Глава 1. Артур почувствовал спиной твёрдую землю и медленно открыл глаза.

Артур почувствовал спиной твёрдую землю и медленно открыл глаза.

Небо никогда не менялось. Менялось всё остальное – люди, дома, поля, леса, кажется, даже горы поднимались и опускались с течением времени. Но небо Альбиона оставалось всё тем же, пасмурное и низкое, готовое пролиться дождём, или расчистившееся, ясно-синее, бесконечно глубокое, как глаза давнего возлюбленного друга.

- Снова здравствуй, - произнёс Артур, пробуя голос, и прижал ладони к холодной земле.

Он всегда просыпался здесь, на том же месте, где когда-то пал. В первый раз было труднее всего, он сопротивлялся, чувствовал тошноту и смятение. Он не понимал, что происходит, не мог приспособиться к собственному телу, слишком привыкнув ко сну Авалона. Он не помнил свою первую смерть, разве что резкую боль от раны, кровь, толчками бьющую из дыры в кольчуге, помнил, как то терял сознание, то приходил в себя несколько долгих часов, как успокоился на руках Морганы, как их лодка скользила в тумане. Но память о первом пробуждении была ещё свежа: обжигающий воздух, слишком нежная кожа, ощущение брошенности, изгнания, отчуждения.

Однако теперь Артур был готов. Он сел и потянулся, радуясь юношески прямой спине, наслаждаясь лёгкостью тела, всему, что воспринимал, как должное, с тех пор, как впервые очнулся двадцатипятилетним.

Как обычно, на нём была старая охотничья одежда - крепкая и тёплая, удобная, простая и неприметная. В карманах длинной куртки нашлось немного золота, и если судить по прошлому опыту, эти несколько старинных монет могли сделать Артура богатым человеком.

Он часто задумывался, как это всё получается. Возможно, все монеты, которые он приносит с собой, остаются здесь, но каждый раз он возвращается с новой пригоршней золота. Если так продолжится и дальше, в один прекрасный день они перестанут быть редкостью и он уже не сможет продать их так выгодно.

А может быть, это каждый раз была та же самая горсть монет, и всякий раз, когда он умирал, деньги растворялись в воздухе или обращались в пыль в чьём-нибудь сейфе. Может быть, то же каждый раз происходило и с телом, которое он покидал.

Мерлин бы знал. Мерлин разбирался в таких вещах. Но Мерлин был где угодно, только не здесь. Так было к лучшему, во что Артур искренне верил. Мерлин устал от войн ещё века назад и заслужил немного покоя.

Артур встал и пошёл вниз по склону, приглядываясь к новым приметам. В прошлый раз у подножия холма бежала грунтовая дорога, там он впервые увидел автомобиль. Это был воплощённый кошмар, а потом ещё эти поезда и паровые лодки… Артур не был уверен, что сохранил в тот момент достаточное достоинство. Однако теперь он был готов ко всему и с интересом ожидал увидеть новое светлое будущее.

Дорога стала шире и покрылась асфальтом, Артур с удовольствием потыкал носком гладкое, прочное покрытие. Страна процветала во время его отсутствия. Когда он был здесь в прошлый раз, подобные дороги считались роскошной новинкой. Теперь они, кажется, дотянулись до самых глухих деревень.

Последняя война, худшая из всех, угрожала утопить полмира в огне и крови, и казалось, что она никогда не кончится. Но здесь было заметно, что война завершилась много лет назад и страна стала богаче и сильнее за годы мира. Любая буря проходит, как бы разрушительна она ни была. И нынешняя пройдёт тоже.

Артур брёл по обочине, держа на восток, пока не услышал рычание мотора. Звук отличался от того, что он помнил, был гораздо тише, автомобиль тоже отличался, гладкий, причудливой формы, охватывающий пассажира надёжным коконом стали. Он был быстрым и ловко обходил повороты, шурша по дороге мягкими шинами. Артуру хотелось бы поводить такой.

Он помахал автомобилисту и подождал, пока машина полностью остановится, прежде чем заговорить, припомнив уроки безопасного вождения. Водитель повозился с чем-то со внутренней стороны двери, и стекло плавно съехало вдоль рамы.

За рулём была женщина в военной форме. Солдат, значит. Чудесно. Форма отличалась от прошлого раза, но не слишком сильно: такая же удобная и практичная, в приглушённых землистых тонах.

- Здравствуйте, - вежливо произнёс Артур. Он помнил модный сленг с предыдущего раза. Но сленг меняется слишком быстро, и поэтому лучше придерживаться самых простых слов. - Я хочу участвовать в военных действиях. Не могли бы вы подвезти меня куда-нибудь, где я мог бы начать?

Женщина глянула на Артура серьёзно и настороженно, прищурив глаза.

- Если это такой способ флирта, вы сильно пожалеете.

- Мы ведь воюем? - спросил он, отбросив всякие церемонии с лёгкостью, рождённой длительной практикой. - Я хочу биться за свою землю.

- Я направляюсь в Лондон, - сказала она.

- Звучит отлично, - кивнул Артур. Должно быть, Лондон всё ещё столица, ему всегда было приятно, когда что-то оставалось неизменным.

- Все, кто может, бегут в сельскую местность, - улыбнулась женщина. - Вы уверены, что вам надо в Лондон?

- В любое место, где бои, - пожал плечами Артур.

Она открыла дверцу и жестом пригласила его внутрь. Он уселся на мягкое сиденье, слегка задыхаясь от запаха бензина и масла.

- Ну так поехали, герой, - сказала водительница, и мир вокруг понёсся назад.

*

Это всё случилось, как и большинство радостей и огорчений в жизни Артура, из-за Мерлина.

Артур не мог точно сказать, когда это началось, он не присматривался особенно. Впервые он обратил внимание накануне битвы, последней битвы первой военной кампании, в которой участвовал как король.

- Завтра родится Альбион, - заявил Мерлин, когда они лежали в палатке Артура.

- Если мы победим, - добавил Артур. Его пальцы осторожно касались руки Мерлина. Он думал о силе, бурлящей и бушующей под этой бледной кожей, и осторожно поглаживал её, представляя магию как цвета, потоки и золотой свет.

- Мы победим, - твёрдо сказал Мерлин. - Мы объединим землю. И она будет процветать, подчиняясь твоим законам. И будет мир. И Альбион будет любить тебя.

- Люди ценят справедливые законы, - согласился Артур. – А это королевство запущено вконец. Простым людям здесь будет житься легче.

- Не только. Твоя судьба - объединить земли. Альбион хочет родиться. Вы двое связаны, - Мерлин приподнялся на локте. Глаза у него были огромные, серьёзные, синева радужки потемнела. - Как будто у земли есть душа, - пояснил он. - Я чувствую это, моя магия чувствует это. И я чувствую, что она любит тебя. Это прямо здесь.

Он прижал ладонь короля к обнажённой груди, но тот отвёл её в сторону и проложил кольцо яростных любовных укусов прямо над глупым сердцем Мерлина, чувствуя себя счастливым и непобедимым.

На следующий день, когда солнце опустилось за растерзанное поле боя, Артур стоял на вершине холма, с дымящимся мечом в руке, опьянённый победой, чувствуя тот же прилив блаженства и слияния. Теперь Альбион перешёл к нему, чтобы быть взлелеянным и приведённым к славе, и в этот миг Артур любил каждую пядь своего королевства, от моря до моря, каждый город, дерево и камень, и чувствовал себя способным защитить каждого из своих подданных. И он чувствовал себя любимым, здесь и сейчас, глядя в сияющие глаза Мерлина, и думал, что это не имеет никакого отношения к магии или душе земли.

Мир дался непросто, он рождался в крови. Дело растянулось на годы и походило на совместное воспитание трудного ребёнка. Иногда Артура охватывало отчаяние, и Мерлин поднимал его на ноги, утешал его. Иногда Мерлин доводил себя до изнеможения, запутываясь в собственных планах и проектах, или мучился от трудного выбора, и тогда наставала очередь Артура быть мудрым.

И были битвы, в разгар одной Артура сшибли с коня, он упал в самую гущу боя и был ранен в живот. Когда он пришёл в себя под высокими деревьями, вдали от битвы, его кровь была повсюду, залила до локтей руки Мерлина, сорвавшего с него рубашку.

- Насколько всё плохо? - спросил Артур непослушными губами. Лицо у Мерлина было бледным, как у привидения, а глаза потемнели.

- Всё хорошо, - ответил Мерлин. Он набрал горсть лесной земли и прижал к ране.

- Ты что… совсем… с ума… - просипел Артур, но боль вдруг прошла. Рука Мерлина покоилась на нём, уверенная и тёплая.

- Ты нужен Альбиону живым, - спокойно сказал Мерлин. - Сама земля для тебя целебна. Поспи, Артур, Ланселот прекрасно справится с битвой.

Через два дня король вернулся в строй. Рана зажила за неделю, не оставив даже шрама.

Они положили конец последним внутренним распрям и отразили вторжение из-за моря. И тогда, именно тогда, когда пришла пора насладиться миром и дать измученному войнами королевству отдохнуть, случился голод.

Это была вина Артура, так же, как в тот раз, когда он застрелил единорога. Он зашёл слишком далеко и протащил своё королевство через слишком большое количество битв, так что все амбары были опустошены, казна вычерпана. Они отчаянно нуждались в урожае, но погода обратилась против них, словно наказывая за гордыню и амбиции.

Они пытались разработать план, просить друзей из-за моря о помощи, но, что бы ни сделали, не в состоянии были бы спасти всех. Предстоящий голод грозил унести больше жизней, чем все их войны вместе взятые.

Артур провёл день на краю поля, бездумно перебирая мёртвые колосья и наблюдая, как Мерлин пробует все известные заклинания.

- С помощью своей силы я мог бы сберечь урожай на нескольких полях, - вздохнул Мерлин устало, пройдя между рядов, и опустился рядом. - Придётся заботиться о них каждый день, если погода не переменится. Но этого будет…

Недостаточно. Даже для Камелота, не говоря об остальном королевстве.

- Должно же быть что-нибудь, - сказал Артур. - Что-нибудь. Я бы мог пройти испытание снова, или…

- Есть кое-что, - кивнул Мерлин. - Не знаю, сработает ли. Но попытаться стоит.

Они выехали в тот же день, в земли, которые много лет назад принадлежали Цендреду.

- Я не совсем понимаю этот вид магии, - сознался Мерлин. - Да и никто другой, я думаю, тоже. Была одна волшебница возрастом в пару веков, и даже она не могла как следует справиться с жизнью и смертью, а мне только…

Он замолчал, считая в уме.

- Тридцать восемь.

- Ого. Это значит, тебе сорок.

- Да.

- Ты ничуть не изменился, - сказал Мерлин. - Странно.

Это было не так. Артур выглядел на свой возраст и знал об этом. Его лицо загрубело, морщины вокруг глаз углубились, волосы тронула седина, хотя седые пряди ещё не сильно выделялись. Он всё ещё чувствовал себя в силе, но появились слабые, мягкие места на теле, кожа слегка обвисла там и здесь, как бы усиленно он ни тренировался. Все они старели. Волосы Гавейна начали редеть, и он обрезал их коротко, Леон стал лысеть, платья Гвен надставили, чтобы вместить её увеличившиеся округлости. И только Мерлин не изменился, он был всё тот же румяный застенчивый мальчик на пороге двадцатилетия, словно за государственными делами забыл о возрасте.

Но Артур понимал, что имел в виду Мерлин. Думая о своих друзьях, он сам представлял их такими, какими они были в молодости. За царственной осанкой Гвен он видел всё ту же милую девушку, которую впервые поцеловал в её тесном домишке на окраине Нижнего Города. Всякий раз, глядя на Гавейна, он вспоминал лихого выпивоху в рубашке нараспашку, а лицо Ланселота всегда оставалось таким же серьёзным и полным надежды, как и в день, когда того приняли в рыцари.

Может быть, Артур видел отметины времени на других, потому что чувствовал их и на себе. У Мерлина, счастливо избежавшего касания лет, не было причин замечать их.

Они остановились у рощи, и Мерлин отправился поговорить со своими знакомцами. Артур ждал, жуя корку, и старался не слишком предаваться надеждам.

Мерлин вернулся, и притащил с собой пару друидов, и остаток дня они провели, перешёптываясь и выкладывая на лесной земле из веточек и птичьих перьев таинственные узоры.

- Не пора ли вам приступить? - спросил Артур.

- Это ночная магия, - отмахнулся Мерлин.

Когда взошла луна, пришёл ещё один друид, ведя отощавшую корову. Глаза животного были мутны, а кости выпирали под шкурой, словно готовы были прорвать её.

- Это действительно так необходимо? - спросил Мерлин у остальных.

- Заклятие очень древнее, - ответил один из мужчин. - Некоторые его части могут оказаться суеверием, а могут и чем-то важным. Ты хочешь рискнуть удачным исходом из-за простой брезгливости?

Мерлин вздохнул и опустил голову. Друид перерезал корове горло одним резким движением ножа и начал сдирать с неё шкуру.

- Ну хорошо, начнём, - сказал Мерлин. - Раздевайся.

- Я? - удивился Артур. - Я думал…

Он думал, что Мерлин прихватил его сюда за компанию, будучи слишком девчонкой, чтобы творить столь сильные заклятья в одиночку. Артур не думал, что может помочь хоть каким-то образом.

- Я же говорил тебе, - напомнил Мерлин. - Ты связан с этой землёй, она любит тебя. Мы собираемся исцелить её твоей жизненной силой

- Я умру? - спросил Артур. Это была не слишком высокая цена за тысячи спасённых жизней, он уже был готов когда-то сделать то же самое, ещё будучи принцем, когда под угрозой был Камелот. Но у королевства не было наследника. Стоило перед этим привести дела в порядок.

- Нет, конечно, не будь идиотом, я бы никогда такого не допустил, - рассердился Мерлин. - Просто раздевайся.

Артур разделся и встал на колени, куда ему приказали. Друиды нашептали заклинания на чистый нож и сделали маленький надрез на руке Артура, ближе к локтю. Они не убирали нож, и кровь текла на землю, пока Артура не замутило.

- Довольно, - приказал Мерлин, глядя на кровь, капавшую с пальцев короля. - Довольно, перестаньте.

- Позволь всё исполнить правильно, - попросил Артур, еле выговаривая слова, как пьяный. - Они лучше тебя знают, что делать.

Его рука была холодной и онемевшей, когда на порез наконец положили кусок мха и перевязали рану. Коровья шкура теперь была расстелена на земле, шерстью книзу, а изнанка спешно выскоблена, но всё ещё влажная от крови.

- Ты должен завернуться в неё, - произнёс Мерлин извиняющимся тоном, - и тогда я выполню последнюю часть.

Артур сделал несколько неверных шагов и улёгся на скользкую поверхность. Вонь была нестерпимой, он попытался задержать дыхание, но тут края шкуры сомкнулись, спеленав его от макушки до пят, и он не мог не вдохнуть.

Артур смутно слышал, как рядом голос Мерлина выпевает странные слова. Потом он лишился сознания от смрада и потери крови.

Он пришёл в себя сидя в холодном ручье. Совершенно нагая и очень юная друидская девушка оттирала его пучком сухой травы.

- Всё сделано, - сказала она. - Получилось даже лучше, чем мы предполагали. Дар Эмриса природный, он не подходит для такого вида магии. Но у него одного хватает силы. А теперь ему надо отдохнуть. Надо оставить его в покое.

Артур кивнул и постарался не смотреть на маленькую дерзкую грудь, пока девушка отмывала его всего. Она помогла Артуру выбраться из потока и проводила к остальным друидам, сгрудившимся у огня. Мерлин спал рядом, свернувшись калачиком под плащом Артура. Королю помогли одеться и вручили чашку горячего горького отвара.

- Мы сложили кое-какие травы в твой мешок, - сказал один из друидов. - Они помогут тебе восстановиться. Твой врач должен знать, что с ними делать. Земля приняла твой дар. Она признала тебя истинным королём.

- Это хорошо, - пробормотал Артур.

- Ты смертен, - продолжил другой друид. - Земля будет страдать, когда ты уйдёшь. Эмрис принял поспешное решение. Он ещё ребёнок.

- Ему тридцать восемь, - возразил Артур, глядя на лицо спящего Мерлина, смягчившееся и такое юное.

- Он думает, что сможет сохранять твою жизнь вечно, - покачал головой друид. - Он отказывается подчиняться ходу вещей. Но в этом и природа его дара.

К тому моменту, как Артур допил остатки отвара, все разошлись, растаяли во тьме. Когда удалось перекинуть Мерлина через спину лошади и вскарабкаться самому, он медленно поехал в Камелот, проваливаясь в сон на каждом шагу.

Артур неделю был прикован к постели, метался в жару, слишком больной, чтобы шевелиться. Он только прогуливался небольшими кругами по комнате, опираясь на плечо Гвен или поддерживаемый руками Ланселота, стараясь сохранить тело гибким, а потом отсыпался после великих усилий, истекая потом на простынях. Заклинание забирало все его силы. Но Артур поправлялся, и Альбион тоже. Солнце светило каждый день, и щедрый тёплый дождь проливался на изголодавшуюся землю, и всходы поднимались. Они получили урожай.

Мерлин спал, не шевелясь, плотно свернувшись в уголке артуровой кровати. Гавейн проводил рядом часы, гладя его волосы, заглядывая в лицо.

- Мы должны разбудить его, - говорил рыцарь взволнованно.- Мы должны попробовать покормить его, в конце концов, попытаться влить немного воды ему в рот. Наверняка он хочет пить.

- Они просили дать ему отдохнуть, - возражал Артур, пивший травяной отвар чашку за чашкой. - Мы должны оставить его в покое.

Мерлин проснулся на пятый день, потянулся, заняв всю кровать, зевнул и вырвал руку у Артура, пытавшегося проверить пульс.

- Больше – никогда, - сказал он.

- Нам и не понадобится, - согласился Артур. - У нас получилось. Мы запасёмся едой, мы будем продавать её. У нас никогда больше не случится голодного года. И знаешь что? Ты мог бы предупредить меня. Коровья шкура, надо же!

- Я думал, лучше, если это будет приятная неожиданность. Знаешь, ты вроде как женат на Альбионе теперь.

- Я женат на Гвен, - напомнил Артур, отводя потные пряди волос со лба Мерлина. - Я тут подумал, если есть такая магия, значит, должна быть и…

- Нет.

- Моргауза говорила, помнишь, про свои видения, будто я был зачат с помощью магии.

- Это ложь. Я уже говорил тебе.

- Я знаю, но может быть… Мерлин, мне сорок. Гвен сорок четыре. Нам нужен наследник. Наше время уходит.

- Нет.

Артур никогда не уступал, и они надеялись на ребёнка ещё десять лет, пока время не вышло. И когда это произошло, Гвен сказала, что уходит.

- Но ведь я люблю тебя, - выдохнул Артур беспомощно. Гвен улыбнулась и положила мягкую руку ему на щёку.

- Я знаю, - кивнула она. - Ты всегда любил меня, как умел. И я тоже люблю тебя. И Ланселот любит, ты знаешь. Мы это делаем не для того, чтобы ранить тебя.

- Но я думал, мы были счастливы, - настаивал Артур. Да, они существовали в мире и согласии долгие годы. Гвен только три ночи проводила в постели Артура каждый месяц, ночи, точно подобранные ею и Мерлином в соответствии с лунной фазой, они старались, и всё было хорошо. Иногда Артур приглашал Ланселота присоединиться к ним. И так было хорошо, даже лучше. Артур считал, если ребёнок родится темноглазым и темноволосым, все будут считать, что он пошёл в мать. Иногда Мерлин присутствовал, творя заклинания, которые, похоже, не помогали, и тогда его тоже затягивали в постель. Это было так здорово.

- Ты больше во мне не нуждаешься, - ответила Гвен. - Я сделала всё, что могла. Мы заслужили верность народа, ты правишь в мире и согласии. Возьми молодую невесту. Может быть, дело было во мне, может быть, ты ещё сможешь иметь наследника.

- Я не хочу, чтобы ты уходила. Почему ты не можешь остаться? Вам с Ланселотом не надо прятаться, если именно это тебя заботит. Я просто просил тебя соблюдать приличия, чтобы в законности твоего ребёнка никто не сомневался. Но теперь это не важно. Народ любит тебя, они примут и это.

- Артур, я никогда не придавала этому значения, - сказала Гвен. - Я не создана для такой жизни. Я делала, что могла. Но теперь, когда мы знаем, что я никогда не понесу от тебя ребёнка, позволь провести остаток дней так, как мне хочется. Я хочу быть с человеком, который посвятит мне всего себя, и я хочу отдать ему всё. Не только взгляды украдкой, и тайные ночи, и уголок в твоей постели.

- Но почему… Ты про Мерлина? Я думал, ты…

- Это не про Мерлина, - улыбнулась она. - Мерлин бы вырвал сердце из груди собственными руками, если бы думал, что это сделает нас счастливыми. Это про тебя. Ты никогда не любил меня так, как Ланселот, и в этом нет твоей вины. Ты принадлежишь своему королевству, а остальное преходяще. Я всегда чувствовала себя любовницей, стоящей на пути истинной любви.

- Нет, Гвен. Это просто… послушай, наверно Мерлин что-то напутал в заклинаниях. Он их отменит.

Она рассмеялась.

- Это всегда было так. И мы всегда об этом знали. Всегда. Мы помогали тебе нести твоё бремя, а сейчас просто хотим отдохнуть.

- Я готов был отдать всё это за тебя, - сознался Артур, вспоминая ореол юношеской романтики, когда всё казалось великим и важным.

- Я рада, что ты этого не сделал, - сказала она. - Ты стал великим королём, ты изменил эти земли к лучшему. Ты изменил к лучшему жизни людей. Я горжусь, что была частью этого. Если бы ты выбрал меня, всё, что у нас сейчас было бы, - запущенная нищая ферма и несчастный брак. У тебя есть королевство, у него есть ты, и никто из нас не хотел бы, чтобы сложилось иначе.

Артуру долго было больно, но надо было присматривать за королевством, и боль растаяла в ежедневных заботах.

- Мы должны выбрать преемника, - заявил Артур Мерлину однажды утром. Они нежились в кровати, Мерлин, ещё сонный, ткнулся носом в его мягкие тёплые губы.

- Зачем? – маг потянулся и проложил влажную дорожку поцелуев по седым волосам на груди Артура. - Ты не такой уж старый.

Артур поглядел на собственную руку, испещрённую старческими пятнами, покоящуюся на невозможно гладкой, сияющей коже спины Мерлина, и не стал спорить.

- Я сей час выбираю между тобой и Гавейном, - сказал он.

- Ну, я не стану, - фыркнул Мерлин. - А Гавейн старше тебя на шесть месяцев.

- Да, нам нужен кто-то помоложе. Но за неимением королевы… Нам нужен преемник. На случай, если что-то пойдёт не так.

- Я не позволю ничему случиться с тобой. Кроме того, Альбион не отпустит тебя.

В конце концов, Мерлина не оказалось рядом, чтобы спасти Артура, и тот был побеждён, и умер. Но Альбион не отпустил его. Снова и снова, когда над королевством нависала угроза войны или вторжения, Артур приходил в себя на месте последней битвы, на том же месте, где пал, и в том же возрасте, в котором подчинил себе эту землю.

Он не знал, почему так происходит. Может, это была судьба. Может, такова была его воля. Потому что он любил эту землю крепче, чем жену, так, как только Мерлин мог понять. Может быть, это была воля земли, плачущей и зовущей Артура, словно ребёнок, напуганный кошмаром.

Или во всём был виноват Мерлин. Должно быть, он напутал с заклинанием, может быть, даже нарочно, когда сплавил кровь Артура с почвой Альбиона, когда завернул его в проклятую коровью шкуру, использовал его жизненные силы, чтобы спасти урожай, или ещё когда-нибудь сплёл свою магию, даже не поставив Артура в известность.

Артуру нравилось валить всё на Мерлина. Это давало ему повод ругать Мерлина, и это всегда удовлетворяло, даже если беседа происходила у него в уме.

- Ты это сотворил со мной, я точно знаю, - говорил он Мерлину снова и снова, век за веком. - Я застрял здесь из-за тебя. Надеюсь, ты счастлив.

Мерлин в его голове смеялся, прищуривал глаза, не выказывая никакого раскаяния, как будто знал, что Артур только притворяется. Конечно, он знал. Он знал, как Артуру нравилось возвращаться и видеть своё королевство процветающим, и даже как ему нравилось снова окунуться в бой. Артур, возможно, не был хорошим мужем, и не был королём настолько хорошим, как хотел бы. Но он был прирождённым воином. Существовало то, в чём он был хорош.

- Надеюсь, ты счастлив, Мерлин, - бормотал иногда себе под нос Артур на привале. - Где бы ты ни был, надеюсь, ты счастлив.

*

Небо было в огне.

Артуру показали убежище, но он не мог уйти с улицы. Зрелище было ужасно, однако он не в силах был отвести взгляд.

Высокие столбы дыма поднимались от горящих зданий, а высоко в небе тоже был дым, полосами тянулся за самолётами, рвущими в клочки небо, клубился за подбитыми машинами. Белые линии выстрелов вырывались из самолётов, а навстречу им поднимались другие, от батарей противовоздушной обороны. Огни прожекторов метались, пересекались, ловили облака, вначале это казалось совершеннейшим хаосом, но Артур уже видел логику, различал узор атаки.

Звук был ужасен, хуже, чем вид, но лучше было смотреть и разбираться, что с изменением в грохоте меняется в ходе битвы. Леденящий низкий вопль был звуком падения бомбы, а за ним следовал взрыв, иногда сотрясавший землю так сильно, что Артур терял опору под ногами и прислонялся к ближайшей стене, наполовину оглохший. На миг после этого всё, казалось, затихало, и думалось, что худшее уже случилось, сейчас будет передышка, затишье. Но бой продолжался, час за часом, всю ночь.

Артур вспомнил время, когда Камелот был атакован драконом, вспомнил огонь, льющийся с неба, и биение огромных крыльев. Они в тот раз были так перепуганы, думали, это худшая беда, думали, что обречены. А это был один-единственный дракон.

Происходящее было неприемлемо, немыслимо, настолько плохо, что ум хотел бежать от этого полного кошмара. Но на сей раз Артуру не придётся просто беспомощно стоять в ожидании новой волны пламени, обрушивающегося на него и его народ. Он может ударить в ответ.

Ему только надо научиться летать.

*

Подделать документы в смутное военное время никогда не составляло труда. Обычно Артур пользовался собственным именем. Он не предполагал никаких сложностей и опешил, когда пожилой человек чуть не подпрыгнул, услышав это имя, уставившись на Артура, словно встретил привидение.

- Артур Пендрагон, - пробормотал он. – Одно лицо. Просто вылитый.

- Простите? - спросил Артур, но тут же понял свою ошибку. Прошло только двадцать два года с тех пор, как он сражался на предыдущей войне. Обычно между военными кампаниями в Альбионе проходили многие десятилетия, после отражения Бонапарта прошло сто лет. Крым, Индия, Афганистан, Китай, Африка и обе Америки - всё прошло без участия Артура. Альбион был рад разрастись вдаль и вширь, но только беда, грозившая дому, и угроза вторжения требовала его присутствия.

Однако история, кажется, ускорилась, и те, кто бился бок о бок с ним на предыдущей великой войне, были ещё живы и помнили его.

- Ты малец капитана Пендрагона, а? - спросил мужчина. - Капитан Пендрагон был твоим отцом, да?

- Да, - сказал Артур и покраснел. За всё это время он так и не научился врать убедительно.

- Одно лицо! - повторил мужчина. - Я решил, что мой храбрый капитан восстал из могилы! Я служил с твоим стариком на линии Гинденбурга, парень, и позволь сказать тебе, там не было никого отважней. Он заботился о нас, и он бился, как лев, а как он умер… Он спас кучу народа в тот день.

Артур слушал и напряжённо кивал, ему было слегка не по себе. Он не узнал этого человека. Много народу было в его последнем отряде, и все были на одно лицо: испуганные мальчики, потрёпанные долгим пребыванием в окопах. Было странно, что один из них припомнил его двадцать два года спустя.

- Я хочу вступить в Королевские военно-воздушные силы, - заявил Артур, как только старик прервал превознесение его гибели, чтобы набрать воздуха. - Я слышал, требуются ещё пилоты.

Он уже знал, что ВВС принимают всех, кто хочет и годен. Но старик живо заполнил несколько строк и предложил прогуляться к действующему лётному полю, чтобы поближе поглядеть на «Спитфайры» и побеседовать с пилотами.

- Ступай, и действуй так, чтобы отец гордился тобой, - напутствовал он. - Артур Пендрагон такое имя, которому чертовски трудно соответствовать.

Артур кивнул, сглотнул комок в горле и отправился знакомиться с будущими братьями по оружию.

Дежурные пилоты ожидали, не начнётся ли налёт: в этом случае они будут подняты по тревоге и отправлены отражать бомбардировщики. Казалось, они рады отвлечься, болтая с новичком, и Артур постарался узнать как можно больше. Ему надо было многое наверстать. Он глядел в чёрные глаза пилота, с которым разговаривал, и думал, что видеть знакомые лица - самое тяжёлое в его ситуации.

Так случалось снова и снова, и он пытался привыкнуть. Он убеждал себя, что это память с ним шутит, выдавая небольшое сходство за полное. Хуже было, если у похожих людей были те же имена, что, по иронии судьбы, часто случалось.

Пилота звали Хавьер, он был испанским солдатом-республиканцем, изгнанным из родной страны Франко и его националистами. Он попал в Англию через лагерь беженцев во Франции и вступил в ВВС, чтобы сражаться дальше.

Его позывной был Ланселот, да все вокруг его так и звали.

Его ведомым был высокий, спокойный парень по имени Перси, а механиком девушка, темнокожая красавица, у неё из-под шлема выбивались волосы, а на лице были пятна смазки.

- Я Гвеневра, - представилась она. - Моя мать была из Уэльса, я знаю, что никто не выговорит это, так что зови меня просто Гвен.

Артур кивнул, не в состоянии глянуть ей в лицо, уставившись на грязные, мозолистые руки женщины, которая никогда не была его женой. Каждый взгляд, который кидал на неё Ланселот, был болезненно знакомым, те же тепло и тоска, с которыми, как видел Артур, тот боролся много лет.

Гвен рассказала Артуру о «Спитфайрах», как они устроены, на что обратить внимание. Он едва прислушивался, когда одно слово вывело его из оцепенения.

- Мерлин? - переспросил он.

Девушка улыбнулась и провела Артура к самолёту, который открыли для ремонта, и показала мотор, расположенный в металлических недрах машины.

- Двигатель «Мерлин», - сказала она. - Сердце полёта. Это шедевр, лучший в Британии, что даёт нам некоторое преимущество над «Мессерами». Мой отец работает на «Роллс-Ройсе», делает такие. Вот что держит твой «Спитфайр» в воздухе.

- Его… назвали в честь птицы, да?

- Как все моторы «Роллс-Ройса». Но этот - немножко волшебный, так что нам нравится думать, что его назвали в честь мага. Ну, знаешь, того самого, великого, который служил королю Артуру…

- Да, я знаю, - кивнул Артур. - Я знаю о нём.

- Просто хольте и лелейте своего Мерлина, и чувствуйте себя безопасно, как дома, - посоветовала она и вернулась к теме механики.

Артур извинился и на минутку отошёл, чтобы выровнять дыхание. Руки у него дрожали, он не хотел, чтобы кто-то это увидел и подумал, что он не в состоянии быть пилотом.

- Мерлин, - произнёс он, улыбаясь. Слёзы брызнули из глаз, кажется, слёзы радости, он позволил себе поплакать некоторое время, утирая лицо рукавом, когда кто-нибудь проходил слишком близко. - Мерлин, тебе бы понравилось.

По возвращении Ланселот пустил Артура в кабину, которая оказалась куда уютнее внутренностей танка, и разъяснил про все рычажки. Затем погонял по ним Артура и порадовался, что тот быстро учится.

- Тебя подпустят к «Спитфайру» только через пару месяцев, - сказал он. - Заставят сперва летать на «Тайгер Мот», зубрить теорию, но ты выучишься в момент. Надеюсь, ты попадёшь сюда. Нам нужны такие, как ты.

- Женился бы ты на ней, - Артур улыбнулся, когда тёмные глаза Ланселота заметались по полю в поисках Гвен.

- Она заслуживает намного лучшего, - отозвался Ланселот с немного грустной улыбкой. - У меня сейчас всё, что есть, это койка в казарме. Я каждый раз улетаю и не знаю, вернусь ли назад. Как я могу просить её…

- Вот дурень, - покачал головой Артур. - Её сердце переполнено любовью, она не может жить одним долгом и битвой, как мы с тобой. Если ты откажешься быть с нею, рано или поздно она бросит тебя ради кого-то другого. И ни они не будут счастливы, ни ты. Трое людей будут несчастны. Женись на ней.

У Артура не было права таким образом разговаривать с офицером, он был всего лишь новобранец. Но, кажется, неким невообразимым образом, часть Ланселота помнила его также, как бывшего короля, потому что тот только коротко кивнул, словно принимая приказ.

Ещё оставался медосмотр, но Артур не волновался на этот счёт. Он был боеспособен. Он был должен назавтра пройти медкомиссию, получить форму и отправиться к месту обучения. Артура предупредили, что увольнительных не будет первые несколько недель, так что он отправился на долгую прогулку, наслаждаясь свободой и бездельем, пока мог. Он бродил по улицам незнакомых предместий, стараясь не обращать внимания на руины и крест-накрест заклеенные бумажными полосками окна. Ночью случился ещё один авианалёт, но теперь, если игнорировать некоторые детали, всё казалось довольно мирным.

Однако сам Артур не ощущал покоя, и это было более чем нервозность военной обстановки. Это было чувство преследования. За Артуром следили.

Едва это заметив, он изменил манеру прогулки, пошёл медленнее, останавливаясь, оглядываясь, пытаясь уловить преследователей в отражении витрин, которые не были выбиты или залеплены бело-красными плакатами. Он заметил «хвост» довольно быстро. Человек нахлобучил шляпу и поднял воротник плаща, но Артур точно знал, что не видел его никогда, ни в этой жизни, ни в прошлых. Он попытался ускользнуть, но передумал и неторопливо отправился к железнодорожным складам.

Артур проскользнул в укромную щель между зданиями и подождал, пока преследователь пройдёт мимо и упрётся в тупик. Потом выскочил из укрытия, прижал его к стене и схватил за горло.

Мужчина был хилый и, кажется, не готов был к рукопашной. Артур слегка стукнул его кулаком в живот, чтобы припугнуть, а потом сдавил горло сильнее и дождался, пока человек перестал биться и вырываться, и просто повис, слишком быстро и тяжело дыша.

- Я дам тебе вдохнуть, - предложил Артур, - а ты скажешь, зачем за мной таскался. Договорились?

«Хвост» кивнул, дыша с присвистом, и Артур слегка разжал пальцы.

- Говори, - приказал он.

Человек облизал губы, пытаясь выровнять дыхание. Глаза у него забегали, словно не желая смотреть на что-то за спиной Артура.

Тот обернулся взглянуть, и мокрая, вонючая тряпка прижалась к его лицу. За спиной неожиданно обнаружились люди, четверо или пятеро, совсем близко, а он их и не заметил. Как ребёнок, заигрался в погоню и не видел ничего вокруг.

Неуклюжий преследователь оказался только приманкой. Прочие были совсем другими. Они незаметно подкрались, а теперь повалили Артура наземь, следя, чтобы не нанести ему вреда.

Он не сумел увернуться от мокрой тряпки, прижатой к лицу, постарался не дышать, но не смог задержать дыхание надолго. Ему выкрутили руки, он глотнул немного воздуха, оглушённый болью, и всё было кончено.

*

Артур проснулся от выплеснутой в лицо ледяной воды, отпрянул и попытался открыть глаза.

Он был привязан к стулу. Ноги - к ножкам, а руки - к подлокотникам. Верёвки были крепкими и впивались так сильно, что Артур едва мог сжать руки в кулаки.

Перед ним стояли трое, и ещё кто-то за спиной, Артур их не видел, угадывал по теням на грязном полу и дыханию в спину. Ещё двое, итого пятеро. На похитителях была тёмная, ничем не выделяющаяся одежда, лица разглядеть было невозможно.

Они находились в заброшенном доме, освещённом парой керосиновых ламп на полу. Окна были разбиты, мебель поломана и перевёрнута. Возле стула стоял уцелевший столик, покрытый тканью. Один из похитителей сдёрнул ткань, демонстрируя Артуру набор хирургических инструментов, разложенных по порядку.

- Артур Пендрагон, - сказал другой. – На сегодня новобранец ВВС. Последний адрес в районе сильных бомбёжек, семья не выжила.

Артур осторожно проверил верёвки. Они держали крепко, но стул был старый и слегка поскрипывал. Однако свобода - небольшое преимущество перед пятью мужчинами, наверняка вооружёнными.

Он понятия не имел, зачем его схватили. Обучение ещё не началось, он даже ничего не знал. Кажется, неприятности были куда хуже, чем он мог предполагать.

- Ты расскажешь нам свой секрет, - продолжил мужчина.- Что в тебе такого особенного, Артур Пендрагон?

Артур стиснул зубы и задумался, почему его секрет был так важен врагам. Он больше не был королём, даже не был членом правящей династии, он был теперь никто, даже если им удалось установить его настоящую личность. Он не обладал никаким даром, только проклятьем, возвращавшим снова к жизни на этой земле, но всё равно не знал, как оно действует, так что не мог никого научить повторению чего-то подобного. Обычно Артур хранил секрет, чтобы люди не сочли его сумасшедшим. Если он расскажет похитителям правду, они ничего не выиграют.

Опять же, если они с ним возятся, значит, имеют на то причину. Больше всего похоже, что кто-то догадался: он тот же самый Артур Пендрагон, который воевал в прошлую войну, - и они надеются выведать секрет бессмертия. Все эти слухи о Чаше Жизни ещё бродят, видимо, и они думают, Артур приведёт к ней.

Он не имел большого опыта допросов людьми, знающими своё дело, но проходил кое-какое обучение и был наслышан. Единственным способом было держать язык за зубами или, если не получалось, повторять своё имя и звание снова и снова. Не было возможности перехитрить людей, которые тебя пытают, или вытянуть из них информацию, не раскрывая собственных секретов. Невозможно думать ясно, испытывая боль, по крайней мере, долго.

Один человек подошёл к Артуру и ударил по лицу кожаной перчаткой, потом снова и снова, сильнее и сильнее. Когда тот попытался увернуться, другой подошёл сзади и удержал его за волосы, подставляя лицо жалящим ударам.

Было очень больно, но много хуже было унижение, от подобного избиения Артур чувствовал себя куда более беспомощным, чем от того, что был связан, В этом есть смысл, подумал он. Запугать человека, лишить его достоинства, и боевой дух будет сломлен.

Они прервались и дали пленнику отдышаться.

- Какое отношение вы имеете к Золотой Заре? - спросил один.

Артур попытался сделать лицо бесстрастным, но его смущение было заметно.

- Не думаю, что он знает, - заметил кто-то по-немецки. Артур выучил этот язык на прошлой войне, так же, как испанский и французский до этого.

- Что-то он всё же знает, - возразил другой и ударил Артура в зубы, недостаточно сильно, чтобы лишить сознания или выбить зуб, но достаточно, чтобы почувствовать вкус собственной крови. Когда Артур попытался сглотнуть кровь и не вскрикнуть от боли, то получил удар в живот и закашлялся, сплёвывая кровь на подбородок.

- Артур, - мягко сказал один из мучителей, погладив инструменты на столике. Артур постарался не смотреть туда и не думать об их назначении. - Поймите, если вы будете молчать несколько часов или даже дней, то причините нам лишь небольшое неудобство. Вы сделаете хуже только себе.

Он прижал руку Артура к ручке кресла и загнал ему под ноготь иглу. Боль оказалась неожиданно резкой, и Артур не смог сдержать вскрик. Он забился в путах, натянул их, однако его снова ударили в лицо, уже сильнее, но пока только запугивая.

Один из мужчин схватил Артура за подбородок, впился пальцами в кожу, покрытую синяками, и задрал лицо вверх.

- Почему колдун ищет тебя? - спросил он.

- Что? - соскользнуло с распухших губ Артура, которому показалось, что он ослышался. Он не собирался говорить, намеревался не проронить ни слова, но вопрос застал его врасплох.

- Колдун, - повторил мужчина, тщательно подбирая чужие слова. - Парень с золотыми глазами. Почему он ищет тебя?

Артур почти не почувствовал двух следующих ударов и боли от новой иглы. Он едва слышал вопросы, оглушённый стуком собственного сердца. Всё исчезло, сметённое новым знанием. Колдун искал его. Мерлин был жив.

Артур всегда верил в это в глубине души. Мерлин не старел все те десятилетия, что Артур знал его, была вероятность, что он не состарился и за четыре столетия. Артуру нравилось думать, что Мерлин жив и здоров, живёт спокойной, размеренной жизнью где-нибудь на ферме возле озера. Артур никогда не искал его, потому что, к собственному ужасу, мог найти могильный камень. Или, что хуже, он мог найти Мерлина, которому не стало легче, который столетиями мучился от того же недуга, разлучившего его с Артуром. Душа Мерлина могла быть разрушена болью, терзавшей её в нестареющем теле без передышки, и Артур был бы не в состоянии помочь другу. Лучше было не искать его, просто надеяться и хранить страну от врагов, чтобы Мерлин не увидел новых войн и мог жить в мире.

И он оказался прав. Мерлин был жив, а также, судя по всему, здоров и вменяем, раз уж искал Артура. И, стало быть, Мерлин мог попасть в ловушку.

Мужчины заметили, что Артур ушёл в себя, и плеснули ему в лицо ещё воды. Грудь у Артура промокла, он замёрз, боль навалилась на него, и он дрожал в верёвках, наконец почувствовав себя действительно разбитым. Мерлин ждал его больше тысячи лет. Всё не может кончиться вот так.

- О нет, он не найдёт тебя. Не надейся на спасение. Наши друзья уже о нём позаботились. Он, вероятно, - как это по-вашему? - заливается соловьём прямо сейчас. Не важно, заговоришь ли ты, потому что он-то заговорит. Их методы тоньше наших.

Артура снова били, он вяло дёргался, думая, что враги лгут, пытаясь отнять у него надежду. Смутить ум было частью допроса.

- Наши методы несовершенны, - один из мучителей взял инструмент со столика. - Однако они действенны. Почему колдун ищет тебя?

- Потому что соскучился, - мрачно ответил Артур и приготовился к худшему.

Он едва почувствовал прикосновение холодного металла, как лампы погасли разом, комната погрузилась в абсолютный мрак и последовала вспышка синего света.

- Убейте его! - крикнул кто-то по-немецки. Раздались выстрелы, белые трассы пуль прорезали тьму, мелькнули синие вспышки, дуло пистолета мазнуло по голове Артура и пропало. Артур подался вперёд, поднимая стул за собой и перенося вес тела на ноги, а потом изо всех сил рухнул назад. Стул, как и ожидалось, жалобно хрустнул, и Артур судорожно принялся выпутываться из расслабленных верёвок. К тому времени, как он освободился, сжал в руке ножку стула и огляделся в поисках противника, выстрелы и крики уже смолкли. Синий свет погас, вновь оставив Артура во тьме.

В дверном проёме виднелся силуэт, едва различимый в свете звёзд. Всё, что Артур мог разглядеть, это большие уши, торчащие из-под спутанных волос. Человек совсем замер, вытянув вперёд руку, последние искры гаснущего заклинания пробегали по пальцам, но что-то было в его позе, какая-то жеребячья, юношеская неловкость, делавшая его совсем не грозным.

- Мерлин, - позвал Артур, и уже услышав собственный голос, произносящий имя, понял, что ошибся.

Лампы снова вспыхнули, все сразу, зажжённые магией. Человек шагнул в комнату, переступая окровавленные тела шпионов.

- Я не Мерлин, - сказал он.

- Я знаю, - кивнул Артур. Волшебник не был похож на Мерлина. Абсолютно никакого сходства.

- Мерлин покинул этот мир много веков назад, - пояснил он.

- Я знаю, - снова кивнул Артур. Иглы всё ещё торчали из его пальцев, он выдернул металл зубами и отбросил прочь, не осторожничая, надеясь, что эта боль отвлечёт от жгучей боли в груди.

- Я думаю, пора бы ему вернуться, - сказал волшебник. - Вы согласны, Ваше Величество?

Дата добавления: 2015-10-21