Гори, огонь, гори

Я уставилась на свое запястье. Под ярко‑красным ожогом змеились золотистые искорки, теплые и как будто живые.

– Что он сделал? – со слезами прошептала я. Что Рет оставил внутри меня?

Ракель погладила меня по волосам, думая, что я говорю о Ленде.

– Он попытался сбежать.

Я подняла на нее глаза, качая головой:

– Нет, он не пытался! Когда Рет… Ленд не мог… Он бросился за порог, чтобы включить сигнализацию. Это был единственный способ помочь мне.

– Вот как, – мягко проговорила Ракель. Она посмотрела на Ленда, лежащего без сознания в коридоре, точнее на то, что она могла увидеть. На Ленде были шорты, подаренные мной: вероятно, для Ракель он выглядел просто как пара шорт и браслет, плавающие в воздухе.

Ракель вызвала по коммуникатору двух охранников, и они перенесли Ленда в камеру. Я передвинулась на самый край кровати, прижимая к себе раненую руку. Как только Ленда положили на пол, я приложила здоровую руку к его груди, в очередной раз удивляясь, какая она твердая и теплая на ощупь.

– Он дышит! – Я разрыдалась от облегчения.

– Все будет хорошо, – Ракель обняла меня за плечи. – Как это случилось?

– Как это случилось?! Ты издеваешься?! Сколько раз я говорила тебе, что Рет сумасшедший, что он постоянно проделывал это со мной? Сколько раз я говорила, что никто из вас не понимает эльфов, что вы не можете их контролировать?

– Прости меня. Я должна была прислушаться. Но это наверняка из‑за того приказа, что ты произнесла тогда! Рет воспользовался им.

Я закатила глаза.

– Да что ты! Вообще‑то именно так и поступают все эльфы!

– В любом случае, теперь он к тебе не притронется, так что проблема решена.

Она действительно считала, что все так просто. Она даже не подозревала.

– Давай сходим в лазарет, осмотрим твой ожог.

Я опустила глаза на свое запястье: золотое сияние никуда не делось. Я не могла поверить, что Ракель не видит этого – моя рука как будто светилась изнутри.

– А что будет с Лендом? – Я погладила его по щеке.

– Он будет в порядке, как только очнется. Разряд не был смертельным.

Я позволила Ракель взять меня за здоровую руку и отвести в лазарет. Доктором оказалась симпатичная женщина‑оборотень, лет сорока на вид. Я не была в лазарете с тех пор, как вывихнула лодыжку два года назад. Нет, я не удирала сломя голову от вампира по кладбищу, как можно было бы подумать. Я вывихнула ее, отплясывая под iPod в своей собственной комнате. Очевидно, хип‑хоп – это не мое. Вспомнив, как неловко мне было тогда, я ощутила резкий контраст со страхом, который испытывала сейчас.

Ракель объяснила, что произошло, и заставила меня вытянуть руку, чтобы доктор ее осмотрела. Та нахмурилась. На секунду меня охватила паника: я подумала, что она тоже видит пламя, бурлящее под моей кожей. Если в МАУП столько лет за мной следят и считают меня паранормальной, даже думать не хочется о том, что они сделают, если внезапно я начну меняться.

– Это очень странно, – сказала доктор. – Это ожог, но он не выглядит так, будто появился пять минут назад. Он выглядит довольно старым, почти зажившим. – Мне самой рука казалась пылающей, и я думала, что врач обожжется, дотронувшись до раны, но она только покачала головой. – Ожог еще довольно теплый. – Врач потрогала рукой мой лоб и подняла глаза. – А вот ты совсем замерзла!

Она опять озабоченно нахмурилась, и я была готова запаниковать снова. Мне было ничуть не холоднее обычного. Вообще‑то, даже теплее. Особенно внутри – там, где было мое сердце.

– Можно вас на пару минут в коридор? – спросила Ракель, и доктор последовала за ней. Вся дрожа, я поднялась с койки и подошла к зеркалу, висевшему над раковиной. Сделав глубокий вдох, я расстегнула три верхние пуговицы рубашки. Взглянув на себя, я облегченно вздохнула. Отражение было абсолютно нормальным: бледная кожа, едва заметная ложбинка на груди, розовый бюстгальтер.

Застегивая рубашку, я опустила глаза чуть ниже.

– О, нет… – прошептала я. Там, где чувствовалось биение моего сердца, под кожей плясали все те же золотые огоньки. Они пульсировали жизнью в такт ритмичным ударам сердца.

Внезапно дверь распахнулась, и я подскочила от неожиданности, рывком запахнув рубашку. Доктор улыбнулась мне.

– Все в порядке?

– Я… да, все хорошо.

– Я наложу на твой ожог повязку с соком алоэ. Рана выглядит почти зажившей, так что завтра, думаю, сможешь снять бинты. Я поговорила с Ракель и должна признаться, я мало что понимаю в магии эльфов и ранах, которые они могут нанести. Ты чувствуешь какие‑нибудь необычные симптомы?

– Нет.

Разве что я светилась изнутри и впервые видела себя насквозь – так, как вижу паранормальных. Я знала, что нужно было рассказать Ракель обо всем: о том, что это был не просто ожог, и о том, что Рет со мной что‑то сделал, изменил что‑то во мне, но я не могла себя заставить. Мне вовсе не хотелось, чтобы на мою ногу нацепили браслет или отправили на какие‑нибудь жуткие клинические опыты. Я представила себе, как меня препарируют на операционном столе. Не думаю, что они действительно кого‑то вскрывали, но рисковать все равно не хотелось.

Я взглянула на повязку, которую доктор наложила на мое запястье, с облегчением: теперь огоньков не было видно.

– Я померяю твою температуру: твоя кожа ледяная на ощупь, я боюсь, что это может быть какой‑то побочный эффект. – Доктор положила мне под язык градусник. Через несколько секундой запищал. Доктор вынула его и озабоченно нахмурилась. Снова. Это было не лучше вздохов Ракель. – У тебя очень низкая температура, а градусник вроде не сломан. Ты нормально себя чувствуешь?

Я соскочила со стола, испугавшись, что они обнаружат во мне нечто ненормальное, точнее паранормальное. Я ни разу не попадала в лазарет, не считая того случая с лодыжкой, и никогда в жизни не болела. Я списывала это на то, что жила практически в изоляции. И мне не хотелось, чтобы сейчас они начали беспокоиться и выяснили, что я еще более необычная, чем им казалось раньше.

– Да, я в полном порядке, честно. Мне всегда здесь немного холодно, а градусник, наверно, сбился, ничего страшного.

– Ну, хорошо. Если запястье будет беспокоить, ты обнаружишь новые симптомы или что‑то еще случится, сразу же сообщи мне.

– Сообщу.

Я вышла из лазарета вместе с Ракель.

– Почему бы тебе не отдохнуть? – спросила она, стараясь поспеть за моим быстрым шагом.

– Я хочу быть рядом с Лендом, когда он очнется.

– Я не думаю… Ракель, – сказала я, глядя на нее в упор. – Он спас мне жизнь. Он добровольно подверг себя электрошоку, чтобы спасти меня. И когда он очнется, я буду рядом, чтобы поблагодарить его за это.

С тихим вздохом, как бы говорившим «я сдаюсь», Ракель кивнула.

– Только будь осторожна, хорошо? Мы все еще не знаем о Ленде ничего. – Ну да, они и обо мне ничего не знали. – И если он расскажет тебе, откуда он и на кого работает, немедленно сообщи мне.

«Ага, конечно», – подумала я про себя.

– Ладно, – произнесла я вслух.

Ракель проводила меня до камеры Ленда и встала в дверях, наблюдая.

– Хорошо, позже увидимся.

Она помедлила минуту, потом направилась прочь.

Ленд все еще был без сознания. Присев на краешек кровати рядом с ним, я начала размышлять, скоро ли он очнется. Я чувствовала себя ужасно. Это была моя вина – уже второй раз – что его ударило током.

Я разглядывала Ленда, радуясь, что он надел шорты и избавил меня от неловкости. Он был прекрасен. Все его тело едва заметно лучилось мягким светом, который исходил из его груди. Я принялась изучать лицо Ленда. Когда он принимал облики других людей, я смутно различала под ними его настоящие черты, но теперь, когда он был просто собой, я видела его намного лучше. Я наклонялась все ниже и ниже, пытаясь запомнить его лицо. Влюбиться в парня, который каждый день выглядит по‑разному, мне довелось впервые – и я хотела получше запомнить его черты, настоящие черты Ленда. Он был красив самой удивительной красотой, которую я когда‑либо видела, – даже более удивительной, чем эльфы, потому что его лицо, несмотря ни на что, оставалось человеческим.

Я наклонилась к Ленду так низко, что едва не свалилась прямо на него. Не желая рисковать, я слезла с постели и присела на корточки, опершись на край кровати руками и положив на них голову. Все еще зачарованная, я протянула руку и пробежалась пальцами по волосам Ленда. Они оказались невероятно мягкими и шелковистыми. Я была так увлечена попытками рассмотреть и пощупать его волосы, что не заметила, как Ленд очнулся: я поняла это только тогда, когда прозрачные волосы под моими пальцами внезапно обрели цвет.

– Ой! – вскрикнула я и отскочила так быстро, что упала на пол. – Ты проснулся!

Ленд принял привычный облик черноволосого красавчика и теперь смотрел на меня с озадаченным выражением. Чтобы избежать вопроса, что я делала с его волосами, я начала лепетать:

– Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Тебе что‑нибудь принести?

Ленд сделал движение, чтобы сесть на кровати, но от боли схватился рукой за голову.

– Черт, как все болит!

– Мне так жаль! Это все я виновата.

Ленд посмотрел на меня, хмурясь.

– Почему это ты виновата?

– Ты опять получил электрический разряд по моей вине.

– Я думаю, мы можем смело винить твоего сумасшедшего дружка.

Я покачала головой.

– Если бы ты не… Я не… Спасибо тебе! – Я улыбнулась и взяла его за руку. – Правда, огромное спасибо. Я уверена, что ты спас мне жизнь. Или, во всяком случае, душу.

Ленд сел прямо, но его рука осталась в моей. Признаюсь честно, мне это было более чем приятно.

– Что он делал с тобой?

Я уселась на кровать рядом с ним и уставилась в пол.

– Я не знаю. Это было похоже на то, что он делал раньше – с теплом. Но на этот раз все было иначе, гораздо сильнее. Он как будто заставлял этот огонь сжигать меня изнутри. И это не… – Я замолчала. Я скрыла от Ракель, что со мной произошло. Могу ли я доверить это Ленду?

– Не – что?

Я глубоко вдохнула.

– Это так и не прошло.

Отпустив руку Ленда, я сорвала повязку с запястья и уставилась на алый отпечаток руки, под которым плясали искорки. Ленд шумно перевел дыхание, и я взглянула на него в ошеломлении.

– Ты видишь?

– Разумеется, вижу!

Дата добавления: 2015-09-06