Сияющие сердца

– Как ты думаешь, что он имел в виду? – спросил Ленд, хмурясь. Сегодня он устроил мне настоящий сюрприз, выбрав облик низенького и пухлого блондина с прыщавым лицом. Увидев его, я не удержалась от смеха: обычно Ленд старался выглядеть хорошо. Несмотря на это, я прекрасно видела его настоящее лицо, так что чары не имели для меня никакого значения.

– Понятия не имею, это же Рет! Кто знает, что он вообще имеет в виду? – Я как раз закончила пересказывать Ленду, что Рет наговорил мне насчет стихотворения и необходимости закончить начатое.

– Ну, как бы меня ни бесил этот парень, он явно знает что‑то, чего не знаем мы. Что именно он сказал о предсказании?

– Он сказал, что последние строки не обо мне, а о ней. Кто бы это ни был. Но ведь это хорошо, разве нет? То есть я бы не очень хотела приносить смерть, смерть, смерть, смерть, смерть и так далее и тому подобное.

Ленд усмехнулся.

– Да уж, пожалуй. Смерть в блестящих розовых туфлях на платформе. По крайней мере, неплохой образ.

Я пихнула его в плечо.

– Эй, я не такая уж безобидная. Ты думал, что я пришла убить тебя, помнишь?

– О да, я помню. У меня был неважный день.

– Я не шучу. Как ты думаешь, все и раньше было так странно, просто я этого не замечала? Или дела становятся все хуже?

– Боюсь, дела становятся хуже.

– Ладно, тогда забудь о странных стихах и безумных эльфах. Я должна спросить у тебя кое‑что важное.

– Что?

– У тебя есть водительские права?

Ленд засмеялся.

– Это, по‑твоему, так важно?

– Еще как! Да я убить готова за возможность получить водительские права! Эй, может быть, об этом и говорится в предсказании? Я озверею и начну набрасываться на людей, потому что они не дают мне водить машину…

– Кто знает, почему бы и нет. Но у меня есть права, если что.

Я откинулась назад, облокачиваясь на стену.

– Боже, это, наверное, так круто.

– Почти так же круто, как шкафчик в раздевалке. Признаюсь честно, иногда я кладу мои права в шкафчик, и это настолько круто, что, боюсь, я просто взорвусь от собственной невероятной крутизны.

Я снова пихнула Ленда в плечо. Последнее время я делала это все чаще.

– Ох, заткнись. Попробуй пожить тут всю жизнь, а потом рассказывай мне, что круто, а что нет.

Ленд посмотрел на меня странным взглядом; все это время он довольно пристально наблюдал за мной.

– Тебя что, совсем не беспокоит мое лицо?

– Какое лицо? – спросила я в недоумении.

Ленд улыбнулся, демонстрируя брекеты, которых я раньше не замечала.

– Вот это.

Я засмеялась.

– А почему оно должно меня беспокоить? Ты же все время принимаешь разные облики.

– Да, но этот не слишком симпатичный.

– Допустим, но ведь он – не ты. – Ленд опять странно посмотрел на меня. Я улыбнулась. – Единственное, что меня слегка беспокоит, это твой голос: он всегда звучит по‑разному. Я бы хотела услышать, какой он на самом деле. Да, и еще меня немного пугает, когда ты притворяешься девушкой, но с этим ты вроде завязал.

Ленд покачал головой.

– Ты странная.

– И это говорит мне парень, сделанный из воды!

Ленд рассмеялся, а затем облокотился на стену рядом со мной.

– Мы договорились пока не обсуждать это.

– Знаю, извини.

Мои мозги плавились, но я никак не могла собрать воедино дурацкое предсказание с тем, что услышала от Рета и увидела на болоте. И что еще хуже, я не могла перестать думать о том, какой конец у моего пророчества, если такое вообще существовало. Я уже говорила, как меня раздражают эльфы?

– Эви? – В голосе Ленда зазвучала просьба. – Ты не могла бы отправить кое‑кому послание электронной почтой от моего имени? Если я смогу передать эту информацию, может быть, мои… моя организация поможет нам.

Мое сердце упало. Неужели Ленд просто использовал меня? Но тут я вспомнила, что решила перестать быть эгоисткой. А если и так, то что? Он прав. В МАУП не могут с этим справиться, а его держат здесь взаперти. Но все же я надеялась, что нравлюсь ему, а не только легко позволяю собой манипулировать.

– Не знаю. У меня есть компьютер, но в Интернете я только покупаю одежду. И я точно знаю, что Агентство отслеживает каждое мое действие, потому что они отменяют девяносто процентов моих покупок. Конечно, можно создать новый адрес электронной почты или воспользоваться твоим, но я уверена, что они сразу это засекут. Хотя, может быть, сообщение успеет дойти.

Я нервно закусила губу.

– А что случится, если они перехватят послание?

Я улыбнулась, изобразив беспечность.

– Ну, меня ждет пожизненное заключение за измену. Скорее всего. Но кто знает, они ведь так ценят то, что я умею делать. И потом, Ракель наверняка за меня вступится. Может, удастся как‑то выпутаться.

Меня никогда не посылали на дисциплинарное собрание. Одна мысль об этом ужасала меня.

Ленд покачал головой.

– Тогда не нужно, прости. Это не стоит такого риска. Вообще‑то стоит, если ты уверен, что наша информация поможет тем, на кого ты работаешь, остановить все это.

Хм, это я стала такой храброй, или дело в чем‑то другом?

– Никому не будет лучше, если нас обоих поймают и запрут в тюрьме. У меня есть и другая цель, помимо поиска убийцы.

Я нахмурилась. Ленд мне очень нравился, но если он попросит меня помочь ему уничтожить МАУП, я буду вынуждена отказать. Наша организация, конечно, далека от совершенства, но она делает много хорошего. Лично я чувствовала себя намного безопаснее в мире, где не разгуливают на свободе вампиры, ведьмы и прочая жуткая нечисть из сказок, высасывающая кровь и пожирающая плоть.

– И какая это цель?

– Я хочу вытащить тебя отсюда.

– Ты хочешь сказать, помочь мне вытащить тебя отсюда?

Ленд взял меня за руку – за руку, снова! И мне это нравилось все больше и больше.

– Нет, я хочу сказать, помочь тебе выбраться отсюда. Ты не должна так жить. Ты заслуживаешь большего. Шкафчик в раздевалке, например.

– И водительские права?

– Ну‑ну, размечталась!

Я улыбнулась. Я всегда мечтала выбраться отсюда и жить настоящей жизнью (какой бы она ни была: я не пыталась сделать вид, что знаю об этом много), но никогда не думала всерьез, что это может произойти. Если мое имя было в каталоге паранормальных, то МАУП имело полное право распоряжаться мной. Так что я не могла просто положить им на стол заявление об уходе.

Мой коммуникатор запищал. Я достала его одной рукой: мне не хотелось отпускать руку Ленда, пока он не отпустит мою. Его кожа была невероятно приятной на ощупь: теплой, совершенно гладкой и мягкой. Не говоря о счастливых мурашках, которые бежали по моей коже от его прикосновения и не имели ничего общего с паранормальными ощущениями.

Я взглянула на экран. Это была Лиш.

– Что случилось?

– Приходи в Отдел обработки, срочно! Случилась беда. Ракель возвращается, и с ней Надзиратели. Тебя не должны застать здесь вдвоем с Лендом.

– Я уже выхожу. Спасибо, Лиш! – Я прикрепила коммуникатор к поясу. Лиш всегда заботилась обо мне. – Не знаю, что там произошло, но Ракель и большие шишки направляются в Центр, так что мне не стоит здесь находиться.

Ленд слегка сжал мою руку, прежде чем отпустить ее, и мое сердце исполнило в груди счастливый кульбит.

– Тогда увидимся позже.

Я помчалась в Отдел обработки. Когда я вошла, Лиш была просто в панике.

– Что происходит?

Судя по ее лицу, стряслось что‑то очень плохое, и это не могло не пугать меня.

– На бирмингемский Центр по распределению паранормальных в Англии совершено нападение!

– Нападение? Что ты имеешь в виду?

– Все паранормальные погибли. – Эта фраза, произнесенная мертвым голосом робота, прозвучала так ужасно, что я не знала, как реагировать.

– Это… опять то существо?

– Да. Они все просто мертвы, никаких следов оружия или признаков того, что могло убить их.

– Никто ничего не видел?

– Нет, это совсем маленькое отделение. Люди ничего не заметили.

Хоть какая‑то информация. Эта тварь не охотится за людьми. Я почувствовала некоторое облегчение, но тут же вспомнила, что и сама не совсем человек. Не слишком утешительно.

– Что‑нибудь еще известно?

– У меня пока нет никаких подробностей. Мы, наверно, объявим чрезвычайное положение.

– Что это?

Лиш замолчала на минуту: я наблюдала, как ее глаза бегают по многочисленным экранам, которыми она управляла. Я могла бы поспорить, что она делает работу еще за двадцать человек.

– Режим чрезвычайного положения – это когда сотрудников всех наших отделений и филиалов вызывают в Центр. Здесь все находятся в безопасности, и мы объявляем строгую изоляцию – никто не может ни войти в Центр, ни покинуть его.

– Ого. – Это была проблема. – И когда это начнется?

– Мы планируем начать через два часа.

Надо отдать должное Агентству, для государственного учреждения оно работало весьма эффективно.

– И сколько обычно длится изоляция?

– Пока мы не будем уверены, что опасность миновала.

– Значит, долго…

– Это нельзя предугадать. Мне поступили новые данные, нужно их обработать.

Лиш замолчала, переведя глаза на один из своих экранов. Мне бы так хотелось, чтобы она не была вынуждена сидеть там, за стеклом, все время. Лиш была моей лучшей подругой, но иногда она казалась совершенно недоступной.

Я отвернулась, но тут на белой стене открылся сияющий дверной проем. Из него вышла Ракель с каким‑то эльфом. Интересно, когда явятся Надзиратели. Я видела некоторых из них раньше, когда МАУП только образовалось. Я почти ничего не помнила, кроме того, что меня постоянно трепали по голове. Ненавижу это.

Ракель выглядела так, как будто за последние дни она постарела лет на десять.

– Запускай чрезвычайный режим, – велела она, даже не удостоив Лиш кивком, приветствием или вопросом, как сегодня водичка.

– Чрезвычайный режим объявлен. – Руки Лиш замелькали туда‑сюда, совершая быстрые и точные движения.

– Вызови других эльфов, – сказала Ракель, обращаясь к девушке, которая доставила ее сюда. Та с раздраженным видом повернулась и исчезла в новом проеме в стене.

Ракель наконец заметила меня.

– О, Эви. Хорошо, что ты здесь. Нам надо поговорить.

– Да, еще как.

Но прежде чем я успела начать речь, которую заготовила с тех пор, как решила помогать Ленду, струя мерцающего света пронзила стену, и в ней открылся огромный дверной проем, ведущий в темноту. Оттуда начали выходить эльфы – столько эльфов, сколько я никогда не видела. Я и не представляла, что у Агентства их так много. Там была по крайней мере сотня.

Это было ошеломляюще. Один‑единственный эльф способен потрясти своей красотой, а здесь было столько, что их невероятная красота захлестывала как волна, от которой не убежать. Я не могла сосредоточиться, чтобы расслышать, что Ракель говорит им. Но, хотя мои чувства были парализованы, я заметила нечто, прежде не привлекавшее моего внимания.

Одежда эльфов напоминает нашу, но она всегда выглядит старинной, утонченной и в то же время простой. Многие эльфы‑мужчины носили рубашки расстегнутыми, так, что грудь была открыта (слегка пугающее зрелище: ни сосков, ни пупка). Эльфов всегда окружало легкое мерцание, но теперь я увидела, что оно исходит из светлого пятна – оттуда, где, как я предполагала, находились их сердца. Это не бросалось в глаза, но выглядело очень необычно. Я надеялась, что это никак не связано с моим сердцем, которое теперь сияло золотом.

Я взглянула на лица вновь пришедших. Большинство из них выглядели скучающими и раздраженными: типичные эльфы. Но были и другие, стоявшие отдельной группой, в глазах которых мерцали лукавые искорки, как будто происходящее их забавляло. Это меня обеспокоило: все, что забавляет эльфов, имеет свойство плохо заканчиваться. Тут мой взгляд встретился с глазами Рета. Он стоял отдельно от группы, но его улыбка была самой широкой.

Мне захотелось выбраться оттуда. От вида всех этих эльфов у меня закружилась голова. Я как могла старалась игнорировать взгляд Рета, ожидая, пока Ракель закончит инструктировать эльфов и все они отправятся забирать своих сотрудников.

– Ракель, нам нужно поговорить.

Ракель повернулась ко мне с серьезным выражением лица.

– Да. Ты должна рассказать мне все, что знаешь о Ленде.

– Я… Но почему?

– Потому что скоро прибудут Надзиратели, а он – единственная ниточка, ведущая нас к происходящему.

– Это глупости! Ты так говоришь, как будто он замешан в этом. Он не ведет нас никуда, но может нам помочь.

– Боюсь, у нас разные сведения. Что он рассказал тебе?

Я скрестила руки на груди, глядя ей в глаза.

– Почему ты думаешь, что он мне что‑то рассказал? А даже если и так, с чего я буду говорить тебе?

Голос Ракель был ровным, но в нем звучала угроза.

– Ты скажешь мне, потому что это твоя работа.

– Моя работа?! Мне шестнадцать лет! И я не просила ни о какой работе! И к тому же, почему я разгуливаю тут на свободе без всякого браслета, а Ленда вы даже не выпускаете из камеры? Может, если вы перестанете так бояться и отпустите его, мы сможем работать вместе с его организацией и у нас появится шанс разобраться во всем!

– Ты знаешь, что мы не можем этого сделать. Выпускать паранормальных без браслетов запрещено Уставом.

– А как же тогда я? А? Ты стоишь здесь и доказываешь мне, что Ленд непременно является вашим врагом только потому, что он неклассифицированный паранормальный! А у меня, между прочим, чертов седьмой уровень!

Выражение лица Ракель смягчилось.

– Пожалуйста, не надо. Не сейчас. Я много работала, и мне было непросто убедить Надзирателей, что ты не паранормальная, а просто девочка, которая умеет делать кое‑что необычное. Мы не можем помочь Ленду, милая, не сейчас.

Злые слезы кололи мне глаза.

– Не надо называть меня милой! Я тебе не дочь! Я твоя подчиненная.

Темные глаза Ракель на секунду расширились от боли, но ее лицо сразу приобрело каменное выражение.

– Если ты не станешь помогать нам с Лендом, тебя ждет заключение.

Я издала резкий смешок.

– Прекрасно, значит, ты посадишь меня под замок!

Мне не верилось, что я была так глупа, что притворялась, будто Ракель моя мать, и даже мечтала об этом. Кем бы она ни была, в первую очередь она всегда оставалась профессионалом. И она не заменила бы мне семью.

В комнате тем временем становилось все более шумно, по мере того как эльфы доставляли все новых и новых паранормальных. Оборотни‑охранники сновали туда‑сюда, пытаясь выстроить вновь прибывающих в ровную шеренгу перед аквариумом Лиш.

Ракель вздохнула.

– Думаю, будет лучше, если ты отправишься в свою комнату. Тебе не стоит попадаться на глаза Надзирателям, а они будут здесь с минуты на минуту.

Я собиралась огрызнуться в ответ, но вдруг раздался громкий крик.

– Не буду! – вопил один из вампиров, отдергивая руку от охранника. – Только не это, ни за что! Мне хватает вашего браслета, подопытной крысой я не стану!

Я с удивлением поняла, что это был Стив. Казалось, с нашей первой встречи прошла целая вечность.

– У вас проблемы? – спросила Ракель, подходя к ним. – Если вы потерпите, мы быстро обработаем данные и всех разместим.

Стив взглянул на нее с безумным, отчаянным блеском в глазах.

– Лучше я умру, – прошептал он. Не успел никто и пикнуть, как он резким прыжком набросился на Ракель и вцепился ей в горло.

Я закричала, увидев, как он вонзил в нее клыки. Никто не шелохнулся.

– Сделайте же что‑нибудь! – крикнула я, шаря в поисках электрошокера. Но он не понадобился. Вампир отпрянул от шеи Ракель, как только его браслет активировался. Его лицо выражало нечто, похожее на умиротворение. Чары рассеялись, и через секунду на месте вампира был лишь иссохший труп, скорчившийся на полу. Вся искусственная жизнь покинула его.

Мы все ошеломленно уставились на труп живого мертвеца Стива. Ракель прижала руку к горлу, пытаясь остановить кровотечение. Она выглядела бледной и напуганной. – Ракель! – Рванувшись к ней, я схватила ее за руки. Что если он убил ее? Что если злые слова, которые я сказала ей, были последним, что она от меня услышала? – Как ты? Я думала… Я испугалась, что…

Внезапно нас озарила вспышка света, и пятеро Надзирателей вошли в комнату. Ракель резко выпрямилась и стряхнула с себя мои руки, с бесстрастным лицом поворачиваясь к вновь прибывшим. Я замерла на месте, ошарашенная ее резкостью. Ракель подошла к Надзирателям и поприветствовала их, оставив меня стоять в толпе паранормальных.

Похоже, мне давно следовало знать свое место.

Дата добавления: 2015-09-06