Нью-Йорк, двумя часами ранее. POV Frank

Вынырнув из-под воды, я вновь сделал глубокий вдох и, потянувшись через всю ванну, перекрыл кран. Глаза немного щипало, отчего наставленные на бортике ванны гели и шампуни слегка расплывались. Но всего доля секунды – и все снова вернулось на свои места. Поспешно ополоснув лицо теплой водой, я также наспех вымыл голову и, сдернув с держателя большое махровое полотенце, вылез из ванны, едва устояв на мокром кафеле.

Дом родителей Уэев оказался гораздо меньше, чем дом Майки. По крайней мере, заблудиться здесь было затруднительно. Из ванной комнаты я направился прямиком в гостиную, по пути исследуя стены помещения, кои украшали различные по своему размеру и жанру картины и фотографии. Особенно последние.

Пройдя всего ничего, я уже успел заметить, что практически в каждом уголке было отведено свое место для какой-нибудь фотографии. И на всех на них были запечатлены одни и те же эмоции: радость и любовь. Настоящая, не поддельная, искренняя любовь, которую невозможно спутать ни с чем иным. Взять к примеру старое фото братьев, стоящее в красивой узорчатой рамке на небольшой лакированной тумбочке. Бумага местами потрескалась, а изображение выцвело, но это нисколько не повлияло на впечатление, которая произвела на меня фотография. Вот улыбающийся во весь рот Джерард, еще совсем маленький, а рядом с ним, немного ниже ростом, такой же счастливый Майки. Сзади стоят их родители и приобнимают братьев за плечи, также тепло улыбаясь. Идиллия, от которой ничего не осталось. Только воспоминания и это потертое фото.

Все когда-то заканчивается, не так ли? Все те моменты прошлой жизни остаются лишь на фотографиях и в памяти. И только спустя несколько долгих лет, неслабо покалечивших тебя, ты, наконец, осознаешь, какой на самом деле идеальной была та жизнь. А уже все, былое-то не вернешь. Финал, занавес опустился, спектакль окончен, можно расходиться.

И сейчас мне страшно. Правда страшно. Ведь неизвестность, как правило, пугает. А еще, глядя на все эти фотографии, внутри все будто переворачивается. Ведь я так давно не видел своих родных. Все ли с ними в порядке? Помнят ли они меня? Теперь я вряд ли когда-нибудь узнаю это.
А так хочется увидеть их, просто обнять и сказать, что все хорошо. Было и будет.
Проклятье.

Оторвавшись от рассматривания фотографий, а заодно и усмирив бесконечный поток мыслей, я таки добрался до гостиной и сразу же приземлился на диван приятного светло-бежевого цвета. Правда вместо мягкой обивки, моя задница опустилась на что-то твердое. Как оказалось, это был тот самый мобильник, который Майки отдал Джерарду накануне нашего переезда. Отложив полотенце в сторону, я покрутил его в руках и, сняв блок, тут же обратил внимание на одно непрочитанное сообщение, выплывшее на экран: «Поторопись».

И только сейчас до меня дошло, что в доме я один. Любит же он эдакие выкрутасы! Интересно, какое это по счету «исчезновение»? И снова ни объяснений, ни записки – ноль. Лишь двусмысленное сообщение в телефоне. Замечательно.

Вместо судорожных поисков вновь пропавшего невесть куда Джерарда, я предпочел откинуться на спинку дивана и включить телевизор. Нет, я не был равнодушным ублюдком. Я просто знал: исчезать, не объяснившись – это его коронная фишка. Да и повсюду нет разбросанных вещей, все вроде как цело, пятен крови на полу тоже нет, а значит мысль о похищении сразу отпадала. Но и сказать, что я вовсе не переживал, тоже нельзя. Это свойственно любому привязанному к кому-то человеку. Просто внутри что-то щелкает, и ты уже без него не можешь просуществовать и дня. Да что там, ни часа, ни одной гребаной минуты. Окружающий мир тускнеет, а в душе становится как-то... совсем пусто, что ли.
Вот и в кого я превратился?

Стрелка настольных часов, расположившихся на верхней полке стеллажа, показывала ровно полдень. Хотя по виду, открывающемуся из широкого окна, половину которого скрывала темно-коричневая штора, в это верилось с трудом. Я уже привык, что в это время на небе обычно вовсю сияет солнце, настойчиво пробиваясь внутрь комнаты и освещая ее теплым оранжевым светом. На этот раз я мог видеть лишь серое безжизненное небо и тяжелые тучи, постепенно затягивающие его. В общем, погода ясно чувствовала мое нынешнее состояние. Такая же неопределенная и мрачная.

Рука потянулась к одиноко лежавшему пульту от телевизора. Экран вспыхнул тускло-голубым светом, и я принялся лихорадочно переключать каналы, по ходу вытирая все еще мокрые волосы полотенцем.
«...возьмем вот эту формочку для выпечки и...»
«А теперь о погоде...»
Скука, скука, сплошная скука.
«Главные новости дня: полиция до сих пор ищет двух сбежавших заключенных, которым грозит уголовная ответственность. На розыск были брошены все силы полиции города, правда, никаких зацепок пока что нет. По словам некоторых очевидцев, похожих на разыскиваемых преступников видели в районе Ривер Авеню, но эти данные пока уточняются. В любом случае, будьте осторожны и внимательны. На этом наш выпуск завершен».

Еще чуть-чуть и пульт просто выпал бы из моей руки. Новости уже сменились рекламой, а я все еще не мог пошевелиться, продолжая сидеть с раскрытым ртом, тупо пялясь в экран.
Вся полиция города... ищет нас?
Вот Дьявол.

Теперь мне всерьез стало жутко. До мозга костей жутко. Получается, мы в ловушке? Не обнадеживающе, совсем не обнадеживающе! И если копы не законченные идиоты, то они первым делом нанесут визит в те дома, адреса которых записаны в наших в личных делах. Знать бы еще, какой написан у Джерарда.
А также хорошо было бы знать, где он сам.

Мысли вновь смешались в одну общую кучу. Что делать? Куда идти? Где его искать? Без понятия. Единственным местом, координаты которого я более-менее знал – был дом Майки. Но вероятность того, что Джерард находился именно там, определенно не была стопроцентной. Да даже если и так, бродить по городу в поисках дома Уэя-младшего, когда все копы выслеживают каждый твой шаг, явно было полнейшим абсурдом. Тем более полиция нагрянет в первую очередь именно туда. Ну, скорее всего, ведь обнаружены мы были как раз в том районе. Да и станет ли Джерард идти в то место, в котором его ждет очевидная западня?

Хотя с другой стороны, подняв на уши практически весь город, копы наверняка рассредоточатся сразу в нескольких местах. А значит, с какой стороны ни посмотри – шансов выбраться незамеченными у нас очень мало.
И рассчитывать на какое-нибудь гребаное чудо уже попросту глупо. Но я все еще продолжаю. Наивный идиот.

Как только я выключил телевизор, комната погрузилась в глубокую тишину. Слышалось лишь размеренное тиканье часов и приглушенный шум с улицы. Откинув голову на спинку дивана, я с коротким вздохом закрыл глаза, почти сразу растворяясь в своих мыслях. Подсознание рисовало всевозможные замысловатые образы в голове, какие-то картинки, кадры минувших событий. Все, что так хотелось забыть, возвращалось вновь. А может все это просто сон? Обман, иллюзия, всего лишь вымысел.
Действительно, вот сейчас я ущипну себя, открою глаза и окажусь снова в той же камере, снова на той же койке, снова в той же проклятой тюрьме. Совершенно один, выдумавший Джерарда и собственную новую жизнь. Совсем съехавший с катушек и обреченный на вечное одиночество.
Разве об этом я мечтал?

Внезапный грохот вынудил меня распахнуть глаза и буквально подпрыгнуть на месте. Всего лишь гром – скоро пойдет дождь. А вокруг меня все так же, как и было: нет никаких облезлых стен и решетчатых дверей, только уютная гостиная и удобный диван. Само собой, это невероятно радовало. Все-таки слишком больно терять все те счастливые и теплые моменты, которые были у нас и которые крепко засели в памяти.
Сегодня определенно странный день.

Вырвавшись из плена мыслей и переключившись на реальность, я медленно поднялся с дивана и, пошатываясь, побрел в сторону спальни. Когда не видишь выхода из сложившейся ситуации, просто иди спать. Это, черт возьми, срабатывает.
Воодушевившись этим, я, дойдя до нужной комнаты, бесшумно опустился на мягкую просторную кровать и, положив руки под голову, принялся разглядывать потолок. Здесь царил полумрак и мертвая тишина, которая изредка прерывалась раскатами грома, доносившимися с улицы. Унылее и мрачнее дня не придумать.

Я сомкнул веки и в очередной раз погрузился в размышления. Правда вместо занудных мыслей о нашей дальнейшей судьбе, перед глазами ясно возник образ Джерарда. Окажись он сейчас рядом, все было бы не настолько плохо. Так хотелось снова ощутить кожей его тепло, вдохнуть его запах и почувствовать вкус его губ на своих. По спине побежали мурашки, а в горле как-то разом пересохло. Меня словно окунули с головой в ледяную воду, лишая возможности нормально вдохнуть. Перевернувшись на бок, я сжал пальцами простыню под собой и с силой закусил нижнюю губу, едва сдерживаясь, чтобы не взвыть. Одной огромной волной на меня обрушилось мерзкое чувство безысходности и какой-то отчаянности. Хотелось кричать, биться в истерии, но вместо этого я лишь сильнее вцепился в простынь и зажмурился, пытаясь прогнать все эти чертовы образы и чувства.

Сейчас помогла бы только двойная доза какой-нибудь высококачественной дряни, от которой тело содрогается в судорогах, а чуть позже наступает долгожданная эйфория. Но вместо этой скверной идеи, я лишь поджал колени к груди и, уткнувшись носом в подушку, попытался быстро отключиться от внешнего мира.

«Никто кроме тебя не виноват в случившимся, Фрэнки. Это не выходки судьбы, ее попросту нет. С самого начала ты пошел не по той дороге. Ты, никто другой. Во всем виноват ты, Фрэнки. Запомни это».

Когда я открыл глаза, за окном уже шел дождь. Ветер протяжно выл, а по крыше бешено барабанили капли.

Присев на кровати, я протер ладонями лицо. Щеки были на удивление влажными, а в глазах как-то неприятно жгло. Кости ломило из-за не совсем удачной позы, в которой я, собственно, заснул. Но сейчас эти мелочи волновали меня меньше всего.

Этот голос, приснившийся мне. Даже сейчас он отдавался эхом в голове. На удивление знакомый: хрипловатый, слегка гнусавый. И эта фраза: «ты, никто другой».

Мною внезапно овладело наисквернейшее чувство, прямо-таки неописуемая злость, вперемешку с обидой. Паршивое, омерзительное чувство. Когда ком подкатывает к горлу, а руки начинают трястись. Даже во сне Джерард, пусть и не настоящий, был совершенно прав. Помнится, тогда, в первую неделю пребывания в тюрьме, я обещал себе, что не сломаюсь, в то же время благополучно сваливая вину на несправедливый и жестокий мир. Получается, все это время я просто врал самому себе?

Верно, ведь гораздо легче, когда знаешь, что на самом деле это все произошло случайно. Но все переворачивается с ног на голову, когда до тебя доходит, что ты сам себе испоганил всю гребаную жизнь. Себе и еще нескольким людям.

От рассуждений меня отвлек неожиданный стук, больше похожий на сильный удар, раздавшийся со стороны улицы. Встав с кровати, я осторожно подошел к окну, отдернул занавеску, оглядел передний двор дома... и сразу же замер.

В голове моментально все смешалось, а на лбу выступил холодный пот. Я не мог поверить своим глазам: на обочине была припаркована полицейская машина, а в нескольких метрах от нее стояло трое легавых, которые внимательно осматривали участок. У меня сами собой сжались кулаки, в ушах зазвенело, а внутри будто все скрутилось в один тугой узел. Резко повернувшись, я пулей вылетел из комнаты, но потом, одумавшись, застыл на месте.

Бежать некуда, прятаться тоже. Связаться с Джерардом невозможно, номера Майки я тоже не знаю. Так что значит, я в тупике? При одной только этой мысли захотелось провалиться под землю. Может сделать вид, что внутри никого нет?
Бессмыслица, но другого способа просто нет.

Глубоко вздохнув, я пробрался к лестнице и осторожно начал спускаться по ступеням. За дверью отчетливо были слышны голоса, стук все не прекращался. Оказавшись на нижнем этаже, я бесшумно проник на кухню и прижался к противоположной стене, затаив дыхание и продолжая слушать возню и шум со стороны улицы.
Я чувствовал себя, как загнанный в угол зверь. В ушах отдавались глухие удары сердца, колени дрожали, дышать становилось все труднее. Обычная тревога начинала переходить в самую настоящую панику. Я готов был сдохнуть прямо здесь, настолько сильным было это чувство.

Кухню внезапно осветила яркая молния, заставив меня вжаться в стенку еще сильнее. Ощущение, что я в каком-то гребаном фильме ужасов и сейчас из ниоткуда раздастся эта фирменная устрашающая музыка. В такие моменты фильма мне всегда становилось смешно, но на данный момент мне было явно не до смеха.

Тихие шаги позади заставили меня резко открыть глаза, которые все это время оставались закрытыми. Внезапно чья-то рука крепко зажала мне рот и потянула за собой. Я схватился за нее, пытаясь высвободиться и, когда мне это удалось, резко отпрянул назад, врезавшись в противоположную стену коридора. Пытаясь восстановить дыхание, я вдруг почувствовал, как кожу возле шеи обдало жаром.
- Не бойся, это я.
В голове, наконец, все прояснилось.
- Джи, чертов ублюдок, где тебя носило?!
- Все вопросы потом, сейчас нужно сваливать, - он все также шептал, склонившись надо мной.
- Какого черта они здесь? Ты можешь объяснить, почему?!
Вместо ответа он схватил меня за руку и потащил куда-то по коридору, постепенно отдаляя от входной двери. Но на этот раз я не сопротивлялся, а лишь послушно шел следом.
- Это моя вина. В моих документах записан этот адрес, переезжать сюда было огромной ошибкой, - он вдруг остановился и, повернувшись ко мне лицом, опустил голову. - Прости, Фрэнки. Майки отдал мне деньги, мы уезжаем. Сейчас же.

В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась, и несколько фонариков осветили гостиную.
- Быстрей!
Я не понимал, куда именно он тащит меня, но спрашивать об этом сейчас было просто бессмысленно. Я лишь сильнее вцепился в рукав его пальто, стараясь не споткнуться обо что-нибудь в темноте.

Преодолев коридор, мы повернули налево. Позади слышались крики и топот приближающихся копов, а также было слышно, как они буквально переворачивают все вверх дном в поисках кого-нибудь.
И вновь грудную клетку дико сдавило.
- Слушай внимательно, - остановившись, Джерард одной рукой сжал мое плечо, а другой приподнял мое лицо, заставляя взглянуть в его глаза, - на заднем дворе стоит Кадиллак, все нужные вещи уже там. Ты побежишь первым, я попытаюсь их задержать. Если меня долго не будет – даешь по газам и выезжаешь. В бардачке есть карта, так что, думаю, ты не заблудишься. Понял?
Не дождавшись моментального ответа, он встряхнул меня за плечи, вынуждая кивнуть в знак согласия. Я не хотел, это получилось исключительно на автомате.
Улыбнувшись, Джерард провел большим пальцем по моей щеке и, мимолетно заключив в объятия, подтолкнул к двери.

Первое, что я почувствовал, оказавшись на улице – дикий холод и сумасшедший страх. Я сделал всего лишь один шаг, а уже насквозь промок.
Машина находилась на довольно-таки приличном расстоянии от дома. Резко дернувшись с места, я быстро рванул к ней. Со стороны послышались чьи-то возгласы и пронзительный звук сирены. Повернув голову, я заметил, что к заднему двору подъезжает еще одна полицейская машина. До Кадиллака оставалось всего ничего, как вдруг до меня долетел оглушительный крик Джерарда. Я хотел было обернуться, но внезапно подступившая жгучая боль в области груди не дала мне такой возможности.

Все звуки разом оказались какими-то приглушенными, улица начала плыть перед глазами. Пошатнувшись, я, как тряпичная кукла, рухнул на землю. И снова крик Джерарда, правда, на этот раз где-то рядом.

Приложив все усилия, я кое-как перевернулся на спину и откинул голову назад, ловя губами капли воды. Все тело буквально горело, воздуха не хватало, сердце стучало как бешеное. Слегка приподняв голову, я увидел, как огромное алое пятно расползается по моей вымокшей футболке. Дрожащими пальцами я коснулся его, но, почувствовав резкую боль, сразу же убрал руку.

Размытый темный силуэт быстро приближался ко мне, а немного погодя и вовсе оказался нависшим надо мной. Теплые ладони дотронулись до моей шеи, а подушечки пальцев начали гладить ее тыльную сторону.

Пейзаж постепенно начал исчезать, я уже не чувствовал никакой боли, будто меня просто парализовало. Надрывая голос, Джерард все еще пытался привести меня в чувство. Я словно попал в замедленную съемку, время потеряло для меня свое значение.

Веки сами собой начали закрываться.
Нет! Стоп!
Внутренний голос так и кричал: «не сдавайся, борись». Но чисто физически я не мог. Просто был не в силах.

Последнее, что я видел, были зелено-карие глаза и клочок серого неба.
Черт возьми, неужели это конец?

***

Движение и ровный шум двигателя. Это было первым, что я почувствовал, когда, наконец, пришел в себя. Издав тихий страдальческий стон, я слегка приоткрыл плотно сомкнутые веки и заерзал на месте. В глаза тут же врезался непривычно яркий солнечный свет, от которого я предпочел избавиться, повернув голову в сторону.

Минуточку!

Резко распахнув глаза, я приподнялся на локтях и осмотрелся. Оказалось, что я лежу, укутанный в плед на заднем сидении автомобиля, довольно-таки знакомого. Память потихоньку начала возвращаться, правда сначала лишь отрывками.

Дождь, крики, звук выстрела, удар и темнота.

Я поднял футболку до шеи и удивленно вскинул брови. Рана чуть выше груди была аккуратно перебинтована. Коснувшись ее, я закусил губу и заскулил от слабой, но все-таки боли.
- Очнулся?
Со стороны водительского места послышался до боли родной голос. Как же приятно слышать его снова. Приняв сидячее положение, я улыбнулся краем губ и, уловив в зеркале все тот же пронизывающий взгляд, кивнул.
После короткого вздоха, Джерард продолжил. На секунду даже показалось, что его голос чуть дрожит:
- Заставил же ты меня поволноваться.
Скинув с себя плед, я аккуратно перелез на переднее сидение и пристегнулся.
- Прости.
На секунду отвлекшись от дороги, он посмотрел на меня и улыбнулся, так тепло, как никогда раньше.
- Дурака кусок.
Никогда эти слова не были так приятны, как сейчас.
Свободной рукой он крепко сжал мою, будто убеждаясь, что я реален и не испарюсь сейчас куда-нибудь.
- Фрэнк.
- Да?
- Ты готов всю жизнь провести в бегах?
Теперь я был уверен. Я точно знал.
- Готов.
- Ты готов забыть прошлое и вступить на совершенно новый и опасный путь?
- Готов, если рядом всегда будешь ты.
- Буду.
- Обещай мне, - я переплел наши пальцы между собой и повернул голову в его сторону, ожидая ответа.
Вновь улыбнувшись, Джерард согласно кивнул и почти одними губами произнес:
- Обещаю.

Дата добавления: 2015-09-05