|
Читайте также: |
=Ты просто чудо, Батч. Ты лучше, чем думаешь о себе и лучше, чем кажешься. Твои плюсы заложены в тебе гораздо глубже, чем кто-то может их нарыть. Ты понимаешь прекрасно меня, что мне порой также нелегко, как и тебе.=Джейк, ну, тебе не также нелегко. Тебя больше любят, чем меня.=И кто же?=Да те же женщины, я уверен, что ты их любимчик.=Спорить не буду, потому что даже если ты неправ ты не поменяешь своего мнения обо мне и будешь дальше думать, что меня все любят, а тебя не любит никто, но смысл не в этом. Хочешь женщину? Заплати и на всю ночь она только твоя, если вдруг не окажется мошенницей.=Ты про шлюху?=Ну, ладно, шлюха – это перебор и оскорбление, а если говорить без перебора и без оскорблений, то это просто девушка, которая очень сильно хочет заработать или которой просто очень нравятся мужчины, так нравятся, что она хочет попробовать со всеми представителями противоположного ей пола.=То есть, ты так и считаешь?=Нет, я не сказал, что я так считаю, я лишь сказал, что ты шлюха это перебор.=Нет, ты отмазываешься.=Нет, я не отмазываюсь. Вспомни, когда я в последний раз отмазывался? Это было…. Ой, я даже и не помню. Вроде никогда. А ты помнишь?=Что я должен помнить?=Когда я отмазывался, отходил от темы, увиливал от скорого признания своей ошибки и все тому подобное. Ты это помнишь?=Помню ли я, когда отмазывался?=Да. Ты помнишь, когда это было и было ли это вообще?=Не помню, а даже если это и было когда-то, то я не припомню.=А было ли?=Слушай, Джейк, у тебя немного плохо с нервами, приляг и отдохни, если хочешь – я уйду, и тебе не с кем будет спорить.=Батч, я с тобой не спорю.=А что ты делаешь?=Что я делаю?=Да! Как это называется? Если ты не споришь то, что-то ты точно делаешь.=Я…. Я не спорю. Я тебе просто хочу внушить правильную мысль, что ты неплохой человек. И я никогда не отмазывался, не отходил от темы, не увиливал от нее. Хорошо?=Ладно.=Точно. Пусть будет так. Я никогда не отмазывался, не отходил от темы, не увиливал от нее. Я всегда отвечал и отвечал прямо. И мы завели этот разговор про девушек готовых спать за деньги только по причине твоей неуверенности в собственных возможностях.=Давай, Джейк, продолжай.=Я продолжаю. Слушай меня внимательно. Есть ты, ты сидишь передо мной, себя считая совершенно бесперспективным парнем, просто ходячий толстый бесперспективняк.=Стой. Ты меня таким считаешь? Толстым и ходячим?=Нет. Я о тебе так не думаю. Только не смей сейчас обижаться на меня. Лучше обидься сам на себя. Это ты себя таким плохим человеком и неудачником считаешь, и проблема твоя главная кроется исключительно в твоей по каким-то причинам чересчур заниженной самооценке. Ты не знаешь себя и свои возможности и в этом-то вся проблема. Проблема в том, что ты не знаешь себя. Итак. Есть ты, а есть твои возможности. Твои возможности – то, что ты можешь, и то, что умеешь – то, к чему ты предрасположен больше, чем к остальному. Я не про пончики говорю и не про нытье. А про нечто полезное, что ты можешь делать, но пока не делаешь.=Так к чем моя главная проблема?=Я тебе только что сказал и озвучил ее, озвучил проблему. Пропустил мимо ушей? Ты думаешь, что у тебя возможностей нет никаких абсолютно или же их у тебя очень мало, но суть в том, что ты сам не хочешь проверить их на наличие в себе самом. Ты ничего не делаешь для того, чтобы обрести радость и встать на тропу саморазвития. Сказать тебе, что ты делаешь, и что я вижу? Я вижу, что ты ничего не делаешь. Ты просто ноешь о плохой жизни, ешь целыми пакетами пончики, не ходишь на фитнес и считаешь себя плохим человеком, а так нельзя, надо развиваться. Ты сам не развиваешься и не раскрываешь себя с лучших сторон. Ты застрял и не двигаешься прямо как муха, попавшая в клей. Ты не муха никакая. Ты человек, и в клее ты не можешь утонуть. Ты должен развиваться. Может быть, окажется так, что ты найдешь в себе способностей такую массу, которая тут же перечеркнет полезностью и находчивостью все мои таланты, ну или же ты просто станешь очень хорошим копом и мастером своего дела. Надо просто взять себя в руки, поверить в себя и сказать, что ты любишь эту жизнь, и никогда не считать себя изгоем даже если жизнь покажется тебе скучноватой.=То есть, ты веришь в меня?=Да. Я в тебя верю, дружище, и всегда верил.=Сказал Джейк, положив руку на колено на закомплексованного Батча, которого чтобы разкомплексовать понадобился бы <разкомплексатор>.
=Батч, в этой жизни ее масса развлечений. Эта масса такая большая, что в ней может утонуть кто угодно. А наш город это – город возможностей, но выживать в нем, находить работу и жить полноценной жизнью могут только верящие в свои силы люди. Запомни и после того, как запомнил, поверь в свою силу. А чтобы поверить в то, что ты способен всего этого достичь, надо поверить в то, что у тебя есть предрасположенность к самостоятельному улучшению своей жизни.=И что я для этого должен сделать, Джейк? Как я ее тебе улучшу?=Не мне, а себе. Твоя жизнь это – твоя жизнь, но никак не моя. За тебя решать – не возьмусь, а посоветовать – могу.=А что ты посоветуешь?=Для начала – перестань ныть, выкинь пончики в мусорное ведро и чем есть, так лучше сделай ротик полным воды, набери в рот воду, и, перестать, создав правдоподобную иллюзию, что у тебя во рту не вода, а еда, усыпив голод таким своеобразным решением. Может, у тебя получиться научиться не есть много после восемнадцати часов.=Думаешь, у меня это получиться?=Надо попробовать. Если не попробуешь, то точно не получиться, а если попробуешь, то есть хотя бы малая вероятность того, что мои советы пойдут тебе пользу улучшению тебя в лучшую сторону и твоему развитию как состоявшейся личности. Я уверен, что они пойдут.=Насколько ты в этом уверен? В эффективности своих советов.=На все сто процентов.=Да! Неужели?! На все сто?=Да. На все сто. Я от своих слов не отказываюсь, говоря только о том, что думаю.=Ты гений!= Воскликнул Батч.=Нет, я не гений. Я простой полицейский и в моей работе, как и в моем характере ничего гениального нет.
=Ты поддерживаешь мою точку зрения насчет всего того, что сейчас было мною сказано?=Спросил Брэдли у своего неуверенного в себе друга, который настолько был загружен философскими рассуждениями собеседника, что чуть не заснул.=Да, лейтенант. Ой, Брэдли. Слушай, я наверно пойду, хорошо? Хочу перекусить и немного пройтись до магазина. Спасибо тебе, но я пошел. Ага. Ага.=Толстяк ушел, забыв захватить с собой свои пончики, которые теперь будет должен съесть Брэдли. Брэдли вздохнул, проводив неуверенного приятеля до двери. Он никогда не говорил столько много, как сейчас и всего слова были направлены лишь в одну сторону и произнесены с одной целью – чтобы помочь Брэдли перестать жаловаться всем окружающим на свою жизнь и сделать его поведение хоть немного серьезнее.
Брэдли забыл через десять минут и о том, что десять минут назад у него побывал в квартире офицер Батч, об оставленных Батчем пончиках, о том, что он собирался пойти в душ. Непонятное желание непонятно чего. И мысли об одном. Начало это сводить лейтенанта с ума. Не в прямом, но в переносном смысле он стал ощущать грусть. Вроде многие люди уделяют ему достаточного внимания, разговаривая с ним, проводя в компании с ним время, но ему что-то не хватает и он не может обозначить для себя, что именно ему не хватает. Или может, но не хочет, рискуя самим для себя большой стать загадкой, разгадать которую не сможет никто и никогда.
Брэдли уже начал ощущать перемены в своей жизни. Минус был в том, что начало перемен, начинающих происходить в его жизни, не несло в себе приятных ощущений. Но это ведь только начало его приключений. Повышенной странности девушка-незнакомка, о которой он до сих пор не перестал думать, смерть матери, которая была серьезно больна, слова шефа о том, что он ввел его в команду по поиску серийного убийцы убивающего преступников – это начало новых времен в жизни молодого лейтенанта Джейка Стивена Брэдли. И, возможно, всего города – нового мира, которым стал Мракан. Мракан стал миром, очищенным от преступников. Новый Мир.
Глава 3: Повешенье
Осенняя погода еще так никогда никого никогда не удивляла в Мракане, как удивляет всех сейчас. Месяц август закончился, но, несмотря на это, теплота из города никуда не ушла. Было ясно, что такая погода когда-нибудь закончиться и вероятнее всего, до начала холодов ждать осталось совсем-совсем недолго, но сам тот факт, что эта осень теплее, чем все прошлые осени, уже радовал любителей летних развлечений, привыкших к красному загару и хождению по горячему пляжному песочку.
На бывшем заводе, где два года назад производились вкусовые добавки высокого качества, произошло несчастье, оставившее лужи крови, дырки от пуль на ржавых дверях завода. Этому событию удалось собрать вокруг самой этой двухэтажного необычной формой постройки здания кучу полицейских, получивших приказ от комиссара, никого не подпускать в эту зону, никого из граждан города, чтобы увидеть никто из посторонних не сумел, что случилось.
Погода была изумительно-хорошей и совсем не подходила для совершения таких зверских преступлений, как это недавно совершенное каким-то безумцем, если, конечно, безумец человек, а не какой-нибудь мутант. А для уточнения – она была солнечной, безветренной, без осадков. Погода изумляла людей, заставляя их задерживаться как можно дольше и напрочь, напрочь отбивала у них всякую охоту возвращаться домой.
А вообще…, разве преступлению можно подобрать подходящее время? Или преступление само не ищет для себя подходящего времени? Разве преступлению нужно какое-то время для того, чтобы оно, испугав людей, совершилось? Те, кто над этим хоть раз задумывался, понимали, что плохие дела происходят не в самое подходящее время всегда только из-за того, что для них (плохих дел) не существует подходящего времени.
Паники избежать не удалось. А шумиха для полиции - очередная головная боль, от которой нет таблеток. Ведь в тишине расследовать преступление, сохранять улики и собственное спокойствие любому полицейскому намного легче, чем если на улице рядом с совершенным преступлением стоит толпа из народа, ходит, что-то расспрашивает и своим присутствием мешает рабочим сконцентрироваться на деле.
Но и сильной паникой то, что сейчас происходило в поведении людей, вокруг завода назвать было никак нельзя. Многие просто смотрели, ничего лишнего себе не позволяя, смотрели на то, как полицейские стоят и ждут чего-то. Горожане ничего не могли увидеть. Оно и к лучшему. Увидели бы и испугались и начались бы ненужные следствию слухи и вмешательства – думали полицейские, ведь они знали, что было внутри здания, двери которого уже давно как заржавели.
Полицейских за то, что они выполняют приказ комиссара, нельзя было винить. Это их работа. К тому же, они все делают правильно. Людям не нужно видеть порой то, что происходит в городе. Но в этот раз причина была намного более веской, чем при простом убийстве. Если обычно людей на место преступления огороженного значками и лентами не пускают из-за того, что они могут просто натоптать, то в этот раз пускать кого-то в здание фабрики было недопустимо, ведь увиденное могло не лучшим образом отразиться на психике людей с неустойчивой психикой.
Джейку Брэдли было велено ехать на другой адрес, у него было свое дело, которое он должен был распутать – драка в Китайском Квартале и поэтому он не был с остальными копами крыла Джорджа Кэмпбелла. Он был один, на машине, ехал в бедняцкий район Мракана для того, чтобы разобраться из-за чего на улице произошло избиение двух стариков.
=Значит, в других отделах ситуация та же, что и у нас: никто не может найти особо опасного преступника-убийцу, нет улик, нет зацепок и все не можем никак сдвинуться с места, как проклятье какое-то.=Преступника-убийцу?=Да, Джейк. Ты меня правильно услышал. Я хочу сказать, что, несмотря на твой возраст, тебя можно назвать лучшим, ну, или же одним из лучших.
Брэдли ехал на машине, вспомнив, что говорил ему встревоженный этими убийствами шеф.
=На это не каждый способен. Вот поэтому я и решил внедрить тебя в поиски этого убийцы.=А таких людей, которые были внедрены немного?=Да, внедрили только самых лучших – тех, которые любят свою работу, понимают на том уровне, на котором понимаем мы ее с тобой и хорошо работают. Только лучшие будут участвовать в этом.
Брэдли, несомненно, льстило преувеличенное отношение Кэмпбелла к нему, но он не забывал об ответственности и не принимал это как должное.
=А кто был убит?=Не очень хороший человек. Мерзавец и преступник.=Преступник? Кто именно? Я его знаю?=Знаешь его? Не думаю. Этот убийца, которого мы разыскиваем, который убил еще одного человека, убивает, скажем, не очень хороших людей,
Джейк Брэдли любил свою работу. А для него и для всех людей его типа – людей, которые готовы что-то делать, не только рад получение денег главное было интерес, а доход-результат стоял уже на втором месте. Кэмпбелл знал Джейка и поэтому он ему нравился.
Ну, а на заводе Джордж Кэмпбелл находился в состоянии, которое можно было назвать <оцепенением>. Кроме полицейских в этом месте находились и преступники, и мертвые и живые. Кроме подвешенных за ноги тел, оголенных изрезанных каким-то острейшим лезвием, возможно, хирургическим ножом, Джорджа окружали вооруженные друзья – преступники, главарь которых дружил с комиссаром и поэтому не сидел в СтоунГейте.
Ситуация, накаленная, Джорджа пугала меньше, чем испугала бы какого-нибудь другого человека, но приятного в ней было мало: убийства, такие страшные, что страшно даже просто представить, кто это мог сделать и как он это делал. К Джорджу подошел человек – обеспокоенный произошедшим его товарищ и приятель, ведь эти новые жертвы убийцы, подвешенные за ноги, были его людьми, которые пришли на заброшенный завод на сделку, а в итоге получили смерть. =Комиссар, я знаю, ты разбираешься в этом дерьме лучше всех. На своей работе не стану отрицать ты видал многое. Хотел бы я спросить тебя, видал ли ты такое. Видал ли ты такое когда-нибудь за время своей работы? Они – мои люди, мои земляки. Их кто-то подвесил за ноги и почти полностью выпотрошил. Видал?=Нет, Семен. Я такого никогда еще не видел. Бывало, видел я убийства, но не такие. Мне жаль твоих людей, но их не вернешь, а чем оплакивать мертвых, лучше защищать живых, пока они не стали мертвыми.=Ответил Джордж.=Так что мне тогда делать, друг? Друг, скажи мне. Что мне делать? Сделки горят. Я людей серьезных подвожу. Я не могу промышлять, зная, что кто-то охотиться на преступников, среди которых есть и мои люди. Ты даешь мне промышлять, но я не могу это делать, пока кто-то ведет охоту на преступников.=В голосе Семена страха было слышно больше, чем злобы и ненависти. Он искал защиты. Искал защиты у своего друга. Друга, на которого он всегда взваливал груз ответственности. На помощь комиссара полиции он опирался во всех бедах. Он серьезно дорожил им. Семен знал, что кроме Джорджа Кэмпбелла никто ему не позволит промышлять наркобизнес втайне города и к тому же еще защищать его, отводя от его персоны и от его бизнеса чужие глаза в сторону для того, чтобы бизнес Семена был надежно защищен.
Тому, что сейчас видел перед собой комиссар, можно было дать название <мясной комбинат>. Тела, подвешенные за ноги, вспоротые каким-то острым предметом животы и кровь, капавшая на пол, образовавшая на нем новые-новые лужи. Придется постараться экспертам, чтобы установить действительную причину смерти этих людей, чтобы понять, отчего именно их сердце перестало биться – от этих глубочайших ран или от чего-нибудь другого.
Анатомия человека – вещь необходимая для расследования убийств, чтобы многое понять, то необходимо было знать, как и отчего умирала жертва преступника. Комиссар, глядя на эти висячие трупы, ощущал страх, который присутствовал в нем. Даже Семен был напуган, а он ведь являлся не кем-нибудь, а преступником. Но то, что случилось на этом заводе, испугает каждого, даже преступника.
Анатомия – наука изучения человека, его организма и его тела. Как и многие другие науки, она имеет и практику, и теорию, и практическую часть и часть теоретическую. Первая – практика, излагает правила исследования подлежащего материала, способы, приемы и технические средства, при помощи которых приобретаются сведения о строении живых существ; вторая занимается не самым исследованием, а его результатами, то есть описывает эти результаты, объясняет их, приводит в систему и делает им сравнительную оценку. Другими словами, первая есть искусство, вторая - теория, является наукой анатомии.
В прежнее время анатомические исследования имели своим предметом почти исключительно человека, и только в случае крайности, когда нельзя было располагать человеческими трупами, прибегали к рассечению млекопитающих. Поэтому под собственно анатомией понимали преимущественно анатомию человека. Позднее наука стала заниматься также строением животных. Таким образом, возникла животная анатомия, или зоотомия. Затем начались исследования внутреннего строения растений, что составило новую отрасль науки, растительную анатомию, или фитотомию.
Когда все ушли, а случилось это ровно через пять часов после обнаружения тел, когда тела уже были сняты и увезены в морг Кэмпбелл объявил всем им о своем желании остаться, чтобы самому пронюхать местность и попытаться найти какую-нибудь улику и помочь тем самым делу.
Никто отговаривать от этой опасной затеи комиссара не взялся, все знали заранее, что это сделать ни у кого не получиться. Если Кэмпбелл решил, что останется, значит, Кэмпбелл останется. И быть может, сейчас тому, кто находился бы здесь, опасность бы не угрожала, как и ему. Убийство произошло несколько часов назад. По крайней мере, так сказали навскидку ребята, осмотревшие раны на трупах, а сами трупы были обнаружены парочкой грязных бездомных, именно они вызвали полицию. Сейчас на заводе никого не было, а тот, кто совершил это жуткое преступление сейчас находиться в каком-то другом месте. Но не здесь.
Поиски Кэмпбелла успехом не грозились быть обвенчаться, но он не стоял на месте, а ходил везде, несколько раз поднявшись по пожарной лестнице соседнего жилого дома. Поднимался он ради того, чтобы взглянуть на крышу завода в надежде, что увидит с нее, что можно увидеть на заводе издалека, что можно увидеть на крыше.
Через пятнадцать минут безрезультатных поисков Джордж вытащил из кармана куртки зажигалку и пачку сигарет, Комиссар живенько закурил для того, чтобы расслабиться. Эта напряженная работа заставляла его всегда пребывать в состоянии напряжения, но иногда его спасали сигареты.
Кэмпбелл должен был что-то найти, ведь надеялся он на то, что не зря остался здесь и начал искать непонятно что-то но что-то, что-то, что без сомнения относиться к делу этих убийств. И как оказалось в итоге, когда он решил потратить на поиски еще минут пятнадцать он это затеял не зря.
Джордж был находчивым мужчиной, и сейчас он тоже кое-что нашел, жутко обрадовавшись этому. Теперь он понял, что он не зря остался искать улики. Эти ребята, которые работают у него и все эти эксперты лишь топчутся, не принося своим присутствием абсолютно никакой пользы.
Он же принес пользу тем, что хоть что-то нашел, и на вид находка вполне могла относиться к делу – острое, не похожее ни на нож, ни на меч лезвие, которым можно без особых сил разрезать человеку руку, искалечить и убить. Теперь комиссар мог гордиться собой, что, в общем-то, он и делал.
Сразу же после нахождения предмета, на кончике которого была кровь кого-то из убитых, Кэмпбелл отнес предмет в место, где могли бы хорошо его изучить, понять, что это за оружие и понять, как именно были совершены казни людей Семена.=Здравствуйте комиссар, я давно вас не видел.=Я тоже. Здравствуйте.=Что на этот раз вас беспокоит? Очередное убийство? Принесли мне орудие убийства?=Спросил у Кэмпбелла бородатый мужичок, одетый в бел врачебный халат, на ногах его были синие тапочки, а на лице – большого размера очки.=Да. Принес.=И? Дайте взглянуть, что у вас.=Вот оно.=Покажите-ка мне.=Вот. Смотрите. Нашел его на месте преступления. Вам он о чем-нибудь говорит?
=Здравствуйте, профессор. Долго же я искал, где находиться ваше гнездо, но мне повезло, что у нас есть общие знакомые. Они помогли моей встрече с вами состояться. Наши общие знакомые сказали, где вы работаете. Надеюсь, мы кое-что проясним с вашей помощью. Что вы можете сказать, поглядев на него?=Спросил Джордж Кэмпбелл у ученого-знатока ножей и лезвий, который разбирается и в холодном оружии, и в ранениях и в лезвиях. Он работает не официально, не сотрудничает со следствием, он работает для себя и за определенные деньги, но главным для него в его работе было это – получение интереса. Тем более, случай, рассказанный комиссаром, его сильно заинтриговал, это означало, что он мог совсем забыть о деньгах, что он и не спросит о них.=Вы мне принесли находку интереса. Достаточно любопытная штучка, она достаточно интересна и любопытна для того, чтобы я мог без угрызений совести сказать, что это оружие – самодельное.=Самоделка? То есть, это не профессиональный какой-нибудь нож?=Нет, конечно, хоть он и острее и этим опаснее профессионального ножа. Глядя на этот кусок металла, я могу сказать, что мне ясно.=И что же вам ясно?=Ну, например, мне ясно, что кто-то очень агрессивный просто взял кусок металла, выковал его, наточил и стал им резать людей. Поэтому с одной стороны странно, а с другой – все очень просто. На этом ноже оставлено ДНК. Кровь. Вы принесли мне не просто острый кусок металла. Вы принесли оружие убийства, и кровь, кстати, на остром краешке свежая. Кто-то недавно был убит им, или поранен. Но, судя по тому, какой этот кусок острый осмелюсь предположить, что….=Что?=Что тот, в крови которого он измазан, не ранен, а очень даже убит. Я ведь правильно говорю, комиссар? У вас есть труп?=Да, вы правильно говорите. У нас есть трупы. Я еще кое-что спросить у вас хотел.=Спрашивайте.=А ведь такое простое, но на деле эффективное оружие может сделать каждый?=Хороший вопрос вы мне задали. Я бы сказал, каждый, кто знает кузнечное дело, и каждый, кто обладает навыками кузнеца и часто практикует.=Ответил комиссару профессор Джереми Сэрридж и тем самым помог Джорджу кое-что уяснить в деле с находкой.
Джордж не ожидал, что все повернется именно так как повернулось в итоге – что предметом убийства окажется самодельное оружие, этакая <железяка>. Но профессору Джереми он верил. А значит, Джереми не обманывал и был прав. Профессор Джереми был знатоком различного вида оружия и разбирался, мог отличать самодельное орудие от не самодельного оружия, и если он сказал, что орудие убийство сделано руками кузнеца, значит, так и есть на самом деле, и жестокий убийца – умелый и отчаянный кузнец.
Джордж думал над тем, чтобы предотвратить последующие убийства. Комиссар хотел поскорее с этим покончить, и с таинственными убийствами и с не менее таинственным убийцей-мясником, но он даже не представлял себе, что ему предстоит для этого сделать. Не представлял себе он и того, сможет ли он спасти бедных преступников, попавших в поле зрения какого-то кровавого мстителя, который только сейчас оставил след в виде оставленного оружия. Но что если убийца специально оставил это оружие специально для испуга-удивления копов? Что если он оставил оружие не случайно, а ради того, чтобы о нем стали больше думать напуганные копы захотел дать о себе знать? Что если убийца невероятно физически силен и представляет собой огромную опасность для того, кто свяжется с ним?
Джордж нашел оружие в здании, поднявшись по ржавой лестнице. Оно лежало прямо на ступеньках, заляпанное в крои убитых бедных бандитов. Странным могло показаться то, что его никто не заметил, но на памяти комиссара не было, чтобы кто-то серьезно занимался поисками. Он не заметил не за кем из тех, кто присутствовал, чтобы кто-то старался что-нибудь найти. Он вообще не увидел, что кто-нибудь что-нибудь делал, кроме того, чтобы болтать и говорить <это кошмар>.
Бездельничество комиссару приходилось замечать каждый день. От него было никуда не скрыться. Единственный способ сделать свою жизнь лучше – не стать одним из этих самых бездельников. Комиссар, зная это, не собирался быть похожим на них. Увидев толстого неуклюжего Батча, который приперся после суток прогула на работу Джордж разозлился и решил раз и навсегда проучить толстяка, дабы никто больше не думал о полиции столь плохо, как о ней думают, когда смотрят на таких лентяев как офицер Батч.=Прости, я могу простить своим людям многое, но отсутствие желания работать, постоянные прогулы и неприятность вызывают у людей моральную неприязнь. Мне не хотелось до последнего это делать, и я верил в тебя, но ты и не собирался заканчивать меня подводить. За это ты отходишь от дел, и надеюсь навсегда. У меня ты больше не работаешь. Пока, Батч. Ты больше у меня не работаешь. Но не подумай, что я хочу тебя обидеть. Я надеюсь, в твоей жизни все будет хорошо, но не здесь. Значок положишь мне на стол. Жду.=Сказал Кэмпбелл, кажется, очень сильно расстроив офицера, который, сделав обиженное лицо, готов был пролить слезы ради того, чтобы его вновь простили.
Пока Батч готовился к уходу домой, собирал документы, отдал значок шефу и подписывал бумаги, его друг лейтенант Джейк Брэдли разбирался с зачинщиками серьезной драки в Китайском Квартале, то есть, был занят работой полицейского в отличие от Батча, который никогда ничего не делал.
Китайский Квартал сильно изменился, и эти изменения можно было назвать <изменениями в лучшую сторону>. Отчасти он остался бедняцким, и в нем жило несколько нищих, но та степень нищеты, которая была лет тридцать назад, давно сошла на нет. Теперь Китайский Квартал был почти таким же людным и опрятным местом, как и остальные районы Мракана.
=Что у вас здесь произошло? Жительница этого дома вызвала полицию, потому что увидела у вас драку. На вас поступила жалоба. Поэтому я и приехал. Зачем вы поднимаете шум прямо на лице? Вам что…, совсем делать нечего?=Спросил Брэдли у двух мужиков. По их виду их можно было назвать нищими. Но лейтенант видел, как у одного из них в кармане торчали деньги, и поэтому он подумал, что они просто алкоголики, кроме того, их внешний облик подходит под категорию людей, часто употребляющих спиртные напитки, если и не спирт в чистом виде, что тоже было вполне вероятно.=Вы избили кого-то?=Нет, полицейский, мы никого не трогали, честное слово морпеха. Раньше в молодости я служил и был морпехом, а когда морпехи дают кому-то честное слово, значит, они говорят правду, сынок. Езжай обратно. Мы никого не трогали. Я с другом просто повздорил этим утром, и та впечатлительная женщина просто вызвала полицию, но мы ничего преступного не совершали.=Ответил Джейку один из них - <бывший морпех>.=Ладно, я уеду, и ничего на этот раз вам не будет, но у меня к вам имеется одна просьба. Я надеюсь, вы пойдете к закону на встречу. Не шумите, пожалуйста.=Попросил их Джейк.=Мы больше не будем.= Сказал один из них – тот, который был морпехом. Джейк еще раз посмотрел на них и ушел, вернулся к машине и сел в нее, сообщив комиссару, что ничего страшного не произошло.
Лейтенант Брэдли перед входом в участок наткнулся на Батча, находящегося в состоянии полного расстройства. Увидев не оптимистическое выражение лица непутевого офицера, он не стал спрашивать, что произошло. Он предпочел ждать, когда тот сам ему скажет.=Брэдли? Ой, только не это. Я боялся, что ты увидишь меня в таком позорном положении, в каком я сейчас прибываю.=Боялся? Ты опять стал унывать?=Уже не в этом дело. Все. Меня больше нет рядом с тобой.=Это как?=Это так. Меня уволили.=Уволили? Тебя?=Да. Я же говорил тебе, что много раз подводил шефа.=Как уволили?=Обычно. Просто взяли и уволили. А как увольняют профнепригодных в нашей стране? Я уже все оформил, как мне и подсказал твой шеф. Теперь из-за моих косяков меня не возьмут даже в охрану. Да и кому в охране нужна моя губительная беспомощность? Брэдли, прошу тебя, не старайся меня успокоить. Я знал, что этот день когда-нибудь настанет. Поверь словам своего шефа и пойми, я не тот, кто должен здесь работать. Здесь должны работать сильные и мужественные парни, умеющие приносить пользу вроде тебя и твоего шефа, а не такие как я. Такие как я не нужны на такой работе. Ты же все прекрасно понимаешь и, слушая меня, наверно сам так обо мне думаешь. Я уже больше не могу так. Пока, Брэдли.=Батч, послушай, ты сам заставляешь меня, и всех остальных, кто тебя окружает так о тебе думать, сам, никто другой в этом не виноват. Я старался помочь тебе, искренне старался, но ты…. Ты видимо, не понял меня или не услышал, или, в конце концов, не захотел услышать и понять, что я говорил тебе и для чего я тебе советовал, как нужно жить. Тебя уволили – жизнь не заканчивается. Знаешь, что она делает? Она продолжается. Для тебя может это и к лучшему, а когда наберешься сил и окрепнешь, шеф может опять тебя взять, и ты будешь снова у нас работать.=Ты так успокаиваешь меня?=Нет. Ты сделал серьезную ошибку и вообще неправильно подумал. Я не успокаиваю тебя. Я вообще не люблю никогда и никого не успокаивать.=Да ладно тебе. Ты всегда меня успокаивал.=Да нет. Я тебя никогда не успокаивал, а просто говорил правиду.=Серьезно?=Да.=И даже сейчас ты меня не успокаиваешь?=Да, ты правильно сейчас сказал. И даже сейчас я тебя ничуть, нисколько не успокаиваю, а просто говорю тебе правду. Наш шеф иногда берет людей обратно на работу через какое-то время после того, как сам их уволит, но только тогда, когда им удается убедить его, что они не будут допускать прежних ошибок, но если ты так хочешь, то я могу поговорить с ним. Да. Я могу пойти на это ради твоего блага.=Можешь?=Да. Не сомневайся во мне. Я могу попросить его о твоем возвращении на работу. Я могу взяться за тебя. Да, я серьезно. Без иронии. Я могу стать ответственным за твое пребывание на нашей работе, если ты не откажешься признать, что в этом виноват ты и что ты не захотел вовремя поверить в себя. Батч, ты хочешь, чтобы я помог тебе вернуться на работу? Дашь обещание, что будешь работать нормально, что не будешь пропускать рабочие дни, что будешь стараться и вести себя как настоящий офицер?=Спросил Джейк.=Нет, Брэдли. На этот раз – нет. На этот раз я не дам никому никаких обещаний. С меня хватит этой работы. Я не подхожу. Ты же сам видишь.=Что я вижу?=Что я лишний в вашей команде. Разве это не ясно и не видно? Пока, Джейк. И больше не ходи за мной. Я не люблю, когда за мной ходят.=Сделав максимально угрюмое лицо, сказал вечно недовольный своей жизнью Батч и ушел, дав понять Брэдли, что в его советах он более не нуждается. Брэдли такая реакция Батча не обидела, но и не обрадовала.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав