Филадельфия

В сорока милях к востоку от Сардиса лежит Филадельфия, город, сохранивший следы сильных землетрясений прошлого. Обширное вулканическое плато, которое окружает город, носит название Катакаумена («сожженная земля»). Этот город был основан греческими колонистами, которые принесли сюда греческую и культуру во времена правления Аттала II Филадельфа (159–138 г. до н. э.). Названием Филадельфия («братская любовь») город обязан огромной любви, которую испытывал этот пергамский царь к своему брату Евмену II. Город носил и другие названия. В благодарность за помощь, оказанную Тиберием (римским императором, 14–37 гг. н. э.) в восстановлении города после разрушительного землетрясения, городу было присвоено имя Неокесария (новый город Цезаря, кесаря), а позднее он был переименован во Флавию — в честь императора (Флавия) Веспасиана (годы правления 69–79). Послание к церкви в Филадельфии отражает его суровое прошлое. И снова, пророчество использует исторические детали для иллюстрации своей вести. Колонисты основали наряду с городом и пророческую церковь Филадельфии. Эта Филадельфийская церковь носила миссионерский характер, распространяла благую весть за пределами Европы, в Африке и в обеих Америках (конец XVIII — начало XIX вв.). Она проявляла пылкий христианский дух: дух возрождения и ревности: «знаю твои дела…ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего» (Отк. 3:8).

Верующие в Филадельфии идут по стопам верного остатка в Сардисе. Но Филадельфийская церковь находится в лучших условиях. Хотя в ней есть праведный остаток, послание в Сардис призывает к сохранению слова, тогда как в послании в Филадельфию воздается похвала в адрес тех, кто «сохраняет слово» (ст. 8, 10). Ситуация в Филадельфии развивается в положительную сторону, по сравнению с обстановкой, которая царит в Сардисе. В Сардисе верующие находятся в состоянии духовной спячки, и для них пришествие Мессии может стать неожиданным, как внезапное появление вора, которого никто не ждал. В послании к церкви в Филадельфии упоминается о пришествии Мессии, причем уже без негативного оттенка, и понятно, что верующие ждут его с нетерпением: «Се, гряду скоро» (ст. 11).

Филадельфийская церковь знаменует собой время духовного возрождения, восстановление отношений между Богом и Его народом. Даже враги церкви признают ее статус как возлюбленной Богом: «Вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя» (ст. 9; ср.: Пс. 22:5). Мы можем видеть здесь неразрывную связь между заветом любви Божьей и использованием при этом двух глаголов: «ты сохранил» (ст. 10) и «Я сохраню тебя» (ст. 10). Пророки уже эту связь отмечали и провозглашали: «И Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом» (Иер. 7:23). В Песни песней (Песн. 2:16; ср.: Песн. 6:3; 7:10, 11): «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» — это взаимоотношения между любящими друг друга несравненной любовью ясно отражены в самом названии церкви: Филадельфия «братская любовь».

Здесь снова Апокалипсис подтверждает эсхатологическую надежду: «Се, гряду скоро» (ст. 11). Обетование побеждающему выходит за рамки границ конкретной церкви в Сардисе. Теперь это относится к вечному обетованию о царстве, которое будет установлено с пришествием Мессии: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон» (ст. 12). Слово «столп» вызывает уже ассоциацию с идей продолжения, постоянства. В еврейском мире существовал обычай воздвигать столп как монумент, который позволяет помнить человека после его или ее смерти и тем самым запечатлеть о нем память в сердцах живых. Такие столпы, например, составляли часть древней синагоги в Хоразине и Кефар Науме (Капернауме). Отождествление со столпом означает, что некая личность навеки останется важной частью храма Божьего. Но это обетование гораздо более широкое: они будут отождествляться с Самим Богом, поскольку имя Божье будет написано на них. Подобно древнему греко-романскому городу, побеждающий в Филадельфийской церкви получает имя своего благотворителя — своего Бога. Эта награда, однако, окажет глубокое воздействие на личность и судьбу праведных, поскольку она преобразует саму их суть. Праведный навеки станет личностью, суть которой определяется в его отношении к Богу и Его Храму. Эта концепция тесно переплетается с подобными же представлениями в Талмуде: «Три названы именем Святого Бога, Благословен Он, и, вот, все они: праведный, Мессия и Иерусалим» ⁵⁰.

Для Филадельфийской церкви характерно ее упование на царство Божие. Это время в истории, в котором, вероятно, наиболее полно выражена эсхатологическая надежда. Эта надежда проникла в сердца людей в Соединенных Штатах, Германии, Скандинавии, Франции, Швейцарии и Нидерландах. Джон МакМастер, историк, пишет, что почти один миллион из 17 миллионов населявших в то время Соединенные Штаты участвовали в этом движении. ⁵¹. Их надежды были гораздо более серьезными, вероятно, потому, что подкреплялись библейским пророчеством. Религиозные руководители даже определили точную дату исполнения пророчества: 1844 год.

Интересно отметить при этом, что подобного рода возбуждение охватило также евреев и мусульман. В иудаизме возрождение европейского еврейства через хасидизм включало и предсказание пришествие Мессии в 5603 г. (1843/1844) ⁵². К подобному же выводу пришли и мусульмане бахаи. Бах («дверь», открывающаяся в сокрытую веру — иман) должна была открыться в 1260 году (хегира), т. е. в 1843/1844 гг. Ожидание нового света проявляется и в секулярном мире с зарождением марксизма, с его надеждами и оптимизмом в области прогресса человечества.

Мы понимает лучше значение обетования в послании: «Вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее» (Отк. 3:8). Образ «открытой двери» вновь появляется и в следующей главе (Отк. 4:1). Этот Филадельфийский период в истории, знаменующий собой открытую дверь на Небе и на Земле, таким образом отражает время надежды и ожидания — время приготовления ко спасению, которое грядет свыше.

Дата добавления: 2015-10-16