«Мы не помним дни, мы помним моменты»
Чезаре Павезе
Память, как душа. Это то, кем ты был, кто ты есть и кем будешь. Она вышивает образы в нашем подсознании. Воспоминания. Воспоминания того, что ты пробовал раньше в своей жизни. Она создает реакции, оформляет связи и поддерживает чувства. Чем больше воспоминаний мы несём с собой, тем взрослее становимся.
Последнее, что она помнила о подруге, стиралось из её памяти много раз. И так же просто возвращалось в свою прежнюю обитель. Некоторые воспоминания так легко забыть, поддавшись опьяняющему эффекту алкоголя. Так легко… скрыть. Подавить.
Вина душила ее, когда она осознала, что сделала. Уехала, исчезла из её жизни. Вина, вина шептала ей своим скрипучим голосом на ухо… Она рассказывала ей истории, рассказывала сны, моменты, о которых она хотела забыть. Которые не хотела принимать за реальность. Всё это сокрушало её, и ей казалось, что она умирает.
Она никогда не поддавалась драме, никогда не преувеличивала, но в моменты, как этот, когда она не могла сдержаться – дрожь охватывала всё её тело, медленно растекаясь по всем конечностям вплоть до кончиков пальцев.
Её каблуки стучали, сообщая окружающим, что она здесь. Предупреждая их.
Когда она подошла к двери, она даже не постучала, как в старые времена, когда стук в дверь был обязательным – ну, это были воспоминания. Потому что они были действительно в прошлом.
Фигуры в комнате походили на призраков, которых освещает лишь ночь. Как бесформенные души.
Одна у двери обернулась к ней и облегченно вздрогнула. Но её глаза застыли на той, что была у кровати. На кровати. Та, что в отчаянии прижимала лоб к собственным коленям.
Печаль и сожаления этой «души» были настолько велики, что это согнуло тело в бесформенную фигуру ночи. Похороненную там, среди самобичеваний.
- Они нашли её.
Эти слова прозвучали так близко, тёмная фигура посмотрела на нее.
В темноте она разглядела лишь красноватый оттенок его глаз, боль и чувство вины – сильнейшие эмоции - всё это были в его взгляде.
- Она..? - прошептал он своим ангельским голосом.
- Она попала в аварию. Она жива, - её собственный голос был надломлен и слаб.
Вторая фигура с облегчением вдохнула воздух.
- Пойдемте! - сказала она, и они кивнули в ответ – им не нужно было повторять.
Три хранителя оставили свою священную миссию. Тогда давно. Защиту друг друга. Теперь они вспомнили. Теперь они ожили.
***
Говорят, что потерять память – это все что потерять душу. Тело остается, глаза моргают, губы улыбаются – но души нет. Человек исчез.
Но она никуда не ушла. Она знала, кем она была, и она знала, что устала. Она помнила многие вещи.
Нет. Потерять память - это значит почувствовать с самого момента пробуждения непреодолимое одиночество. Сжигающее и леденящее одиночество, которое поглощает и уничтожает. Заставляет тебя дрожать и чувствовать боль. И желать только одного - хотя бы на минуту вспомнить все.
Первое, что она увидела, когда пришла в себя, было лицо.
- Блэр, - сказал он ей.
Она кивнула. Все словно в тумане. Это было ее имя.
Но она так устала. Ей было так... одиноко. Но она видела его глаза. Она знала их.
- Блэр! – снова произнес он.
Она хотела ответить. Она хотела сделать намного больше, чем просто пытаться открыть глаза и посмотреть в них. Но невыносимая усталость не дала произнести ей и слова, и она решила поспать.
Прежде чем она погрузилась в сон, ей показалось, что она услышала плач ангела. Такой тихий и мучительный – почти недоступный для человеческих ушей. Такой печальный. И предназначенный только ей.
И затем… Затем он пропал…
И она была вновь одна.
В полном одиночестве. Одиночество поглощало ее. Ей было так жаль, что она ничего не помнит, иначе она бы знала, она бы поняла, почему он плакал у ее кровати.
Она сказала самой себе, что это было плохое воспоминание. Из тех, что приходят из снов
. Глава 2
«Ничто так не удерживает в памяти моменты, как желание их забыть»
Мишель Де Монтен
Предположительно 1 декабря 2008
Я последовала указаниям моего неумелого доктора, порекомендовавшего записывать все воспоминания, которые время от времени будут всплывать в моем подсознании. Я говорила ему тысячу раз, что помню абсолютно все. Я помню мой маленький шрам на коленке, который остался у меня после неудачной поездки на велосипеде. А мне тогда было всего семь лет. Я помню, как во мне зарождался комплекс неполноценности всякий раз, когда Серена хвасталась новым платьем. Я помню совершенный цвет глаз Нейта, когда он улыбался мне.
И, по-видимому, я также помню, что когда проснулась, первым человеком, которого я увидела, был никто иной, как Чак Басс. Что до того, почему он маячил рядом со мной и почему в его почти не отрывающемся от меня взгляде было столько беспокойства и волнения… Это всё так сложно… В общем, я не могу объяснить. Потому что мой доктор (да, тот самый, который глупый) настоятельно порекомендовал узнавать события постепенно.
Я раз за разом, снова и снова объясняла всем - я в порядке, в тайне надеясь, что меня оставят в покое.
Я сердито уставилась в зеркало, которое висело передо мной. Почему, черт возьми, мои волосы такие светлые, кожа темная, а бедра стали больше?
Полагаю, вы хотите знать, с чего все началось? Думаю, я расскажу вам.
Я проснулась пять дней назад. Как только мой разум пробудился, я почувствовала себя как-то странно. Мне показалось, что я давно не была в душе и, кажется, поправилась.
Вскоре я заметила, что мои ноги не побриты.
Что такое могло случиться, что мои ноги не были побриты? Невообразимо.
Я сделала для себя пометку в уме, что Дорота должна как можно скорее договориться с миссис Ли, чтобы та все уладила. Как можно скорее. Желательно сегодня, если получится.
Затем я ощутила отсутствие шелка на моем теле. Но ведь все знали, что я сплю только в шелковых ночных рубашках. Уже одного этого хватило бы, чтобы получить эмоциональную травму. Затем я почувствовала, что моей правой руке теплее, чем левой. Я бы даже сказала горячее. Как будто кто-то сжимает её.
Я несколько раз моргнула и только тогда поняла, что нахожусь в больничной палате.
Да, честно!
Ну… она была милой. Личная палата. Сиреневые стены. Э-м-м. Море цветов и воздушных шаров. В этот момент я почувствовала себя окруженной любовью, эмоции захлестнули меня. Мне стало интересно, какой букет прислал мне мой любимый Нейт. Оглядев всю комнату, я нашла его. Он был изыскан, нежен и собран со вкусом. Каждым, ещё не до конца раскрывшемся бутончиком он будто кричал «Я люблю тебя». Мое сердце учащенно забилось. Нейт должно быть переживал все это время. Проводил часы-дни-недели возле моей кровати. Не в состоянии ни бриться, ни спать, ни есть. Он наблюдал за своей возлюбленной, мирно спящей в больничной койке, пострадавшей от чего-то… Чего-то действительно ужасного и мучительного. Но это делало меня ещё привлекательней – я была похожа на спящую красавицу.
Мое сердце разбухло от любви к нему, как только я представила, что это сблизит нас, как никогда раньше. Теперь Нейт должен быть уверен, что я та, на ком он женится и с кем проживет до конца жизни. Я буду для него самой лучшей девушкой, какой только можно быть.
Я уже почувствовала кольцо Вандербильтов, обволакивающее мой палец…
Черт, палец. Именно в этот момент все пошло не так, как надо. Просто неправильно.
Голова, прижимающаяся к моей руке настолько сильно, будто жизнь зависела от этого, была… не достаточно светлой. Я пыталась понять, мог ли Нейт сделать что-то такое забавное со своими волосами, но у меня просто не было сил.
Я шевельнулась, чтобы он понял, что я пришла в себя (чтобы он обнял меня, поцеловал и много-много раз сказал своим надломленным от недель, даже месяцев волнения голосом, что любит меня).
Его плечи пошевелились, и я вздохнула, закрывая глаза.
Я хотела выглядеть, как прекрасная спящая красавица. Хотела, чтобы он поцеловал меня, после чего бы мои ресницы затрепетали, глаза распахнулись и я проснулась. Это было бы так романтично.
Я так сильно любила его.
Надеюсь, хоть ресницы-то у меня накрашены?
Я почувствовала, что он проснулся. Я слышала, как он поднялся, а затем почувствовала это. Его пальцы нежно коснулись моего лица. Волнение завладело всем моим телом, и я с нетерпением ждала заветного поцелуя. Предвкушение захватывало дух.
Его лицо было так близко. Сердце застыло на мгновение. А затем я почувствовало это. Капли на щеке.
О, мой Бог!
Он плакал? Я была готова снова потерять сознание. Я была уверена в этом.
Эмоции полностью завладели мной, я не знала, что сказать. Все происходило так быстро. Жизнь летела с неописуемой скоростью.
Затем он поцеловал меня.
Всего лишь мимолетный нежный поцелуй, но он был настолько чувственным и страстным, что я не смогла сдержать стон, вырвавшийся наружу.
Черт возьми, когда он научился так целоваться?
Я чувствовала, что внутри меня бушует вихрь эмоций, мое тело не могло справится с ним.
Я открыла глаза.
Взгляд, на который я наткнулась, лишил меня дара речи.
- Я люблю тебя!
О, мой Бог!
Передо мной был Чак Басс. Гребаный Чак Басс. Не мой парень. Не мой принц, не мой любимый. А разносчик сифилиса Чак Басс, чьего откровенно развратного взгляда я избегала с четвертого класса. Чак Басс: сумасшедший ублюдок, который трахал все, что движется. Несомненно у нас были и дружеские беседы, но ничего такого, что могло способствовать этому поцелую, а уж тем более того, что вызвало бы признание в любви.
- Чак?! – единственное, что я могла промямлить в ступоре.
- Я люблю тебя! – повторил он, и его голос был настолько искренним, нежным и … настоящим. Я не знала, что ответить. Я не могла думать вообще ни о чем.
Ну, надеюсь, теперь вам понятно, как моя жизнь начала лететь ко всем чертям.
***
Когда я не отреагировала на его неожиданное признание в любви, Чак быстро ушёл за доктором.
Поэтому я несколько минут сидела наедине с самой собой. Меня всё ещё трусило от того, что произошло. Чак Басс любил меня.
О, мой Бог!
Чак Басс любит меня.
Он сказал это. Дважды. Его губами. Его глазами.
О, мой Бог! И он поцеловал меня. Это считается изменой? Будут ли Чак и Нейт драться за меня на улицах Нью-Йорка?.. надеюсь, под дождем?..
Это было всего лишь… И Нейт!
Кстати, где Нейт?
Моё уединение нарушил доктор (опять тот придурок), вошедший в палату. Он стал задавать мне вопросы. Несколько медсестер крутилось вокруг меня, в то время как я пыталась рассказать о своём самочувствии. Тогда я увидела его снова. Стоящего в дверном проеме. Его взгляд… взволнованный и напуганный.
Я не могла смотреть на него. Просто не могла.
Где же Нейт? Всё это начинало бесить меня. Это все совершенно не походило на мои мечты.
Где моя мама?
Доктор сказал, что я в порядке. Небольшое сотрясение, которое вызвало краткосрочную кому.
Кому!
Все это походило на сериал. Как в «Дни Нашей Жизни».
Чак выглядел еще более взволнованным. Но он действительно удивил меня, когда начал давать указания по поводу меня и моего пребывания в госпитале. Именно тогда я заметила, как он изменился.
Он стал немного выше, его волосы были длиннее и зачесаны назад. Да и держался он как-то по-другому. Он выглядел… старше. Все это было так странно. Как долго я была в коме? Очевидно, я произнесла это вслух, так как Чак и доктор тут же обернулись ко мне.
- Пять дней, – ответил Чак.
Я внимательно посмотрела на него, а затем отвела взгляд.
Доктор сказал, что мне придется задержаться в больнице еще на несколько дней для наблюдения, но после - я смогу поехать домой.
Внезапно в палату влетела моя блудная лучшая подруга.
- Блэр! – вскликнула она, и я заметила кое-что, что привлекло мое внимание. Когда она проходила мимо Чака, я почувствовала что-то странное между ними… Близость, может поддержка… Она взяла его за руку, и они переглянулись. Затем Чак подтолкнул её ко мне.
- О, Би! Мы так волновались! – через мгновение Серена уже стояла рядом со мной.
Я не помню, что была бы рада ее видеть. С чего она решила, что сможет просто заявиться сюда и изображать из себя обеспокоенную подругу?!
Ее волосы выглядели прекрасно. Она продолжала болтать, рассказывая, как они все искали меня, но не нашли. Но кто-то видел наше с Чаком фото в газете, поэтому узнал меня и привез в больницу.
Моё фото было в газете? Фото с Чаком? Я сказала, что не помню этого. И у меня не было фотографий с Чаком.
Доктор уверял нас, что я буду помнить только кусочки и обрывки прошлого.
Именно тогда я поняла, что он глупый.
Я сказал ему это в лицо, и Чак улыбнулся.
Персонал покинул палату. Осталась только Серена, я и… Чак.
Я была зла на Серену, но еще больше я чувствовала себя некомфортно в присутствии Чака, который расхаживал вокруг меня, будто он сам прислал все эти цветы.
- Где Нейт? – наконец спросила я.
Я заметила, что Чак напрягся. Как я того и ожидала. Я имею ввиду, - он поцеловал спящую девушку своего лучшего друга и, в довершение всему, признался ей в любви. Дважды. Он должен чувствовать себя виноватым.
- Он прислал Медвежонка, – ответила Серена, и очень странно взглянула на меня. Она тоже выглядела старше.
Что все-таки происходит?
Медвежонка. Она прислал мне долбанного плюшевого медведя?
- А цветы? – спросила я, хотя уже знала ответ. Я не хотела говорить об этом Серене, потому что не доверяла ей после того, как она меня бросила. Но единственным другим человеком поблизости был Чак. А он поцеловал меня.
Теперь уже ничего не будет так, как прежде.
Серена выглядела смущенной. Почему? Может, она думала, что Нейт будет присылать цветы только ей?
- Он сейчас в Коннектикуте со своим дедушкой. Плюс вся эта ситуация с Ванессой и Дженни вышла из под контроля. Ему нужно было ехать, – объяснила Серена, и я заметила, что Чак нервничает все больше и больше.
Так. Подождите. Кто, черт возьми, такие Ванесса и Дженни?
- Кто? – потребовала ответа я.
- Ванесса… ты знаешь Ванессу… - ответила Серена.
- Нет, я не знаю Ванессу… или ты имеешь ввиду Ванессу Плятт? – я начинала сердиться от непонимания, от безызвестности.
- Нет, Абрамс! – Серена выглядела раздраженной. – Проехали. Самолет твоей мамы задержали в Токио из-за шторма. Она звонит каждый день. Чак успокоил её.
Я посмотрела на Чака. Он уставился на меня с интересом, но мне пришлось отвести взгляд, потому что я до сих пор ощущала его поцелуй на своих губах.
Я чувствовала себя настолько ненужной и нелюбимой. Нейт знал, что мне плохо, что я в больнице, и он не мог даже приехать, чтобы проведать меня. Я чувствовала, что могу разреветься в любой момент. Я была готова закричать от невыносимой боли.
- Где Дорота? - спросила я, печально оглядывая плюшевых медведей в комнате, гадая, какой из них от Нейта и почему я до сих пор не вцепилась в эту игрушку.
- Она скоро придет, я отправил ее домой. Ей нужно поспать. - Чак ответил мне.
Я была в ярости! Да что он возомнил о себе? Сидит у меня на кровати, держит меня за руку, целует, признается в любви… Мне, девушке его лучшего друга! А теперь ещё и командует моей служанкой? Черт!
- Ты не оставишь нас? – насмешливо попросила я.
Он был слегка озадачен. В его взгляде отчетливо проступила боль и непрошенные слезы, которые я отказывалась признавать.
- Хорошо, - бросил он и вышел.
Я вздохнула и повернулась к Серене. Мне необходимо было с кем-то поделиться…
- Би, ты не можешь обижаться на него вечно, он так волновался! – внезапно произнесла Серена.
- Он сказал, что любит меня, – прошептала я и тут же пожалела, ведь наши отношения с Сереной уже не были такими, как раньше. Я имею ввиду… Она исчезла, а теперь вновь появилась в моей жизни. Неужели она думает, что я так просто смогу простить ей все?
Но реакция Серены поразила меня.
- О, боже! – взвизгнула она. Будто радуясь. - Я так рада!
Какого черта?
- Это же прекрасно, правда? Ты так долго этого ждала! – продолжила она.
Да что она несет? Кажется, не только мой мозг был поврежден.
Ждала? Почему я должна была хотеть, чтобы Чак признался мне в любви?
Она заметила замешательство на моём лице.
- Ты всё ещё любишь его, так? Ну, ты ведь говорила об это неделю назад…
О, боже, что за бред? Такое ощущение, будто я оказалась на другой планете.
- О чём ты? Неделю назад тебя здесь даже не было! И я ничего такого тебе не говорила! – я перешла на крик, потому что все это не имело никакого смысла. Я потерялась.
Серена с тревогой уставилась на меня.
- Би, что последнее ты помнишь? – осторожно спросила она.
Я глубоко вздохнула.
- Вечеринка моей мамы, ты вернулась, и сплетница сообщила об этом. Мы были с Нейтом в моей комнате, но приехала ты и помешала нам, - прошептала я.
Она выпучила глаза.
- О-о, Блэр! - Серена выглядела расстроенной, а в глазах читался страх. - Это было больше года назад.
Доктор что-то объяснял мне, но я видела, только лишь как дергались его губы. Он говорил какими-то заумными словами, значение которых я совершенно не понимала. И это расстраивало меня ещё больше. Я хотела обозвать его всеми оскорблениями, которые я только умудрилась выучить за мою короткую жизнь…
Я чувствовала, что дыхание учащается. Все сильнее. Я точно знала, что могу ударить его в любой момент.
- Дайте ей передохнуть!
Моя голова закинулась вверх и, столкнувшись со взглядом Чака, я быстро отвернулась в другую сторону. Он нервничал, это было видно по тому, как дергалась его челюсть.
Доктор ушёл, и Чак дернулся, не зная, что делать. Затем он, наконец, вылетел из комнаты. Только Серена и Дорота остались со мной. И я начала реветь… Потому что я всей душой ненавидела это поглощающее чувство одиночества…
Я ощутила, как кто-то обнял меня. Это была Серена. Где-то глубоко внутри я хотела оттолкнуть её, потому что я больше даже не знала, кем является моя лучшая подруга. Я ненавидела, что она так просто вернулась. А ещё больше я ненавидела то, что мы, по-видимому, уже около года были вновь близки, но я ничего об этом не помнила.
Я ненавидела Нейта за то, что его не было рядом. Я ненавидела Чака за то, что он ТАК на меня смотрел. Но больше всего я ненавидела то, что была так одинока, и никто меня не понимал.
Доктор посоветовал моей «семье и друзьям» не забрасывать меня вопросами. Что лучше всего, если все придет постепенно. У меня взяли несколько анализов, которые только увеличили мое желание быть, наконец, оставленной в покое.
Доктор сказал, что я должна записывать все. Многие находят это полезным. Как дневник. Я проигнорировала его, желая, чтобы он скорее исчез.
Я сидела одна в палате и с грустью рассматривала подаренные цветы. Как глупо было надеяться, что они от Нейта. Я протянула руку и взяла открытку, прикрепленную к букету.
Это была милая открытка. Я бы даже сказала, изящная.
"Блэр," - прочитала я. Вдох.
"Прости.
С любовью, Чак"
В приступе гнева я скомкала открытку и швырнула ее в угол.
Я сидела в напряжении ещё около часа, пока тихий стук не прервал мои мысли. Чак вошел. Сейчас он выглядел приличнее, чем то, каким я его видела в последнее время. Казалось, что тогда он будто жил в больнице.
Сейчас же волосы были хорошо уложены, одежда выглажена, и, похоже, он побрился.
Кстати, мы впервые были только вдвоём с тех пор, как он разбудил меня своим поцелуем. И признался в любви.
- Привет, – робко произнес он.
Я ничего не ответила, лишь отвела взгляд.
В его руках была небольшой пакет. А выражение лица - такое серьезное…
- Доктор сказал, что завтра тебя выписывают, – тихо произнес Чак.
Я глубоко вздохнула.
- Видимо так.
Он сел рядом и уставился на меня.
- Можешь не смотреть на меня так? – пробубнила я.
- Как?
- Как будто ты видел меня голой! – прошептала я.
- Я видел тебя голой, – ухмыльнулся он
Я убью его, уничтожу… А-а-а-а!!!
Но любопытство взяло верх, и, забыв о своей ненависти, я тихонько спросила.
- А я… я всё ещё девственница? – спросила, зная, что спрашиваю того, кого нужно. Если кто-то на Манхеттене и знает, девственница ты или нет, то это – Чак Басс.
Я видела, как что-то скользнуло по его лицу – что-то, что я никогда не видела раньше, но оно было настоящим.
Он приоткрыл губы, чтобы сказать что-то, но потом решил проигнорировать это.
- Я принёс тебе кое-что, – прошептал он и положил сумку мне на кровать. Я снова уставилась на него. Он избегал моих вопросов.
Ну вот, я только что узнала, что я больше не девственница. И не помню свой первый раз.
Тот волшебный момент, когда Нейт держит меня за талию, и мы шепчем друг другу слова любви. В освещённой только свечами комнате. Я одета в свое лучшее белье.
Я была просто в бешенстве. Настолько, что даже тряслась.
- Открой её, – сказал Чак, и я решила последовать его предложению, пока не умудрилась разреветься прямо перед Бассом.
Я посмотрела вниз.
- Это книга, – сказала я без интереса.
Я ожидала от Чака Басса что угодно, только не книгу.
Может, презервативы. Или наручники. Фото голой Джессики Симпсон, например.
Но не книгу.
Его плечи дрогнули, когда он сам осознал, что он сделал то, что от него явно не ожидали.
- Доктор сказал, что ты должна записывать свои воспоминания, потому я принёс тебе журнал. Вроде дневника.
Я уставилась на него.
Кем, черт возьми, был человек передо мной?!
Теперь я уставилась на дневник. Кожаный, с великолепными узорами. А сзади были бабочки. Ручная работа – определенно дорого стоит. Я открыла его и увидела надпись.
Надеюсь, однажды ты вспомнишь…
Я узнала этот почерк даже без подписи.
- Кстати, вот ручка, – он достал из кармана коробочку, украшенную белой лентой.
Когда он что-то говорил, то старался не смотреть на меня.
Я машинально забрала подарок и сняла ленту. Внутри была красивая авторучка. На ней были мои инициалы.
Я посмотрела на ручку и дневник.
Чак тяжело вздохнул и встал с кровати.
- Да, я знаю у тебя полно всего этого… – мягко произнес он.
Я хотела поблагодарить его, потому что это был самый прекрасный подарок, который мне когда-либо дарили. Эта вещь была личной, романтичной, продуманной… и словно кричала «Я люблю тебя».
Именно такой подарок я хотела бы получить от Нейта.
Я поняла, что он собирается уходить. Я видела, как он расстроен.
- Чак? – наконец спросила я.
Он остановился и посмотрел на меня. Я видела, как в его глазах зажглась надежда.
- Почему я и ты, а не я и Нейт?
Его зубы непроизвольно стиснулись, издав негромкий скрип. Чак сжал руки в кулаки.
Он ничего не ответил, он ничего не открыл мне. Но мои слова причинили ему боль.
- Спокойной ночи, Блэр.
Чак обернулся и ушел.
Я была зла. Я была расстроена. Все было совсем не так, как должно было. Все это было неправильно. Неверно. Сколько бы я не пыталась проснуться, я продолжала смотреть этот ночной кошмар.
Я открыла дневник и свирепо взглянула на чистую страницу передо мной.
«О, Боже, я ненавижу Чак Басса»
Так всё и началось…
Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 73 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 1 | | | Глава 3 |