Отрицание

Первая стадия — отрицание. Это состояние шока, затуманивания сознания, паники и общего отказа принимать или признавать реальность. Мы делаем все, готовы на любые действия, чтобы вернуть ситу­ацию назад, на прежнее место или притворяемся, что ничего не случилось. В этой стадии очень много тревоги и страха. Типичные реакции отрицания: отказ верить реальности ("Нет, этого не может быть!"); отрицание или минимизация важности утра­ты ("Это не такое уж большое дело"); отрицание любых чувств, связанных с утратой ("А мне напле­вать"); или психическое избегание (сон, навязчи­вости, компульсивное поведение, стремление быть постоянно занятым какой-то деятельностью).⁸ Мы можем почувствовать себя несколько отстраненны­ми от самих себя, наши эмоциональные реакции могут быть тусклыми, уплощенными, как будто у нас и нет эмоций, либо неуместными (смех, когда мы должны бы плакать; плач, когда мы должны были бы чувствовать себя счастливыми).

Я убеждена, что большинство наших созависи-мых действий мы совершаем в этой стадии — это навязчивые мысли и действия, контролирующие по­ведение, вытеснение чувств. Я таже думаю, что боль­шинство тех наших чувств, когда нам кажется, что мы "сходим с ума", связаны с этим состоянием. Мы чувствуем себя ненормальными, потому что мы об­манываем себя. Мы чувствуем себя ненормальными, потому что нам верится, что и другие люди врут. Ничто не помогает нам так быстро почувствовать, что ты ненормальная или сходишь с ума, как те случаи, когда тебе врут. Если мы верим в ложь, то

это разрушает саму суть нашего существования. Глубинная, инстинктивная часть нашего "я** знает правду, но мы отбрасываем в сторону ту часть и говорим ей: "Ты ошибаешься. Заткнись". Как считает консультант Скотт Иглстоун, что в нас самих что-то не так, что-то фундаментально нарушилось, из-за чего мы стали подозрительными, и тогда мы делаем ложное заключение, что мы сами и наше глубинное, интуитивное "я" не заслуживают доверия.

Мы отрицаем что-либо не потому, что мы глупы, упрямы или дефицитарны в каком-либо смысле. Мы и обманываем себя не сознательно. "Отрицание — это не ложь, — объяснял Ноэль Ларсен, лицензиро­ванный консультант-психолог. — Это —- непозволе­ние себе знать, что происходит в действительности*'. Отрицание —• это пугало жизни. Это похоже на состояние сна. Мы не осознаем своих действий до тех пор, пока мы не сделали что-то. Мы на каком-то уровне действительно верим в ту ложь, которую мы говорим самим себе. Для этого тоже есть своя при­чина

"Во времена большого стресса мы эмоционально зашториваем наше осознание, иногда мы делаем это интеллектуально, а иногда и физически, — объясня­ла Клаудиа ЛДживетт в своей работе "Как помочь детям перенести разлуку и утраты". Встроенный механизм работает на отсеивание разрушающей ин­формации и на то, чтобы уберечь нас от состояния перегрузки. Психологи говорят нам, что сознатель­ная или бессознательная защита, которую все мы используем для того, чтобы избежать тревоги или преуменьшить либо предупредить ее, когда нам что-то угрожает, — продолжала Дживетт. — Мы исполь­зуем эту защиту для того, чтобы не допускать осоз­нания тех вещей, которые слишком расстраивают нас, когда мы их знаем". Отрицание — это амортизатор шока для души. Это инстинктивная и естественная реакция на боль, утрату или изменение. Отрицание защищает нас. Оно отражает жизненные бури до тех пор, пока мы соберем все свои ресурсы для того, чтобы справиться с теми бурями.

Гнев

Когда мы перестаем отрицать нашу утрату, мы продвигаемся к следующей стадии: гневу. Наш гнев может быть разумным или неразумным. Нас иногда можно оправдать за выражение нашей ярости, иног­да же мы можем выплеснуть свое неистовство на кого-нибудь или на что-нибудь совершенно ирра­ционально. Мы можем обвинять себя, Бога и любого человека из нашего окружения за то, что мы поте­ряли. В зависимости от характера утраты мы можем быть немножко раздраженными, несколько рассер­женными, откровенно яростными либо мы можем быть схвачены в тиски потрясающего душу негодо­вания.

Вот почему попытки помочь кому-либо, ука­зание на свет в конце туннеля, конфронтация с серьезной проблемой не поворачивает дело в ожида­емую сторону. Если мы отрицаем ситуацию, мы не будем двигаться в направлении принятия реаль­ности — мы будем двигаться в сторону гнева. Вот почему также нам необходимо быть осторожными с большими конфронтациями.

"Стремление помогать людям тем, чтобы "ста­вить их на ноги", срывать с них маски, принуждать их посмотреть вытесненной правде в глаза — очень опасное и разрушающее занятие, — писал Джон Пауэл в книге "Почему я боюсь сказать тебе, кто я есть?" — Он не может жить с определенной частью реальности. Так или иначе, он держит свои психологические кусочки интактными, используя некото­рые формы самообмана- Если психологические ку­сочки остаются несклеенными, кто соберет их и снова сделает бедняжку Гампти-Дампти человече-

ЪнЮ

ским существом/.

Я была свидетелем пугающих и насильственных действий, когда люди наконец-то сталкивались ли­цом к лицу с длительно отрицавшейся правдой. Если мы планируем интервенцию, нам необходимо по­искать профессиональную помощь.

'Торги"

После того как мы успокоились, мы пытаемся заключить торговую сделку с жизнью, с собой, с другим человеком или с Богом. Если мы поступаем так-то и так-то или кто-то еще делает то или это, тогда мы не будем вынуждены страдать из-за утра­ты. Мы не пытаемся отодвинуть неизбежное; мы пытаемся предотвратить его. Иногда вопросы, из-за которых мы торгуемся, являются разумными, и на­ши усилия будут продуктивными: "Если мой супруг и я пойдем к консультанту, тогда нам не придется терять наши взаимоотношения". Иногда же наши ^горги являются абсурдными: "Я привыкла думать, что если я буду содержать дом в еще большей чистоте или если я вымою достаточно хорошо на сей раз холодильник, то мой муж больше не будет пить", — вспоминает жена алкоголика

Дата добавления: 2015-10-16