Объект показа: С. Аргудан

ПОДТЕМА: русско-кабардинские отношения в XVI в. Князь Темрюк.

Темрюк Идарович жил в XVI века, являющимся в истории кабардинского народа переломным моментом. По словам кабардинского историка Ш.Б.Ногмова, феодальные группировки внутри страны, «не находя достаточно сил в своей земле, призывали чуждые племена и под предлогом, что отстаивают законное достояние предавали свою землю на разграбление иноплеменникам».

В результате внутрикняжеских междоусобий и непрерывных военных вторжений турецко-татарских полчищ кабардинская земля в этот период представляла собой, по словам того же Ш.Ногмова, «вид рассеянного военного стана, где каждый, ополчась, охранял своё имущество вооружённой рукой» и «уже близка была минута решительного перелома, с наступлением коего, вероятно, исчезла бы и политическая самобытность Кабарды» (Ш.Б.Ногмов. История адыгейского народа. Нальчик, 1947 изд. 5, с.73.)

Ориентации кабардинцев на Московское государство содействовали крупные завования Ивана IV на Востоке – покорение Казани в 1552 г. и присоединение Астрахани в 1556 г. Эти два завоевания упрочили положение Московского государства на важнейших в то время торгово-стратегических путях. «Утверждение в устьях Волги открыло Московскому государству целый мир мелких владений в Прикавказье. Как скоро увидели у себя в соседстве могущественное государство, бросились к нему с просьбой о союзе, свободной торговле в Астрахани, некоторые с предложением подданства, и таким образом, незаметно волею неволею затягивали Московское государство всё далее и далее на восток, к Кавказу и за него» (С.Соловьёв. История России, т.VI, с.135).

Русские документы XVI века чётко делят кабардинцев на «пятигорских черкесов» и «кабардинских черкесов». Вряд ли можно сомневаться в том, что под «пятигорскими черкесами» русские источники разумели Большую Кабарду, а, следовательно, под «кабардинскими черкесами» они понимали малокабардинцев, живших, по словам документов, «на низах по Тереку», по рекам: Ардону, Уруху, Алагиру и Гизельдону (Г.А.Кокиев. Мало-Кабардинские поселения в XVI-XVIII вв. на Север-ном Кавказе». Учёные записки Кабардинского НИИ, т.II, Нальчик 1947)

Первое кабардинское посольство, прибывшее в Москву в 1552 году в составе Маашука, Ивана Езбузлукова и Танашука, было из Большой Кабарды. Посольство просило Ивана IV о подданстве и защите кабардинской земли от крымского хана. Основная цель посольства сводилась к тому, чтобы при помощи московского царя добиться освобождения от гнёта крымского хана. Темрюк Идарович не имел отношения к этому посольству.

В 1557 г. в Москву прибыло опять кабардинское посольство во главе с Канклычем Кашуковым, которое от имени кабардинских князей, Тем-рюка Идаровича и Тазрюта било челом Ивану IV об оказании военной помощи, но не против крымского хана, а против шамхала Тарковского, владения которого находились в непосредственном соседстве с Малой Кабардой, подвергавшейся систематическим опустошительным набегам со стороны шамхала Тарковского. Непосредственными внешними врагами Большой Кабарды были турки и крымские татары, а Малой Кабарды – шамхал Тарковский. Отсюда вполне понятно, почему Большая Кабарда, т.е. «пятигорские черкесы», просила помощи московского царя против Турции и Крымского ханства, а Малая Кабарда, т.е. «кабардинские черкесы» – против шамхала Тарковского.

Темрюк Идарович в челобитной посольства 1557 г. просил царя Ивана IV жаловать его так, как он пожаловал участника посольства 1552 г. князя Маашука. Это подтверждает, что посольства 1552 и 1557 годов были независимы друг от друга и что они были присланы от разных лиц и из разных мест Кабарды – первое из Большой, второе из Малой Кабарды. Благоприятные результаты посольства 1552 г., видимо, стимулировали посылку Темрюков Идаровичем посольства из Малой Кабарды в1557 году.

Пределы Малой Кабарды на востоке непосредственно граничили с владениями враждебного Московскому государству шамхала Тарковского, а южные его пределы почти вплотную подходили к пределам единоверной Грузии, ещё задолго до этого искавшей союза и помощи Московского государства против ирано-турецких завоевателей. Шамхал Тарковский, контролируя важнейшую торгово-стратегическую магистраль, проходившую через его владения, сильно мешал нормаль-ным сношениям Московского государства с восточными странами и в частности с Грузией. Правда, сам по себе шамхал Тарковский для Московского государства был не страшен, так как, по словам документов, «шевкал человек худой, что птица в клетке, только лукав человек» (Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. Материалы, извлечён-ные из Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел. М. 1889, т.1, с.567). Но при поддержке турок и крымских татар он представлял большие для Московского государства неудобства. Ввиду враждебного отношения шамхала Тарковского, Московское государ-ство для своих сношений с Грузией пользовалось преимущественно перевальными путями, пролегавшими по территории Кабарды. В этих сношениях кабардинские князья, ориентировавшиеся на Московоское государство, играли очень важную роль. Кабардинцы сопровождали московских послов и обеспечивали им безопасный проезд до Грузии и обратно. Они также сопровождали грузинские посольства до русских пределов. За содействие московским послоьствам в выполнении возло-женных на них задач кабардинцы нередко подвергались репрессиям со стороны шамхала Тарковского. По свидетельству документа, шамхал Тарковский «черкасского Алкаса мурзу поймал за то, что он государевых посланников в грузинскую землю через свою землю пропустил и до грузинские земли проводил» (Белокуров С., с.563).

В русско-грузинских отношениях роль Кабарды сводилась не только к тому, что она обеспечивала безопасность проезда по своей территории русско-грузинским посольствам. Грузия и Кабарда, будучи союзниками, взаимно координировали свои действия по вопросам внешней политики. По этому вопросу мы имеем весьма интересное сообщение кабардинского посольства 1557 г. Канклыч Карданова. Глава кабардинского посольства 1557 г. Канклыч Карданов от имени князя Темрюка Идаровича сообщил в Москве, что «с кабардинскими черкесами в одной правде и заговоре Иверский князь и вся земля Иверская, и только царь учинит кабардинцев в холопстве и помощь окажет против их недругов, то вместе с ними, кабардинцами, бьют челом и грузины, чтобы царь их тоже пожаловал, взял в холопи и учинил помощь против их врага» (Н. Карамзин, т.VIII, прим. 416; ср. Никоновская летопись, т. VII 289).

В XVI в. Московское государство было весьма заинтересовано в усилении своего политического влияния среди горских народов и в особенности среди кабардинцев, подданство которых обеспечивало ему возможность свободного общения с Грузией и ведения борьбы объединёнными русско-горскими усилиями против турецко-крымских захватчиков и их союзника –шамхала Тарковского. Отсюда понятно, почему Московское государство проявило такой живой интерес к предложению первого кабардинского посольства1552 г. о том, чтобы царь Иван IV «вступился за них, а их с землями взял к себе в холопи и освубодил от крымского хана» (Никоновская летопись, СПб 1791 т. VII, с. 197).

Кабардинские послы 1552 г. князья Маашук, Иван Езбузлуков, Тана-шук и другие прибывшие с посольством кабардинцы, будучи в Москве, приняли участие в походе Ивана IV против крымских татар, которые, по дошедшим слухам, будто бы напали на русские земли и двигались на Москву. Кабардинцы в отряде Ивана IV прибыли в Коломну. Однако тревога оказалась ложной. Ивану IV донесли, что крымские татары, изменив маршрут, пошли не на Москву, а в «Черкесы». Это обстоятельство ускорило отъезд кабардинских послов на родину.

В следующем, 1553 г. Иван IV вместе с членами кабардинского посольства 1552 г. отправил в Кабарду ответное посольство во глае с Андреем Щепотевым, чтобы на месте «правд их видети».

В августе 1554 г. Андрей Щепотев вернулся в Москву и доложил Ивану IV, что кабардинцы, «дали правду всею землёю быти им неотступными от царя и великого князя и служити им во век, как им государь повелит» (Никоновская летопись, СПб 1791, т. VII, с.246).

Вместе с Андреем Щепотевым приехали в Москву представители Большой Кабарды князья Сибок и Ацимгук, которые били челом Ивану IV об оказании им военной помощи «на турского городы на Азов и на крымского» хана. За военную помощь против турок и крымских татар кабардинские послы обещали Ивану IV платить дань тысячу аргамаков, отправлять военную службу и поставлять ему для участия в военных походах 20 тысяч ратных людей.

Иван IV принял кабардинских послов с большими почестями, но в просьбе об оказании им помощи против турок он отказал, мотивируя отказ тем, что «султан турецкий в мире с царём». Что касается вопроса о защите кабардинцев от крымских татар, то послам было сказано, что «царь хощет их беречь, как возможно».

Кабардинское посольство 1554 г. поставило вопрос перед Иваном IV о распространении среди кабардинцев христианства. Одновременно член посольства князь Сибок бил челом о крещении своего сына Кудадека, а другой член посольства Тутакрык Езбузлаев просил о своём крещении. Просьбы и того и другого были удовлетворены. Сын князя Сибока Кудадек после крещения был назван Александром и оставлен при дворе Ивана IV, где воспитывался и учился русской грамоте вместе с бывшим казанским царём Александром. Князь Тутарык Езбузлаев также был крещён и назван Иваном.

Но к массовой христианизации кабардинцев в то время не было при-ступлено. Это видно из того, что в 1559 г. вопрос о христианизации кабардинцев вновь был поставлен перед Иваном IV кабардинским пос-лом Чурак-мурзою, прибывшим в Москву с князем Вишневецким, вер-нувшимся в том же году из Крымского похода. По этому поводу рус-ская летопись сообщает, что «пришёл Вишневецкий з Дону, а с ним прислали черкасы Чурак-мурзу Черкасского; все черкасы бьют челом, чтобы их государь пожаловал, дал бы им воеводу своего в Черкасы и велел бы их всех крестить» (Полное собрание русских летописей, СПб 1906, т.XIII, с.320). Обе просьбы были удовлетворены и, по словам ле-тописи, Иван IV в феврале 1560 г. «отпустил… в Черкасы по их челоби-тью воеводу своего князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого, а с ним отпустил.. попы крестианьские по их обещанию и челобитью крестит их, кабардинских черкас» (Там же, т.XIII, с.324).

В результате двух кабардинских посольств 1552-1554 гг. и ответного посольства Московского государства в 1553 г. в Кабарду, русско-кабардинские отношения сблизились настолько, что Иван IV имел основание считать Кабарду вотчиной Московского государства. В 1554 г. Иван IV, жалуя гребенских казаков вольною рекою Тереком, «велел им здесь служити свою службу государскую и беречь новую свою кабардинскую вотчину».

Признав себя вотчиной Московского государства, Кабарда начала служить Ивану IV и принимать активное участие в его походах против иноземных врагов. В 1556 г. князь Вишневецкий во главе московских ратных людей пошёл войной против крымских татар и осадил город Ислам-Кирмен. Кабардинцы одновременно, под начальством князей Тазрюта и Сибока напали на татар с тыла и взяли их города – Темрюк и Тамань на берегу Азовского моря. Московское государство, в свою очередь, покровительствовало Кабарде и заступалось за неё перед иноземными врагами.. В 1555 г. крымский хан Девлет-Гирей решил напасть на кабардинскую землю, но узнав, что Московское государство отправило большое войско в Кабарду, вынужден был отложить свой план разгрома Кабарды до следующего года. Но и в следующем 1556 г. Девлет-Гирею не удалось осуществить свои намерения в отношении Кабарды, так как ему донесли, что русские войска под начальством Вишневецкого находятся в боевой готовности на Днепре и в любой момент могут нанети татарам сокрушительный удар.

Русско-кабардинские отношения после 1557 года получили ещё более широкое развитие.

В челобитной Темрюка Идаровича обращают на себя внимание следующие моменты. Темрюк Идарович просил Ивана IV приказать оказывать военную помощь не терским, а астраханским воеводам. Это говорит о том, что Терского воеводства в то время ещё не существовало, хотя терско-гребенские казаки задолго до этого и составляли, в непосредственном соседстве с малокабардинцами или, ка их называют документы того времени, с «кабардинскими черкесами», - оседлое население нижнего течения Терека. Астрахань, как известно, была присоединена к Московскому государству в 1556 году, а в 1557 году Темрюк Идарович, хорошо осведомлённый в политической обстановке края, просит Ивана IV приказать воеводам новой астраханской вотчины об оказании ему военной помощи.

Кабардинцы оказывали Московскому государству существенную помощь своим участием в военных походах против иноземных врагов русской земли. Об участии кабардинцев в Ливонской войне Ивана IV Соловьёв пишет, что «в ноябре 1557 года выступило в поход к ливонским границам сорокатысячное войско под начальством царя Шиг-Гирея и воевод князя Михаила Васильевича Глинского, царицына брата Даниила Романовича и других; после русских полков шли татары, черемисы, мордва, черкесы кабардинские» (Соловьёв С. История РоссииЮ М.1867, кн.3, т.VI, с.132).

Одновременно Ивану IV пришлось вести войну и против крымских татар, которые, желая воспользоваться начавшейся против Ливонии войной, начали своё наступление на южные пределы Московского государства. О наступлении крымских татар стало известно через прибывших в Москву двух кабардинцев – Асана и Алида, которые «сказывали царю и государю, что царю крымскому вести пришли полные, что царь и великий князь пошёл на ливонские немцы со всеми людьми».

Иван IV против крымских татар отправил Д.И.Вишневецкого. А неколько позже на помощь кн. Вишневецкому был отправлен и живший при дворе Ивана IV младший сын Темрюка Идаровича Салтанук, после крещения, названный Михаилом.

Где-то на Донце крымцам был нанесён сокрушительный удар.

В этот напряжённый для Московского государства момент, когда ему одновременно приходилось вести войну на два фронта – против Ливонии и против Крыма, - Иван IV не забывал и о шамхале Тарковском, который притеснял Малую Кабарду с востока и против которого в 1557 и 1559 гг. Темрюк Идарович просил военной помощи у московского царя. Летопись говорит, что Иван IV, удовлетворив просьбу Темрюка Идаровича, тогда же «отпустил… по челобитью кабардинских князей и по неправдам шевкаловым воеводу Ивана Семёновича Черемисинова с товарищами на Шевкал» (Полное собрание русских летописей, СПб, 1906, т.XIII, с.324). В походе Черемисинова против шамхала Тарковского кабардинцы приняли самое активное участие.

В 60-х годах XVI века в русско-кабардинских отношениях произошло одно очень важное событие, спососбтвовавшее ещё большему сближению Кабарды с Московским государством. Первая жена Ивана IV, Анастасия, скончалась 7 августа 1560 года, оставив двух сыновей – Ивана 7 лет и Фёдора 4 лет. Вскоре разослали гонцов в разные земли для подыскания достойной невесты «послал царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии в Черкасы для тово Фёдора Васильевича сына Вокшерина да подъячего Семёна Мякинина» (Полное собрание русских летописей. СПб. 1906, т.XIII, с.333). выбор царских послов остановился на дочери кабардинского князя Темрюка Идаровича – Гуаши или Мариане. «Митрополит был её восприемником от купели, дав ей христианское имя Мария» (Карамзин Н. История Государства Россий-ского, т. IX? C/ 38? CG, 1830).

По прибытии в Москву Марию Темрюковну поместили в дом Вешнякова, на Игнатьеве, около Расположенских ворот. Через несколько дней в том же июне месяце, по свидетельству летописи, «царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии княжне Черкасской веле быти на своём дворе, смотрел её и полюбил» (Там же). А ещё через короткое время протопоп Андрей Благовещенский оповестил Москву о крещении Кученей-Гуаши Темрюковны и «нарёк ей имя во имя святые Марии Магдалины, а царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии нарёк её себе невестою» (там же).

На следующий день, 21 августа 1561 года, состоялся брак Ивана IV с Марией Темрюковной Черкасской. «Августа в 21 день, - говорится в летописи, - на память святого апостола Фадея, в четверг, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии женился вторым браком, а взял за себя кабардинского из Черкас Темрюка князя Айдаровича дочь, наречённую во святом крещении царевну Марию, а венчал его в соборной и апостольской церкви Успения пречистые богородицы преосвященный Макарий – митрополит всея Русии. На радости же его тогда были брат его князь Юрьи Васильевич да князь Володимер Ондреевич и бояре и вельможи многие» (там же).

В 1569 г. Иван IV от Марии Темрюковны имел сына по имени Василий. Мария Темрюковна жила недолго. Она скончалась 1 сентября 1569 года и похоронена в Москве, в Вознесенском девичьем монастыре.

Для более успешной борьбы с внешними и внутренними врагами Темрюк Идарович заключал военные союзы с дружественными Московскому государству кародами. В 1562 г. он заключил союз с вассалом Ивана IV ногайским князем Измаилом на условиях «обема за один быти на недругов и с други дружитися за один же» Этот договор был обусловлен необходимостью борьбы против внутренней княжеской оппозиции, отстаивавшей свои вотчинные интересы. В этот период в Кабарде княжескую оппозицию возглавляли князья Сибок и Канук.

В борьбе против княжеских группировок существенную помощь Темрюку Идаровичу оказывали ногайцы. Приехавшие в 1564 году в Москву ногайские послы докладывали Ивану IV, что «как промеж черкесов война ся естала и мы тех велели воевать».

Среди ногайской феодальной знати тоже не было единства. Одни, ориентируясь на Москву, поддерживали Темрюка Идаровича, а другие примыкали к оппозиции кабардинских князей. Противников Московского государства возглавлял мурза Казый, который боролся и против Московского государства и против его овассала – Темрюка Идаровича. Муж старшей сестры Марии Темрюковны, ногайский мурза Тинехмат писал в Москву, что Казый выступал против Темрюка Идаровича в союзе с кабардинским князем Шигапсуком.

Мурза Казый вторгся в Кабарду и при поддержке внутренней кня-жеской оппозиции разгромил кабарду и наложил на неё дань. В статей-ном списке Афанасия Нагого, посланного Иваном Васильевичем в Кабарду, есть запись о том, что как раз в это время крымский хан, как к данникам, прислал «в Черкесы пятигорские, которые ему служат, ясаков брать», но кабардинцы ответили: «нам ясаков отдавать нечего, потому что нас воевал Казый мурза и побил и многих людей в полон поймал» (С.Белокуров, с.XXIX).

Первое посольство из Москвы после женитьбы царя Ивана Васильевича на черкасской княжне имело важное значение для Текмрюка Идарова. Русская летопись об этом говорит: «которые черкасские князья Темрюку князю были непослушны и те, заслыша царское жалованье к Темрюку князю, что царь и великий князь Темрюк князя пожаловал, дочерь его взял за себя и они Темрюку князю учали быти послушны и дани ему учали давати и во всей учинилися в Темрюкове княжей воле» (Полное собрание русских летописей СПб, 1906, т.XIII, с.344).

В том же 1563 году к Темрюку Идарову был отправлен московский посол Семён Ярцев с наказом Ивана IV «о всех наших делех поговорити» и чтобы «которые ему Темрюку будут тесноты от недругов и он бы о том приказал к царю» (Продолжение Древней Российской Вивлиофи-ки, т.Х, с.280). Одновременно Иван IV приказал своему вассалу Измаи-лу Ногайскому, чтобы он «с тестем моим Темрюком князем о своих делех обослался, как нам против своих недругов стояти» (Там же).

В 60-х годах XVI века наиболее яростными врагами Московского государства и его ставленника в кабарде – князя Темрюка Идаровича – выступили кабардинские князья Сибок и Канук с сыновьями – Алексеем и Гавриилом. Внутренняя княжеская оппозиция не в состоянии была вести борьбу своими собственными силами против поддерживаемого Московским государством Темрюка Идаровича. Князья Алексей Сибокович и Гаврил Канукович бежали в Литву, у которой рассчитывали получить помощь против Москвы.

Не бездействовали и князья Сибок и Канук. Осенью того же 1563 года они отправили брата по имени Чюбук к крымскому хану с предложением прислать своего сына «на черкесское государство».

Крымский хан отправил в кабарду своего внука Слам-Гирея. Когда о планах княжеской оппозиции и крымского хана Девлет-Гирея стало известно в Москве, «царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии послал в Черкасы пятигорские к Темрюку, князю Айдаровичу посольством Григория Семёнова сына Плещеева, а з Григорием велел посчлати и с Казани и из Асторохони для бережения стрельцов и казаков пятьсот человек; а велел государь Григорью Плещееву с стрельцы и с казаки жити у Темрюка и слушати его во всём и от всех его недругов беречи и в войну ходити с его людми вместе, куды его Темрюк князь динет посылати».

Приказ Ивана IV об оказании военной помощи Темрюку Идаровичу оппозиция немедленно довела до сведения крымского хана. Гонец из Кабарды Кульчюк-мурза сообщил Девлет-Гирею, что Иван IV «прислал в Черкесы к Темрюку князю воевод своих, а имян де им не помнит, а с ними де прислал многих мосоковских людей да стрельцов 1000 человек. И воеводы де пришед Темрюку-князю город поставили; и Темрюк де в городе сел, а хочет де с мосоковскими людьми идти на сибока да на Канука князя» (Крымский статейный список, № 10, лл. 52-53).

Своевременно оказанная Иваном IV военная помощь Кабарде расстроила планы крымского хана Девлет-Гирея и его сторонников внутри Кабарды. Темрюк Идарович одолел своих соперников, но прочного мира не было. Летом 1565 года Темрюк Идарович отправил к Ивану IV своего сына мастрюка вновь просить о военной помощи. Просьба была удовлетворена. В сентябре 1565 года Иван IV с князем Мамстрюком Темрюковичем отправил «рать свою на черкесских князей… на Шапшука з братьею, да на Тазрита, да на Манта». Вместе с князем Мамстрюком во главе московских ратных любдей был отправлен в кабарду князь Иван Дмитриевич Дашков. Одновременно было отпрвлено из Москвы в кабарду посольство, которое возглавил дьяк Матвей Иванович Ржевский. Экспедиция И.д.Дашкова пробыла в Кабарде в 1566 году около двух месяцев, в продолжении которых вела вооружённую борьбу против кабардинской оппозиции.

Многолетний опыт борьбы князя Темрюка Идаровича против оппозиции внутри кабарды показала, что эпизодические присылки московских ратных людей не могут обеспечить устойчивого спокойствия в стране. Они не могли положить конец межфеодальной борьбе и тем более сдержать притязания Крыма и Турции.

Обстоятельства требовали постоянной поддержки. Исходя из таких соображений князь Темрюк Идарович в 1567 году просил Ивана IV о закладке на р.Терек военной крепости, в которой бы постоянно находился вооружённый гарнизон из московских ратных людей.

Предложение Темрюка Идаровича не противоречило политическим интерсам Московского государства. Имея крепость на Тереке можно было влиять на дела Северного Кавказа более успешно.

Заложение военной крепости на берегу Терека позволяло организо-вать Терское воеводство, как исходную точку политики Московского государства на Кавказе, и прибрать к рукам терско-гребенскую казачью вольницу. В материалах, собранных С.Белокуровым, указывается на то, что «государь рат свою с вогненым боем послали на Терку и велел городы поставит и береч и велел воеводам Терским с ратными людьми, чтобы турская рат не пропустит» (с.565).

Крымский хан Девлет-Гирей прислал Ивану IV ультиматум с требованием немедленно прекратить работы по устройству военных укреплений. Дерзкий ультиматум крымского хана был передан на обсуждение Боярской Думы, в решении которой говорится, чтобы «о городе на Терке отписати, что государь Темрюка князя пожаловал, взял у него за себя и многие черкасы недруги его досады ему делают; и царь для недругов его город велел поставити» (Крымский статейный список № 13, л.82). Доводы Боярской Думы, изложенные в ответе на ультима-тум Крымского ханства, Девлет-Гирей признал несостоятельными и через короткое время к этой своей претензии он прибавил ещё новую, заключавшуюся в том, чтобы Иван IV отказался от присоединённых к Московскому государству Казанского и Астраханского ханств.

Через некоторое время крымский хан Девлет-Гирей, поддержанный турками, двинул свои войска против Кабарды, чтобы наказать князя Темрюка Идаровича за связи с Московским государством. Налёт Девлет-Гирея был столь стремительным, что, очевидно, терские воеводы и кабардинцы не сумели совместными усилиями предупредить нападение. Крымский хан захватил много пленных в Кабарде и угнал большое количество крупного и мелкого скота.

К дипломатически переговорам подключилась Турция с требованием снести городок Терки. Пока шли переговоры между Московским госу-дарством и Турцией по вопросу о крепости Терки, хан зачастил свои опустошительные набеги на кабарду. В 1570 году Ивану IV сообщили, что в одном из кровопролитных боёв кабардинцев с крымскими татара-ми тесть его князь «Темрюк с бою съехал ранен, а дву сынов Темрюко-вых – Мамстрюка да Беберюка царевич Анди-Гирей на бою взял и при-вёл с собою в Крым» (Карамзин, т.IX, прим. 350). Это последнее упоми-нание о князе Темрюке Идаровиче в русских документах. Отсюда можно предположить, что Темрюк Идарович в этом сражении получил тяжёлые ранения, от которых и умер.

Надо полагать, что Иван IV добился освобождения сыновей своего родственника выкупом из турецкого плена, так как князь Мамстрюк продолжил политику своего отца. В 1578 году он отправил в Москву посольство, возглавляемое братом Темрюка Идаровича – Камбулатом Черкасским. Царь Иван Васильевич приказал восстановить город «в Пятигосрких Черкесах, на р.Терке, на устье «Сюенча» (Сунжи) реки».

Терский город был поставлен в 1578 году. Для исполнения царского приказа из Москвы был послан воевода Лукьян Новосельцев «со многими людьми и с вогненным боем», а «для городового дела» были посланы плотники и другие специалисты.

Из сказанного следует, что русско-кабардинские отношения в царствование Ивана IV в XVI столетии значительно расширились и укрепились благодаря политике, проводимой кабардинского князя Темрюка Идаровича.

Эти отношения при Фёдоре Ивановиче (1584-1598) укрепились ещё более. В1589 году московские послы Звенигородский и Антонов, следовавшие в Грузию, на некоторое время остановились в Терском городке и от кабардинских князей приняли присягу верности Московскому государству на условиях, что «по Терке и по Сунже и по иным рекам в рыбных и звериных ловлях и во всяких угодьях им вольно и по перевозам их по рекам их и их людей государевы стрельцы и вольные казаки перевозят, а на которого недруга надобет идти и государевы воеводы им людей дают».

По свидетельству московских послов Звенигородского и Антонова, «вся Кабарда совет учинила, что служит государю мосоковскому».

С этого времени кабардинская земля формально стала считаться вотчиной Московского государства, а Фёдор Иванович – титуловаться государем «Иверской земли грузинских царей и Кабардинской земли – черкесских и горских князей» (Памятники дипломатических сношений Блудова, т.I, с.1359).

После формального принятия Кабардой подданства Москоского государства кбардинские князья стали выполнять возложенные на них Фёдором Ивановичем обязанности. Они всегда были готовы принять участие в военных походах Московского государства против немецких, шведских, турецких и крымских войск. К тому же кабардинцы сопро-вождали для охраны русских послов в «Ыверские земли».

В 1589 году оппозицию князю Мамстрюку Идаровичу (сыну Темрю-ка) составил кабардинский князь Шолох, который отказался от под-данства Москвы и стал ориентироваться на шамхала Тарковского.

Русско-кабардинский объединённый отряд под начальством москов-ского воеводы Полтева разгромил и сжёг уделы руководителей княжес-кой оппозиции и организаторов мятежа. Григорий полтев взял у князя Шолоха «сына его, да Шевкалова внука – Андеева сына, да 20 человек узденей его лутчих» (Белокуров, с.189). Основным итогом экспедиции следует, однако, считать то, что Григорий Полтев и кабардинский князь Янсох «Кабардинскую землю всее под государеву руку привели» и «вся Кабарда стала в одинастве» (Белокуров, с.122)

Московский царь Фёдор Иванович высоко ценил службу и предан-ность Мамстрюка Темрюковича. В 1591 году Фёдор Иванович в грамоте на имя Мамстрюка Темрюковича писал: «Наш непослушник Шевкал князь, тебя поймав, держал у себя в полону и тебя от нашего жалования отводит; и ты, будучи у негов полону, всякую нужду терпел; а от наше-го жалования не отстал и ныне еси попрежнему в нашем жалованье жи-вёшь и нам служишь; и ты то делаешь гораздо, что нам служишь прав-дою, посмня отца своего Темрюка князя правду и службу к отцу наше-му Ивану Васильевичу, и впредь бы еси нам служил» (Белоусов, с.251).

Об участии кабардинских князей в экспедиции против шамхала Тарковского Фёдор Иванович с удовлетворением констатировал, что «з государевыми воеводами черкесские князья и мурзы Янсох князь, Шолох князь, Мамстрюк князь з братьею своею и з детми и с племянником на государево службе в Шевкальской земле были» (Белокуров, с.569).

Победа над шамхалом Тарковским имела большое значение и для Московского государства и для Кабарды. Для Москвы она открывала важнейший торгово-стратегический путь через Северный Дагестан в Закавказье, а для Кабарды она обеспечивала безопасность с восточной стороны (проф. Г.А.Кокиев. Русско-кабардинские отношения в XVI веке, с.25-64. Учёные записки Кабардинского НИИ, т.IV. Кабардинское гос. издат. Нальчик – 1948).

Это был конец устойчивого мирного общения русских и османов, продолжавшееся почти полтора столетия, и начало длительной вражды. Начали аойну османы. Целью их было расширить своё влияние на независимые пока от Стамбула земли, населённые тюркоязычными оседлыми и кочевыми народами, занимавшими степи, простиравшиеся от Крыма до Астрахани, и включить их в систему прямой зависимости от Османской империи. Планировалось распространить османское военное и политическое влияние на территорию Северного Кавказа, ногайские улусы, Большую и Малую Кабарду.

Идеологически война была первым реальным воплощением принципов халифата – духовного владычества османского (турецкого) султана над всеми мусульманами после принятия султаном халифского титула в 1517 году.

Стратегический план Стамбула предусматривал экспедицию вассаль-ного Крыма через реку Дон и так называемую Переволоку, где предпо-лагалось прокопать примерно одиннадцатикилрметровый судоходный канал и по нему дойти по Волге – вниз до Астрахани. Потом совершить конно-пеший переход Крым – Перекоп – Астрахань и взять её путём блокады с моря и суши.

Идея отвоевать у русских Астрахань рассматривалась в военных и политических верхах Османского государства с конца 1550-х годов. В Стамбуле эту мысль активно проводили бывшие астраханские правите-ли Дервиш-Али и Ягмурджи-бек, а также несколько казанских мурз, нашедших спасение в османской столице после падения Казани в 1552 году.

Отвоевание у русских Астрахани означало выход на северные берега Каспийского моря. О том, что эта война далеко превосходила объявлен-ные Стамбулом цели – «освобождение исламских земель», свидетель-ствует наличие у османов плана использовать захваченный у русских галерный флот для экспедиции против Ирана.

Порта провела все организационные мероприятия чрезвычайно скрытно, и султан Селим II (1566-1574), сын Сулеймана Великолепного и россиянки Роксоланы, хотел придать всему предприятию характер внезапного и неотвратимого наказания за вторжение иноверцев в земли, подвластные Аллаху и ему, султану-халифу, главе мусульманского мира.

Внешнеполитическое обеспечение войны со стороны султана Селима II закончилось подписанием серии мирных договоров в 1568 году: с германским императором Максимилианом, с сефевидским Ираном и Речью Посполитой. Полпытка Селима II вовлечь польского короля Сигизмунда II Августа в антирусский союз не удалась. Поэтому перввоначальный план – наступать на Московское государство с двух сторон (через Польшу на Киев и через Азов на Астрахань) – пришлось ограничить только вторым направлением. Тогда же появилось уточнение: нанести удар Ирану через Север Каспия. В 1568 году было приостановлено окончательное покорение османами Йемена, что позволило сосредоточить лучшие янычарские части в Крыму для астраханского похода.

Общая стратегия Ивана IV в тот же период заключалась в превраще-нии всех земель Волжско-Камского бассейна в естественную границу, отделявшую Московское государство от остатков Золотой Орды и от «новой силы» на юге. Крымского ханства, османского вассала, одно-временно являвшегося союзником польских и литовских феодалов, воевавших с Иваном IV.

Перед Великим княжеством Московским стояла задача обрести выход к морям, в том числе Азово-Черноморскому побережью. Плани-ровалось предотвращение блока Литвы и Польши с Крымом и ногай-ско-кабардинскими феодалами; царь надеялся укрепить позиции на Северном Кавказе, в Грузии.

В целом война 1569 года носила ярко выраженный региональный характер. Однако она отражала глубинные сдвиги геополитических ориентаций обеих держав.

Но к политическим мотивам примешивались соображения и «неакадемического» характера.

После смерти 7 августа 1560 года царицы Анастасии Романовны наш сластолюбивый, но расчётливый в политике государь Иван IV разослал сватов. «Смотрит прелестницу для царевой услады» вкупе с большой политикой понеслись гонцы к Сигизмунду Августу в Литву, к королю Густаву в Швецию, а также во владения пятигорскихъ черкесов, «дабы черкесских дочерей смотрит и привести их к Москве».

В Литве и Швеции арским послнцам дали укорот. В Кабарде же ми-гом нашлась юная смуглянка Кученя, дочь кабардинского «большова» князя Темрюка Идаровича. Красавица княжна, ставшая после крещения Марией Темрюковной, ехала на Москву почти как в отчий дом. Ждал её не только супруг…

Ещё в 1557 году через благоприобретённую Астрахань добрался до Москвы первый посол Кабарды Кавлич кануков. Пятеро (!) сыновей князя Темрюка постоянно или временно живали в Москве при особе Ивана IV. Один из них – Султан-кули, крещёный под именем михаила, стал лютым опричником и богатым москвичом. Кабардинские князья ездили в Москву служить, мосоковские духовные лица в Кабарду – просвещать и обращать в христианство подданных Темрюка. Эти факты были известны Стамбулу.

Роксолану и её мужа Сулеймана II Великолепного (1520-1566), а за-тем их сына Селима II допекало не только то обстоятельство, что благо-даря браку Ивана IV с кабардинской княжной у московского властелина появилось основание в переговорах с крымским ханом требовать, чтобы крымчаки не воевали с кабардинскими князьями, «которые на нас смотрят» и «нам служат».

Стамбул усматривал некую перспективу превращения Ивана IV в… претендента на османский престол. Родная сестра Кучени, красавица Алтынчеч, Золотоволосая, была первой женой (баш кадын), а затем и единственной женой прямого потомка Чингисхана, астраханского царевича Бекбулата, который имел основания претендовать и на бахчи-сарайский престол. Бекбулат с сыном Саин Булатом, в будущем не-безызвестным в России Симеоном Бекбулатовичем (оба – наследники ханств Астрахани и, при определённых обстоятельствах, если бы пре-секлась линия Гиреев, Крыма), прибыли в Москву, чтобы и новую цари-цу поприветствовать, и «астраханский юрт» на Москве укрепить.

Докука Ивану IV и Роксолане была общей и звалась Мехмет-беем. Он был сыном астраханского хана – врага Москвы – Дервиш-Али, на кото-рого в Турции возлагались надежды как на будущего астраханского, и не только, правителя. Султанша считала (не без оснований), что миром лучше управлять через гарем. И сделала одной из четырёх законных жён своего сына Селима Сари Рыжего, ставшего султаном в 1566 году, внучку последнего астраханского правителя, то есть дочь Мехмед-бея, причём от женщины из московских земель.

Следовательно, султан Селим II Рыжий усердно готовил, но неудач-но провёл поход 1569 года к… приданому своей жены, к законным владениям своего тестя! Или к улусу предков своего тестя – это уже детали. Главное – янычары и сипахи Селима II пошли в русские земли «по делу о наследстве Дома Османа».

Стамбул знал, что измотанные московские послы часто мелькают на дорогах Крыма, Северного Кавказа, Приволжья. Появились сведения о том, чтол русские «ставят» военный городок на реке Терек, а через Ка-барду установили дружественные связи с Грузией, обещая ей помочь против сефевидского Ирана и османской Турции. Ситуация осложня-лась тем, что младший сын Роксоланы и Сулеймана II Великолепного, Баязид (умер в 1561 году), которого родители фактически принесли в жертву во имя того, чтобы Селим Рыжий как наследник престола не имел конкурентов, бежал от палачей. Бежал именно через «черкесские земли» и Дагестан в Иран, а хотел – он сам и его любимая жена из сла-вянских земель (из-под Тулы?) – уйти к московитам.

Царь Иван IV мог в конечном итоге иметь под рукой целый набор претендентов на османский престол – от Чингизида до сына царствую-щего султана! В Стамбуле в конце 1550-х годов ходили упорные слухи и небезосновательные) о переговорах шаха Ирана с русским царём. Живший в Иране Баязид мог появиться в Москве… Вариант борьбы за стамбульский престол обрастал поразительным количеством весьма достоверных игр великих правителей.

Стоит учесть, что над османскими султанами довлел кошмар свер-жения их власти либо потомками тюркско-монгольской линии Чингис-хана, либо потомками Тимура (Тамерлана). И везде усматривалась либо «шапка» Москвы, либо отблеск клинка её сыновей…

Первой должна была быть решена астраханская задача. Готовилась армия. Готовился… гарем.

Роксолана последовательно уничтожала черкесское влияние при османском дворе. Была удалена в почётную ссылку первая и, до появления Роксоланы в 1521 году, любимая жена Сулеймана II Гюльбе-хар, или Босфор-султан. Её сын Мустафа и внуки были уничтожены в 1553 году по извету Рокосланы. На базарах Стамбула шептались: «Бос-фор-султан общалась с Кабардой, с Черкесией… А там снуют проворно, как черти в аду, московиты».

Так, на всякий случай, в Стамбуле незадолго до похода на Астрахань передушили или удалили в ссылку почти всех выходцев с Северного Кавказа. Не верили самому Девлет-Гирею. Две из его четырёх жён были черкешенками из семьи князя Тарзатыка, их братья, видные черкесы, служили при дворе крымского хана. Мать-калги наследника крымского хана – тоже была черкешенкой.

Предварительным развёртыванием османских сил задолго до факти-ческого начала войны можно считать введение в июле 1568 года в Крым отряда османских войск – около 500 пушкарей при 50 полевых пушках и соответствующем количестве «зелья», то есть боеприпасов.

В марте 1569 года в Каффу было доставлено морем 1500 тяжелово-оружённых конников – сипахи и 1800 человек регулярной пехоты – янычар. Их сопровождало ещё 100 пушкарей и до 2 тысяч гребцов на галерах…

Со стороны Московского государства выступила полевая армия в 50 тысяч человек, в том числе наиболее боеспособные стрельцы Отдель-ного стрелецкого отряда под командованием Петра Семёнова князя Се-ребряного числом до 20 тысяч человек. Имелась, кроме того, Западная армия в 100 тысяч человек под командованием Ивана Дмитриева князя Бельского при 100 орудиях. Однако она в боях не участвовала. В рус-ских полевых частях участвовали Донские казаки и принявшие сторону России астраханские татары и часть ногайцев.

31 мая 1569 года османское войско выступило из Кафы (Крым) через Азов на Астрахань.

Первое боевое соприкосновение русского разведывательного отряда (донских казаков) и передовых частей османского войска произошло на реке Северский Донец. В конном бою с обеих сторон участвовало не более 400-450 всадников.

В Азове османская армия разделилась на две походные армейские группы. Татарско-ногайские части и незначительная группа сипахи двинулась кратчайшим путём через Ногайскую орду к Астрахани, куда прибыла без потерь 5 августа 1569 года. По дороге серьёзных столкно-вений с русскими войсками не произошло. Основные силы со всеми орудиями и галерами на катках двигались в направлении Дон – Волга через так называемые Переволоки. Здесь не позднее середины августа 1569 года произошло сражение османских войск с войском князя Серебряного. Нападение русских войск для турок, усердно копавших канал для прохода галер из Дона в Волгу, было неожиданным. Оно отличалось прямо-таки отчаянным порывом русских войск и закончилось полным разгромом конных сипахи и основных янычарских войск.

Окончательного поражения турки, впрочем, избежали, так как в русской армии проявилась несогласованность в действиях отдельных отрядов, не нашлось сил и средств для преследования неприятеля, умело маневрировавшего подвижными арьергардными группами тяжеловооружённой конницы и использовавшего для отступления многочисленные лодки и галеры.

Несмотря на разгром при Переволоках, османы не отступились от намерения овладеть Астраханью. С 16 по 26 сентября 1569 года продол-жалась осада города. Отличительной чертой тактики осаждённыз рус-ских войск явилось удачное сочетание деблокирующих рейдов конницы князя Серебряного с отчаянными по смелости вылазками гарнизона. Русские, кроме того, умело использовали свои маломерные лодки для прорыва и переброски войск и боеприпасов. Наши предки стояли как умели – насмерть, ведь Астрахань только что стала российским горо-дом.

Осаждающие – османы и татары – не имели обеспеченного тыла, не имели осадной артиллерии, потерянной в сражении либо отправленной назад от Переволоки. Сказались также острые разногласия между ос-манскими и татарскими командирами. Успешно применявшиеся осма-нами в других войнах подкопы в сочетании с тщательно подготовлен-ными штурмовыми действиями под Астраханью успеха не принесли. Армия под зелёным знаменем не справлялась с грандиозными планами султана Селима II. Угроза полного окружения русской 100-тысячной резервной армии князя Бельского, приближавшейся к Астрахани, заста-вила их снять осаду.

Отступление турок и татар к Азову было больше похоже на паничес-кое бегство. Приказ султана Селима II – «зазимовать и учинить по весне взятие Астрахани, а всем ногаям и татарам раздать великое жалованье» - получили, огласили и… побежали дальше. По безлюдным степям к заветному Крыму.

Гибель османского корпуса довершили безводные дороги через Ка-барду, враждебность местного населения к османам и тревожащие на-падения русских групп. Разрозненные и деморализованные остатки ту-рецких войск вошли в Азов 24 октября 1569 года. В Стамбул в декабре того же года вернулось не более 700 янычар, причём отступление унес-ло больше жизней, чем сражения.

Итоги войны были для османов сокрушительными. Инициатор войны – Османская империя потерпела крупнейшее политическое и военное поражение той эпохи. Было приостановлено массированное наступле-ние империи в Центральную и Юго-Восточную Европу.

Каковы же были итоги войны для России? Московское государство одержало крупную политическую и военную победу над более сильным и лучше организованным противником. Однако война с Турцией отвлекла силы русских от Ливонской войны, где были упущены бла-гоприятные моменты. Вырос престиж Москвы в глазах Северной и За-падной Европы. Но выход к Азово-Черноморскому побережью обеспе-чен не был. Всё же Москва укрепила свои позиции на Северном Кав-казе, на Волге и Каме; открыла путь в Сибирь.

Война не разрешила противоречий в русско-турецких отношениях. Однако столь мощного вторжения османских войск на русские земли уже не было никогда (Виталий Самборский. Ятаганом и лопатой. «Родина» 1998, № 5-6, с.26-29).

Отношения между Россией и Турцией в конце правления Ивана Грозного были обострены. Во-первых, Османская империя не скрывала своих союзнических связей с новым королём Речи Посполитой Стефа-ном Баторием, которому Московия только что проиграла Ливонскую войну. Во вторых, Порта вела активные боевые действия с Ираном в Закавказье и стремилась вовлечь в их сферу районы Дербента и Кабар-ды, что являлось непосредственной угрозой для русской Астрахани. В-третьих, обострению отношений способствовали постоянные стычки азовских турок с донскими казаками.

В июле 1584 года ко двору султана Мурада III (1574-1595) был отправлен русский посол – стряпчий Борис Петрович Благово. Он должен был изложить основные принципы российской внешней политики после вступления на престол Фёдора Ивановича и попытаться сгладить острые углы в отношениях между государствами. Он передал заявления Москвы о мире и дружбе и обещание разрешить турецким купцам беспошлинную торговлю по всей территории России. При этом дипломат резко отмежевался от столкновений с турками жителей юга России. Благово подтвердил, что русская крепость на реке Терек была разрушена в 1578 году по приказу Ивана Грозного как жест доброй воли, подтверждающий искренность миролюбивых намерений Росси по отношению к Турции. Что же касается стычек на Северном кавказе с казаками и русскими ратными людьми, то они «воры», беглые и царское правительство не несёт за данных преступников никакой ответственности.

В Турции с энтузиазмом восприняли нерешительную политику России, основанную на принципе «умиротворения». Вместе с Благово на Русь был отправлен посол Ибрагим-чеуш.

Однако надеждам Турции на укрепление своих позиций на Кавказе, появившимся у Порты после посольства Б.П.Благово, не суждено было сбыться. Одновременно с приёмом Ибрагим-чеуша в Москве велись переговоры с иранским дипломатом Андибеем. Он привёз обещания своего правителя, Худабенде-шаха, помочь России перекрыть путь Турции на Северный кавказ, а в случае успешного развития войны передать русским Дербент и Баку. Эти предложения показались московской дипломатии более перспективными, чем продолжение политики уступок и компромиссов в отношении Османской империи.

В 1588 году Михал Бурцев и келарь Протасьев на реке Терек восстановили городок Терку («Терский город», или «Тюменьский острог на Тереке», как его ещё называли). Сделано это было вполне своевременно, ибо турки намеревались поставить на Тереке собственную крепость. В 1558 году в Иран выехало посольство Григория Борисовича Васильчикова для обсуждения условий военно-политического союза России и Ирана. Тем самым стало очевидно: союзнические приоритеты России на Востоке изменились.

Однако новый союзник разочаровал Россию: он был откровенно слабым в военном отношении. В 1590 году Иран заключил с Турцией перемирие, оставив в её руках Тевриз, Гянджу, Карабах, Ширван, Грузию и Луристан (Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI-XVII вв. т.1// Учёные записки МГУ. Вып. 94. М., 1946, с.140). Поэтому Россия вынуждена была возобновить дипломатические контакты с Османской империей. В 1592 году туда было отправлено посольство Григория Афанасьевича Нащокина и подъячего Андрея Иванова, имевшее целью восстановить позиции, которых придерживались Московия и Порта после посольства Благово 1584-1585 годов (Александр Филюшкин. Московский гость. «Родина» 1998, № 5-6, с.30-31)

Дата добавления: 2015-10-16