Глава 8. “Если мы не можем найти покоя, это потому, что мы забыли

“Если мы не можем найти покоя, это потому, что мы забыли, что принадлежим друг другу”

Мать Тереза

Говорят, что время, проведенное за решеткой, это время для размышлений. Время для того, чтобы понять, что ты можешь изменить в своей жизни.

Дорогой дневник, это вранье.

Те 59 минут, что я провела за решеткой, заставили меня еще больше разозлиться: подогреть всю злость и сдерживаемые чувства к себе и ко всему миру и вариться в них.

Я была так зла на него, на себя, на Амазонку в его постели, на весь мир. Я хотела все это взорвать. И не могла остановиться, придумывая все новые ругательства для него.

На меня снизошло вдохновение, и я решила поэкспериментировать с его именем

Чаккобель (ха-ха)

Мудакобасс (вот это супер!)

В то же время я избегала огромную волосатую женщину, расположившуюся рядом со мной. Она настойчиво сверлила меня глазами, но я сердито смотрела перед собой.

Я не собираюсь врать, я стала очень изобретательной за эти 59 минут.

Способы убить Чака Басса:

Переехать его его же собственным лимузином

Заставить его постоянно носить кольцо для члена

Задушить его его же шарфом.

Я не могла остановиться. Я представляла себе его лицо, искаженное болью, от всех придуманных мною процедур, и это заставляло время бежать быстрее.

- Это из-за мужчины? – спросила волосатая женщина.

Я замерла. Почему она говорит со мной? Почему мне не предоставили одиночную камеру? Я слышала, что одиночное заключение считается неприятным, но я была бы ему рада.

Я проигнорировала ее. Я притворилась француженкой.

- Или из-за женщины? – усмехнулась она

О, Боже, я НЕНАВИЖУ Чака Басса.

- О чем это вы?! – фыркнула я.

- Ты прекрасно слышала, - она облизала зубы. Фу!

Я закатила глаза. – Из-за мужчины. Из-за парня. Из-за ублюдка.

- Три в одном? – спросила она.

Я холодно кивнула.

- Ну да, это обычное дело. Мой мужчина бросил меня ради одноногой венгерки, - поведала она.

Какой ужас! Я скривилась.

Я внимательно изучила ее. Может, та одноногая хотя бы брилась?

- Блер Волдорф? - появился охранник, и я громко выдохнула. – Вас освобождают. Обвинения против вас сняты.

Что значит сняты? Я же пыталась убить пожилого человека!

Я смотрела на него, ужасно сконфуженная, пока они вели меня из камеры, чтобы отдать мои вещи.

После того как я поругалась с человеком, который вернул мне мои вещи (потому что они полностью испортили мою новую сумочку), я вышла на улицу, чтобы обнаружить там ублюдка Басса, облокотившегося на свой лимузин. Он смотрел на меня, стараясь сдержать смех.

- Даже не думай произнести хоть слово, - выпалила я, подходя ближе. Я хромала, потому что потеряла туфлю. Я до сих пор не знаю, где же она.

Он изучал мой внешний вид.

Разумеется, если бы я не впала в бешенство, когда они старались одеть на меня наручники, я не выглядела бы сейчас такой растрепанной. Мой приступ гнева моментально прекратился, когда они сказали, что выдвинут против меня обвинения в оказании сопротивления при аресте.

- Насыщенный день? – спросил он меня.

Я клянусь, я убью его.

- Я убью тебя, - прошипела я.

- Видимо, ты считаешь, что это моя вина, - изумленно произнес он, растягивая слова.

- Конечно же, твоя! – закричала я. Люди, шедшие по улице, остановились и уставились на меня.

- На здоровье. Ну, это, если ты хочешь поблагодарить меня за то, что я уговорил женщину не выдвигать против тебя обвинений, - ответил он.

- О чем это ты? – спросила я, позволяя ему открыть дверь и усаживаясь в лимузин. Конечно же, я забралась туда. Еще не хватало мне брать такси. Откуда мне знать, моют ли там коврики.

Он также сел в лимузин и назвал водителю мой адрес.

- О той милой старушке, которую ты чуть не убила, - ухмыльнулся он.

- Неужели с ней ты тоже переспал? – прорычала я.

Он захохотал, пока я сверлила его взглядом.

- Итак, сегодня я уже переспал с лесбиянкой и со старушкой… Вау! А ведь когда-то были времена, когда я спал с женщинами, которые действительно хотели меня, - он покосился на меня. Мое сердце ёкнуло. – Ты убила во мне все хорошее.

Я выдохнула. – Я тебя умоляю, со сколькими женщинами ты переспал с тех пор, как мы стали встречаться?

Он поднял руку, и пальцами показал «ноль». Я уставилась на его пальцы, а потом оттолкнула их.

- Не ври мне! Я только что была в тюрьме из-за тебя!

- Ты была не в тюрьме.

- Я сидела вместе с волосатой женщиной, которая рассказывала мне о своем одноногом дружке! – выкрикнула я.

- Они там довольно дружелюбные. – Он все еще улыбался и смотрел на меня с выражением гордости и восхищения. Я покраснела.

Вот черт, ну почему мне нужно было краснеть? Надо было все же попробовать тот план с наездом на него лимузина.

- Уж ты-то знаешь! – только и смогла произнести я.

Потому что я поняла, что готова поверить в историю о лесбиянках и старушках и ЧЕРТ!

Лимузин остановился. – Переоденься, я заеду за тобой через 2 часа, мы все едем ужинать.

- Мы все – это кто? – спросила я, сложив руки на груди.

Он начал перечислять. – Серена, ее пиявка, Натаниэль, его пиявка, ты и я.

- Слишком много пиявок, - ответила я.

- Ну, не всем повезло быть настолько совершенными, как ты и я.

Мне нужно было его игнорировать. Из-за него я провела 59 минут в камере вместе с людьми, которые не бреются.

Но он сказал, что я совершенна, поэтому я передумала.

- То есть ты пошла с ним?

Мне на самом деле не нравилась эта женщина. Она все время начинает разговор с «то есть ты пошла с ним», «то есть ты поцеловала его», «то есть он тебе нравится». Она мыслит исключительно в одном направлении. Никто не может быть настолько идеален. В реальной жизни.

- Да.

И я всегда отвечаю «да».

Так что, очевидно, со мной тоже не все в порядке.

Он приехал через два часа и пять минут. Нет, я не провела эти 5 минут в ожидании его. Я благоразумно потратила эти 5 минут на то, чтобы составить список того, чем можно было бы испортить ему вечер так же, как он испортил мне день. Подумать только, что я пошла к нему специально, чтобы воплотить в жизнь наш собственный Завтрак у Тиффани. Тренч, кошачьи маски и все такое.

На этот раз он принес цветы. Я дернулась, глядя на них.

- Я подумал, что должен доставить тебе удовольствие. Я слышал, у тебя был трудный день, - улыбнулся он, передавая мне букет.

Цветы были абсолютно белыми, и это напомнило мне о свадьбах, танцах и извинениях.

Что-то вспыхнуло у меня в мозгу, и я ошарашенно взглянула на него.

От настоящей любви… и воспоминание исчезло. Уплыло вдаль.

- Чак, ты…

- Блер? - он озабоченно смотрел на меня.

- Я… я, кажется, вспомнила кое-что, - мягко ответила я.

Его глаза широко раскрылись, в них засветилось паническое возбуждение.

Я рассматривала его. Ему очень шел фиолетовый цвет. – Мне не хватает твоих галстуков-бабочек, - сказала я, касаясь его шейного платка. Он смотрел на меня сверху вниз.

- Ты что-то вспомнила, - повторил он.

Я повернулась, с удовольствием нюхая цветы, прежде чем отдать их Дороте. – Поставь на тумбочку у моей кровати, - сказала я ей.

Когда я повернулась к нему, он казался немного счастливым. Как будто заставлял себя сдерживаться.

- Ты сказал мне что-то, - я сказала тихо, подходя ближе. – Ты был…, - я обняла его, - … в смокинге…это была свадьба.

Он изучал меня, в кои-то веки он был терпелив.

- Ты сказал ‘От настоящей любви’…

- От настоящей любви не отказываются, - продолжил он взволнованно.

Я замерла.

- Даже если ваша любимая просит вас об этом, - закончил он нежно, его глаза цвета орехового дерева, ресницы длинные и манящие.

О, Боже.

О, Боже, как же сильно я влюблена в Чака Басса.

- Итак…

- Да, я люблю его. Довольны? – выпалила я.

- То есть ты его любишь, - усмехнулась она, и я запыхтела.

Мое открытие могло стать сбывшейся мечтой для кого-то. Но не для меня. Потому что это была катастрофа. Я не сомневалась, что он сломает меня.

- Кажется, ты более напугана, чем до этого, - отметила она.

- Вы любили своего мужа? – задала я встречный вопрос.

Она вздрогнула на какое-то кратчайшее мгновение, но я ведь Блер Волдорф, и я быстро это заметила.

- В таком случае вы должны понять мое беспокойство, - объяснила я.

Теперь я не знала, что говорить ему. После сделанного открытия, у меня не было ни малейшего представления, что, черт возьми, сказать ему. Как вести себя. Что носить. Должна ли я быть более дружелюбной? Больше улыбаться? Называть его «малыш»?

Почему-то я была уверена, что последнее ему совершенно не понравится.

- Почему мы делаем это снова? – спросила я невозмутимо. Это было неплохо для начала. Все, как раньше.

- Вливаемся в массы? – спросил он, рассматривая свою сигару. – Потому что Серена – моя сестра, а Натаниэль – мой лучший друг, и у них странный вкус.

- Не кури, - сказала я ему, – мои волосы пропахнут табаком.

Он вскинул брови и тихо засмеялся, убирая сигару. Мое сердце радостно затрепетало из-за того, что он послушался меня.

- Кто-нибудь знает о том, как нетрадиционно я провела свой день? – спросила я, наклоняясь на сантиметр ближе к нему.

- Все, - честно заявил он.

Я похолодела. Спокойнее, Блер. Спокойнее.

- ЧТО?! – попытка оставаться спокойной не удалась.

- Сообщение от Сплетницы. Должен признаться, я не смог отказать себе в удовольствии и загрузил фотографии, где на тебя одевали наручники.

Я ударила его.

Я больше не люблю его. Он снова вызывает у меня отвращение. Наконец-то все встало на свои места в этом мире!

- Я целый день пыталась до тебя дозвониться, - было первое, что сказала мне Серена, обнимая и прижимая меня к себе.

Я чуть не задохнулась и была уверена, что проглотила ее светлый волос.

- Серена, мне нужен воздух! – пропыхтела я. Именно Чаку удалось оторвать ее от меня.

- Тебя правда арестовали? – спросила она.

Я застонала, закатив глаза. – Это было недоразумение, все уже выяснилось.

‘Дэн’ был изумлен, так же, как и ‘Ванесса’. На Нейта я не смотрела, я избегала его, как чумы.

- Где твой телефон? – спросила Серена.

- Я избавилась от него, - сказала я с невозмутимым выражением на лице, хотя Чак не скрывал ухмылку. – Пришло время для нового телефона. Я пожертвовала старый на благотворительность.

- Ага, для какой-то организации пенсионеров, - вставил реплику Чак. Вот ублюдок!

К этому моменту все они переводили взгляды с меня на Чака и обратно и ничего не могли понять. Мне это понравилось.

C наступлением вечера мы сидели рядом в VIP зоне на черном двухместном диванчике.

- Так ты собираешься рассказать мне историю о Кассандре? – спросила я надменно.

Он ухмыльнулся. – Ты уверена, что хочешь ее услышать? То есть я не вижу здесь мишени для тебя, но я уверен, что ты, будучи в ярости, сможешь найти здесь какую-нибудь старушку.

Я шлепнула его.

- Хорошо. Отлично. Где-то год назад – еще до тебя, я действительно переспал с Кассандрой, она работала менеджером в Виктроле. Вот тогда я и понял, что она лесбиянка и сказал ей об этом – так бы она ни за что не призналась. Я столкнулся с ней через несколько месяцев, будучи с другой женщиной, Келли, и они с Кассандрой стали встречаться. Однажды они позволили мне наблюдать. Так что они просто мои друзья-лесбиянки. Именно благодаря им я и купил Виктролу. Она пришла ко мне сегодня, потому что они расстались с Келли, и ей нужен был мой совет.

Я пристально разглядывала его. Конечно же, я знала о Чаке и его сексуальных приключениях. Все знали. Так что его рассказ не удивил меня. Что удивило меня, так это то, насколько равнодушно он об этом говорил. У большинства парней слюни бы потекли от перспективы провести время с красоткой-лесбиянкой, пришедшей за советом к бывшему любовнику. Но не у Чака.

- И тебя все это не возбуждает? – скептически спросила я.

Он усмехнулся, касаясь моего подбородка. – Нет.

- Почему нет? – спросила я.

- Потому что у меня есть ты, малыш, - мягко произнес он, и я растаяла от этих сладких слов.

Расслабленные, мы сидели рядом, наблюдая, как Серена и Ванесса танцуют, в то время как Нейт и Дэн пили пиво. Я повернулась к Чаку, рассматривая его профиль.

- Что было дальше? – спросила я.

Он внимательно посмотрел на меня. – После наших случайных сексуальных забав и поцелуев?

Я кивнула, улыбаясь.

Он сглотнул, глядя на Дэна и Нейта. Я мгновенно почувствовала, как напряглось его тело.

- Ты вернулась к нему, - наконец, произнес он.

Я проследила за его взглядом и заметила Нейта, смеющегося над какой-то шуткой Дэна. Какое-то мгновение я изучала Нейта. Я вспоминала наши с ним отношения. Я совершенно уверена в том, что за все годы с Нейтом мне не было так весело, как за короткое время, проведенное с Чаком. Он заставлял меня чувствовать себя легкой и красивой, и свободной, и желанной, и я поняла, что люблю себя в данный момент.

О, Боже, я люблю себя.

Я люблю себя. Мне нравится, как я смеюсь, как чувствую себя свободной, как я флиртую, как я соблазняю. Я повернулась и посмотрела на мужчину, сидящего рядом со мной. Он с любопытством рассматривал меня.

Все это произошло благодаря ему. В тот самый момент я осознала, что с тех пор, как он поцеловал меня несколько недель назад в больнице и сказал, что любит меня, я была не в состоянии думать о ком-то кроме него. О его глазах, о его губах, о его усмешке, о том, как его глаза становятся теплого темно-медового цвета, когда он смотрит на меня с восхищением и ободрением.

Я мысленно вернулась ко дню нашего первого «свидания», когда, несмотря на мое сопротивление, он сделал заказ за меня; я вспомнила признание в лимузине, то, как он начал рассказывать мне о прошлом, хотя все остальные отказывались делать это; то, как он обнимал меня, когда узнал, что я ненавижу свое тело, его шутки в церкви, то, как мы занимались любовь – в лифте, где же еще?! То, как он осыпал мою мать комплиментами, то, как он сидит, как смеется, как заставляет меня смеяться и улыбаться, то, как он пробуждает во мне всё лучшее и худшее.

- Я люблю тебя, - сказала я, и в тот момент, когда смысл моих слов дошел до него, это отразилось на его лице. Я поняла, что раньше он никогда не слышал этого от меня.

Я дотронулась до его лица, потому что он окаменел, словно статуя.

- Скажи что-нибудь, - прошептала я.

И тогда он поцеловал меня, иступленно и страстно, зарываясь рукой в мои волосы, и я была благодарна, что мы были на диване, потому что я снова одновременно таяла и воспаряла ввысь. А потом мои руки оказались в его волосах, на его плечах, спине, лице, и я притягивала его ближе к себе – мне было наплевать, кто видел это, кто был рядом – я просто наслаждалась им и тем чувством восторга, которое он будил во мне.

Именно тогда над нами нависла чья-то тень.

Он заметил это первый, отстранился от меня и уставился на Серену.

- Сестренка, - медленно произнес он, очень раздраженный, пока я старалась спрятать улыбку. Я все еще цеплялась за его пиджак, следы его поцелуев были видны на моем лице.

- Мы уходим, - сказала Серена.

Чак взглянул на меня и усмехнулся. – Мы уходим или остаемся?

- Блер ночует у нас, помнишь? – фыркнула она, глядя на Чака. – Хотя я уверена, что ты специально все так и спланировал.

Мы невинно посмотрели на нее, и я решила, что это очень прикольная игра – привести Серену в бешенство, целуясь у нее на глазах, а потом перехитрить ее, вовлекая без ее ведома в наши маленькие хитрости.

- Конечно, ты специально все это подстроил, - она закатила глаза и пошла к выходу.

Чак и я обменялись хитрыми улыбками, и я ощутила что-то странное в животе. Что-то, похожее на порхающих бабочек.

Это произошло очень спокойно. Мы все забирались в лимузин, уйдя из клуба, и Чак быстро повернулся, чтобы еще раз поцеловать меня, дабы не вызывать у других приступов тошноты. Я была так возбуждена и ошеломлена его поцелуем, что когда залезала в лимузин, то ударилась головой. Так же, как и Чак несколько дней назад.

Я моргнула и погрузилась в темноту, краем сознания прислушиваясь к голосам людей надо мной. Я точно могла сказать, что это Чак держал меня, но смогла произнести лишь «ой, больно». И я потеряла сознание.

Я переодевалась 5 раз, прежде чем остановила свой выбор на темно-синем платье. В глубине сознания я надеялась, что оно ему понравится. Но я никогда бы не призналась в этом. Никогда.

Неважно, что мы избегали друг друга с того утра, как проснулись вместе. Мы избегали друг друга, словно чумы. Потому что он не произнес тех слов, которые мне так нужно было услышать от него, и потому что он панически боялся, что я попрошу его их сказать. И он был прав.

Мы вернулись к тому, что были якобы друзьями. Обедали вместе, болтали, вовлекали друг друга в сторонние интриги. Потом, в один идиотский вечер, когда мы особенно нуждались в этом, это произошло. Все было прекрасно; мы даже попали на страницы журнала US! А вот и новая парочка, написали они, и бабочки в моем животе радостно запорхали.

Но сейчас он избегал меня. Разумеется, я тоже его избегала, но я предпочитала говорить, что это все его вина.

И все же, то, что он избегал меня и держал рот на замке, заставляло меня задуматься, что же он на самом деле чувствует по отношению ко мне. Я была в замешательстве, мне не с кем было поговорить, потому что Серена была слишком занята своим образом стервы и королевы Эс, чтобы выслушивать меня и мои сомнения. Лишь Дженни отдаленно можно было назвать моей подругой в тот момент, но у нее самой была куча проблем.

Ее совет был следующим: «Ну, ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было». Ну, разумеется! Никто на самом деле не знал Чака Басса, о чем он думал, чего хотел, что любил.

Разумеется, я не сказала ей о том, что у меня была пятидневная задержка цикла. Я пропустила 3 дня в школе, избегала всех людей и решила, что если я останусь с этим плодом любви, то перееду в Индию и никогда не вернусь обратно. Ну ладно, Индия – это перебор. Тогда, возможно, в Австралию?

Когда я приехала на вечеринку, я проскользнула к тем немногим девушкам, с кем еще общалась, и увидела, как он разговаривает с Сереной в другом конце комнаты. Его глаза моментально нашли мои, и я резко отвернулась.

Я избегала его так долго, как могла, пока меня не нашла Серена.

Я закатила глаза и терпеливо ожидала, пока она выскажется.

- Тебя не было в школе на прошлой неделе, - начала она обеспокоенно.

- Не занимай свои мысли мною, - сказала я ей и повернулась, чтобы уйти, но она схватила меня за руку.

- Би, пожалуйста… Я не хочу, чтобы мы и дальше ссорились, - сказала она, и я услышала мольбу в ее голосе.

- Вот это забавно! – фыркнула я. – Я уже извинялась перед тобой, но ты продолжила упрекать меня. Теперь ты предполагаешь, что я приму твои извинения?

- Мне звонила Дорота, она очень волнуется. – Она заглядывала мне в лицо, но я настойчиво избегала ее взгляда. – Она сказала, что ты.. что у тебя… ну ты понимаешь.

О, да, я понимаю. Я слишком хорошо понимаю.

- Все переживают за тебя, Блер. Нейт, Дженни, Чак.

- Скажи ему, чтобы не переживал, - выпалила я, не успев сдержать себя.

Она замолчала и внимательно посмотрела на меня.

- Вы двое небезразличны друг другу. Почему бы вам просто не поговорить? – просила она. Я дернулась, потому за последние несколько дней на меня столько всего свалилось, что я чувствовала, что близка к срыву.

- Он и я – это больше не имеет никакого значения. К тому же, у меня сегодня, наконец, началась менструация, поэтому, если и могла быть какая-то связь между нами, теперь ее нет, - сказала я, опять-таки не успев сдержать слова. Потому что правда заключалась в том, что я отчаянно скучала по своей лучшей подруге.

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Она потащила меня за собой во внутренний дворик и развернула меня лицом к себе.

- Ты думала, что ты беременна? – спросила она. Очевидно, она была в шоке. – Почему ты не пришла с этим ко мне?

Я вырвала свою руку из ее рук.

- Да какое тебе дело до всего этого? – прорычала я.

- Ты – моя лучшая подруга, конечно же, мне есть до этого дело! – прошипела она.

Мы уставились друг на друга.

- Чак? – наконец, спросила она. Я кивнула, отведя взгляд, и тут поняла, что она задавала свой вопрос не мне, она спрашивала его. Потому что он стоял за моей спиной и выглядел… шокированным, задетым за живое, незащищенным и беспредельно злым.

- Чак! – сказала я, повернувшись к Серене и бросив на нее рассерженный взгляд. – Ты знала, что он там!

- Я не знала, - она старалась оправдать себя.

Мне было наплевать, я не хотела говорить ни с одним из них, поэтому я бросилась к выходу – стараясь сбежать, стараясь убраться отсюда как можно дальше. Австралия казалась все более заманчивой.

Когда мы оказались на улице, я почувствовала, как его сильная рука схватила меня за руку, и он потянул меня к себе. Я оттолкнула его от себя.

- Отстань от меня, Басс! – закричала я на него

- Ты думала, что ты беременна? – прошипел он.

- Какое твое дело? - заорала я, дергая его.

- Ты говорила, что принимаешь противозачаточные таблетки…

- Я не думала, что совершу еще одну ошибку с тобой! – огрызнулась я и моментально пожалела о своих словах.

- Ошибку? – прорычал он.

- Да! Потому что проявила слабость, потому что я поддалась тебе и твоему эмоционально недоразвитому члену-обрубку, - выкрикнула я.

Выражение его лица изменилось, и я увидела чистейшую, неподдельную злость, исходящую от него. Он еще не произнес ни слова, но я уже знала, что он непоправимо ранит меня. – Знаешь что? Залетай и рожай! Мне наплевать! Мне наплевать, что происходит с тобой! Моя жизнь была настолько проще и счастливее до того, как в ней появилась ты! Я бы хотел забыть тебя и никогда больше о тебе не думать! Жаль, что я не могу перемотать свою жизнь назад, чтобы вернуться в то время, когда я еще не целовал тебя, когда я еще не обнимал тебя, когда ты еще не разрушила меня! Тогда бы я мог жить спокойно.

Его слова обжигали меня, слезы жгли глаза, потому что я любила его. Я любила его больше, чем кого бы то ни было в жизни, а он не хотел больше иметь со мной ничего общего.

- Что ж, это объясняет, почему ты избегал меня, - едко заметила я.

- Забавно. То есть это я избегал тебя, - съязвил он в ответ.

Меня затошнило.

- Я думала, дела обстоят иначе, - сказала я, смахивая слезы.

- Ну, все меняется. Очевидно, что тебе наплевать на саму себя – и я не собираюсь ждать тебя целую вечность, - он отвернулся от меня.

- Чак, - начала было я, но больше не смогла произнести ни одного слова, и он отпрянул от меня, даже не взглянув, и зашагал прочь к своему лимузину.

Я наблюдала, как отъезжает черная машина, увозя с собой мое сердце.

- Блер! – это уже была Серена.

- Ты и твоя семья… держитесь от меня подальше, - сказала я ей, мой голос низкий и угрожающий.

Вот тогда я и пошла пешком. Мои ноги болели, но это было несравнимо с той болью, что жила в моей растоптанной душе. Я шла и шла. До тех пор, пока мне не показалось, что я теряю сознание.

Честно говоря, я не помню, переходила ли я улицу, не посмотрев по сторонам, или же я посмотрела и была рада приближающемуся концу, но следующее, что я помню, это то, что я была в больнице.

В общем, нет ничего удивительного в том, что спустя недели беспамятства, я заморгала и уставилась перед собой. Он был снова рядом, охраняя меня, и единственное, что я могла придумать, чтобы сказать ему, было: «Я помню».

Его лицо вытянулось, как и мое.

О, Боже, и когда жизнь успела стать такой запутанной?

Дата добавления: 2015-09-06