Глава II. Первый раздел Речи посполитой

Россия не была прямо заинтересована в разделе Польши[12]. Русский кабинет сначала довольствовался (думал только) исправлением границы с польской стороны и каким-нибудь территориальным вознаграждением Фридриха за содействие в Польше. Но русско-турецкая война дала делам более широкое течение. Фридрих сперва испугался этой войны, опасаясь, что Австрия, злобясь на русско-прусский союз, вмешается в нее, станет за Турцию, впутает и Пруссию. С целью отклонить эту опасность из Берлина с самого начала войны и была пущена в ход мысль о разделе Польши. После трехлетних переговоров, веденных с «притворной добросовестностью», по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры[13]. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго. Взамен этой уступки русский кабинет обязался охранять территориальную целостность христианской Польши. Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие – к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией[14].

В начале 1772 года, когда в Петербурге, Берлине и Вене дело подвигалось к

окончательному соглашению между тремя державами относительно раздела Польши[15]. Первое русско-прусское соглашение было заключено 17 февраля 1772 г., а конвенция о разделе была подписана тремя державами 5 августа того же года. Иностранные войска начали вторгаться на польскую территорию, не дожидаясь окончательного определения границ или ратификации конвенции[16].

Е. в. Императрица всероссийская и Е. в. Кроль прусский, находясь в искреннем соглашении относительно всех интересов их монархий, считают обязанностью обратить самое серьезное и обдуманное внимание как на всеобщие смуты, в которые поставлена Польская республика разъединением вельмож и испорченностью нравов всех граждан, так и на войну, в которую вследствие событий в этой самой республике Е. в. императрица всероссийская видит себя вовлеченной против Оттоманской Порты и в которой Е. в. король прусский принимает действительное участие согласно союзным трактатам, существующим между обоими дворами[17].

Дух партий, смуты и междоусобия, которыми в течение уже многих лет волнуется королевство Польское, и анархия, приобретающая там с каждым днем новые силы, так что подрывает наконец всю власть законного правительства, возбуждают справедливые опасения к тому, что может наступить совершенное распадение государства, что интересы соседей Польши будут нарушены, нарушено будет доброе согласие, установившееся между ними, и возбуждена будет всеобщая война, как уже в действительности этими смутами и возбуждена война, которую Е. в. императрица всероссийская ведет с Оттоманской Портой. В то же время державы, соседние с Польской республикой, имея по отношению к ней требования и права столь же древние, как и законные, которых удовлетворения никогда не могли получить, рискую потерять эти права безвозвратно, если они не примут мер к их обезопасению и не приведут их сами в исполнение, совокупно с восстановлением спокойствия и порядка во внутренних делах республики, определив ее политическое устройство, более согласное с интересами ее соседей[18]. В стратегическом отношении от первого раздела Польши больше всего выиграла Пруссия, которая добилась территориального соединения Восточной Пруссии (как вскоре стали называть земли бывшего Тевтонского ордена) с основной частью королевства[19]. По условиям раздела Австрии достались территории наиболее развитые и населенные: Восточная Галиция с Львовом и Перемышлем, но без Кракова. Россия получила Восточную Белоруссию и часть Ливонии. Пруссия реализовала важнейшую задачу соединения Восточной и Западной Пруссии, присоединив Поморье, Вармию, воеводства Мальборгское, Хелминское, часть Иноврацлавского, Гнезенского и Познаньского. Приобретения Пруссии были наиболее существенными и соответствующими общей линии ее внешней политики. При этом вопрос о Данциге и Торуни, в которых Пруссия была заинтересована, был отвергнут еще на начальном этапе переговоров – это, с одной стороны, слишком усилило бы Пруссию, с другой – окончательно добило Польшу. Вопрос о статусе Польши также стал важным пунктом договоренностей. При урезании территорий Понятовскому гарантировали неприкосновенность короны и государственного устройства. Сохранение польской государственности отвечало интересам участников раздела, так как при наличии между ними разногласий буфер был просто необходим. При этом русско-польским договором 1775 года Россия объявлялась единственным гарантом фундаментальных законов и государственного устройства.

Первый раздел стал беспрецедентным по своим масштабам явлением. Участвовавшие в разделе державы аргументировали свое решение в соответствии с представлениями и потребностями европейских дворов и общественным мнением. Ссылаясь на полное разложение государства и на царивший в нем дух фракционности, который поддерживал в Польше анархию, можно было предположить, что коль скоро поляки не умеют править в своем «странном» государстве, и будучи фанатичными приверженцами католицизма, не склонны поддаваться спасительному влиянию философии Просвещения, то их справедливо постигло заслуженное наказание. Под властью просвещенных монархов у них будет больше шансов стать «цивилизованными»[20].

Россия предоставила себе полную власть над оставшейся Речью Посполитой и продиктовала ей такую форму правления, которая должна была лучше всего послужить для этой цели. Три державы в совместной декларации потребовали, чтобы сейм утвердил свершившийся факт раздела. Одновременно с этим восстановлению подлежали прежние шляхетские вольности. Созванный 19 апреля 1773 г. сейм был преобразован в конфедерацию под руководством Адама Понинского. 30 сентября раздел был ратифицирован[21]. 15 марта 1775 г. состоялся «особый акт» между Россией и Польшей, гарантировавший этой последней новую конституцию. Это произведение вместе с договорами о разделах получило и формальную санкцию на заседании сейма 11 апреля 1775 г. Для России прежде всего было важно то, чтобы удержать Польшу в зависимости от себя, поэтому она должна была предотвратить в будущем всякую более смелую, решительную реформу[22]. Постоянный совет – это была тяжелая машина, многоголовая, составленная из сенаторов и шляхты (по 18 человек), исполнительная власть, избираемая сеймом и представляющая ему отчеты. Король, теряя остаток своих атрибутов, понизился до простого президента Совета и должен был подчиняться постановлениям его, утвержденным большинством голосов. Важнейших функций, - военной и финансовой, - Совет не имел непосредственно в своих руках. В сравнении с предшествовавшим положением дел, постоянный Совет был шагом вперед; как постепенный переход от полной анархии к сильному правительству, он был самым выдающимся учреждением из всех мер. Многочисленные органы власти, которые до тех пор связывали друг друга, - король, сенат, посольская изба, министры вошли в состав Совета, но вредная самостоятельность их исчезла в постановлениях большинства, они должны были сойтись на согласном и единообразном способе действий. Нашелся орган верховной власти, которому должны были окончательно подчиниться все должностные лица, орган, который простирал свою деятельность на Корону и на Литву[23].

Страна медленно, но непрерывно поднималась. Слабая и бессильная еще во внешних отношениях, она принимала вид современного благоустроенного государства. Усиливалось земледелие, появлялась торговля и промышленность, усиливалось, при посредничестве варшавских банкиров, денежное движение, основывались фабрики (Тизенгауз в Литве), разрабатывались рудники (железные), создавалась торговая черноморская компания, которая на собственных кораблях отправляла польский хлеб на Запад. Несколько лет спокойствия и порядка заживили старинные раны и направили страну на путь материального благосостояния и богатства[24]. Реформаторы делали все возможное, чтобы просветить «сарматов», чтобы приобщить Речь Посполитую к обязательным для восприятия европейским образцам. Комиссия национального просвещения стала органом необычайно прогрессивным и имевшим далеко идущие цели, которых удалось достичь, несмотря на стоявшие на пути реформы многочисленные трудности. В годы разделов функционировало 104 средних школы 10 академических коллегий, в которых училось около 30 тыс. молодых людей[25]. Реформа, проводившаяся такими людьми, как Анджей Замойский, Игнаций Потоцкий, примас Михаил Понятовский, священники Гжегож Пирамович и Гуго Коллонтай, заключалась в реорганизации процесса обучения, в стремлении сделать его содержание более современным. В новых учебных заведениях на смену латыни пришел польский язык, вводились математика и естественные науки. Гораздо больше внимания стали уделять светскому воспитанию, модернизировалось преподавание гуманитарных наук, которым отводилась решающая роль в воспитании будущих граждан[26]. Лояльнее Россия стала относиться и к идее преобразований, осуществляемых в Польше в 1775-1787 годах. Этот факт оказался крайне важным в контексте событий, происходивших в период между первым и вторым разделами, поскольку реформы, стимулируя развития финансовой системы, способствуя развитию образования оказали непосредственное влияние на укрепление национального самосознания польского народа. Однако, позитивные явления в экономике, забота о сфере образования все же не могли предотвратить надвигавшуюся катастрофу. Новые границы Речи Посполитой носили искусственный характер, что подталкивало ее соседей к дальнейшим разделам.

В свою очередь истинные интересы России в отношении Польши выступили на первый план. Став гарантом польской государственности, Россия воспользовалась своими позициями для использования ее по «прямому назначению»: а именно для удовлетворения своих интересов на юго-западном направлении. С этой целью Россия идет на укрепление отношений с Австрией в борьбе с Османской империей. Вопрос Польши в данном случае оказался принципиальным, поскольку от ее готовности предоставить свои крепости зависел успех кампании. Таким образом, политика Екатерины II сосредотачивается вокруг заключения антитурецких союзов с Польшей и Австрией, и это окажет непосредственное влияние на ситуацию[27].

Для Пруссии Польша продолжала представлять территориальный интерес. Не добившись присоединения Данцига и Торна в 1772 году, она целенаправленно разрабатывала планы по «исправлению» этой ошибки. Данциг и Торн с областями гарантировали контроль над устьем Вислы, торговой артерии Польши. Россия не могла допустить, во-первых, такого усиления Пруссии, во-вторых, это означало бы экономическое удушение Польши, в сохранении «жизнеспособности» которой Россия была заинтересована. Неудовлетворенность этих намерений заставляет Пруссию действовать в двух направлениях: она, как и Россия, пытается усилить давление на Польшу (прежде всего на Данциг, который она постепенно берет под контроль, чем предопределяет предъявление прав на город). При этом ее политика носит явно антироссийский характер, поскольку Пруссия уже сама вынашивает планы добиться доминирования в Польше, подчинив ее себе и отведя угрозу складывания русско-австро-польского союза. С другой стороны, она постоянно разрабатывает проекты территориального обмена, таким образом, чтобы, не лишившись своих территорий, выменять интересующие польские. Для этого новый прусский король Фридрих Вильгельм II идет на контакт с Турцией, чтобы подтолкнуть ее к обмену территориями, в котором, как он планировал, приняли бы участие также Россия, Австрия и Польша. В конечном итоге он планировал выменять австрийскую Галицию на Данциг и Торн. Разумеется, это настраивает против него бывших союзников, тем более что Россию раздражало его присутствие в Польше. Отношения были испорчены и событиями первого раздела, когда Пруссия создавала сложности для России в Молдавии и Валахии и Россия в итоге, стала орудием для достижения целей монархии Фридриха II. Такой фон привел к расхождению политики Петербургского и Берлинского дворов и вылился в союз России с Австрией на почве общих интересов в Турции[28].

Интересы Австрии также восходили еще к переговорам по первому разделу. Она в территориях польского региона была мало заинтересована, рассчитывая получить земли в западной части Балканского полуострова для выхода в Адриатику, поэтому постоянно и оставалась вовлеченной в отношения России с Османской империей (Россия с Австрией даже создали Греческий проект, чем настроили против себя государства Европы и, прежде всего, Пруссию). Таким образом, комплекс противоречий, значительно повлиявший на дальнейшие события, прямо вытекал из ситуации первого раздела и был порождением все тех же намерений, которые подтолкнули государства к переделу польской территории. Однако помимо стратегических интересов, скорее вызванных геополитическим положением держав, существовал ряд объективных политических факторов, на фоне которых происходили события.

Первым и основным из этих факторов стала Великая Французская Революция, полностью изменившая геополитический контекст взаимоотношений трех держав вокруг польского вопроса. С одной стороны, она оказывает влияние на процессы внутри самой Польши. Французские революционные идеи, быстро распространявшиеся в Европе, привели к радикализации позиций польских патриотов, что осложняло присутствие там Пруссии и России. Эти идеи запустили механизмы, уже сыгравшие роль в событиях 1772 года, только теперь обострение националистских тенденций в совокупности с образовательной реформой и на волне просвещения вылились не в гражданскую войну, а в акт принятия конституции 3 мая 1791 года. Конституция предусматривала глубокую модернизацию политического строя Польши путем усиления королевской власти через отмену liberum veto, выборность короля, с допущением депутатов от горожан, с полным равноправием диссидентов, с отменой конфедераций. Таким образом, это шло вразрез с позицией России, которой слабость политической власти позволяла влиять на принимаемые ей решения. Конституция к тому же предусматривала замену династии на престоле в пользу саксонского ставленника, а это не могло не возмутить наряду с Россией и Пруссию. Националистские настроения вылились еще и в отделение в 1791 году православных поляков от Русской православной церкви. Все это создавало крайне неблагоприятный фон для ослабленной Польши, зажатой между четырьмя сильными государствами.

С другой стороны, влияние Французской революции подтолкнуло Австрию, Россию и Пруссию к урегулированию отношений в рамках монархической солидарности. При угрозе разрушения монархических устоев объединение становилось важнее, чем соперничество за влияние и территориальные претензии друг к другу. Таким образом, коалиция против России на фоне ее усиления в союзе с Австрией, обернулась коалицией против опасной Франции. И в этой ситуации Польше вновь пришлось стать основой примирения держав.

Дата добавления: 2015-10-16