, только потому, что эльфы разрешают нам. Если бы они хотели, они могли бы стереть нас с лица земли так же легко, как наводнение может смести муравейник. Но теперь они этого сделать не могут, не пока я здесь противостою их мощи.

-Всадники никогда не позволили бы им убить или прогнать нас.

"Нет, но в то время как всадники существовали, мы зависели от их доброй воли, и это не правильно, что мы должны полагаться на других в сохранении нашей безопасности.Сначала Всадники были лишь средством сохранения мира между эльфами и драконами, но в конце концов, их основной целью стало поддержание правопорядка на всей земле. Но их было, однако, недостаточно, чтобы противостоять таким заклинателям, как мои собственные - заклинатели Черной Руки. Проблема слишком далеко идущими для любой одной группы в бою. Моя собственная жизнь является достаточным доказательством этого. Даже если бы не было надежного круга заклинателей, этого достаточно, чтобы следить за всеми другими магами в Алагейзии-готовым к оказанию помощи при малейшем намеке на должностное преступление, мы все равно будем полагаться на те самые, полномочия которого мы пытались сдерживать. В конечном счете, земля будет не безопаснее, чем сейчас. Нет, для того, чтобы решить эту проблему, она должна решаться на более глубоком, более фундаментальном уровне.Древние знали, как это может быть сделано, и теперь я тоже "

Гальбаторикс шевельнулся в кресле, и она уловила острый отблеск его глаз, как от фонаря в глубокой пещере.
- Мне следует сделать так, чтобы ни один волшебник не смог причинить вред другому, человек ето, гном, или ельф. Никто не сможет насылать заклятие еслы у них не будет разрешения, и только безвредная и полезная магия будет разрешена. Даже ельфы будут связаны этим правилом, и они научатся следить за своими словамы, или не говорить вообще.

- И кто даст разрешение? - спросила она. - Кто решит, что позволено, а что нет? Ты?

- Кто-небудь должен. Это я осознал что было нужно, я нашел методы, и я должен осуществить их. Ты высмеиваешь эту мысль? Ну тогда, спроси у себя вот что, Насуада: разве я был плохим королём? Будь искренней. За стандартами моих предшественников, я не был превышающим полномочия.

-Вы были жестоки.

- Это не одно и то же. Ты вела варденов, ты понимаешь тяжесть власти. Ты,конечно, осознала угрозу, которую магия представляет стабильности любого королевства? Например, я потратил больше времени трудясь над заклятием,которое защищает монету государства, если её хотят подделать, чем на большинство других моих обязанностей. И всё же, без сомнения, где-то есть умный волшебник, который нашел способ перехитрить моё защитное заклинание, и занят изготовлением мешков свинцовых монет с которыми он может одинаково обмануть дворянство и простонародье. Почему ещё, ты думаешь, я был так осмотрителен чтобы ограничить применение магии по всей империи?

Потому что это угроза для вас.

"Нет! Вы не правы. Это не угроза для меня и никто и ничто ей не является. Тем не менее, волшебники представляют угрозу для нормальной работы данной сферы, и я не буду это терпеть. Однажды я обяжу каждого волшебника в мире следовать этому закону, представьте себе, мир и процветание, которые будут здесь царить. Ни люди, ни гномы больше не будут бояться эльфов. Больше Всадники ну будут навязывать свою волю другим. Больше не будут те, кто не может использовать магию стать зависимыми от тех, кто может.... Алагейзия будет изменяться, и с нашей возможностью, мы будем строить более чудесное будущее, то, в котором вы бы могли принять участие.

Дата добавления: 2015-07-10