Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г. 4 страница

— Что за свирепое проклятие ты навлек на местных, чудовище? — требовательно спросил Килрм.

— Неуместные каламбуры, — лениво ответил мужчина. — И смрад от чего-то, что я съел, и что не очень хорошо со мной ужилось. Вы собираетесь говорить с королем?

— Я... — произнесла Ризн. Позади нее очередной реши завопил и спрыгнул с выступа. — Да.

— Тогда, — сказало существо, — не спрашивай о душе их бога. Оказывается, они не любят говорить о ней. Должно быть, захватывает дух, когда позволяешь чудищу вырасти до такого размера. Впечатляет даже больше, чем спрены, которые населяют тела обычных большепанцирников. Хм-м... — Похоже, аимианец был чем-то очень доволен.

— Не сочувствуй ему, торгмастер, — тихо сказал Килрм, уводя Ризн от висящего пленника. — Он мог бы сбежать, если бы захотел.

Нлент, второй охранник, кивнул.

— Они могут отделять свои конечности. И кожу. У них не настоящее тело. Только что-то ужасное, принявшее человеческую форму.

Коренастый охранник носил на запястье амулет храбрости, который теперь снял и крепко зажал в кулаке. Конечно, в амулете не содержалось никакой силы. Это было напоминание. Храбрость. Страсть. Пожелай то, что тебе нужно, прими это, возжаждай и получи.

Ну, что ей требовалось, так это чтобы ее бабск был сейчас рядом. Ризн снова зашагала наверх. Столкновение с аимианцем лишило ее присутствия духа. Справа с выступа продолжали прыгать люди. Сумасшедшие.

«Торгмастер, — подумала Ризн. — Килрм назвал меня “торгмастером”».

Она еще им не стала, пока еще нет. На текущий момент Ризн являлась собственностью Встима — всего лишь ученицей, которая время от времени трудилась в качестве раба.

Она не заслуживала этого звания, но, услышав такое обращение, воспряла духом. Ризн поднималась вверх по ступеням, продолжающим закручиваться вокруг панциря животного. Они миновали место, где поверхность раскололась, и под панцирем глубоко внутри проглядывала кожа. Разлом напоминал ущелье, она не смогла бы перепрыгнуть его с одного края на другой, не сорвавшись вниз.

Реши, которые попадались по пути, отказывались отвечать на вопросы. К счастью, Килрм знал дорогу и, когда тропинка разделилась, указал на правое ответвление. Временами их путь довольно долго шел по ровным участкам, но затем снова начинались ступени.

Когда они достигли вершины подъема, ноги девушки горели от напряжения, а одежда насквозь промокла от пота. Наконец-то ступени закончились. Здесь джунгли отступали полностью, лишь камнепочки цеплялись за панцирь, и во все стороны расстилалось бескрайнее небо.

«Голова, — подумала Ризн. — Мы карабкались весь этот путь к голове чудища».

По краям тропинки выстроились воины, вооруженные копьями с пестрыми кисточками. Их нагрудники и наручи были вырезаны из панциря и украшены устрашающей символикой, и, хотя вместо одежды реши облачились в куски ткани, они стояли столь же прямо, как любой из солдат алети, с соответствующим суровым выражением лица. Таким образом, ее бабск снова оказался прав. Не все реши жили по правилу «бездельничай и плавай».

«Храбрость», — подумала про себя Ризн, вспомнив слова Встима.

Она не могла выказывать страх перед этими людьми. Король стоял в конце коридора из охранников и камнепочек — крохотная фигурка на краю выступа панциря, смотрящая на солнце.

Широкими шагами Ризн направилась вперед, сквозь двойной ряд копий. Она ожидала увидеть похожий наряд на короле, но тот носил полностью скрывающие тело объемистые одеяния ярких зеленых и желтых цветов. Похоже, в них ужасно жарко.

Подойдя ближе, Ризн в полной мере ощутила, как высоко забралась. Вода сверкала на свету так далеко внизу, что она не услышала бы звука камня, упавшего в воду, брось она его отсюда. Настолько далеко, что взгляд, устремленный вниз, заставлял ее внутренности скручиваться в тугой узел, а колени — трястись.

Чтобы приблизиться к королю, требовалось шагнуть на выступ, где тот стоял. Это означало оказаться на волосок от падения на сотни и сотни футов вниз.

«Спокойно», — сказала себе Ризн.

Она докажет своему бабску, что на нее можно положиться. Она больше не была невежественной девчонкой, неправильно оценившей шиноварцев и оскорбившей ириали. Она сделала выводы.

Может быть, ей стоило попросить Нлента одолжить его амулет храбрости.

Ризн шагнула на выступ. Король выглядел молодым, во всяком случае, со спины. С телосложением юноши или...

«Нет», — подумала Ризн с испугом, когда король обернулся.

Он оказался женщиной, достаточно старой, чтобы ее волосы начали седеть, но не настолько, чтобы годы согнули спину.

Еще один человек вышел на уступ позади Ризн. Он был моложе и носил обычную накидку с кисточками. Его волосы, заплетенные в две косы, свободно спускались на голые загорелые плечи. Когда мужчина заговорил, в его голосе не послышалось ни намека на акцент.

— Король желает знать, почему его старый торговый партнер, Встим, не явился лично, а прислал вместо себя ребенка.

— А вы король? — спросила Ризн подошедшего.

Мужчина рассмеялся.

— Ты стоишь рядом с королем и все равно спрашиваешь меня об этом?

Ризн взглянула на закутанную фигуру. Одеяния, имевшие вырез спереди, вполне определенно свидетельствовали о том, что у «короля» имелась грудь.

— Нами правит король, — сказал мужчина. — Пол не имеет значения.

Ризн полагала, что именно пол определяет название правителя, но спорить не стала.

— Мой учитель нездоров, — ответила она, обращаясь к человеку, который, должно быть, являлся торгмастером острова. — Я обладаю всеми полномочиями говорить от его имени и вправе заключить сделку.

Фыркнув, мужчина уселся на край выступа и свесил ноги вниз. Желудок Ризн совершил кульбит.

— Ему бы стоило подумать лучше. В таком случае сделка отменяется.

— Вы Талик, я полагаю? — спросила Ризн, сложив руки на груди.

Мужчина больше на нее не смотрел. Его пренебрежение казалось умышленным.

— Да.

— Мой учитель предупреждал меня на ваш счет.

— Тогда он не полнейший идиот, — ответил Талик. — Только по большей части.

Его произношение казалось изумительным. Ризн поняла, что подсознательно ищет у мужчины тайленские брови, но он определенно был реши.

Ризн стиснула зубы и заставила себя сесть рядом с ним на самый край. Она попыталась проделать это в такой же непринужденной манере, как и он, но просто не смогла. Опустившись вниз, что было не так просто в модной юбке, она отодвинулась подальше.

«О, Страсти! Я упаду вниз и умру. Не смотри вниз! Не смотри вниз!»

Девушка ничего не могла с собой поделать. Она взглянула вниз и тут же почувствовала головокружение. Внизу ей была видна одна сторона головы, массивная линия челюсти. Недалеко, на верхней складке века, справа от Ризн, стояли люди. Они сталкивали вниз большие связки фруктов. Обвязанные веревкой из лозы, фрукты раскачивались и спускались к пасти.

Медленно двигающиеся жвалы подтягивали связки, дергая веревки. Реши тянули веревки обратно и снова прицепляли к ним фрукты. Все происходило на глазах у короля, которая наблюдала за кормлением, стоя на самом кончике носа слева от Ризн.

— Угощение, — объяснил Талик, заметив, куда она смотрит. — Подношение. Эти маленькие связки фруктов, конечно же, не насытят нашего бога.

— А что же насытит?

Он улыбнулся.

— Почему ты до сих пор здесь, девушка? Разве я тебя не отпустил?

— Не обязательно отменять сделку, — сказала Ризн. — Мой учитель рассказал мне, что все условия уже оговорены. Мы привезли все, что вы потребовали в качестве оплаты.

«Хотя я и не знаю, ради чего».

— Бессмысленно отсылать меня прочь.

Она заметила, что король подошла ближе, чтобы послушать разговор.

— Это послужит той же цели, что и все в жизни, — ответил Талик. — Порадовать Релу-на.

Должно быть, так зовут их бога, большепанцирника.

— И ваш остров одобрит подобное расточительство? Пригласить торговцев, проделавших такой путь, только чтобы отослать их обратно с пустыми руками?

— Релу-на одобряет храбрость, — сказал Талик. — И, что более важно, уважение. Если мы не будем уважать тех, с кем торгуем, тогда нам не следует торговать.

Что за дурацкая логика. Если купец станет рассуждать подобным образом, он никогда не сможет торговать. Разве что... За месяцы, проведенные со Встимом, Ризн поняла, что бабск искал людей, которым нравится с ним торговать. Людей, которых он уважал. С такими людьми риск быть обманутым сводился к минимуму.

Возможно, не такая уж и плохая логика... только недостаточная.

«Думай, как другой торговец, — добавила бы Ризн. Один из уроков Встима, которые так отличались от усвоенных ею дома. — Что они хотят? Почему они хотят именно этого? Почему именно ты обеспечишь их необходимым?»

— Наверное, тяжело жить здесь, в море, — сказала Ризн. — Ваш бог впечатляет, но вы не можете производить для себя все необходимое.

— Наши предки вполне удачно справлялись.

— Без лекарств, — продолжила Ризн, — которые могли бы спасти жизни. Без одежды из ткани, волокна для которой растут только на материке. Ваши предки выживали без всех этих вещей, потому что у них не было выбора. У вас он есть.

Торгмастер наклонился вперед.

«Не делай так! Ты упадешь!»

— Мы не идиоты, — ответил Талик.

Ризн нахмурилась. Почему...

— Мне так надоело объяснять, — продолжил мужчина. — Мы живем очень просто. Но отсюда не следует, что мы глупцы. Годами появлялись чужеземцы, пытавшиеся нас эксплуатировать, пользуясь нашим невежеством. Мы устали, женщина. Все, что ты говоришь, — правда. И очевидно, что одновременно — неправда. Но все равно ты это говоришь, как будто мы ни на секунду не задумывались о подобных вещах. «О, лекарства! Конечно, нам нужны лекарства! Спасибо, что нам о них рассказали». А я-то просто собирался сидеть здесь и ждать смерти.

Ризн покраснела.

— Я не...

— Да, именно это ты и имела в виду, — сказал Талик. — Снисходительность сочилась с твоих губ, молодая леди. Мы устали от того, что все пытаются использовать нас в своих интересах. Устали от чужеземцев, пытающихся продать нам ерунду по баснословным ценам. Мы не в курсе текущей экономической ситуации на материке, поэтому не можем понять, обманывают нас или нет. Поэтому торгуем только с теми, кого знаем и кому доверяем. Так обстоят дела.

«Текущая экономическая ситуация на материке?..» — подумала Ризн.

— Вы учились в Тайлене, — догадалась она.

— Конечно, учился, — ответил Талик. — Нужно изучить повадки зверя, прежде чем идти его ловить.

Он откинулся назад, и Ризн немного расслабилась.

— Мои родители отправили меня учиться, когда я был ребенком. Отдали одному из ваших бабсков. Я сам стал торгмастером, прежде чем вернуться сюда.

— Ваши родители — король и королева? — снова догадалась Ризн.

Талик окинул девушку взглядом.

— Король и супруг короля.

— Вы можете называть ее просто королевой.

— Эта сделка не состоится, — сказал Талик, вставая. — Иди и скажи своему учителю, что мы сожалеем о его болезни и надеемся, что он поправится. Если так и будет, он может вернуться в следующем году во время торгового сезона, и мы с ним встретимся.

— Вы утверждаете, что уважаете его, — ответила Ризн, вскакивая на ноги и отодвигаясь подальше от края. — Так торгуйте с ним!

— Он нездоров, — проговорил Талик, не смотря на нее. — Это нечестно по отношению к нему. У нас будет преимущество.

Преимущество... Страсти, эти люди были такими странными. Слышать подобные вещи из уст человека, так хорошо говорившего по-тайленски, казалось еще более странным.

— Вы стали бы торговать со мной, если бы испытывали ко мне уважение, — сказала Ризн. — Если бы думали, что я его достойна.

— На это потребуются годы, — ответил Талик, присоединяясь к матери, стоявшей на передней части выступа. — Уходи и...

Он осекся, так как сама король тихо заговорила с ним на реши.

Талик поджал губы.

— Что? — спросила Ризн, шагнув вперед.

— Несомненно, ты впечатлила короля. У тебя острый язык. Считаешь нас дикарями, но не так безнадежна, как некоторые. — Талик скрипнул зубами. — Король выслушает твои доводы в пользу сделки.

Ризн моргнула, посмотрела сначала на одного, потом на другую. Разве она только что не высказала все доводы, когда король слушала?

Женщина спокойно оглядела Ризн темными глазами.

«Я выиграла первый раунд, — поняла девушка. — Как воин на поле битвы. Я провела поединок, и меня посчитали достойной сразиться с более сильным противником».

Король заговорила, и Талик стал переводить.

— Король говорит, что ты талантлива, но сделка, конечно же, не может продолжиться. Ты должна вернуться со своим бабском, когда он приедет в следующий раз. Лет через десять мы, возможно, станем с тобой торговать.

Ризн подумала, что можно возразить.

— Именно таким образом Встим добился уважения, ваше величество? — Она не проиграет этот спор. Она не может! — Спустя годы, приезжая со своим бабском?

— Да, — ответил Талик.

— Вы не перевели, — сказала Ризн.

— Я... — Талик вздохнул и перевел вопрос.

Король улыбнулась с явной нежностью. Она проговорила несколько слов на своем языке, и Талик ошеломленно повернулся к матери.

— Я... Ого.

— Что? — требовательно спросила Ризн.

— Твой бабск убил коракота с несколькими нашими охотниками, — ответил реши. — Сам? Чужеземец? Я никогда не слышал ни о чем подобном.

Встим. Убил кого-то? С охотниками? Невозможно.

Хотя, конечно, он не всегда был старым морщинистым книжным червем, каким являлся теперь, но Ризн считала, что в прошлом он был просто морщинистым книжным червем помоложе.

Король заговорила снова.

— Я сомневаюсь, что ты убьешь хотя бы одного зверя, дитя, — перевел Талик. — Уходи. Твой бабск это переживет. Он мудр.

«Нет. Он умирает», — подумала Ризн.

Мысль явилась непрошеной, но была правдивой и испугала. Больше, чем высота, больше, чем что-либо ей известное. Встим умирал. Возможно, это его последняя сделка.

И Ризн вела ее к провалу.

— Мой бабск мне доверяет, — сказала девушка, подходя ближе к королю, шагая по носу большепанцирника. — И вы сказали, что доверяете ему. Как тогда вы можете не доверять его мнению, что я достойна?

— Невозможно заменить личный опыт, — перевел Талик.

Животное шагнуло, земля затряслась, и Ризн стиснула зубы, представив, как они все падают с вершины вниз. К счастью, на такой высоте движение ощущалось скорее как легкое покачивание. Зашуршали деревья, и ее желудок совершил очередной кульбит, но ситуация была не более опасна, чем качка на корабле.

Ризн приблизилась к тому месту, где стояла король, около носа животного.

— Вы король, вы понимаете важность доверия тем, кто вам подчиняется. Вы не можете находиться везде и знать обо всем на свете. Временами нужно доверять решению тех, кого вы знаете. Мой бабск как раз такой человек.

— Ты приводишь верные доводы, — перевел Талик с удивлением в голосе. — Но не понимаешь, что я уже оказала твоему бабску уважение. Именно поэтому я согласилась поговорить с тобой лично. И не пошла бы на такое ради кого-то другого.

— Но...

— Вернись вниз, — сказала король через Талика более жестким голосом. Ризн показалось, что на этом все должно закончиться. — Скажи своему бабску, что ты продвинулась достаточно далеко, чтобы поговорить со мной лично. Без сомнения, большего он не ожидал. Вы можете покинуть остров и вернуться, когда он поправится.

— Я...

Ризн почувствовала себя так, будто ее ударили кулаком в горло и стало тяжело говорить. Она не могла его подвести, не сейчас.

— Передай ему мои наилучшие пожелания к выздоровлению, — сказала король, отворачиваясь от Ризн.

Талик улыбнулся с кажущимся удовлетворением. Она посмотрела на своих охранников, застывших с мрачным выражением на лицах.

Девушка отошла в сторону. Она оцепенела. Ее отправили прочь как ребенка, просящего сладости. Неистовый румянец залил лицо, пока она шла мимо мужчин и женщин, подготавливающих связки фруктов.

Ризн остановилась, посмотрела влево, на бесконечный простор синевы, и снова повернулась к королю.

— Думаю, — громко проговорила она, — мне стоит поговорить кое с кем, обладающим большей властью.

К ней повернулся Талик.

— Ты поговорила с королем. Никто не обладает большей властью.

— Прошу прощения, — ответила Ризн. — Но думаю, это не так.

Одна из веревок дернулась, сигнализируя о том, что фруктовое подношение принято.

«Это глупо, это глупо, это...»

«Не думай».

Ризн бросилась к веревке, вызвав крики охранников. Она схватилась за ее конец, перевалилась через край и стала спускаться по голове большепанцирника. Голове бога.

Страсти! В юбке было довольно сложно. Веревка врезалась ей в руки и вибрировала, пока животное внизу хрустело фруктами на другом конце.

Наверху появилась голова Талика.

— Что, во имя Келека, ты задумала, глупая женщина? — прокричал он.

Ризн нашла забавным то, что он выучил их ругательства во время своего пребывания в Тайлене. Девушка вцепилась в веревку, сердце билось в сумасшедшей панике. Действительно, что она делала?

— Релу-на, — прокричала Ризн Талику, — одобряет храбрость!

— Есть разница между храбростью и глупостью!

Ризн продолжила спуск, который больше походил на скольжение.

«О, Стремление, Страсть необходимости…»

— Вытяните ее назад! — приказал Талик. — Эй вы, помогайте. — Он отдал дальнейшие приказания на реши.

Ризн посмотрела вверх и увидела, как рабочие ухватились за веревку, чтобы вытащить ее наверх. Появилось новое лицо, смотрящее вниз. Король. Она подняла руку, остановив рабочих, и стала изучать лицо Ризн.

Девушка снова заскользила вниз. Она спустилась еще не слишком далеко, примерно на пятьдесят футов^[11]. Даже не добралась до глаза животного. С усилием Ризн остановилась, ее пальцы горели.

— О, великий Релу-на, — громко произнесла она. — Твой народ отказывается со мной торговать, поэтому я пришла умолять тебя. Твой народ нуждается в моих товарах, но мне сделка нужна даже больше. Я не могу позволить себе вернуться ни с чем.

Животное, конечно же, не ответило. Ризн висела на одном уровне с панцирем, покрытым коркой из лишайника и мелких камнепочек.

— Пожалуйста, — сказала Ризн. — Пожалуйста.

«Чего же я ожидаю?» — задалась она вопросом.

Она не ждала, что животное ответит ей. Но, возможно, получится убедить тех, наверху, что она достаточно храбрая, чтобы быть достойной. По крайней мере, это никому не причинит вреда.

Веревка в руках подрагивала, и Ризн совершила ошибку, посмотрев вниз.

На самом деле то, чем она занималась, могло ей повредить. И очень сильно.

— Король, — сказал Талик сверху, — приказывает тебе вернуться.

— Наши переговоры продолжатся? — спросила Ризн, подняв голову. Король действительно выглядела заинтересованной.

— Не важно, — ответил Талик. — Тебе был отдан приказ.

Ризн заскрипела зубами, цепляясь за веревку, и посмотрела на хитиновые пластины перед собой.

— А ты что думаешь? — тихо спросила она.

Животное внизу укусило фрукты, и веревка внезапно натянулась. Ризн сильно шлепнулась об огромную голову. Наверху завопили рабочие. Король прикрикнула на них неожиданно резким голосом.

«О, нет…»

Веревка натянулась еще сильнее.

И оборвалась.

Крики наверху стали неистовыми, хотя Ризн едва заметила их из-за нахлынувшей паники. Она падала не грациозно, а кричащим комком из ткани, суматошно размахивая конечностями. Юбка хлопала на ветру, желудок переворачивался. Что она наделала? Она...

Ризн увидела глаз. Глаз бога. Только на краткий миг, пока пролетала мимо. Он был большим, как дом, блестящий и черный, отражающий ее падающую фигурку.

Девушке показалось, что она зависла перед ним на долю секунды, и крик оборвался у нее в горле.

Все случилось очень быстро. Просвистел порывистый ветер, еще один крик и удар о воду, твердую, как камень.

Темнота.

* * *

Очнувшись, Ризн обнаружила, что как будто плывет. Она не открывала глаз, но чувствовала, что скользит по волнам. Покачивается вверх-вниз...

— Она идиотка.

Знакомый голос. Талик, тот самый, с кем она торговала.

— Тогда мы с ней подходим друг другу, — ответил Встим. Он покашлял. — Должен сказать, старый друг, ты обещал помочь в обучении, а не скидывать ее со скалы.

Плавание... Покачивание...

Подождите-ка.

Ризн заставила себя открыть глаза. Она лежала на постели в хижине. Жарко. Перед глазами у нее все плыло, и она покачивалась... покачивалась, потому что разум был затуманен. Что они ей дали? Она попыталась сесть. Ее ноги не двигались. Ее ноги не двигались.

Ризн глубоко вздохнула и часто задышала.

Над ней появилось лицо Встима, а за ним встревоженное лицо женщины реши с лентами в волосах. Не королева... точнее, король... какая разница. Женщина быстро заговорила на лающем языке реши.

— Теперь успокойся, — сказал Встим Ризн, опускаясь рядом с ней на колени. — Успокойся... Они дадут тебе кое-что выпить, дитя.

— Я выжила, — ответила Ризн. Ее голос скрипел, когда она говорила.

— С трудом, — сказал Встим, но в его голосе слышалась нежность. — Спрены смягчили твое падение. С такой высоты... Дитя, о чем ты думала, перебравшись вот так просто через край скалы?

— Мне требовалось кое-что сделать, — проговорила Ризн. — Доказать свою храбрость. Я думала... Мне нужно быть храброй...

— О, дитя. Это моя вина.

— Вы были его бабском, — сказала Ризн. — Талика, их торговца. Вы с ним все подстроили, чтобы у меня появился шанс торговать самостоятельно, но в контролируемой ситуации. Сделке никогда ничего не угрожало, и вы не так уж больны, как хотите показаться.

Слова вырвались, спотыкаясь одно о другое, как сотня человек, пытающихся выбраться наружу через один проход одновременно.

— Когда ты поняла? — спросил Встим и закашлял.

— Я... — Она не знала. Все просто сложилось в единую картину. — Только что.

— Что ж, ты должна знать, что я чувствую себя настоящим дураком, — сказал Встим. — Я думал, что для тебя это отличная возможность. Практика с настоящими ставками. Но затем... Затем ты взяла и упала с головы острова!

Ризн зажмурилась, когда подошла женщина реши с каким-то напитком в чашке.

— Я буду снова ходить? — тихо спросила Ризн.

— Вот, выпей, — проговорил Встим.

— Я буду снова ходить?

Она не взяла чашку и не открывала глаз.

— Не знаю, — ответил Встим. — Но ты будешь снова торговать. Страсти! Посметь подняться над властью короля? Быть спасенной самой душой острова?

Он усмехнулся. Смешок звучал вымученно.

— Другие острова будут требовать торговать с нами.

— Получается, кое-чего я все-таки добилась, — сказала Ризн, чувствуя себя полной и безоговорочной идиоткой.

— О, ты действительно кое-чего добилась, — ответил Встим.

Она почувствовала, как что-то колет ей руку и резко открыла глаза. По ней ползло создание величиной примерно с кисть, которое выглядело как крэмлинг, но с крыльями, сложенными вдоль спины.

— Что это такое? — требовательно спросила Ризн.

— Из-за него мы здесь, — ответил Встим. — То, что мы получаем при торговле, — сокровище, о котором мало кто знает, что оно до сих пор существует. Видишь ли, они должны были погибнуть вместе с Аимией. Я прибыл сюда вместе со всеми товарами на буксире, потому что Талик прислал сообщение, что у них есть труп одного из этих созданий на продажу. Короли платят за них состояния.

Встим наклонился.

— Я никогда не видел прежде живого. Мне передали труп, который я хотел получить при торговле. Этого подарили тебе.

— Реши? — спросила Ризн.

Ее разум все еще оставался затуманен. Она не знала, что и думать обо всем случившемся.

— Реши не могут приказывать одному из ларкинов, — ответил Встим, вставая. — Его подарил тебе сам остров. Теперь пей свое лекарство и спи. Ты сломала обе ноги. Мы останемся здесь на время твоего выздоровления, и я буду искать прощения за то, что был таким ужасно глупым человеком.

Ризн приняла напиток. Пока она пила, существо взлетело на балки хижины и уселось там, посматривая на нее вниз глазами из чистого серебра.

— Так что это за спрен? — спросил Тьюд в медленном ритмелюбопытства. Он держал драгоценный камень, вглядываясь в дымчатое существо, движущееся внутри.

— Моя сестра сказала, это спрен шторма, — ответила Эшонай, сложив руки и прислонившись к стене.

В пряди бороды Тьюда были вплетены кусочки необработанных драгоценных камней, которые задрожали и замерцали, когда он потер подбородок. Тьюд подал большой кусок драгоценного камня Биле, которая постучала по нему пальцем.

Они являлись боевой парой в личной дивизии Эшонай. Слушающие носили простые одежды, скроенные с учетом хитиновой брони на руках, ногах и груди. Тьюд также носил длинный плащ, но не мог взять его в бой.

По контрасту с ними на Эшонай была униформа: облегающая красная одежда, натянутая поверх ее натуральной брони, и шапочка на шлеме. Она никогда не рассказывала, как эта униформа ее стесняет, заставляет чувствовать себя, как в оковах.

— Спрен шторма, — повторила Била в ритме скептицизма, поворачивая камень в пальцах. — Он поможет мне убивать людей? В противном случае я не считаю его заслуживающим внимания.

— Он может изменить мир, Била, — сказала Эшонай. — Если Венли права, и у нее получится связаться с этим спреном и получить что-то отличное от вялой формы... Ну, по крайней мере, у нас будет совершенно новая форма. Выбор расширится. А в лучшем случае мы получим возможность контролировать шторма и управлять их энергией.

— Так она будет испытывать его на себе? — спросил Тьюд в ритме ветров, ритме, который они использовали, чтобы определить, когда приблизится сверхшторм.

— Если Совет пяти даст ей разрешение.

Они должны обсудить ситуацию и вынести свое решение сегодня.

— Отлично, — сказала Била, — но он поможет мне убивать людей?

Эшонай настроилась на скорбь.

— Если штормовая форма действительно одна из древних сил, Била, тогда да. Он поможет тебе убивать людей. Много людей.

— Тогда мне этого достаточно, — ответила Била. — Почему ты так беспокоишься?

— Говорят, что древние силы пришли от наших богов.

— Какая разница? Если боги помогут нам убить те армии, я присягну им прямо сейчас.

— Не говори так, Била, — произнесла Эшонай с порицанием. — Никогда не говори ничего подобного.

Женщина притихла, бросила камень на стол и тихо запела со скептицизмом. Так она проявляла непокорность. Эшонай встретилась глазами с Билой и обнаружила, что сама негромко напевает решимость.

Тьюд перевел взгляд с Билы на Эшонай.

— Поедим? — спросил он.

— Таков твой ответ на все разногласия? — спросила Эшонай, обрывая песню.

— Трудно спорить с набитым ртом, — ответил Тьюд.

— Мне кажется, что ты только это и делаешь, — сказала Била. — Все время.

— Однако спор заканчивается, — не уступал Тьюд. — Потому что все сыты. Итак... поедим?

— Чудесно, — произнесла Била, бросив взгляд на Эшонай.

Двое слушающих удалились. Эшонай села за стол, чувствуя опустошение. Когда ее начала беспокоить непокорность друзей? Все дело в этой ужасной униформе.

Она подобрала драгоценный камень, всматриваясь в его глубину. Он был большим, размером с треть кулака, хотя для того, чтобы удерживать спрена внутри, годились драгоценные камни и меньшего размера.

Эшонай ненавидела заточать спренов. Лучшим способом было выйти в сверхшторм с надлежащим настроем и спеть подходящую песню, чтобы привлечь нужного спрена. Ты связывался с ним в ярости бушующего шторма и возрождался в новом теле. Ее народ занимался менял формы со времен прихода первых ветров.

Слушающие узнали от людей о том, что захват спренов возможен, затем применили процесс на себе. Захваченный спрен делал трансформацию гораздо более надежной. Раньше всегда присутствовал элемент случайности. Выходя в шторм с желанием стать солдатом, можно было обрести партнерскую форму.

«Это прогресс, — подумала Эшонай, уставившись на дымчатого спрена внутри камня. — Прогресс учит контролировать мир. Возводить стены, чтобы остановить шторм, выбирать время для партнерской формы».

Прогресс брал природу и заключал ее в рамки.

Эшонай положила драгоценный камень в карман и проверила время. Ее встреча с остальными из Совета пяти была намечена не раньше третьего биения ритма мира, и у нее оставалась еще добрая половина биения до назначенного срока.

Пора поговорить с матерью.

Эшонай вышла в Нарак и пошла по тропе, кивая приветствующим ее. В основном это были солдаты. Теперь столь многие из ее народа находились в боевой форме. Как мало их осталось. Когда-то сотни тысяч слушающих заселяли равнины. Выжила лишь малая часть.

Даже тогда они были единым народом. О, случались расколы, конфликты, даже войны среди их группировок. Но слушающие были единым народом — теми, кто отказались от своих богов и стремились к свободе в безвестности.

Билу больше не заботило их происхождение. Могут найтись и другие, подобные ей, те, которые игнорируют опасность богов и сосредотачиваются только на борьбе с людьми.

Дата добавления: 2015-10-16