Боевые радиоактивные вещества

В 1955 и в 1957году на полигоне “Капустин Яр” я участвовал в испытаниях по использованию высокоактивных радиоактивных веществ как возможного средства поражения противника.

В то время широко употреблялся термин боевые радиоактивные вещества - БРВ. Это были специально изготовленные радиоактивные смеси, которые могли поражать людей, заражая воздух, воду, местность, причём на значительных территориях могла создаваться плотность заражения от 1 до 5 кюри/м²(!) [19].

Учитывая, что после аварии на Чернобыльской АЭС по действующему ныне законодательству зона отселения населения установлена при плотностях заражения по цезию-137 начиная с 15 кюри/км², а по стронцию-90 начиная с 3 кюри/км²[48], плотность заражения при применении БРВ должна была быть в случае их применения в миллион раз больше. Очевидно, что и радиационный фон на местности должен бы быть очень высоким, создавая поражающие дозовые нагрузки.

При специальном изготовлении БРВ в ядерных реакторах путём воздействия потока нейтронов на такие химические элементы как сурьма, кремний, фосфор, кобальт, получалась смесь радиоактивных изотопов с относительно коротким периодом полураспада.

Значительно проще было использовать продукты отхода, получавшиеся при делении изотопов урана и плутония, включавших в себя большинство редкоземельных элементов с небольшим периодом полураспада.

Технологически возможно изготовление отдельно альфа-активных, бета-активных и гамма-активных БРВ. Они могли применяться в виде жидких растворов, порошка, тумана, дыма при помощи авиационных бомб, артиллерийских снарядов, торпед и других боеприпасов.

С появлением ракет, очевидно, и встал вопрос об использовании их, как нового средства доставки к цели, причём в больших количествах и на большие расстояния при решении задач как тактического, так и стратегического плана.

В период испытаний 1955 года использовались специально, разработанные головные части к ракетам 8Ж38 (Р2), имевшим дальность около 600км. Имея те же геометрические размеры (конус высотой около 3-х метров, с диаметром основания 1,6 метра), что и штатная ГЧ, содержавшая около 1-й тонны тротила, они были двух вариантов.

В одном варианте пустотелый конус через отверстие в днище заливался жидкими БРВ (как обыкновенная бочка). Для подрыва ГЧ с БРВ на определённой высоте при приближении к цели, по оси конуса в металлической трубе размещался подрывной заряд, который срабатывал или от радиодатчика - высотомера, или от системы автоматики ракеты. БРВ распылялись и выпадали в капельножидком виде, заражая обширные территории.

Ещё испытывалась конструкция, в которой в конус ГЧ помещались около сотни (или больше) пустотелых снарядов с головными ударными взрывателями, срабатывавшими при встрече с поверхностью земли или какой-то преграды. Пустотелые снаряды ёмкостью 1-2 литра, заполненные БРВ, на определённой высоте выбрасывались из корпуса ГЧ, накрывая значительную площадь, и создавали сотню или больше локальных очагов сильного радиоактивного заражения.

Во время испытаний концентрация БРВ была относительно невысокой, но всё же достаточной, чтобы в местах падения ГЧ можно было обнаружить и оконтурить территории, на которые воздействовали БРВ, используя штатную войсковую дозиметрическую аппаратуру того времени.

Рентгенометр ДП-3Б, измерявший мощность дозы гамма-излучения с подвижных объектов имел нижний предел измерения 0,1 Р/ч, а рентгенометр ДП-5А, которым пользовались пешие разведчики-дозиметристы, имел нижний предел измерений 0,05 мР/ч. Такие минимальные мощности дозы должны были давать уже распылённые БРВ, чтобы их можно было обнаружить в местах падения ГЧ. Следовательно, при снаряжении БРВ в ГЧ их концентрация и мощность дозы гамма-излучения от них были значительно выше. Операции по снаряжению ГЧ проводились без какой-либо специальной оснастки, практически вручную, были случаи пролива, были и пострадавшие от этого.

Так как это были экспериментальные пуски, то на старте находились сутками. О каких-то бытовых удобствах думать не приходилось. Переходили на «бутербродный вариант», а если выпадало несколько часов сна, то в летнее время устраивались прямо на земле, на брезенте. Мой товарищ по отделу (Стольников Л.М.) случайно переспал на месте, где были пролиты БРВ. Через два десятка лет он умер от рака.

Преподавая в настоящее время в вузе радиобиологию, и изучая углубленно воздействие радиации на живые организмы, я обнаружил, что и у выживших в Хиросиме, пик онкологических заболеваний приходился также на 15-20 лет после атомного взрыва.

Было произведено несколько пусков ракет с ГЧ, снаряженными БРВ. Мне пришлось осуществить несколько стыковок этих ГЧ с ракетой. Вся эта разработка осуществлялась одним из военных НИИ, руководил испытаниями генерал Воскобойников.

В 1957 году началась подготовка к проведению испытаний более совершенного комплекта оборудования, с использованием ракеты 8А62 (с дальностью до 1200км).

Я принимал участие только на этапе изучения этого комплекта по документации главного конструктора.

Производили впечатление две конструкции. Железнодорожная платформа с цистерной для транспортировки БРВ и машина для дистанционного соединения заправочных шлангов при перекачке БРВ в ГЧ, в положении, когда она уже пристыкована к ракете, а ракета установлена на стартовый стол.

Цистерна из нержавейки для перевозки нескольких десятков тонн БРВ (в данном случае, всего вероятнее предполагалось использование высокоактивных отходов радиохимических заводов) имела несколько защитных слоёв свинца, парафина и несущую стальную оболочку. Вся эта конструкция имела вес несколько сот тонн и под неё изготавливалась специальная платформа, опиравшаяся на восемь двухосных железнодорожных тележек (если не больше). Уже по чертежам видно было, что это настоящий монстр.

Машина для дистанционного подсоединения шлангов впечатляла не меньше. На шасси автомобиля КрАЗ устанавливалась танковая башня, в которой было оборудовано два рабочих места. Одно для водителя агрегата (управление автомобилем дублировано с кабиной) и второе для оператора, который с помощью семи ступенчатого раздвижного манипулятора на расстоянии до 15-20 метров мог подсоединять и рассоединять шланги. Время работы оператора и водителя регламентировалось несколькими минутами. Судя по тому, что использовались все три метода защиты от радиации: защитные экраны, расстояние и ограничение времени облучения, обслуживающий персонал при боевой работе должен был получать предельные дозы облучения по нормативам военного времени.

В металле эту технику мне видеть не довелось, хотя опытный образец её был изготовлен, испытывался, но, как и предыдущий не был принят на вооружение. Надо полагать, что здравый смысл восторжествовал. Аварийные ситуации при эксплуатации такого оружия даже в мирное время приводили бы к сильным радиационным поражениям обслуживающего персонала и чувствительным ударам по экосистемам.

Дата добавления: 2015-10-16