Глава 3. Они провели весь день в одном из оставшихся открытыми пабов

Они провели весь день в одном из оставшихся открытыми пабов. Артур принёс Мерлину еды и кипу газет, потом побежал на почту, отправить телеграмму на аэродром, надеясь, что написал ужасное иностранное имя Ланселота правильно.

Это был выстрел наудачу. Телеграмма могла не найти адресата, Ланселот мог вообще не приехать. Он видел Артура всего-то раз, мельком, и мог его вообще не вспомнить. Он мог отправиться на задание и не иметь возможности прибыть в Лондон. Но можно было выкроить день или два, чтобы дождаться его. Артур надеялся, что поступает правильно, и вид знакомого лица приободрит Мерлина и успокоит.

Купив карты и пару немецких книг, он бросился назад и рад был найти читающего Мерлина на том же месте, где оставил.

- Как ты здесь справляешься? - спросил Артур.

- На правописание плюнули, - Мерлин сильно хмурился. Пальцы, которыми он водил по мелким строчкам на свежеотпечатанных страницах, почернели. - Но я могу прочесть. Набралась уйма новых слов. Эта война просто… Количество убитых и раненых уму непостижимо. Их тысячи. Я и представить не могу. Больше народу, чем жило во всём Камелоте.

- Да, я знаю. Прервись ненадолго. Я немного поучу тебя немецкому. Конечно, лучше тебе не открывать рот, когда будем там, просто ходи за мной и притворяйся глухонемым идиотом, должно получиться естественно. Но на всякий случай.

Артур открыл книгу сказок, чтобы начать с чего попроще, и громко прочёл несколько строк, приготовившись переводить и пояснять.

- А, я его знаю, - сказал Мерлин. - Это драконий язык. Я разговариваю на нём.

- Да ну?

- Король Артур - надутый пустоголовый тиран, не верящий в своего мага, - произнёс Мерлин на странном немецком диалекте. - Видишь? Мне надо приобрести правильный акцент, но это просто, слушай, слушай, я уже говорю как лондонец, - добавил он, искажая гласные, как посетители вокруг них.

Артур хмыкнул.

- Я в этом хорош, - Мерлин снова потянулся к газете. – И все волшебники такие, заклинания любят точность. Один неверный звук, бац, и ты жаба. Ну ладно, не так всё плохо, скорее, бац, и ничего не вышло. Превращать людей в настоящих жаб довольно сложно, это не для начинающих.

- Не помню, когда ты последний раз был таким разговорчивым, - признался Артур. - Ты и правда чувствуешь, что готов?

- Я бы хотел, чтобы ты перестал смотреть на меня, как на хромую лошадь, - сказал Мерлин. - Я не собираюсь… - он протянул газету Артуру, ткнув пальцем в текст и картинку. - Ты читал это или нет? У нас нет времени рассиживаться и жалеть себя. Пора приступать. Ты принёс карты? Они всё переименовали, я не могу понять, что происходит, не представляя, что где.

Артур отодвинул нетронутую тарелку Мерлина в сторону и развернул карту полушарий, чтобы дать ему представление о масштабе.

- В первую очередь, - он указал на изображение двух полушарий, - я должен сообщить тебе, что наш мир круглый.

Сам Артур не сразу смирился с этим фактом и даже сейчас не мог вспомнить, как он объяснялся.

- О, тогда понятно, - кивнул Мерлин.

- Да неужели?

- Да, вроде этого, знаешь, - Мерлин махнул рукой, и суп, взмыв из тарелки, закрутился в воздухе в неаккуратный шар. Он вращался вокруг своей оси, разбрызгивая капли бульона на стол. - Мне всегда как-то так казалось.

- Верни суп на место и съешь, ты, кожа да кости, - скомандовал Артур, пытаясь скрыть облегчение, благодарный, что магия Мерлина защищает его от некоторых странностей нового мира. - Замечательно. Мы вот здесь. Это Альбион.

- На старых картах он был больше, - насупился Мерлин.

- Ну, это как посмотреть. Вот это, это и это вроде как тоже наше.

Они разговаривали и изучали карту, совсем как в старые времена, в Камелотском зале совета. Артур часто видел это во сне. Ему снилось, что Мерлин вместе с ним участвует в текущей войне, что они никогда не расставались. Во снах он помогал Артуру планировать предстоящую атаку, проводя длинными пальцами по карте Гастингса или Ватерлоо. Его идеи часто оказывались полезными, и, проснувшись, Артур хватался за них и превращал в стройную стратегию. Это спасало в первые мгновения удушающего одиночества при пробуждении.

- Кого ты ждёшь? - спросил вдруг Мерлин. Иногда во снах он читал мысли Артура и спрашивал о том, что тот ему не рассказывал. Артур напрягся, стараясь не паниковать.

- Что? - переспросил он, замирая. Это был не сон. Он знал это.

- Мы могли добраться уже вот досюда и остановиться на ночлег. Но мы не выступили, и ты всё время смотришь на дверь.

- Я думаю, стоит предупредить тебя, - сказал Артур. - Слушай, в этом времени есть люди - просто обычные люди, не такие, как я или Гилли. Они родились здесь, двадцать с чем-то лет назад. Они с тобой не знакомы. Но они немного похожи… Может, это была плохая идея. Я думал, это будет как кусочек дома. Нам стоит уйти.

- Нет, погоди, - возразил Мерлин, уткнувшись в карту, ровным, бесстрастным голосом. - Я заинтригован.

- Я не знаю даже, придёт ли он. И тебе может показаться странным…

Мерлин насмешливо фыркнул.

- Ты подумал об остальном, что может смутить меня куда больше? Нет, Артур, не волнуйся. Я был в Пещере Пророчеств. Более, чем один раз. Я смотрел в кристаллы. После этого ничто не покажется странным.

Он не особенно любил говорить о Хрустальном Гроте, но часто бормотал и стонал о нём во сне. Всякий раз при воспоминании о кристаллах глаза его затуманивались, становясь из синих серыми, словно он видел это вновь: бесконечное будущее, дробящееся и пересекающееся, и в этом зеркальном лабиринте надо найти единственно верный путь. Иногда Артур думал, что одно это может свести с ума.

- Ты когда-нибудь видел что-то из этого? - поинтересовался Артур.

- Знаешь, - ответил Мерлин с кривой улыбкой, - я никогда не думал заглянуть за пределы нашей жизни.

Дверной колокольчик снова звякнул, и Гвен вошла, тем временем как Ланселот - Хавьер - придержал для неё дверь, и Артур понял, что пока не придумал убедительную историю для них.

- И помни, - он стиснул руку Мерлина. - Это не они.

- Нет, это они, - шепнул Мерлин, впиваясь пальцами в кожу Артура. - Артур, это они! Я их чувствую… Не они… но какая-то их часть…

Артур шикнул на него и поднялся поприветствовать вошедших. Все трое были одеты в штатское, в тёплые шерстяные костюмы с квадратными плечами, и у Персиваля вид выходил совсем комичный. Узкая юбка Гвен едва прикрывала колени. Раньше Артур видел её голые ноги только когда разделял с ней постель.

- Артур, - Гвен метнулась к их столику. - Что случилось? Когда ты не явился сегодня на экзамены, все так волновались.

- Капитан Симмонс звонил на аэродром, - добавил Ланселот. - Спрашивал, вдруг мы тебя выгнали, или ты был чем-то расстроен. Мы сказали, что ты готов к нам присоединиться. Мы думали…

Тут они заметили Мерлина, который просто таращился на них, с открытым ртом, с широко распахнутыми, увлажнившимися глазами.

- Это ещё кто? - спросил Персиваль.

- Привет, - улыбнулся Мерлин. - Здрасьте. Я… Я это я, я… Артур, что ты собирался делать? Ты ничего мне не сказал!

- Я собирался защищать Лондон от воздушных налётов. Вместе с ними. Вот что они делают. Это Перси Смит, Гвен Торнтон и Хавьер Герреро… да, зови его просто Ланселот. Спасибо всем, что пришли. Я знаю, что это глупо, вы едва знакомы со мной…

- Мы думали, ты погиб во время вчерашнего налёта, - прямо сказал Персиваль. - Когда Ланселот получил телеграмму, мне пришлось везти их в этакую даль. И вот он ты, целый и невредимый. Сидишь в пабе с приятелем. Мы думали, ты рвёшься в бой.

- О, он рвётся, - закивал Мерлин. - Он всегда рвётся, и его невозможно удержать. Но сейчас нам надо в одно место. Надо сделать одно очень важное дело. Я… Я Мерлин. Привет.

- Мерлин! - воскликнула Гвен. - Прямо как мотор! Я прямо знала, я ещё сказала вчера, когда тебя проводила… Я знала, что здесь какая-то тайна!

- Что ещё за имя - Мерлин? - нахмурился Персиваль.

- Я думаю, кодовое имя, - сказал Ланселот, усаживаясь за стол. - Я говорил тебе, Перси. Он солдат. Он воевал раньше. Да или нет, Артур?

- У тебя такой вид, - кивнул Перси. - Как у моего старика. У тебя солдатская выправка.

- Но почему ты нам не сказал? - спросила Гвен. - Соврал, что ты новобранец…

- Потому что он не мог, - Ланселот неожиданно схватил руку Артура. - Вчера этого не было. Я видел такие следы раньше, в Испании.

Артур отнял руку и опустил рукава, закрывая незажившие ссадины от верёвок, оставшиеся на запястье. Два ногтя ещё оставались лиловыми, с ужасными чёрными полосами посредине, где вонзались иглы.

- Будет лучше, если я вам не скажу всей правды, - спокойно заметил Мерлин, хотя его подбородок дёрнулся при взгляде на синяки. – Но Артур куда глубже, чем кажется на первый взгляд. К сожалению, не вы одни это заметили.

- О господи, - раздался свистящий шёпот Гвен. - Вы секретные агенты!

Она и Персиваль ухватили по стулу и уселись поближе к столу, пожирая Артура и Мерлина широко распахнутыми, сияющими глазами.

- Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть это, - быстро сказал Артур. Казалось странным, что все купились на подобную дикость с такой готовностью, но так уж устроен ум человека. Артур и сам в юности находил весьма разумные, абсолютно немагические объяснения для маленьких странностей Мерлина: почему его неуклюжий слуга всегда оказывается в центре невероятных совпадений, почему вещи вокруг него движутся сами собой, почему иногда он говорит на чужом языке и у него глаза светятся жёлтым. Если вы хотите поверить во что-то, вы всегда найдёте способ склонить логику к правильным выводам. А они хотели верить, что Артур хороший человек, он видел это, и они трепетали от предчувствия приключений.

- Шпионы! - прошептал Персиваль восторженно.

- То, что я предполагал, и вам не обязательно нам говорить, правда ли это, - пробормотал Ланселот, явственно озираясь по сторонам. - Артур работал в глубокой конспирации, но его раскрыли. Вот почему его связь с армией не подтверждена, хотя он наверняка участвовал в боевых действиях.

- Я думал, что свободен и могу вступить в ВВС, - пожал плечами Артур. Версия Ланселота была недалека от истины.

- Но твоя личность была раскрыта. Ты были захвачен и допрошен. Прямо здесь, в Лондоне, действуют немецкие шпионы.

- Ну, сейчас уже несколько меньше, - заметил Артур. – Было бы больше, но я разобрался с ними. Они ничего не добились от меня.

- Конечно, мы знаем, что ты ничего не сказал, - кивнула Гвен. Взгляд, которым она одарила Артура, был смущающее знакомым, глаза сияли, как звёзды. - Мы никому никогда не расскажем. Вы можете нам доверять. Ты спас его, Мерлин? Кстати, чудесное кодовое имя!

- Это был мой друг,- покачал головой Мерлин. - Я был… не здесь. Но теперь я вернулся.

Он вздохнул и наконец улыбнулся друзьям, и ласково дотронулся до их рук.

- Я так рад, что встретил вас. Вы… вы чудесные люди. Я знаю, вы защитите наше королевство. Мы с Артуром собираемся помочь вам. Гарантируем, что придётся на одну головную боль меньше, когда будете изгонять врага.

Все восторженно выдохнули и наклонились ещё ближе.

- Вы опять собираетесь в поле? - спросил Ланселот. - Вы поэтому нас сюда позвали? Вам нужна наша помощь?

- Зачем шпионам наша помощь? - проворчал Персиваль.

- Ну, если агентура раскрыта, им нужен кто-то, за кем не следят нацисты…

- Нет, всё проще, - сказал Артур. - Я больше никого не знаю в Лондоне, и Мерлин тоже. Просто хотел попрощаться с вами. Думал, может выпить вместе, прежде чем мы отправимся. И я хотел попросить передать кое-что капитану Симмонсу. Мне бы не хотелось, чтобы он считал сына Артура Пендрагона трусом.

- Он никогда бы так не подумал, - нахмурился Персиваль. - Ну ладно, мы передадим.

- И, Гвен, мне нужно попросить кое-что у тебя лично. Мерлину нужен…

Кто был действительно нужен Мерлину, так это друг, с которым можно было говорить по душам, не натягивая на лицо маску бодрости. Лучшим другом Мерлина был Гавейн, но Гвен была первой, с кем он подружился, придя в Камелот. Это она учила его обращаться с доспехами Артура, они были закадычными друзьями до того, как истекла первая неделя Мерлина на службе. Артур надеялся, что Мерлин подружится и с этой девушкой и найдёт некоторое утешение в её компании. К тому же надо было без него переговорить с остальными. Артур нуждался в совете.

- Как вы можете заметить, Мерлину нужен новый костюм, - сказал он. - Ты можешь помочь ему наконец выглядеть как приличный человек?

- Что не так с моей одеждой? - спросил Мерлин, защищаясь, и поправил шейный платок.

- Ничего, если ты хочешь выглядеть пастухом из Уэльса, - Гвен поднялась. - Идём, Мерлин, мой брат живёт недалеко отсюда, что-нибудь из его вещей тебе подойдёт.

- Нет, поведи его по магазинам, вдруг на что-нибудь глаз упадёт, - Артур протянул ей пачку бумажных денег.

- Не так-то легко это будет при системе распределения, но у меня есть план, - кивнула Гвен.

Она подхватила Мерлина под ручку и потащила вон из паба, быстро и решительно.

- Я думаю, ему будет лучше провести часок с милой девушкой, - сказал Артур. - Прежде чем он вернётся в бой.

- Он немного… странноватый, - заметил Персиваль.

- Я… Чёрт, даже не знаю, правильно ли я поступаю, - признался Артур. - Он контуженный.

Теперь этому имелось название. Артур узнал его во время Великой Войны. Это требовало названия, потому что когда война изменилась, всё больше солдат стало жаловаться на душевную болезнь. В прежние времена боевое мастерство и надежный доспех давали воину шанс выжить в битве, хотя и тогда случались беспорядочные схватки, в которых люди даже не успевали разглядеть, кто их убивает. Но шагать по полю, когда пушечные ядра разрывают в клочки людей справа и слева от вас, или вылезти из окопа под град пуль, - для такого способа ведения войны требовался особый род храбрости, граничащий с безумием.

Однако, по крайней мере, это снимало необходимость объяснений. Они поняли, и кивнули, сжав челюсти, и Артур видел, что Мерлину не будут пенять на слабость.

- Что сказало командование? - спросил Персиваль.

- Что он сильный, - произнёс Артур горько, вспоминая спокойную, бездушную убеждённость Гилли. - Да ладно, вы знаете, что всегда говорит командование. Ты нужен своей стране, если можешь стоять, то можешь и биться. Некоторое время он отсутствовал, и говорит, что ему стало лучше. Но…

- Боишься, что он съедет, когда окажется там?

- Нет. Нет, просто… Я не знаю, что там с ним случится.

- Он дорог тебе, правда? - поинтересовался Ланселот. - Сам по себе. Вы близки, я бы сказал.

Артур задержал дыхание и уставился на липкую столешницу.

Мерлин не был дорог ему. Он был необходим, как воздух. Он был частью души Артура, и теперь, оглядываясь назад, Артур не мог понять, как сражался, и думал, и как пережил все эти годы, когда Мерлина не было рядом.

- В языке нет таких слов, чтобы выразить, кто он для меня, - сказал он глухо. Ланселот улыбнулся, словно не соглашался и знал такие слова. Может, и знал. Он всегда лучше разбирался во всём этом, в словах, в чувствах.

- У моего отца такое было, - признался Перси неохотно. - Контузия. Он не слишком много об этом говорил. Но как-то рассказал мне - когда это случилось, его капитан позволил ему спать весь день, а потом вернул на передовую и заставил просто торчать там. И говорил с ним. О том, как домой вернёмся, и о войне, и обо всём, два дня подряд. Это то, что вам надо бы сделать. Поговорить.

- Я пробовал, - Артур пожал плечами. - Я не знаю, что ещё я могу сказать.

- У меня тоже такое было, - кивнул Ланселот. - Или что-то вроде. В лагере я не мог спать. Думал, что сойду с ума. Продолжал видеть огонь, и все их лица…

Персиваль подвинул стул и прижался плечом к плечу Ланселота. Так и остался, и оба наблюдали, как пальцы Ланселота перестают дрожать.

- Но… вы знаете, что? - спросил Ланселот с мягкой улыбкой. - С тех пор, как я вернулся в воздух, мне стало только лучше. У меня есть за что биться, есть дело. Может, это и к лучшему, что вы снова необходимы. Ему от этого станет легче.

Они ещё некоторое время продолжали пить и говорить, и прежде, чем они прикончили свои пинты, Гвен с Мерлином вернулись, рука в руке, почти подскакивая от возбуждения, словно юная пара, возвращающаяся со свидания. Лицо Мерлина разрумянилось от ветра, глаза ярко сияли, возможно, это был эффект лакричного леденца на палочке, который он посасывал.

- Ну, как я выгляжу? - поинтересовался Мерлин, покрутившись.

На нём был тёмный приталенный шерстяной костюм, делавший его прямее и выше. Белый воротник рубашки оставлял шею открытой, а галстук был тёмно-синий, оттенка, заставляющего кожу сиять.

- Как всегда, - ответил Артур. - Смешной, бестолковый, и, возможно, в подпитии. Цвета мне нравятся. Стоп! Ты оставил сапоги!

- Нечего тратиться на новые сапоги, отправляясь в поход! Они вполне годные!

- Им сто лет в обед!

- Они мне нравятся, - Мерлин ослабил галстук. - Мне так неудобно во всём этом. Кто придумал такую глупую вещь? И не греет, и вообще ни для чего.

- О боже да, эти чёртовы удавки, - поддержал его Персиваль, дёргая собственный галстук. - Адская вещь.

- Пока вы тут сплетничали обо мне, Гвен придумала, как нам добраться до Берлина, - заявил Мерлин, и Артур, привстав со стула, дал ему подзатыльник.

- Мерлин! - шикнул он. - Сколько раз… секретная миссия! Это значит, ты должен стараться хранить секрет!

- Ну, здесь же наши друзья. - Мерлин обезоруживающе улыбнулся.

- Но кто-то может следить за нами сейчас!

- Нет, я бы заметил, - Мерлин отгрыз кусок леденца. - Они замечательные, кто-нибудь хочет? Я купил целую кучу.

- Думаешь, твой ухажёр им поможет? - спросил Ланселот, и Гвен засмеялась

- Он не мой ухажёр. Он просто флиртует со всеми подряд. С вами обоими, кстати, тоже.

- Да, это правда, - кивнул Персиваль. - Мы раньше базировались на побережье, там-то с ним и познакомились. Он французский контрабандист, но не ставь это ему в вину... Он честный малый.

- Он пересекает канал раза три в неделю, - пояснил Ланселот. - Возит оружие участникам Сопротивления, между прочим. Он и вас может завезти контрабандой, если что.

- Ну, это мы поглядим, - сказал Мерлин. - Артур, смотри, что я купил.

Он поднял вещь, которую принёс с собой, и поставил на стол. Она была длинная, чёрная, странной формы.

- Это футляр для лютни.

- Он не для…

- Да ладно, Гвен, какая разница, ты же понимаешь, что я не лютню собираюсь в него класть.

- Шпионское оборудование? - спросил Персиваль благоговейным шёпотом.

- Да, вот, - Мерлин приоткрыл крышку, показывая Артуру старые потрёпанные ножны, полускрытые обрывком старой рубашки.

Артур кивнул. Экскалибур стоял за его стулом, прислонённый к стене, замотанный в тряпки, позаимствованные в машине у Гилли. Ножны были весьма кстати. Он понятия не имел, как может пригодиться меч в путешествии, но это было старое, надёжное оружие, подкреплённое древней магией. Руке его не хватало.

- Я тебе шляпу принёс, - заявил Мерлин со злорадной улыбкой и запустил руку в коробку.

Это должна была быть месть за все те разы, что Артур заставлял Мерлина носить официальную ливрею. Артур напрягся, ожидая увидеть нечто чудовищно пернатое, однако шляпа оказалась весьма удобной. Приглушённо коричневая, сделанная из мягкого фетра, с практично широкими полями. Артур пожал плечами, повертел шляпу в руках и надел.

- Она называется «федора», - Мерлин потянулся поправить шляпу тем самым жестом, которым поправлял корону на голове Артура. Гвен улыбнулась, мужчины одобрительно закивали, и на миг они словно оказались вокруг другого стола, в другом месте и другом времени, тени ушедших друзей заполнили пустые места между ними.

*

Артур думал о друзьях позже, в последнем поезде к побережью, когда дремал, надвинув на глаза новую шляпу. Вагон плавно катил по рельсам, лишь слегка покачиваясь, несмотря на бешеную скорость. Перестук металла под полом был равномерным и громким. Артур не помнил, отчего поезд производит такой звук, и не смог объяснить Мерлину, когда тот спросил. Но ему нравилось. Это успокаивало.

Он услыхал короткий приглушённый вскрик и потянулся влево, не открывая глаз. Артур просто сделал так, как и всё это время. Каждый раз, как болезненный вскрик врывался в его сон, ему казалось, что он вновь в Камелоте, в собственной кровати, и он тянулся разбудить Мерлина от кошмаров. Его пальцы никого не находили – только грязь траншеи, простыня койки, полог палатки. Потом он просыпался и понимал, что голос принадлежал не Мерлину. Он понимал, что это кто-то другой, кто-то чужой, на другой подстилке, на другой больничной койке, это не Мерлин, потому что Мерлина нет.

Но теперь Мерлин был здесь. Он шумно спал, прижавшись к боку Артура, даже его дыхание касалось шеи. Артур погладил его тёплый живот и огляделся.

Чем больше они удалялись от Лондона, тем меньше становилось народу в поезде. Все скамьи ещё были заняты, а полки заполнены ящиками и тюками, но уже не было пассажиров, примостившихся на багаже в проходах.

За несколько лавок от них мужчина потирал грудь, тяжело дыша. Видимо, это он кричал. Девушка подняла с его плеча растрёпанную голову, хмурясь обеспокоенно.

- Просто сон, милая, - успокоил её мужчина. - Спи дальше.

Женщина на сиденье напротив улыбнулась Артуру печально и понимающе.

- И со мной то же самое, - призналась она. - Если ребёнок плакал в бомбоубежище, я просыпалась, думая, что это кто-то из них.

С нею было двое детей, оба спали, положив головы ей на колени. Мальчику было около семи, ноги в коротких штанишках свисали с сиденья и покачивались в такт движению поезда. Девочка казалась младше, трёх или четырёх лет, пухленькая и миленькая, свернулась на бочку, словно котёнок, прижав кулачки к груди.

- Он не ребёнок, - Артур прекратил поглаживать Мерлина и постарался сесть прямее, но Мерлин забормотал во сне и прижался к нему крепче. Артур чувствовал, что к концу поездки рука у него занемеет.

- Эта проклятая война всех задела, - сказала женщина. - Мой муж каждую ночь выходит под бомбы, тушит пожары. И когда приходит домой, хочет долго обниматься, храни его бог. Он остаётся с матерью, если я далеко. Хочет, чтобы она хлопотала над ним.

Артур только что заметил, как много в поезде детей. Должно быть, семьи забирали их в деревню из горящего города.

- Хорошо, что вы уезжаете. Ему будет не хватать вас, но будет спокойнее знать, что вы в безопасности.

- Я просто брошу их на бабушку, - пояснила женщина, ероша каштановые кудри дочери. - Потом вернусь назад. Я нужна там. Я медсестра.

Артур не мог сказать на это ничего, что не было бы банальностью, так что просто кивнул. Но этого было довольно, потому что попутчица улыбнулась в ответ.

Несколькими остановками позже она разбудила детей и сошла с поезда. Пожилая женщина встретила её на платформе. Все они обнялись. Артур помахал из окна, но они не заметили.

Артур долго смотрел на тёмные силуэты деревьев, мелькавшие за окном, прислушивался к мягкому посапыванию Мерлина и думал, не будет ли нарушением закона поцеловать его.

Он слышал, как его солдаты говорили об этом: между мужчинами была противозаконна более чем дружба. Может, до сих пор так и было. Артур не понимал, почему, но законы усложнились за века, и многие потеряли всякий смысл.

Закон Утера был очень прост. Все кражи наказывались одинаково, украл ли вор от жадности, из-за бедности, или доведённый голодом до полубезумного состояния. Убийц вешали независимо от обстоятельств, если только они не убили в бою, в согласии с рыцарским кодексом. И для колдовства тоже было одно наказание.

Утер называл это чистейшей, прекраснейшей справедливостью. Когда Артур получал корону, он так не думал. Но он не мог простить каждого, кого было жаль, или назначать наказание каждый раз по своему усмотрению, или переложить это на своих чиновников.

Так что он попытался улучшить законы, сделать справедливее. К концу его правления книга законов читалась как эпическая поэма на неизвестном языке. Артур не мог вспомнить, почему подписал некоторые из указов, но знал, что в своё время была важная причина.

Может, в своё время была важная причина и для такого закона. Артур посмотрел на пухлые губы Мерлина и решил, что ему всё равно. Прикрывшись шляпой, он нежно поцеловал Мерлина в губы.

Мерлин забормотал во сне и потянулся к Артуру, впуская его язык в свой рот. Они целовались долго, медленно, сонно соприкасаясь губами. Потом Мерлин резко выпрямился и сел, задыхаясь.

- Это просто сон, - сказал Артур. - Всё хорошо. Шшш, это только сон.

-Нет, нет, это правда произошло, - пробормотал Мерлин, моргая. - Мы в будущем.

Он огляделся вокруг с безумной улыбкой и побарабанил по толстому оконному стеклу.

- В далёком будущем, полном чудес, - засмеялся Мерлин. - Знаешь, Элиан фантазировал об этом всё время. Однажды, говорил он, кузнецы заткнут твою магию за пояс. Он сам пытался сделать что-то, всякие глупости. Не думал я, что всё получится. А вот мы несёмся в огромной железной скачке, летим быстрее стрелы.

Он снова положил голову на плечо Артура, пробежался по нему пальцами.

- Вот они мы. И ты бессмертен.

- Вроде того, - согласился Артур. Он был очень даже смертен. Он был, честно говоря, мировым экспертом по умиранию. Но не было необходимости вдаваться в подробности.

- А Моргана на Авалоне. В покое, в тумане.

- Да. Надеюсь, она счастлива.

- Счастлива. Мы виделись как-то на Авалоне, представляешь? А Мордред мёртв, и Гилли - придворный маг… Всё повернулось лучше, чем я предполагал. Я думал…

- Ты сильно волновался попусту. По этому поводу мы точно можем прийти к согласию.

- И наши друзья всё ещё здесь. По крайней мере, какая-то их часть. Ты встречал ещё кого-нибудь?

- Время от времени. Большинство рыцарей - они обычно шли в солдаты, так что иногда мы бились рядом.

- Тебе лишь бы мечом помахать, - вздохнул Мерлин. - Я рад, что они были с тобой.

Ну, честно говоря, они не были с Артуром. Он предпочитал не заводить близких отношений, потому что война есть война, люди умирают, и никогда не знаешь, кого потеряешь. Был момент, много веков назад, когда он и его люди попали в засаду во время разведывательной вылазки, и человек, похожий на Леона, получил стрелу в живот, и Артур тащил его несколько миль до лагеря. В последние часы он знал, что тащит тело. Он знал, но не мог прекратить, не мог бросить его.

- Я встретил твою маму как-то раз, - припомнил Артур.

- Да?

- Около ста лет назад. Она работала в полевом госпитале. Она была моложе, чем я её помнил, примерно около тридцати.

Мерлин слушал внимательно, с улыбкой, полной надежды.

- Ну, вот и всё. Мы никогда не разговаривали. На самом деле, я избегал её. Я знал, что она меня не узнает, но… Я всё боялся, что она спросит, почему ты не со мной.

- Теперь я с тобой, - Мерлин сжал пальцы на руке Артура.

- Я всё ещё не решил, беру ли тебя с собой на войну.

- Хорошо, что не берёшь.

Артур глянул ему в лицо, и Мерлин с ухмылкой показал язык.

- Я беру тебя с собой, задница, - объяснил Мерлин. - Ты не можешь сражаться с этой магией, даже Гилли не может. Так что это мой поход. Я просто позволяю тебе присоединиться.

- Как великодушно с твоей стороны.

- Я считаю, ты в большей безопасности под моим присмотром.

Мерлин вздохнул и снова уставился в окно.

- И мне нужен проводник, - добавил он. - Всё переменилось. Я не понимаю большую часть… этого. Даже немного обидно. Но, думаю, мы справимся. Когда я впервые пришёл в Камелот, я не понимал ничего в придворной жизни. Но прекрасно справился.

Он повернулся и прижался к шее Артура. Старушка через проход отвела глаза, улыбаясь под нос.

- Эээ, - Артур не сдавался. - А вот и нет. Ты оказался в замковом подземелье раньше, чем кончился первый день.

- Это не в счёт. Это всё ты был виноват.

*

Они нашли паб, о котором рассказывала Гвен, где её ухажёр проворачивал тёмные делишки, и стали протискиваться сквозь пьяную толпу.

- Я пойду попрошу бармена показать нам его, - сказал Артур. Но Мерлин уже повернулся и рванул к столику в углу, где долговязый длинноволосый мужчина тискал пинту, листая потрёпанный блокнот.

- Гавейн! - завопил Мерлин, размахивая руками, и как будто собрался плюхнуться на колени мужчины.

- Гвинель, - сказал чужак и поднялся на ноги, широко улыбаясь Мерлину. - Но для тебя я буду кем угодно.

Акцент у него был едва заметным, а выглядел он совершенно так же, вплоть до мягких искорок в глазах и художественного беспорядка щетины вокруг губ.

- Мистер… простите, не знаю вашего имени, - начал Артур.

- Никаких имён. Давайте просто перейдём к делу.

- Прекрасно. Я Артур. А это Мерлин.

- Привет, Мерлин, - мужчина сделал вид, будто тянется поцеловать руку Мерлина.

- Гав… Гвинель, - Мерлин счастливо засмеялся. - Привет!

- Нет, прошу, зови меня Гавейн. Мне нравится. Думаю, с этого момента Гавейн будет моим именем, а представляясь, я буду думать о тебе.

- Два балбеса, - Артур встал между ними. - Нам позарез надо на континент. Мы слышали, что вы человек, с которым можно договориться. Ланселот и Гвеневра передавали привет, кстати.

- И Персиваль, - напомнил Мерлин. – Гавейн, я не знал, что это будешь ты. Я думаю… Я не знал, как ты будешь выглядеть. Наверно это звучит бессмысленно…

- Английский - странный язык, - Гавейн пожал плечами. - Ты откуда? Не могу определить твой акцент.

- Никто не сможет определить его акцент, - проворчал Артур. - Потому что такого акцента уже не существует. Но изначально он из Уэльса. Итак, континент. У меня осталось не так много денег, но…

- А зачем вам на континент? Он захвачен. Мы продали свою страну, она теперь их. Наслаждайтесь своим чудным островом, пока он свободен.

- Я бывал во Франции, - сказал вдруг Мерлин. - Она ведь Францией сейчас называется?

- Они её ещё не переименовали, - кивнул Гавейн.

- Ты там вырос? Я побывал там, когда путешествовал. Там было очень мило. Еда была слегка… чесночной, но мне понравился хлеб. И сыр, помнишь, Артур, я посылал тебе сыр?

- Он покрылся плесенью раньше, чем до меня дошёл.

- Да он таким и был с самого начала. Не думаю, что я очень хорошо выучил язык.

- Франция сейчас не такая, какой вы её помните, - покачал головой Гавейн. - Не надо ехать. Не сейчас. Может быть, в один прекрасный день, когда…

- Нам надо сейчас, - вздохнул Мерлин. - Гавейн, мы поедем в любом случае, но мне хотелось бы с тобой.

Мужчина сложил блокнот и сунул в карман.

- Оба?

- Да.

- Тогда мой следующий рейс укомплектован. Отправляемся сейчас же, если вы готовы.

- Он только ресницами похлопал, и ты растаял? - фыркнул Артур.- Ничего не меняется. Не суетись, подбей свои незаконные сделки, мы подождём.

- Бессмысленно. С вашим весом я не смогу взять больше груза. Даже придётся оставить кое-что из товаров, которые я уже взял.

*

Снаружи Гавейна ждала машина, припаркованная в аллее, и они поехали прочь из Дувра, вверх от берега, в поля, к неприметному сельскому домику.

Их встретила суровая женщина средних лет.

- Это ещё что? - спросила она, подозрительно косясь на приезжих. - А где ящики?

- Вместо них я взял пассажиров, - ответил Гавейн.

- Гвинель, ты знаешь, я тебе помогаю только ради борьбы с фрицами, - нахмурилась женщина. - Это не турпоездки!

- Они платят. Деньги есть деньги.

- Лучше бы оплатили свой вес в духах, - буркнула она и ушла в дом.

Возле сарая был большой накрытый предмет, резкого и знакомого силуэта.

- Это немецкий самолёт, - заметил Артур, присмотревшись.

Гавейн усмехнулся и похлопал изогнутый край металлического крыла.

- Да, он страшненький с виду, - сказал он. - Но подождите. Взгляните на него в деле.

- Я видел их в деле. Над Лондоном.

Гавейн, не смутившись, пожал плечами.

- Не эта модель. Этому малышу всего пара месяцев от роду. Новая и улучшенная модель. В бою их ещё не используют.

Он поднял колпак над задней частью кабины и вытащил тяжёлый ящик.

- Двухместный. Но я снял сиденье стрелка. Если освободим немного места, вы оба сможете втиснуться. Удобства не обещаю, но это будет недолгая поездка.

- А как тебе повезло захватить новый немецкий самолёт?

- Моя группа напала на немецкий аэродром, - Гавейн рассказывал будничным тоном. - Обожаю самоубийственные задания. Мне удалось поднять в воздух эту машину, а остальные мы взорвали.

- Ох, Гавейн! - ласково улыбнулся Мерлин.

Гавейн выпятил грудь и, красуясь, поднял следующий ящик.

- До этого у меня был старый «Юнкерс Штука», - продолжил он. - Их было легко захватить. Во время войны в Испании эти бомбовозы падали слева и справа. У них ещё не было автопилота, и если пилот на время терял сознание за штурвалом, не всегда приходил в себя достаточно быстро, чтобы успеть подняться. Я долго на ней летал, а потом упал в море.

- Ого! - сказал Мерлин восторженно. - А что случилось?

Гавейн вытащил бутылку виски из ящика и мастерски откупорил.

- Не могу вспомнить, я был пьян, - он сделал большой глоток прямо из горлышка. - Ну, садитесь.

*

Когда Артур решил вступить в ВВС, он думал, что на пилота будет переучиться не труднее, чем на кавалериста, или с холодного оружия на огнестрельное, просто новый уровень мастерства, новое оружие, которым придётся овладеть. Теперь, внутри грохочущей и вибрирующей машины, отделённый от бездны тонкой металлической переборкой, он не был так уверен.

Самолёт поднимался, медленно и неуверенно, словно воздух был покрыт невидимыми колдобинами. Тело Артура налилось тяжестью, прижатое к острым рёбрам ящиков. Он думал о моторе, который поднимает машину в воздух и не даёт упасть: мелкие детали, лязгающие друг о друга, хрупкие пружины, нагромождение клапанов и поршней, бесчисленные компоненты, которые могут сломаться.

Мерлин спокойно смотрел вниз на облака через стеклянный колпак, и Артур забеспокоился, что его невозмутимое отношение - не очень хороший признак. Отсутствие у Мерлина страха и удивления могли быть другой стороной отсутствия радости, которым были отмечены их последние совместные годы.

В голове появилось странное давление, превратившееся в головную боль, и Артур оглох наполовину.

- Что-то не так, - громко сказал он, пытаясь прочистить ухо.

- Ах да, это, - кивнул Мерлин. - Просто глотни несколько раз, и пройдёт.

- Откуда ты знаешь?

- Я летал раньше.

- Ты умеешь летать? - спросил Артур. Он до сих пор не знал всех возможностей силы Мерлина, но всё-таки сомневался.

- Знаю способ, - улыбнулся Мерлин.

- То есть ты можешь просто…

Артур представил Мерлина, парящего в воздухе, длинного и тонкого, как стрела, с руками, расправленными, будто крылья. А потом представил себя, висящего на спине Мерлина, как мешок с зерном… Нет, нынешний способ путешествия был куда более простым. И определённо более достойным.

- Да, я умею много разных штук, - Мерлин пожал плечами. - Но я бы не хотел светиться прежде, чем мы поймём, с чем предстоит столкнуться. Впредь нам следует вести себя как окружающие и не бросаться в глаза.

- Разумно, - согласился Артур.

- С другой стороны, не поступи мы так, мы бы не встретили Гавейна.

- Он не… Нет, Мерлин, послушай, я знаю, ты привык, что Гавейн выполняет каждую твою прихоть. Но этот человек… Он даже не знаком с тобой. Тебе не кажется странным, что он так стремится помочь тебе?

- Нет, - просто сказал Мерлин, глядя на Артура с мягкой улыбкой. - Помнишь, как мы первый раз его встретили? Он не знал нас, но бросился в трактирную драку, чтобы нас спасти. Просто таков он есть.

Артур фыркнул, снова сглотнул, и на этот раз уши чудесным образом очистились. Самолёт выровнялся, урчание стабилизировалось. Оставалось ещё множество опасностей: их могли засечь вражеские силы, совершавшие налёт на Лондон, и у них не было вооружения, чтобы отбиваться. Артур постарался сосредоточиться на этой мысли, чтобы не думать, отчего Мерлин кажется чужаком, нацепившим лицо его покойного друга.

Артур был один слишком долго и притерпелся к этому. Он не жаждал компании, он наслаждался собственным одиночеством - в годы правления эта роскошь выпадала ему не часто. Но теперь он вернул Мерлина, и всё было по-другому. Мысль о том, что кто-то или что-то может изменить положение, отобрать у него хоть что-то из этого, хоть крохотную часть… При этой мысли что-то отчаянное и отвратительное поднималось в душе Артура, что-то, в чём он даже себе боялся признаться.

Артур никогда не считал себя ревнивым человеком. Мерлина всегда были рады приветствовать в его супружеской постели, Артур всегда любил смотреть, как тот зарывается носом между ног Гвен, или выгибается на кровати, когда Ланселот ласкает его языком. Во время долгих походов они иногда делили ложе с рыцарями. Но никогда Артур не спрашивал, где Мерлин проводит редкие ночи отсутствия, и не хотел знать, были ли они с Гавейном любовниками. Однако теперь всё изменилось.

- Я никогда не просил тебя быть верным, - сказал Артур. Мерлин удивлённо нахмурился и он замолк, подбирая слова. - Ты понимаешь, почему. В конце концов, я всегда думал, что понимаешь. Мы оба с самого начала знали, что я не могу быть верен тебе. В один прекрасный день я должен был жениться, чтобы произвести наследника. Теперь я не король и могу делать, что пожелаю. Так что теперь… Я прошу.

- Ого, - выдал Мерлин после нестерпимо долгой паузы. - После всех этих лет я всё ещё удивляюсь, какой ты можешь быть задницей.

- Что?

- Ладно. Это же не из-за меня. Это из-за Гавейна! Что не так с вами двумя, почему всё должно превращаться в долбанное соперничество? Он сказал мне всего два слова. И ты уже пытаешься пометить территорию!

- Я не…

- Пытаешься! Иначе бы ты сказал всё это много лет назад, когда решил не жениться повторно!

- Но я не мог, - пожал плечами Артур. - Ведь мой брак не удался. В этом не было твоей вины, и твои… друзья тоже не были виноваты. Я не мог просить тебя разогнать их всех, чтобы ты был только моим. Но теперь нет никого, остались только мы, и я бы не хотел, чтобы ты начинал что-нибудь, не дав мне наконец шанса…

Мерлин закусил губу и рванулся к нему, неуклюже сдвинув гавейновские ящики. Казалось, он сейчас ударит, но вместо этого он обхватил Артура за шею и втянул в мокрый, грубый поцелуй.

- Ты с ума сошёл, - бормотал Мерлин, прикусывая губу Артура острыми зубами. - Ты безумец…

- Да, хорошо, я знаю, - сознался Артур, нежно целуя его в ответ, пытаясь успокоить. - Я знаю, что не хочу потерять тебя. Ни из-за Гавейна, ни из-за… то, что между нами, не такое, это нечто большее… просто забудь, что я тут наговорил.

- Нет, - Мерлин втиснулся в небольшое пространство между ящиками и кабиной, прижимаясь к Артуру. - Я бы хотел принадлежать тебе всецело, сир. Мне бы это понравилось.

Они целовались медленно, в молчании, бесконечно долго. Артур вцепился в острые плечи Мерлина, вылизывал его рот и чувствовал себя полным надежд.

- Это было бы здорово, - произнёс он в конце концов. - Я буду… всё будет иначе, вот увидишь. В прошлый раз многое пошло не так. С самого начала много чего сложилось неправильно. Но в этот раз...

Мерлин притянул Артура к себе крепче и заставил замолчать одним из тех мягких, затяжных поцелуев, и Артур отпустил себя, позволил себе плыть посреди воздуха, высоко над морем, ни о чём не думая, ни о чём не беспокоясь.

Самолёт под ними завибрировал, мотор зарычал иначе, и тело Артура стало невесомым. Ощущение было физически болезненным.

- Мы падаем, – сказал Артур, пытаясь оставаться спокойным и не впиваться пальцами в руку Мерлина.

- Мы садимся.

- А. Хорошо.

- Не волнуйся. Если будем падать, я поймаю.

Это длилось вечно. Самолёт скользнул в тошнотворное пике и выровнялся вновь, дрожа, рывками.

- Что творит этот пьяный идиот? - прорычал Артур, его тошнило от беспомощности больше, чем от колебаний высоты. - В воздухе нет кочек, мы не должны чувствовать себя так, словно скребём брюхом по камням!

- Уже скоро, - пообещал Мерлин, и вдруг они жёстко ударились о землю, и с грохотом понеслись вперёд на невероятной скорости.

- Ой, ой, - причитал Мерлин, пытаясь оторвать себя и Артура от стенки кабины.

Когда они выбрались наружу, почва под ногами не показалась Артуру твёрдой, она волновалась и колебалась, стоило чуть отвлечься. Какие-то люди выгрузили ящики и заспорили с Гавейном по-французски, разговаривая слишком быстро, чтобы их понять. Они не обращали внимания на Артура, и тот уступил накатившему головокружению, опустился на заброшенное поле, покрытое колосьями сгнившей пшеницы.

Мерлин присел рядом с ним, уперевшись ладонями в землю, а потом лёг и растянулся на животе.

- Мерлин, если ты придуриваешься, чтобы я на твоём фоне смотрелся не так позорно, – Артур сглотнул, подавляя приступ тошноты, – то пожалуйста, продолжай.

- Я слушаю магию. Если Гили прав и ребята из Врил пытаются выжать силу из земли, я должен почувствовать искажения, - Мерлин приподнялся. – Нет. Всё ещё слишком далеко. Я должен подобраться поближе.

Французы разгрузили самолёт и потащили его с поля, к большому сараю. Дом, стоявший рядом, был наполовину сожжён, с тёмными, зияющими окнами. Артур представил, что произошло здесь, что случилось с людьми, засеявшими это поле, и подумал, что не стоит продолжать думать в этом направлении.

- Что за шум? – спросил он у Гавейна, расположившегося рядом на остатках урожая прошлого лета.

- Говорят, я с вас мало взял.

- Я могу добавить денег! – предложил Мерлин. – Это же просто крашеные бумажки?

- Не стоит думать о них иначе, - Гавейн пожал плечами. – А ты у нас, значит, фальшивомонетчик?

- Я много кто, - Мерлин скромно потупился.

- Я умираю от любопытства. Что за игру вы затеяли? – Гавейн улыбнулся. – Могу поклясться, это не ваш первый танец, и ставлю на то, что вы планируете нечто потрясающее. Но, разумеется, меньше знаешь, крепче спишь. Мы отвезём вас в Кале в закрытом фургоне, чтобы в случае поимки вы не могли показать дорогу до базы.

- Мы бы никогда не предали тебя, Гавейн, - возмутился Мерлин.

Артур потрогал больные ногти и кивнул:

- Это разумно.

- Я буду в городе через пару дней. В доках есть бар, можете найти меня там. Если вам нужно что-то… знаю, вы разбираетесь в бумажках. Но оружие, информация…

- У нас есть всё необходимое, - сказал Артур. - Хотя я взял бы пистолет. И выпустил бы на пробу пару пуль. Здесь безопасно?

Гавейн прищурился, однако услужливо вытащил пистолет из-под куртки. Модель была незнакомой, но принцип оставался тем же. Артур кивнул и повёл Мерлина к ряду деревьев на краю поля.

- Хочу показать тебе кое-что, - пояснил он. - Теперь вместо арбалетов используют это. Есть и побольше, поточнее и помощнее, но такие удобнее. Легко носить, легко прятать, легко стрелять. Как минимум, у каждого вражеского солдата есть такой. Теперь смотри.

Артур быстро прицелился, припомнив навыки прошлой войны, и выстрелил в ствол ближайшего дуба.

- Чтоб ты скис! – взвизгнул Мерлин, хватаясь за уши. – Это так громко! Мог бы и предупредить меня!

- Видел, куда я попал?

- Да, вон в то дерево…

- Иди и посмотри. Я хочу, чтобы ты видел, что получилось.

- Я представляю, Артур.

- Иди и посмотри.

Мерлин закатил глаза и поплёлся к дереву. Французы прекратили работу, отвлёкшись на выстрел, но теперь продолжили загружать ящики в большую машину с прицепом.

- Мы почти готовы, - предупредил Гавейн. Мерлин уже возвращался назад, бледный, спотыкаясь о палую пшеницу.

- Хорошо, - сказал он. - Хорошо, ты добился, чего хотел.

- Нет ещё. Я хочу, чтобы теперь ты выстрелил.

- Артур, я не хочу. Я всё понял.

- Нет. Я хочу, чтобы ты знал, как это просто. Как быстро враги могут сделать это. Ты должен знать, что некогда колебаться. Давай, - Артур сунул пистолет в потную ладонь Мерлина и привёл руку в нужное положение. Просто положи палец сюда… и нажми. Сильнее.

Раздался выстрел, Мерлин вздрогнул всем телом в руках Артура и выронил оружие.

- Больно, - пожаловался он, потирая руку. - И, думаю, я сильно промазал. Не так уж и просто.

- Будет лучше после пары дней практики. Но всякий, с кем мы столкнёмся, имеет больше опыта. Ты должен помнить об этом.

- Ну и весёленькая же поездочка вас ждёт без подготовки в стрельбе, - сказал Гавейн обеспокоенно. - Я-то думал, вы знаете, что делаете…

- Мне не нужно оружие, Гавейн, - вздохнул Мерлин. - Я сам оружие.

- Мерлин, - начал Артур, но Мерлин покачал головой, оскалив зубы в упрямой гримасе.

- Нет. Я не собираюсь лгать и прятаться. Не сейчас. У меня есть магия, Гавейн.

- Магия? Как в цирке или на спиритическом…

- Как это, - Мерлин взмахнул руками в сторону дуба, и старое дерево дрогнуло, рассыпая остатки сухих листьев, и раскололось пополам с громким треском. Изуродованный ствол качнулся, сгибаясь под собственным весом. Несколько ветвей хрустнули и отвалились, упали к сплетённым корням.

- Пистолеты так не могут, - пробормотал Мерлин, и Артур решил отойти в сторону, позволить ему выпустить пар, а про пушки объяснить как-нибудь в другой раз. Мерлин направил правую ладонь на следующее дерево, шепча любимое огненное заклинание, но замер на полуслове, когда Гавейн поймал оба его запястья и легонько встряхнул.

- Не надо, - попросил он. - Перестань разрушать французскую землю, она и так достаточно пострадала.

Мерлин уставился на него, гневно выдыхая сквозь раздувающиеся ноздри, его глаза были золотыми от магии, бессмысленными и дикими.

- Ты не оружие, - сказал Гавейн. - Ты человек. Мерлин, друг мой, ты человек.

- Ты не знаешь, - возразил Мерлин. - Ты не представляешь, что готовится. В Берлине есть волшебники, люди вроде меня, они будут сражаться… Они применят всю свою магию против… пистолетов, и машин, они пройдут с оккупационной армией, выжигая наше королевство. И я должен остановить их. Я должен остановить их.

- Я знаю, что с тобой стало, - произнёс Гавейн мягко. - С моими людьми случилось то же самое. Война меняет тебя, конечно, меняет, так и должно быть. Но если мы забудем, что мы люди, война никогда не кончится.

Мерлин горько рассмеялся, подался вперёд и уткнулся лбом в плечо Гавейна.

- Я знаю это. Чтоб мне провалиться, ты думал, я этого не знаю? - пробормотал он. - Гавейн. Пожалуйста. Поедем с нами.

- В Берлин? Ты уверен? - Гавейн бросил на Артура смущённый взгляд поверх плеча Мерлина, и Артур пожал плечами. Он почти ожидал этого.

- Это его поход. Если он говорит, что ты ему нужен, значит, ты ему нужен. Послушай, я понимаю, что у тебя тут есть обязательства, и что может быть опасно…

- Я могу взять отпуск, - сказал Гавейн весело. - Даже у настоящих солдат бывают увольнительные. И что за жизнь без опасностей?

- Спасибо, Гавейн. – произнёс Мерлин негромко, всё ещё цепляясь за него. - Просто… мы бьёмся с одним врагом, и я подумал… мы плохо знаем эти земли. Нам понадобится помощь… - Он отстранился и быстро вытер лицо рукавом. - Мне лучше, честное слово, - заявил он Артуру с кривой, вымученной улыбкой. - Я просто… Я не знаю. Пойду возьму вещи.

Мерлин отправился подобрать свои пожитки туда, где французы выгрузили их на поле. Гавейн помахал ему обнадёживающе и обернулся рассмотреть упавшее дерево.

- Кровь Христова, - прошептал он. - Это же…

- Это ещё ничего, - покачал головой Артур. – То, что ты увидишь, если отправишься с нами… Послушай, если не хочешь, скажи ему. У тебя нет причин нам доверять. Как ты понимаешь, мы просто пара психов, отправляющихся в сердце вражеской территории на непродуманное самоубийственное задание…

- Не уговаривай, я уже согласился, - ухмыльнулся Гавейн. - И я не собираюсь пропустить приключение всей жизни. Но если ты так боишься, что я буду поблизости…

- В самом деле, я был бы рад, если бы ты присоединился к нам, - неохотно признался Артур. - Я… Ты, похоже, опытный боец и хороший человек. И ты знаешь, что сказать ему, когда он… Я сам, кажется, никогда не понимаю, что сказать.

- Это потому, что ты слишком близко. Нет ничего проще, чем давать мудрые советы посторонним, друг мой, - заметил Гавейн, последнее выражение хотя и было раздражающей фигурой французской речи, прозвучало искренне.

- Мир, - Артур протянул руку для рукопожатия.

*

Гавейн решил, что лететь вглубь страны будет слишком опасно и следует ехать поездом. Они делали большой крюк, через Лилль и Париж, так было безопаснее, чем напрямую прорываться через Бельгию, и хотели повидаться в Париже с друзьями, бойцами Сопротивления, чтобы скоординировать усилия.

Они полностью сняли небольшое купе и могли говорить между собою по-английски без опаски. Солдаты останавливали и обыскивали поезд каждые несколько часов, но документы, которые Мерлин изготовил по инструкции Гавейна, кажется, удовлетворяли их полностью. Чёрный чехол для гитары, где хранились меч Артура и пистолет Гавейна, сунули под сиденье и закрыли другими сумками. Мерлин придал ему «максимальную невидимость», что бы это ни значило. Солдаты смотрели прямо на него и сдвигали его в сторону, не открывая, прежде чем перерывать прочий багаж.

На одной из остановок Гавейн пробежался по платформе и вернулся с едой. Продукты были знакомы с прошлой войны: хлеб с хрустящей корочкой, острый сыр и крепкое, пьянящее французское вино. Мерлин без энтузиазма сгрыз корочку и в одиночку выдул бутылку вина, делая большие, жадные глотки с мрачным и отсутствующим видом.

- Оно неразбавленное, - предупредил Артур.

- Конечно, неразбавленное, - с обидой сказал Гавейн. - Только из-за того, что наша страна захвачена, мы не станем разбавлять «Бордо»! Это не лучший год, я не спорю…

- Просто он не привык к крепкому вину.

На самом деле, это не было правдой. С тех пор, как начались кошмары, Мерлин мог пить пиво бочонками в плохие дни, а иногда пил неразбавленный виски, пока не начинало тошнить. Артур так и не был уверен, стоит ли положить этому конец, потому что в такие дни Мерлин выбирался в трактир, говорил с людьми, а не прятался по тёмным углам. Кроме того, Мерлин, мучимый похмельем, казался веселее, потому что головная боль как бы распугивала все прочие терзания.

- Ох, заткнись, Артур, - Мерлин вызывающе сделал очередной глоток. - Я прекрасно переношу опьянение. Если ты помнишь, сколько бы я ни выпил, я не выбегал нагишом на балкон и не орал: «Я король всего обозримого!»

- Потому что к этому моменту был уже под столом! И это было всего один раз, могу я хоть раз повеселиться? Напомнить тебе случай, когда ты превратил воду в нашем колодце в мёд?

- Это всем нравилось!

- Да, пока не пришло время кормить детей, поливать растения и устраивать стирку!

- Я в тот же день всё исправил, хотя и не с первого раза…

- Весь город вонял перегаром неделю! Просто отдай мне эту бутылку, прежде чем поезд превратится в тыкву.

- Не отдам… ах ты зараза, раскомандовался! Прекрати нудить!

- Пока ты не повзрослеешь и не вспомнишь, что мы на опасном задании…

- Боже, как вы препираетесь! - улыбнулся Гавейн. - Как давно вы женаты?

- Мы не женаты, - сказал Мерлин с горечью и сделал ещё один огромный глоток вина. Он уже был сильно пьян, плохо выговаривал слова, впадал в сентиментальность. - Уже нет. Наша жена ушла от нас к нашему другу.

- Мерлин просто неловко пошутил, - смутился Артур. - И она не была нашей женой.

- Вот ещё, я тоже любил её!

Это была правда. Мерлин всегда её любил. Иногда у Артура складывалось впечатление, что Мерлин вложил в этот брак больше, чем они с Гвеневрой вместе взятые. Мерлин помог им заметить первую искру страсти и продолжал раздувать её, пока она не превратилась в нечто большее. Он вытащил признание из обоих. Передавал письма, устраивал свидания, защищал влюблённых от всех передряг. Он убеждал Артура, что Гвен будет прекрасной королевой, он руководил всеми приготовлениями к свадьбе и начал обустраивать детскую неделю спустя после брачной ночи. Он следил, чтобы просторная, светлая комната была чиста и свободна от пыли, ожидая в готовности все эти долгие годы.

Мерлин гасил каждую ссору, вспыхивающую между супругами, и его всегда с радостью принимали в их постели, оба желали его там. Гвен симпатизировала Мерлину прежде, чем поцеловала Артура. Даже прежде, чем встретила Ланселота. Мерлин продолжал выбирать замечательные имена их будущим детям, пока Гвен не попросила прекратить. Это был его брак больше, чем их. Когда Гвен решила уйти, Мерлину она призналась первому.

- Да. Но когда ты говоришь «наша жена», это звучит, как «шлюха», - пояснил Артур.

- Вообще-то, свалить с вашим общим другом звучит ещё хуже, - заметил Гавейн.

- Нет, отнюдь. Это была любовь, - сказал Мерлин. - Мы не в обиде.

Он прикончил вино и осовело хлопал глазами, глядя на пустую бутылку в смущении.

- Я просто собираюсь…

- Обблевать себя с головы до ног?

- Нет, просто вздремнуть, - заявил Мерлин, привалился к плечу Артура, уткнувшись носом в его воротник, и тут же громко захрапел.

Гавейн поглядел на него, улыбнулся тепло, ласково, так же, как прежний Гавейн смотрел на Мерлина, стоило тому повернуться спиной.

- Вы любовники, а? - спросил он.

- Кроме всего прочего, да, - ответил Артур коротко, поддерживая обмякшее тело Мерлина, обхватив рукой вокруг талии.

- Зачем же ты женился на ком-то ещё, идиот, - вздохнул Гавейн. - Ты для него всё. Даже я это вижу.

- Я должен был. И это было с его благословения, он даже выбрал её для меня. Он предпочёл, чтобы я женился на его подруге, а не на какой-нибудь высокомерной дуре, которую подберёт мой отец.

- А, - кивнул Гавейн. - Вот оно что. Не надо объяснять, мой отец был виконт.

- Правда? Так ты…

- Нет. Я никто, - спокойно сказал Гавейн, возясь с едой. - Мои родители умерли, я в розыске, в моём родовом поместье военная база, на моей фабрике делают патроны, чтобы продолжить держать мою страну на коленях. И это максимум, что я собираюсь рассказать тебе о своём прошлом. Вот кто я сейчас.

Он отряхнул крошки с рук и отсалютовал Артуру бутылкой.

- Ночью мы остановимся в Париже. Я отведу вас в безопасный дом. Кажется, вам обоим нужна передышка прежде, чем мы отправимся дальше.

Дата добавления: 2015-10-21