Lt;i><b>From: Шериф Стилински

To: Вig and bold</b>

Привет, самый строгий и волнующийся отец на свете)))

Я в полном порядке, не сомневайся даже. После каникул всегда трудно возвращаться к рутине, но я молодцом. Твой рождественский подарок пришелся как нельзя кстати, мой старый телефон умер, как только я вернулся в Нью-Йорк. Вероятно, он просто ждал удобного случая, чтобы его похоронили с почестями))) Так что теперь я являюсь счастливым обладателем айфона, а мой папа – самый лучший в мире Санта!)))

Нет, никаких поблажек на работе. Я думал, что хуже, чем во время экзаменов, уже не будет, оказалось, ошибся. Мое начальство способно превратить жизнь в ад. Видел бы ты Моррелл – она только с виду женщина, а на самом деле – настоящий монстр. Или терминатор в юбке, я пока еще не определился окончательно. Хотя мне грех жаловаться, все однокурсники мне завидуют черной завистью. Черт, да я сам себе завидую, если честно)) Мало кто из студентов второго курса может похвастаться такой работой. Так что отставить нытье и вперед!

Поэтому пойду-ка я, пожалуй, спать. Завтра ток-шоу с участием Финстока, а это – святое))) К тому же с опоздавших на съемку у нас снимают скальп, а мне он дорог))) Целую, постараюсь позвонить на уик-энд.

<b>Неотправленная часть письма:</b>

В пятницу будет ровно пять месяцев, как мы с Дереком встречаемся. Это пять очень странных месяцев: с одной стороны я совершенно счастлив. С другой – я подвешен в неустойчивом положении, когда не знаешь, что будет завтра. И каким оно будет это самое завтра.

Понимаешь, пап, я вроде как в этой ситуации выгляжу очень… не очень. Паршиво выгляжу, на самом деле, как человек, который влез в чужую семью. Я успокаиваю себя тем, что Дерек давно взрослый и сам сделал свой выбор, но как-то не до конца получается.

Тут недавно мы ужинали, и позвонила его жена. Я впервые услышал, как он с ней разговаривал. Так говорят с человеком, которого очень давно знают. Сначала он рассмеялся, а потом сказал, что она балда, но что он все исправит. Уж не знаю, что она там натворила, но Дерек не разозлился. Я думал, что буду ревновать, но я ей позавидовал. Особенно когда он сказал ей: «Ты в своем репертуаре. Десять лет ничего не меняется». И я понял, что не смогу конкурировать с этими десятью годами их жизни. Все эти годы – навсегда останутся с ними, какие бы чувства их ни связывали. И от этого так тоскливо.

А у нас всего пять месяцев и это так мало. Нам так редко удается побыть вместе, а когда удается – очень хочется секса. Без этого, конечно, никак. У меня взрывается мозг от того, что он делает со мной даже вне сессии. Простой секс вызывает такие эмоции, что я прихожу в себя еще сутки после. Что уж говорить о том, когда он берет меня в руки и лепит под себя во время экшена. Но все же мне так не хватает просто Дерека. Возможности пообщаться, никуда не торопясь, не глядя на часы, не отсчитывая каждую прошедшую минуту, выключив нахер вообще этот гребаный внутренний таймер. Хочется просто проснуться утром, поваляться в кровати, поболтать за завтраком ни о чем, вместе поехать на работу, вечером пройтись по магазинам или отправиться в кино или в гости к друзьям, посмотреть вечерние новости (не для работы, а просто так), поспорить о политике, может быть, даже поругаться, а потом помириться в постели.

В общем, я хочу все то, что есть у нее и чего у меня никогда не будет.

Мы ведь с ним даже не ругаемся – нам некогда. Встречаемся чаще всего по пятницам раз в неделю, если очень повезет, то два – иногда получается быстро перепихнуться на буднях. И чем дальше, тем больше я понимаю, что мне страшно. Однажды ему надоест, и я останусь в прошлом. Знаешь, как не хочется в девятнадцать лет становиться чьим-то прошлым?

Иногда, пап, очень тяжело молчать. Я в этой истории остался совершенно один. Я ведь даже никому не могу рассказать о нем.

Скотт, конечно, уже давно в курсе, что у меня кто-то есть, и я устал ему постоянно врать. Он просит познакомить со своим парнем, но разве я могу назвать Дерека «своим»? Разве я имею на это право? Да и не в этом дело. Что я скажу? «Скотт, это Дерек, мой женатый любовник, и да, ты не ошибся, он один из владельцев корпорации, на которую мы работаем»?

Звучит не очень…

Скотт ничего не говорит, но порой кажется, что он о чем-то догадывается. Недавно он сказал, что примет любого, главное, чтобы я был счастлив. Но думаю, что Дерека Хейла он не примет, к такому он точно не готов.

В прошлый уик-энд Дерек подвозил меня домой на мотоцикле и Скотт видел, как он меня высаживал. Дерека в шлеме он, конечно, не узнал, да и кто бы заподозрил креативного директора HaleHolding в том, что тот возит своего любовника по Нью-Йорку на мотоцикле?

Я вернулся домой и стойко выдержал допрос. Но на следующий день все же решил признаться. В конце концов, он мой брат. Случай – вот что меня остановило.

Вернувшись домой, я застал Скотта в такой ярости, в которой не видел его с десятого класса, когда написал Рэйчел от его имени СМС с сообщением, что у нее маленькая грудь. А он тогда меня чуть не убил, если ты помнишь. Так вот, едва я вошел, как Скотт набросился на меня со словами, что нет ничего более омерзительного, чем взрослый женатый мужик, совращающий молодого парня, который является его подчиненным. Что Хейл грязный, отвратительный засранец, думающий только о себе, что он заслуживает как минимум судебного иска, но лично Скотт лучше вырвал бы ему яйца и затолкал в лживую глотку.

Я чуть не намочил штаны от ужаса, пока, наконец, не понял, что Скотт говорит о Питере и Айзеке.

Но, как ты понимаешь, мое признание полетело к чертям.

И знаешь что, пап? Наверное, надо перестать ходить вокруг да около. Твой второй сын тоже, похоже, гей. Может, вам с Мелиссой родить девочку? Вдруг повезет больше, чем со мной и Скоттом?

Прости, пап, но и это письмо я тебе тоже не отправлю. </i>

Неделя в аду выдалась неудачная. Главный демон и по совместительству исполнительный продюсер мисс Моррелл изволила приболеть, но, в отличие от приличных людей, делать это она предпочла на работе. И так обычно не блиставшая улыбками демоница превратилась в настоящего монстра, гонявшего сотрудников – в основном младших, типа Стайлза – и в хвост, и в гриву. Отчего он чувствовал себя каким-то бесенком-неудачником. А неудачников не любят даже в аду.

После записи ток-шоу с Финстоком он едва успел проглотить паршивый кофе из автомата, как его настигла Малия, словно возмездие за пока еще не совершенные грехи. Оказалось всего-то, что в редакции закончилась бумага, и именно Стайлз почему-то ответственен за ее исчезновение. Его шутка с рулоном туалетной бумаги возле принтера не возымела никакого действия, у Малии вообще чувство юмора находилось в зародышевом состоянии, примерно как у дикого койота. Так что остаток рабочего времени в понедельник он провел, трахаясь с отделом снабжения – в не самом приятном смысле этого слова. После чего, окончательно потерявшись и забыв, на каком он свете, зачем-то поехал в Университет. О том, что у него еще целую неделю каникулы, он вспомнил только на подходе к факультету.

Во вторник на «летучке», грозно сверкая глазами и натужно кашляя, Моррелл сообщила, что последний рекламный ролик Финстока – это «полный провал». Досталось всем, а не только съемочной группе. Стайлзу, к сожалению, не удалось слиться со стеной, поэтому он тоже попал под раздачу вместе с остальными.

Среда началась с того, что он снова попытался поехать в университет. К счастью, Скотт остановил его на выходе из квартиры вопросом, не хочет ли он подождать брата и вместе поехать на работу. Лучше бы он отправился в университет, честное слово. Потому что, едва войдя в редакцию, он тут же стал жертвой болеющего продюсера. В результате пришлось до ночи сидеть с Моррелл на монтаже в качестве свободных ушей. За последнее время Стайлз виртуозно овладел техникой внимательно-восторженного слушания и кивания на нужных моментах. Сам процесс монтажа вызывал у него живейший интерес, но уже очень хотелось попробовать сделать что-нибудь самому. Однако ему пока не доверяли даже снять хоть какой-нибудь захудалый уличный опрос, не говоря уж о большем.

В принципе, он оказался критично близок к тому, чтобы выкрасть камеру и самому снять сюжет. Тем более что он буквально фонтанировал идеями, граничащими с гениальностью. Останавливало только то, что Мэтт на такое точно не пойдет, а если подговорить кого-то из операторов, то тот же Мэтт сожрет их живьем. Собой Стайлз мог пожертвовать, но операторы считались священными коровами, ими рисковать он не был готов. Оставался вариант самому взять в руки камеру и работать в экстремальных условиях и корреспондентом, и оператором в одном лице. Еще пара месяцев, и он все-таки пойдет на служебное преступление.

В четверг пошел снег, и они с Итаном и Эйданом ездили на выезд, где, проведя целый день на улице, замерзли, как волки в зимнем лесу. Тем более что неожиданно заснеженный Нью-Йорк с некоторых особо удачных мэттовских ракурсов вполне мог сойти за дремучую чащу.

К пятнице Стайлз чувствовал себя, как грешник в аду перед выходными – готовым продать душу еще раз только за одну возможность немного передохнуть.

В день эфира не всегда удавалось не то что пообедать – до туалета порой не оставалось времени добежать. Моррелл, похоже, пошла на поправку и принялась гонять всех с утроенной силой.

Прямой эфир «Эннис плюс» прошел на удивление гладко, но свалить домой сразу после не получилось. Эннис остался недоволен, по его выражению, «проходным» эфиром, потому что «у нас каждая программа должна выходить как последняя». В целом Стайлз с ним не мог не согласиться, но на следующей неделе их ждал юбилей Финстока, и они задумали нечто поистине грандиозное, поэтому все силы сейчас бросили на эту программу. В результате Эннис распинался битый час, а Стайлз ерзал на жестком офисном стуле и думал о том, что сегодня у них с Дереком пусть и небольшой, но все-таки юбилей, а вечером его ждет наверняка масса всяких приятных бонусов.

Когда наконец удалось вырваться на волю, стрелки часов в холле первого этажа показывали двадцать минут одиннадцатого. Домой он вошел в половине двенадцатого, уже не сомневаясь, что Дерек его опередил.

Они не виделись целую неделю, с таким графиком им и по телефону-то поговорить некогда.

Дерек позвонил во вторник, буквально на пару минут, спросить все ли в порядке и нормально ли он себя чувствует – в субботу они провели очень активную сессию. И второй раз, вчера, Дерек напомнил, что они встречаются в пятницу дома.

Он услышал Дерека, разговаривавшего по телефону в гостиной, прежде чем успел скинуть обувь в прихожей.

- … что именно ты от меня хочешь, если наша служба безопасности до сих пор его не нашла?.. Ты меня об этом спрашиваешь?.. Мы уже пытались подать иск о клевете, и чем все закончилось?.. Хорошо, на этот раз он перешел все границы, мы подадим на него в суд. И раз Крис оказался не в состоянии найти одного сумасшедшего, это сделает правоохранительная машина США… Хорошо, завтра мы… Окей, сегодня… Да понял я, успокойся! Выезжаю.

Стайлз стоял в коридоре, так и не успев раздеться, когда Дерек вышел ему навстречу.

- Привет, - тихо поздоровался Стайлз, уже понимая, что вечер отменяется.

- Ты не мог приехать еще позже? – от Дерека прямо полыхнуло раздражением.

- Не мог, я работал вообще-то! – тон в тон ответил Стайлз, почувствовав, как усталость за одно мгновение переплавилась в досаду и следом, видимо, отзеркалившись от Дерека, в раздражение.

Дерек, не глядя на него, спокойно зашнуровывал черные лаковые туфли от Лабутен. Он каждого выверенного спокойного движения буквально веяло досадой.

- Прекрасно, а теперь я поехал работать.

- В пятницу в половине двенадцатого ночи при полном параде? – возможно, стоило спросить менее едким тоном, но чертовы туфли, слишком идеальные для паршивого вечера пятницы, стали последней каплей.

– Как ты выразился, «при полном параде» я хожу на работу каждый день. Статус обязывает.

- Ну конечно. Как я мог забыть про твой статус? И что же мы, интересно, успели бы? Потрахаться по-быстрому? Зачем тогда все эти сложности? – Стайлз кивнул, обозначая их дом. - Вызывал бы к себе в кабинет во время ланча, трахал и отпускал, Эрика тебя всегда прикроет.

- Если хочешь заняться сексом в офисе, нет проблем. Но сегодня я прождал полтора часа. И если бы ты приехал раньше, мы бы успели, - Дерек наконец закончил с ботинками и поднялся.

- Подумаешь, полтора часа прождал. Обычно это я приезжаю и жду тебя здесь, как примерная девочка с намытой дыркой. Весь такой милый, послушный, ноги раздвинул и жду, когда приедет благодетель и выебет. Прости, что сегодня не успели!

Дерек брезгливо скривился:

- Прекрати.

Но Стайлза уже несло:

- Почему нет? Думаешь, мне хочется быть истеричной любовницей?

- Ну так не будь ею, - тут же встрял Дерек. – Не веди себя как дешевка и не еби мне мозг. Мне хватило истерики Питера после очередного пасквиля Гринберга.

Стайлз даже задохнулся от несправедливости обвинений. Дерек стоял совсем рядом, такой чужой и далекий, идеальный, скрывающий за внешней холодностью раздражение и усталость. Стайлз просто попал под раздачу. Обидно, нечестно, неправильно.

- Это я ебу тебе мозг? Я? Да мне от тебя ничего не надо, я просто хотел быть с тобой, но знаешь что? Скотт прав. Это все неправильно. Я и сам знал, но все как-то трусил признаться.

Дерек застыл каменным изваянием на расстоянии вытянутой руки. В любой момент можно было бы дотянуться и прикоснуться, только почему-то не хотелось.

- Твой брат знает про нас? – голос Дерека прозвучал неожиданно глухо, и это стало последней каплей.

- Не бойся, не знает и не узнает. Ничто не угрожает твоему браку, и уж я в последнюю очередь. Ты прав, не хочу жить в статусе надоедливой любовницы. Это какая-то очень отрицательная роль. Я хочу настоящих отношений и чтобы меня любили открыто и не таясь. Может, я хочу слишком многого, ну как уж есть. Так что давай, до свидания.

Казалось, Дерек закаменел еще больше, словно превратившись в древнего идола какого-нибудь красивого и очевидно жестокого божества.

- Не надо со мной разговаривать ультиматумом, - он говорил очень тихо, но странным образом от его голоса хотелось пригнуться к земле и закрыть голову руками, как при взрыве. Стайлз уже забыл, с кем имеет дело и каково это – вызвать настоящее неудовольствие кого-то из Хейлов.

- Это не ультиматум. Просто заебало, что я никто, дырка, игрушка, стыдная тайна. Ты женат и любишь свою жену, ты где-то там, далеко и высоко. Я не хочу так.

- А как хочешь? – Дерек, казалось, нависал над ним, грозя в любой момент раздавить собой, силой своей бешеной энергии, ярости и напора.

Стайлз не собирался сдаваться, он не станет жертвой. Не его выбор.

- Я уже сказал, чего хочу, и очевидно, что ты хочешь чего-то другого.

- Всего лишь – чтобы мне не трахали мозг, но, видимо, это невозможно, - Дерек не мог выглядеть еще более угрожающе и, тем не менее, выглядел.

- Видимо, да. Все от тебя чего-то хотят. Прости, что не смог стать равнодушным, - Стайлза трясло, он понимал, что его заносит куда-то, откуда нет пути назад.

- Ты видишь только то, что хочешь, и ничего обо мне на самом деле не знаешь и не хочешь знать, - Дерек зло дернул себя за полу пиджака, пуговица жалобно хрустнула, но удержалась. - Ты даже не знаешь, какого цвета у меня глаза!

Стайлзу показались, что его ударили в лицо. Так оно, в общем-то, и было.

- Ты охуел, да?

Стайлз стоял, нервно покачиваясь с пятки на носок, ожидая, что вот сейчас, сейчас что-то изменится, Дерек скажет какие-то другие слова, правильные, нужные, но тот молчал.

- Да пошел ты… - он пожал плечами, обошел Дерека, стараясь не задеть, и шагнул в морозную ночь. Легкие обожгло холодом, а редкие снежинки мелкими брызгами кусали щеки и тут же таяли, остужая горячую кожу. Такси в Нью-Йорке, даже зимней ночью в тихом Статен-Айленде, появляется быстрее, чем вы успеете замерзнуть, передумать и вернуться или натворить каких-нибудь глупостей. Даже если Дерек внезапно осознал и бросился догонять, Стайлз смотрел в окно из теплого салона такси спустя всего несколько минут. И пока он ехал до дома, успел не только вспомнить пароль от своего старого ЖЖ, но и найти блог Гринберга. Статья действительно оказалась гнусная, досталось не только Финстоку, но и Hale's house, а так же адресно Питеру и Кейт. Причем никаких доказательств, естественно, приведено не было, а факты представлены так, что у читающего не оставалось никаких сомнений в том, что все это правда.

Как будущий журналист, Стайлз прекрасно понимал принцип работы четвертой власти. А то, что блог Гринберга, количество читателей которого перевалило за двадцать тысяч, является, по сути, современной версией интернет-СМИ, никто и не скрывал. Только использовал Гринберг свою власть как-то слишком странно. Либо ему платил кто-то очень лично заинтересованный, либо он сам лично заинтересован.

Стайлз пролистал блог и посмотрел, что месяц от месяца градус ненависти, завуалированной под жажду справедливости, только увеличивался. Направлена она была в основном на Финстока и Хейлов, хотя и другим тоже иногда доставалось. Но он так и не смог нигде найти ни одного неопровержимого доказательства или документа. Все на эмоциях, слухах, каких-то фотках и отсылках к «нашим источникам».

Подъезжая к дому, Стайлз уже знал, что нужно делать.

Дата добавления: 2015-10-21