Глава 4. Мярион. Дворец Верслибр.

Модуляция.

Мярион. Дворец Верслибр.

Райпур устало подпёр голову рукой. Перед туманным взором плыли буквы, уже не складываясь в целесообразные выражения, и Райпур стал терять связь между фразами. Он перелистывал страницу за страницей, не вникая в их суть. Хотя, собственно, суть давно была ему известна.

Не будь он так привержен приказам своей Фриции, он бы давно бросил это дело, оставив его более молодым и резвым умам, готовым дарить своё время направо и налево, упиваясь при этом неподдельным интересом к мнимой важности работы.

«Так приказала моя Фриция, - упрямо твердил про себя генерал.»

Тем не менее, чем больше он читал пожелтевшие страницы давно отложенного в сторону дела, тем больше осознавал свою бесполезность. Он просто не знал. Не знал ответа на возникающие вопросы.

Райпур никогда не думал, что чтение может быть столь утомительным. Человек со стальной душой, в чьих жилах кровь превратилась в алый лёд, прошедший не через одну войну, сдался перед книгой. Он осознавал тщетность своего дела, знал, что это не приведёт его к желанному результату, но он должен был довести эту работу до конца, чтобы убедить в этом и Фрицию. Таков был её приказ.

И генерал снова и снова перелистывал страницы. Его взгляд скользнул в сторону. Там, в тёмном углу стола, на котором плясали лишь редкие отблески от лампадки, лежал конверт. Тот самый, который вручила ему Марта. Судя по всему, в нём лежала какая-то книга. Но вот что за книга это была?

Но он знал – пока не разберётся с томом уголовного дела, за конверт он не возьмётся. Он был как бы оставлен напоследок, как последний штрих в доведении мозга генерала до температуры кипения. Поэтому Райпур поспешно отвёл взгляд от таинственной книги и снова углубился в свою работу.

На площади пробил колокол. Пробил семь раз, возвещая о начале трудового дня.

Райпур встрепенулся, очнувшись от своих мыслей. Он провёл за чтением дела всю ночь, глаза его слипались, поперёк горла будто встал ком. Райпур отодвинул пожелтевший том в сторону и сонно протёр глаза, будто это могло вывести его из состояния «спящей царевны». Как бы ни так.

Устало потянувшись, генерал снова придвинул к себе груду бумаг. Он изучил многие из них, но впереди было ещё больше рутины. Работа бесцельна, абсолютно бесцельна, но именно её выполнение поставит последнюю точку в этом суждении.

Взгляд Райура снова упал на конверт. Что там? Новые бумаги? Или нечто более интересное? Так или иначе, это «нечто» ждёт его в самом конце работы. Всё должно идти по порядку. Всё должно быть систематизировано.

И Райпур продолжал читать.

Чем больше он углублялся в это чтение, тем большая эрозия нужды в систематизации наблюдалась в его сознании. Он устал. Устал не только от чтения, но и от бесконечного сведения к единой системе. К системе сводилось всё – весь текст, все его блуждающие мысли…

Он привык, что всё на свете подчиняется единому механизму – единой системе. Во главе системы всегда стоял кто-то. Кто-то, кто всегда говорил, как жить, что делать, о чём думать, во что верить. И потому тем, кто находился в самом низу пирамиды, никогда не приходилось задумываться о своих поступках. Не надо было думать о том, что будет завтра, не надо было заботиться о том, что может с тобой случиться. За тебя это всегда решал глава системы. Он говорил, куда идти, что делать. Только он, он регулировал чужие судьбы, стабилизировал людские жизни. И это было хорошо. В том и есть сама концепция «хорошо» - следовать чьему-то приказу.

Так всегда думал Райпур.

Тем не менее, какая-то неведомая сила тянула его открыть конверт и вне очереди прочесть его содержимое. Генерал одёргивал себя мыслью, что тогда нарушится порядок получения им информации, да и вообще порядок в целом. Ему был дан приказ – прочесть всё внимательно и осторожно. И этот приказ прописал его дальнейшие действия. Раскрыл его судьбу на шаг вперёд. Значит, если такое течение предали пускай и маленькой, но всё-таки развилке его жизненной стези, он должен подчиниться.

«И всё же ответьте мне, Райпур. Разве это то, чего Вы хотели? Стать тенью слабоумной Наследницы? А после подчиняться её приказам? Я всегда говорил, что Вы, Райпур, больны неизлечимым патриотизмом.»

Райпур вздрогнул, вспомнив слова Просветителя.

- Нет большего счастья, чем быть тенью того, кто стоит во главе нашей системы, - прошипел он. – Нет большего счастья, чтобы стать неотступным и вечным спутником такого человека. В жизни нет другого смысла, кроме подчинения его приказам. Да, вот то, чего я хотел.

Какая-то новая сила наполнила усталый разум генерала. Рука сама потянулась за конвертом. На долю секунды Райпур задумался, что он, собственно, делает, но желание увидеть то, что выходило за рамки его порядка, за рамки утверждённой системы, как бы подстрекало его побыстрее взглянуть на таинственную книгу. Он хотел просто взглянуть и успокоиться, узнав, что ждёт его впереди.

Райпур раскрыл конверт и вытащил книгу, лежащую в нём. Это была невзрачная книжица с тёмно-зелёной, скорее даже болотного оттенка, обложкой и порванными страницами. Казалось, что эту книгу никто никогда не брал в руки – все годы своего существования она будто валялась в тёмном сыром подвале, ожидая дня, когда она окончательно сгниёт так никем и не прочитанная. Райпур сжал её в руках и стёр манжетой пыль с её замшелого переплёта.

- «Как прячут от нас историю, и кому это выгодно», - задумчиво прочёл генерал название книги.

Заголовок сего произведения прозвучал достаточно провокационно. Райпуру сразу стало ясно, почему эта книга была передана ему в строго секретном режиме. Он поморщился, представив, что ему придётся ознакомиться со всей этой богохульной писаниной авторства кем-то возомнившего себя анархиста. Сколько ещё людей смениться на его посту, прежде чем люди перестанут сомневаться в божественном идеале их системы?

Нахмурившись, Райпур раскрыл книгу на первой попавшейся странице. По корявому, отнюдь не каллиграфическому почерку, он тут же понял, что писали по этой бумаге когтем, обмакнув его в чернилах. Генерал сощурил глаза от возмущения. Как мог кот быть привержен анархии, когда вся политика земли Короткомордых была нацелена на благоустройство кошачьих жизней? Люди жили бок о бок с этими изящными существами, веками восхищаясь их грацией и исконной пунктуальностью повадок. Люди переняли от котов всю их культуру, они уподоблялись им в образе жизни и считали священным символом своих земель. Люди полюбили богатство, роскошь и желание жить в вечном тепле и уюте, обеспеченные всеми благами, люди перестали рваться вперёд в вечном стремлении к прогрессу, люди стали вежливее, грациознее в манерах, люди стали привязываться к местам и обществу, а не к отдельно взятым индивидам. Всем этим жители земель Короткомордых были обязаны им – котам, и Райпуру казалось непостижимым, что кто-то из столь почитаемых животных мог остаться не доволен политикой и культурой территории, созданной по образу и подобию кошачьего клана.

«Неужели всё это время мы бегали по кругу? – пронеслось в голове генерала. – Неужели все эти годы мы делали что-то не так? Неужели всё, во что мы верили, было ошибкой?»

Новая мысль заставила Райпура похолодеть. Может быть, они и создали идеальное государство, но взяли за основу не тот идеал? Может быть, они запутались, допустили где-то просчёт? Мысль о том, что всё, что он считал своей религией, своей судьбой, своей жизнью, было лишь следствием этого просчёта, исконно неправильной правдой, не той истиной, терзала душу генерала сильнее, чем гнев на левую позицию автора книги. Если это так, то он должен немедленно доложить об этом Фриции. Он должен немедленно вернуть всё на круги своя, чтобы земля Короткомордых продолжала жить мирно, спокойно и, главное, правильно.

Райпур быстро открыл книгу на первой странице и принялся читать. Ему уже было все равно, что книга освещает его землю не с лучшей стороны, - напротив, теперь он был уверен, что автор писал её с целью спасти территорию Короткомордых от деградации, пока ещё не поздно. И всё, чего Райпур хотел, было найти советы, как сделать культуру Короткомордых неоспоримой и истинной.

Ремарка

Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно».

Хотелось бы начать эту книгу чем-то важным и напускно-серьёзным, но я начну её просто словами. Да-да, просто словами, ведь, пожалуй, сильнее слова нет оружия в этом мире. Слово настолько остро, что может оставить глубокие зарубки на коре бука, и настолько мягко, что вот уже несколько лет льстит и лжёт готовым в него верить людям. Но именно в этом льстивом и лживом слове и есть вся правда нашего с вами бытия. Я имею в виду именно правду, а не истину. А это, поверьте мне, разные вещи.

В этой книге я хотела найти единую правдивую историю планеты, соседями по которой мы с вами стали. Я опять-таки повторяюсь – правдивую, а не истинную. Потому что, поскольку эта история уже прошла через призму моего мнения и того, что я считаю правдивым, она по принципу не может быть истинной.

Правда, к сожалению, у каждого своя, но она неразрывно связана с истиной. Но есть те, кто считают, что эту связь можно порвать и заполнить этот недостаток в соотношении факта и его изложения своей фантазией. Таких людей мы называем лжецами. И хоть обидно признавать, но слово не только описывает нам достоверную информацию, слово ещё и лжёт. В слове есть и правда, и ложь. Но, запомните главное, ни в одном слове нет истины. И потому я не призываю вас верить мне на слово. Это – моя правда и моё виденье истины. Правда изменчива, а истина нет.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись - ***

Генерал поспешно захлопнул книгу, услышав мягкий, но настойчивый стук в дверь. Он замер, пряча книгу в складках пиджака. Райпур услышал, как нетерпеливо цокнули за дверью каблучки, и их обладатель поднялся на носочки, пытаясь заглянуть в замочную скважину.

Отодвинув бумаги на край стола, Райпур гордо выпрямился и направился к двери. Некто по ту её сторону перетаптывался с ноги на ногу, стараясь увидеть происходящее в его комнате. Генерал резко схватил дверную ручку, повернул её, и толкнул дверь от себя. Незваный гость, громко ойкнув, отскочил в сторону и сел на колени, потирая ушибленный дубовой дверью лоб. Это оказалась всё та же вездесущая толстушка Тикка. Служанка скорчилась на мраморном полу, не переставая тихонько хлюпать носом от боли.

- Тикка! – воскликнул генерал и наклонился к ней, протягивая ей руку. – Я извиняюсь за… твой ушибленный лоб.

Тикка подняла на Райпура красные глаза и схватила его за руку, пытаясь встать. Райпур помог ей подняться и тревожно смерил себя взглядом, боясь, как вы книга не выскользнула из его пиджака, пока он наклонялся к Тикке. Но книга была на месте, и генерал смог вздохнуть с облегчением.

- Тебе следовало быть осмотрительней, - закончил Райпур, пока Тикка отряхивала подол платья. – Если прикажешь, я отведу тебя в лазарет, и твой лоб отсмотрят врачи.

- Не стоит, - хмыкнула служанка. – Если с Вами, Райпур, всё в порядке, то и мне ничего не грозит.

Она широко улыбнулась, приплясывая на месте:

- За Вами я, как и все обитатели дворца, чувствую себя как за каменной стеной. Вы охраняете наши жизни, Вы охраняете жизнь Фриции… Вы – наш герой! Поэтому мы все просто рады, что Вы ещё с нами.

- Вы думали, что я всё-таки ушёл? – нахмурился Райпур.

- Я просто волновалась, - потупила глаза Тикка. – Мне правда, стыдно, что я могла так на ваш счёт подумать. Но после Вашего вчерашнего разговора с Фрицией Вы так и не появились на рабочем месте, и я боялась, что Вас всё-таки отправили на какую-нибудь миссию. Мы все, правда, не хотим, чтобы Вы уезжали…

Райпур насторожился, услышав в её несвязном смущённом лепете слово «правда». Что скрыто за этой фразой в её словах? Это способ наиболее достоверно выразить посредством слов истинное положение вещей? Или лесть?

«Это то, что называется честность, - подсказал ему внутренний голос.»

- Честность… - пробормотал генерал, отводя взгляд на длинный мраморный холл, в котором плясали лучики света. Выйдя из своей тёмной комнаты, он чувствовал себя, как медведь, выбравшийся после зимней спячки на свет солнца, который успел порядком забыть после долгого беспробудного сна в кромешной тьме берлоги.

- Вы что-то сказали? – вздрогнула Тикка.

- Нет, совершенно ничего, - бросил Райпур. – Думаю, нам пора идти.

Тикка решительно кивнула и неуклюже побежала в противоположный конец коридора, клацая каблучками по мрамору. Райпур сжал в руке книгу и, убеждённый, что Тикка, забыв обо всём на свете, бежит впереди, не оглядываясь на него, записал карандашом на полях:

«Правда бывает разной. У неё есть несколько видов:

1. Ложь – разорванная связь между правдой и истиной, недостаток в соотношении факта и реалии которой заполняется аспектом фантазии изрекающего ложь – лжеца.

2. Лесть – описание истины не словами изрекающего свою правду человека, а словами, которую тот, которому эта правда адресована, хочет слышать.

3. Честность – попытка наиболее точно и достоверно описать истину с помощью правды, не прибегая к её первому и второму её видам.»

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Приписка Райпура Альтергиля.

Райпур пристально вгляделся в результаты своей работы. Затем он поспешно захлопнул книгу, заложив её карандашом на следующей странице, и спрятал в укромную складку пиджака.

Тикка замерла около дубовой двери с металлической каймой. Охранник, стоявший у косяка двери, отдал генералу Райпуру честь, и Райпур жестом разрешил ему идти. Тикка достала из кармана тяжёлый чёрный ключ и несколько раз провернула его в замочной скважине. Затем она потянула дверь на себя и та с таинственным скрипом, эхом отдавшимся от высокого потолка дворцового холла, отворилась.

Коридор озарился лучами мягкого света, упавшего на пол из раскрытой двери. Перед Райпуром и Тиккой предстала огромная комната с не менее огромными окнами, под самым потолком расписанными витражами, а в остальном же абсолютно прозрачными, что и наполняло помещение ровным, ласковым светом. В центре комнаты стояла кровать с балдахином над ней, который стал мерно колыхаться из-за движения ветра, созданного открытой дверцей. У противоположной стены до самого потолка поднимался платяной шкаф, с резными дверцами и ножками, в виде когтистых кошачьих лап. В одну его дверцу было вделано зеркало с золотой рамой, отражающее всю комнату в целом. В углу стоял комод, вокруг которого беспорядочно валялись мягкие игрушки. Каких игрушек тут только не было! Плюшевые коты, львы и тигры, фарфоровые куклы с тоненькими ручками и огромными глазами, различные одежды для них, механические заводные леопарды, двигающие лапами и открывающие пасть, стоит покрутить колёсико на их спине, невероятно дорогие шкатулки с настоящими драгоценными камнями, внутри которых под музыку крутились картинки, изображающие традиционные сцены из истории Короткомордых. Мечта любого ребёнка. Такие шкатулки в несколько рядов стояли на комоде их коллекционера, за ними лежали фарфоровые куклы поменьше тех, что валялись на полу, скорее даже статуэтки, чем игрушки, и золочённые, украшенные сапфирами, рубинами и изумрудами, подставки и тоненькие длинные ложечки для сырых яиц, которые, видимо, любил употреблять в пищу обитатель комнаты, судя по разбросанным по полу скорлупкам.

Сам хозяин, точнее, хозяйка комнаты, сидела на кровати, устремив взгляд в окно. Это была красивая молодая девушка лет двадцати-шести. По её плечам сбегали волнистые локоны каштановых волос, перевязанные розовой ленточкой. До самого пола с кровати спускалось шикарное платье, увидев которое любая женщина земель Короткомордых тут же бросалась в слёзы от зависти. Корсаж платья с гигантским декольте, которое, собственно, было скрыто прядями каштановых волос, сделан из кожи зебры, что кажется довольно смелым решением в моде Мяриона. Чёрные полосы расходятся от центра живота и собираются в единый узор в виде ромбиков и треугольников на спине девушки. Её талия так сильно перетянута корсетом, что, кажется, она сейчас задохнётся, в то время как пышная белая юбка платья визуально увеличивает объёмы барышни.

- Доброго Вам утра, Наследница Даава! – Тикка отвесила девушке низкий реверанс и переступила порог комнаты. – Посмотрите-ка, кто к нам пришёл!

Райпур замер на пороге, склонив голову. Он услышал, как тихо зашуршала пышная белоснежная юбка Наследницы, когда та спустила с кровати ноги и встала. Она медленно повернулась к нему, величественно подняв голову и смерив его взглядом огромных янтарных глаз, скрытых под густыми чёрными ресницами. Райпур низко поклонился и невнятно пробормотал приветствие своей подопечной.

- Ну скажи «Привет, Райпур!», - ласково проворковала Тикка, обняв Наследницу Дааву за плечо. Она сделала пару шагов вперёд, ведя девушку перед собой и, сжав в руке её тонкое запястье, которое легко могла обхватить своими толстыми пальцами, помахала рукой Наследницы.

Райпур поднял на Дааву глаза. Её взор по-прежнему был пуст и не выражал никаких эмоций, как, собственно, и всегда. Наследница смотрела куда-то поверх его головы и, казалось, сейчас заплачет.

Наследница Даава всегда производила на генерала впечатление той фарфоровой куклы, которые стоят у неё на комоде. Она была немного выше Райпура, а из-за своей тонкой, как тростинка, талии, хрупких ручек и миниатюрного личика с огромными, жёлтыми, тонущими под длинными ресницами глазами, казалась настолько слабой и беззащитной, будто стоит ей оступится и упасть, и она рассыплется на осколки. Её мимолётная красота казалась лёгкой вспышкой, запечатлённой скульптором в его творении на одно мгновение, лишь на одно мгновение, увядшее, не прожив и секунды.

- Ну же, Даава, скажи «привет»! – улыбнулась Тикка, нежно гладя Наследницу по плечу, на которое каскадом спадали волнистые локоны волос. – Давай, «привет»!

Наследница что-то невнятно пробормотала себе под нос и развернулась к окну, отстранившись от объятий няньки. Она медленно и величественно прошествовала к окну и примкнула к его стеклу. Она прижалась к нему руками и приблизила к оконной раме лицо так, что то вскоре запотело от её дыхания.

- Что там, Даава? – проворковала Тикка, приближаясь к окну.

На жёрдочке с той стороны окна сидела ласточка. Держа во рту червяка, она нервно озиралась по сторонам, боясь, что кто-то отнимет её обед. Убедившись, что никого с подобными намерениями поблизости нет, она вспорхнула вверх и скрылась из виду.

- Ласточка, - произнесла служанка, поворачиваясь к Наследнице. – Понесла еду деткам в гнёздышко.

Наследница изумлённо склонила голову на бок.

- Л –ла… - пробормотала она. – Л-л-ас…

- Ласточка, - настойчивее повторила Тикка.

- Лас, - кивнула Даава.

- Лас-точ-ка, - упрямо поправила толстушка.

- Лас, - отчеканила Наследница.

Тикка тяжело вздохнула и стала мерить шагами комнату:

- Может Вы, Райпур, попробуете? – умоляющее покосилась она на генерала, всё это время стоявшего поодаль. – У Вас всегда получалось…

- Я попробую, - хмуро ответил Райпур.

Приосанившись, он подошёл к окну и прислонился к стеклу, как это делала Даава. Он почувствовал на себе пытливый взгляд Наследницы, но не сводил взора с собственного отражения на прозрачном стекле. Через пару мгновений в воздухе появился знакомый промельк чёрных крыльев, и ласточка снова уселась на жёрдочке.

- Нравится? – спросил генерал, кивнув на птичку.

Даава тут же горячо закивала и, сопровождая свои жесты мычанием за неспособностью произнести целесообразное слово, стала указывать пальцем на ласточку.

- Она отвечает! – ахнула Тикка.

- Её называют ласточка, - продолжил Райпур, не сводя взгляда с птицы. Он чувствовал на себе восторженный взгляд Тикки и заинтригованный – Даавы.

- Л-лас-с-т… - пробормотала она, приложив палец к губам, будто произносимое ей было какой-то тайной.

- Получается! – воскликнула Тикка, не в силах сдержать своего восторга.

- Нет, плохо! – отчеканил Райпур. – Если бы мы назвали птицу ластом, сомневаюсь, что она бы ещё могла летать.

- Ты же её расстроишь! – нахмурилась Тикка.

Райпур оглянулся на Дааву, но не увидел в её глазах ничего, кроме азарта. Во всегда пустом взгляде Наследницы плясали озорные искорки. Этот приём всегда действовал безотказно.

Часы на главной площади пробили 10 раз. Райпур будто подскочил от испуга, вспомнив, что он собирался пересказать Фриции Гаре о вычитанном в книге. Но здесь, в Верслибре, всё по-прежнему оставалось мирно и спокойно, хотя всего час назад Райпур был убеждён, что теперь, когда им была обнаружена другая истина, жизнь Короткомордых никогда не будет прежней. Но нет, всё оставалось по-старому. Ни Тикка, ни Наследница Даава не чувствовали себя униженными в своих правах, а мир и гармония, царившая в их душах, погружали Райпура в такое же ощущение спокойствия. Неужели неправильная вера так долго жила в сердцах людей, что успела глубоко пустить в них свои крючковатые корни?

«Может быть, открытие нового пути развития и новое становление быта помогут Дааве! – пронеслось в голове Райпура».

Конечно! Все эти годы душа слабоумной Наследницы была отравлена ложью и богохульством! Но теперь она сможет найти успокоение, освободив себя от неправды.

- Я должен идти, - извинился Райпур перед Тиккой.

- Уже? – в глазах Тикки промелькнуло разочарование.

- Это важно, - ответил генерал.

Решительными шагами он направился к двери. У самого порога он замер на мгновение, нащупывая в складках пиджака заветную книгу, как вдруг почувствовал на своей руке чьё-то мягкое прикосновение. Наследница Даава сжала его руку в своей ладони и умоляюще проводила его взглядом. Генерал дёрнулся вперёд, стараясь не разочаровывать подопечную тем, что ему всё-таки придётся уйти, как вдруг книга выскользнула из его руки и с глухим стуком упала на пол.

Генерал Райпур резко подскочил и схватил книгу, прижав её к себе. Всё происходило будто в замедленной съёмке. Не оглядываясь на Дааву и Тикку, сверлящих его изумлёнными взорами он, принялся бежать, как будто за ним гналась свора Длинномордых. Он боялся, что они увидят источник его запретных знаний. Он боялся, что они осудят его. Но больше всего его пугало, что Тикка… и Даава… перестанут считать его своим героем.

Райпур нёсся по мраморным плитам, стараясь не скользить по их полированной поверхности, прижав к груди старую, потрёпанную книгу. Он бежал и бежал, хотя знал, что давно скрылся из поля зрения служанки и Наследницы. И прятался он не от их взоров, а от их упрёков, несущихся ему в след.

Генерал затормозил лишь перед дверью своей комнаты. Он замер, пытаясь выровнять дыхание и прогнать тревожные мысли. Но тут новая деталь привлекла его внимание.

Под его дверью валялась серебристая ленточка, с привязанным к ней кулоном, чем она походила на кошачий ошейник. Райпур осторожно взял кулон в руки. Он сразу узнал этот символ. Древний знак солнца – золотистый шар, окружённый двумя почти смыкающимися над ним арками.Только одной организации ныне принадлежит этот символ.

И эта организация за ним следила.

Ремарка

Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно».

Так что же предшествовало началу?

Вначале… было слово.

Это слово называлось «ничто». Это слово было настолько сильно, что одновременно значило всё, и не значило ничего, что одновременно было и началом, и концом, и смыслом, и бессмыслицей. Оно умело и умеет лгать и изрекать правду. «Ничто»… это и истина и обман в одном целом. Что может быть и истиной и обманом одновременно? «Ничто». Что может одновременно врать и быть фактом? «Ничто».

Тем не менее, «ничто» - это просто слово, несмотря на его могущество, давно пленяющее умы. Никто из людей, котов или Длинномордых не был свидетелем начала времён, и не может сказать точно, что было до того, как «всё» это стало. Поэтому нет более лживого и глупого определения, чем «ничто». Потому что никто до конца не знает что это, скажу больше, никто вообще этого не знает. И поэтому то, что осталось для человечества главной загадкой, просто назвали «ничто», чтобы избавиться от путанницы. Некоторые считают, что ничто – это безбрежная чёрная пустота, некоторые, что это вакуум, некоторые, что это особый вид материи, но никто почему-то не догадывается, что «ничто» это… просто слово. Просто определение тому, не знай чему.

Итак, вначале было слово – слово «ничто». И в этом «ничто», насчёт которого даже я не знаю, что же это было, существовали на молекулярном уровне позитивно заряженные частицы. Частиц было много, они беспрерывно вступали во взаимодействие друг с другом, летая по просторам «ничего» в хаотичном порядке. Они не умели останавливаться, и, разогнавшись одиножды, могли летать по вакууму вечно (когда миром правило «ничто» воздуха ещё не было, так как он появился только в результате одного из соединений Первородных Веществ), так как не было препятствий их полёту. Частицы умели делиться (все, кроме самых крошечных, впоследствии ставшей рассеянной по Вселенной Энергией), и потому их становилось всё больше и больше…

И случилось так, что однажды эти частицы столкнулись. Произошёл Большой Взрыв, настолько мощный, что частицы, имевшие до этого только вид материи под названием «электрическое поле», закалившись в его огне, образовали материю нового типа – Вещество. Первородных Веществ, то есть веществ, образовавшихся в самые первые секунды существования новой материи, было несколько и все они были абсолютно разными и непохожими друг на друга. Поэтому реакции между ними давали поразительный результат – создание новых веществ, которые мы и сейчас можем видеть вокруг нас. Большой Взрыв был настолько мощный, что расшвырял молекулы Первородных Веществ по всему космическому пространству. Вместе с Первородными Веществами, которые стали ничем иным, как смесью закалённых в пламени Взрыва частиц, из Большого Взрыва появилась Священная Энергия, являющаяся до сих пор величайшей и сильнейшей составной нашего мира. Энергия не являлась соединением частиц – это абсолютно самостоятельный вид материи, отличный от полей и веществ.

Тогда «ничто» прекратило своё существование, и на смену ему пришло слово определённое – слово «что-то». Но пока люди не знают, что такое «ничто», с ними нога в ногу идёт страх неизвесности. Пока люди боятся, они готовы исследовать. Пока они исследуют, история бесконечна.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись - ***

Дата добавления: 2015-09-07