Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Изменение ситуации и перспективы 2 страница

Читайте также:
  1. C15. Какой из перечисленных факторов является для Вас самым важным при покупке конфет в коробках в каждой ситуации? А какой на втором месте?
  2. Contents 1 страница
  3. Contents 10 страница
  4. Contents 11 страница
  5. Contents 12 страница
  6. Contents 13 страница
  7. Contents 14 страница

10. Эта задача требует прежде всего возрождения самих католичес ких сил. К сожалению, сильное воздействие на католическую сферу производит общий упадок современной культуры, понимаемой в духовно-морально-религиозном аспекте; наряду с новыми начинания ми моральное и религиозное опустошение прогрессирует все дальше.

Тяжелым бременем христианского бытия, по библейскому слову (Откр 3, 16), является «теплота». Сегодня с католической стороны налицо так называемая «пограничная церковность», которая, согласно статистическим исследованиям, все активнее распространяется от периферии к центру.

Помощь может прийти лишь благодаря углублению, повышению эффективно сти душепопечения над «малым стадом». Однако большая часть образованного, в том числе католического, мира все еще находится во власти субъективизма. Многим католикам в пугающем масштабе свойственна произвольная интерпретация церковных требований в отношении частной жизни (прежде всего брачной). Религиозное, нравственное и общественное разложение, прежде проповедовавшееся образованными кругами, теперь распространяется снизу. Упадок религиозной «христианской» жизни в миру и «народе» достиг угрожающих размеров; тем опаснее, что заметная часть клира не может в должной степени ни оценить субстанциаль ные утраты, ни позаботиться о новом росте с помощью основательного переоформления всей, во многом устаревшей (и по-прежнему деградирующей) религиозно -литургической деятельности. Выселение из городов во время гитлеровских бомбардировок и непредставимое несколько десятилетий назад господство техники распространили вширь феномен разложения; городской либерализм вчерашнего и сегодняшнего дня вновь расцветает в среде крестьянства, причем различие между городом и селом постепенно полностью исчезает. Аморализм литературы, прессы, кино, иллюстрированных журналов накладывает свой глубокий отпечаток и на село.

11. а) Еще живые религиозные потребности и силы в поразитель ных масштабах обращаются к псевдорелигиозным формам. В образованных и необразованных кругах выработался целый ряд эрзацев для христианской и церковной религиозности в виде разных сект (или сектоподобных образований), многочисленных разновидностей оккультизма, а также теософии и антропософии. Здесь субъективизм становится опасным конкурентом Церкви. Нередко здесь проявляется вероисповедное и миссионерское рвение, назойливое и тем заслужива ющее удивления (см., например, свидетелей Иеговы).

б) Вышеупомянутое переживание бессмысленности современной жизни превратилось — и это весьма негативная тенденция — в мучительный пессимизм фундаментального и практического толка427. Он вызвал жизненный кризис человечества. Господство сатанинских сил в национализме и большевизме428, беспомощной жертвой которых оказывается человечество, развитие техники разрушения, с помощью которой человечество может уничтожить себя физически, потрясает мир, лишенный корней, до самого основания. В слабой полемике с вероломным большевизмом в пятидесятые годы обнаружился небольшой просвет. Церковное (особенно папское) провозглашение достоинства человека (в его греховности и несмотря на нее) более чем когда-либо необходимо для мира. (С этой точки зрения догмат о вознесении девы Марии на небо во плоти (1950 г.), подвергшийся страстным атакам со стороны христиан-евангелистов, может получить более глубокую оценку.)

12. а) В конечном итоге один фактор овладел всей жизнью — фактор, стоявший у истоков отчуждения народов от Церкви, — национализм. В течение двух мировых войн и между ними он — в том числе и среди католиков — более чем когда-либо низвел религию любви до положения служанки ненависти. Резкое папское осуждение руководимой атеистом Морра организации «Action Franзaise» (высказанное в 1914 г., опубликованное только в 1926) и угроза отлучения всем католикам, которые не покинут ее ряды, были весьма прозорливыми. Переживание жестокого, умноженного расовыми иллюзиями, крайне националистического гитлеровского режима в Германии (1933—1945) и некоторые другие, прежние и нынешние, параллельные явления демонической государственной вседозволенности показывают, как глубоко укоренилась эта опасность. Можно с полным основанием сказать, что там, где национализм превращается в обожествление государства и вместе с тем в натурализм, он становится величайшей из сегодняшних «ересей».

Непосредственно после второй мировой войны он привел к жестоким распрям среди католиков, а при искоренении немецкой светской и монастырской духовной жизни и монашества в Восточной Пруссии, Силезии, Судетах и Трансильвании восточное белое и черное духовенство вступило на путь, который является насмешкой над христианской любовью. Защитить национальное чувство от такого рода извращений — задача христиански и европейски просвещенного патриотизма. Недавно стремление к взаимному прощению распространи лось по разным западнохристианским областям и было более успешно, чем после первой мировой войны. Первыми руку помощи полностью разгромленному немецкому народу протянули иностранные церковные круги429.

В масштабной каритативной акции Америки в помощь голодающей, замерзающей, лишенной крова, больной Германии проявилась внушающая надежду христианская любовь всех оттенков веры.

б) Как случай особого рода следует отметить религиозную и церковную ситуацию в рамках национальной жизни Италии, Испании, Португалии и Ирландии. В этих странах католицизм — государственная религия, они определенным образом закрыты для других религий, прежде всего для протестантизма, и в современной ситуации это приводит к сложным проблемам.

в) Крайним представляется случай Испании. К сожалению, как показывают разговоры с непредвзятыми испанцами, трудно даже адекватно обрисовать неиспанцу фактическую сторону дела, не говоря уже о том, чтобы сделать ему доступной внутреннюю проблематику. Однако следует в любом случае четко видеть определенные факты: (1) большинство руководителей евангелических общин в Испании (как и в Италии) иностранцы; (2) немалое число среди них в политическом отношении придерживаются крайне левых взглядов и враждебны к правитель ству. Если христиане-евангелисты в антикатолических публичных речах демонстративно выражают свое одобрение коммунистам, бескорыстие их евангельского рвения оказывается под подозрением; (3) возможно, самое важное заключается в следующем: с христианской точки зрения, эти народы — католики в таком подавляющем большинстве, что миссионерская работа евангелических кругов скорее влечет опасность причинить вред католической вере, нежели прославить христианство в хоть сколько-нибудь заметном масштабе. Конечно, национальные ценности никогда не могут быть сопоставлены с ценностями Евангелия. Однако нация, питаемая беспрерывно и как единое целое от христианского корня, — великая ценность для всего христианства. Мы должны по крайней мере задуматься над этим, даже если мы и знаем, что глубина христианской позиции свойственна не всему населению. (4) Основным является уважение к религиозным убеждениям каждого человека; поэтому, например, протестантский отказ от почитания Мадонны в этих странах должен выражаться с боvльшим пиететом. Духовная позиция во всей своей совокупности и, следовательно, возможность воздействия на нее чрезвычайно отличаются от ситуации в Германии, духовный климат которой несет на себе сильнейший отпечаток соседства христианских конфессий.

г) Однако, если это сказано, должен быть подчеркнут столь же энергично и другой аспект, до сих пор сохраняющий значение: долг терпимости. Сегодня более чем когда-либо необходимо, чтобы «истина говорилась в любви» (Еф 4, 15). Честно утверждаемая, позитивная терпимость (как уважение к религиозной позиции своего брата) — основное требование в мире, где народы, религии и конфессии так тесно взаимодействуют и так плотно перемешаны. Демократическая форма бытия, в которой каждый гражданин без различия веры имеет и должен иметь одни и те же права, является единственной, с которой Церковь сегодня может вести свою работу. Поскольку учащаются случаи, когда испанские епископы вступают в оппозицию к отдельным мероприятиям правительства, испанская Церковь более не может однозначно отождествляться с государственным целым. Следует надеяться, что религиозная терпимость обретет и в рамках тамошнего католицизма прочное и надежное место. Уже видны определенные изменения. Контакты, которые испанские епископы завязали на Соборе и в силу которых они, вероятно, впервые вступили в общение с православными и протестантами, могут стать руководящей тенденцией. Но насколько сильна партия сторонников реформы среди испанских епископов по отношению к более консервативным — этот вопрос, безусловно, не найдет скорого решения.

13. Характерная черта католического христианства последних десятилетий — большие юбилейные торжества в честь Данте, Фомы Аквинского, Бернарда Клервоского, Франциска Ассизского, Августина, Игнатия Лойолы… Герои человечества и высочайшие воплощения, даже «творцы» католичества. Могущественный фактор влияния католицизма в мире, мощное проявление его религиозного и культурного богатства и достойной похвал, педагогически оправданной проповеди, с которой невозможно не считаться. К сожалению, нигде не видно, чтобы образ этих гигантов, если не считать воодушевления мысли, побуждал торжествующих христиан к новым, более широким формам религиозной жизни. Правда, с другой стороны, мы не знаем таинственных путей, на которых медленно и вне нашего контроля возрастает религиозная жизнь.

Нужно избегать одного недоразумения, будто католик воспитыва ется лишь как наследник прошлого, т. е. как эпигон. В IV, VI, XI, XIII, XVI веках, будучи носителем церковного прошлого, он должен был осознавать, что стоит перед задачей творческого строительства в Царстве Божием. Вся работа строилась и строится в близком контакте со всеми силами и проблемами нашего времени. «Наша сила коренится в нашем доверии к страданию» (Konrad Weib) и — добавим — во внутренней свободе. В царстве Духа нет качества без свободы.

14. Конечно, перелом эпохи нельзя проследить так же, как становление и переворот в жизни отдельного человека. Если иметь в виду невозможность адекватным образом охарактеризовать секулярное развитие в одной фразе, можно сказать: с конца XIII в., а может, и с середины XII столетия, имело место развитие, которое — если абстрагироваться от частностей — уводило европейского человека все дальше в сторону от Церкви; несмотря на все церковные новшества, которые мы сумели описать, и на которые мы в этот момент совершенно открыто ссылаемся как на резерв наших сил, приходится признать: беспорядочное и усталое земное царство западных народов не сможет обрести в течение нескольких десятилетий такую силу и волю к порядку, чтобы стал возможным и осуществил ся цельный внутренний поворот к христианскому и церковному. В рамках перелома эпох мы также не забываем решающего слова о малом стаде, как и того, что Церковь Господа может быть только Церковью Креста.

III. Экуменическое движение и дело Una-Sancta

1. Как в католическом, так и в протестантском пространстве имеются в наличии значимые начинания. Насколько они способствуют углублению и обновлению сущности христианской жизни, впечатляюще свидетельствует одновременность христианского пробуждения как по ту, так и по эту сторону. Правда, сегодня протестантизм как никогда в угрожающей мере раздроблен, и это в соответствии с собственными принципами и в рамках одной реформатской Церкви! Однако нельзя из этого раздробления выводить заключений о внутренней слабости. Именно в последние десятилетия часть европейского протестантского мира обнаружила значительный прогресс как в богословии, так и в религиозной жизни. Это может быть охарактеризова то тем, что евангельские христиане по-новому задумываются над наследием Реформации и древней Церкви: новое открытие понятия Церкви и ее служения, «век Церкви»430. Литургическое движение обновления, исходящее от ведущих кругов бернейхенианцев (осн. в 1923 г.), охватило широкие круги евангелистов; заново открывается действенность таинств; причастие снова становится центральным пунктом божественной литургии наряду с проповедью; призыв к покаянию становится все сильнее.

Особое значение имеет возникновение узких церковных общин, например евангелического «Братства Михаила», собрания богословов и мирян, которые хотят служить делу церковного обновления в протестантизме. Сейчас есть и орденоподобные образования, например «Communautev de Taizev» при Клюни, реформатский монастырь с правилами и обетами; аналогичные женские общины, например евангелические «Сестры Марии» в Дармштадте, и др.

Такие явления еще не охватывают широкие слои протестантов. Однако их церковно-историческое значение заключается в том, что здесь в рамках самого протестантизма — посредством более широкого обращения к библейскому слову — рождается к новой жизни как раз та форма, которую в XVI в. наиболее ожесточенно клеймили как «неевангельскую», попавшую под власть «закона». Здесь преодолевается искажающая критика Лютера в адрес монашества.

2. О богословских течениях протестантизма, которые и стремятся взять под защиту евангелическое, реформатское и либеральное наследие (Бультман, теория демифологизация, его ученики), мы уже слышали (§ 120, I). Чем глубже религиозные корни стремления сделать сегодняшнему и завтрашнему человеку доступней Евангелие, тем опаснее это предприятие для самого существа христианского учения; это стремление скрывает в себе угрозу реальности спасения как такового, объективному содержанию учения о спасении и таинств. У учеников Бультмана, например у Герберта Брауна, эти последствия резко бросаются в глаза.

Что касается общего развития, широкие круги протестантизма высоко поднялись над уровнем XIXв. и времени до первой мировой войны. Он — причем весьма обнадеживающим образом — вступил в новый период своей истории.

3. а) Тому есть еще одно важное и весьма утешительное доказатель ство: экуменическое движение. В уходящий период внимание скорее обращалось на права отдельного человека или отдельной группы, и, соответственно, раскол христианства воспринимался как нечто нормальное и обоснованное. То, что где-то (например, в Германии) стремились к административному объединению, ничего не меняет по существу. Теперь вера и богословие открыли тот факт, что единство относится к существу Церкви. На этом основании экуменическое движение свидетельствует о пробуждении у верующих общего стремления к новому соединению Церквей по воле Господа.

Движение выросло из различных начинаний и подготовительных встреч, проводимых вплоть до первой мировой войны.

С церковно-догматической точки зрения поучительно, что одним из самых заметных исходных пунктов была Конференция мировой миссии 1910 г. в Эдинбурге. Фактически с 1924 г. образовалась «Объединенная Церковь Северной Индии» (объединение пресвитерианской и конгрегационистской Церквей; 500 000 членов на 1957 г.) и в 1947г.— «Церковь Южной Индии» (епископальная и неепископаль ная Церкви; сегодня 14 епископов, которые все посвящены в сан в англиканской Церкви), имеющие единообразную литургию.

б) Более масштабные попытки воссоединения в Европе и Америке с самого начала предпринимались в обеих областях: веры и установле ний (Faith and Order) и практического христианства (Life and Work, лозунг: «Учение разделяет, служение объединяет», «чем ближе мы ко Христу, тем ближе друг к другу»).

Всемирные конференции 1925 г. в Стокгольме (архиепископ Зедерблом из Упсалы) и 1927 г. в Лозанне (за веру и церковную конституцию) были подготови тельными событиями. На конференции за веру и церковную конституцию 1937 г. в Эдинбурге было принято решение о создании экуменического совета, к которому присоединилось Собрание за практическое христианство, которое состоялось в том же году в Оксфорде. После преодоления потрясений, вызванных второй мировой войной (1946 г. — восстановление общения немецкой евангелической Церкви с Экуменическим советом), в 1948 г. состоялось первое пленарное заседание «Всемирного совета Церквей»431 в Амстердаме. За ним последовала всемирная конференция за «веру и церковную конституцию» в Лунде, 1952 г.: «единство, основанное во Христе» должно было послужить (в будущем) исходным пунктом экклезиологических размышлений.

Всемирный совет Церквей считает себя (Эванстон, 1954 г.) сообществом самостоятельных и независимых Церквей, признающих Господа нашего Иисуса Христа Богом и Спасителем432. Православные Церкви участвовали в рассмотрении догматических вопросов лишь с большой осторожностью (признание первых семи Соборов).

4. Во Всемирном совете Церквей представлены за немногочислен ными исключениями (например, квакеры) все протестантские Церкви и группы, а также определенное число православных Церквей. Влияние последних постепенно возрастает, и это обстоятельство большого значения. Русская Православная Церковь была принята в Совет в 1961 г. Визиты немецких лютеранских богословов в Россию в 1959г., утрехтские дискуссии сделали связи с ней более интенсивными и должны, как представляется, найти свое продолжение на длительную перспективу.

Всемирный совет, как всякий раз подчеркивается, вовсе не является «суперцерковью», но хочет быть подспорьем для христиан на их пути к единству и проявить взаимосвязи христиан в свидетельстве и делах перед миром.

Каждая из этих групп признает себя ответственной за единство с братьями в Иисусе Христе. Но догматическое наполнение этого признания в каждом случае свое, и понятию единства не дается строгого определения. Таким образом, степень необходимого «единства» вообще сильно отличается от того, что понимает под этим католическое учение о единстве. С другой стороны, ни одна из входящих во Всемирный совет Церквей и деноминаций не может — если она серьезно воспринимает свою историю и свое призвание — выставлять свои претензии на обладание истиной перед другими христианскими сообществами. Отсюда можно до некоторой степени понять проблемати ку, с которой сталкиваются представленные в совете группы в своих усилиях по восстановлению христианского единства.

Всемирный совет Церквей не воспринимает себя в качестве противовеса Риму (после объяснения генерального секретаря на заседании центрального комитета в Ст. Эндрью, 1960 г.), и это потому, что задача совета не заключается в том, чтобы заменить разделение на сотни Церквей разделением на две или три группы; однако, несмотря на независимость каждой Церкви во Всемирном совете и несмотря на свободу, которой нельзя поступиться, целью является действительное единство.

Рим еще со времен Стокгольма и Лозанны отказался от участия во Всемирном совете Церквей. Таким образом он явственно внушает глубоко погруженному в релятивизм миру мысль об одной истине. Однако не кто иной, как папа Пий XII, который (примерно с 1947 г.) относился скорее сдержанно к контактам с отделившимися братьями 433, указывает католикам на то, что стремление некатолических Церквей друг к другу они должны почитать как дело Св. Духа.

5. Экуменическая работа не исчерпывается стараниями Всемирного совета Церквей. Наряду с тенденциями, находящими в нем свое официальное отражение, осуществляются и многие частные усилия, направленные на то, чтобы вызвать диалог между разделенными христианами, а тем самым и между их Церквями и общинами. В этом католики принимают ревностное участие.

а) В популярной литературе о разрыве между западной и восточной Церквями в XI в. атмосфера во многом, если не полностью, утратила свои прежние характерные черты. Теперь гораздо отчетливее видят дурные последствия разрыва, а также то, что вина не может быть на одной стороне (ср. §§ 121_124).

б) С другой стороны, осуществляются многообразные отрадные контакты между католическими и протестантскими богословами, особенно в Германии, Франции, Голландии, Швейцарии, Англии, США, а сегодня и в Италии, т. е. то, что обычно называют делом Una-Sancta.

Попытки договориться предпринимаются многими христианами евангеличес кой и католической Церквей в журналах434, бесчисленных докладах, рабочих группах, научных конференциях, что уже почти в течение сорока лет способствует лучшему взаимопониманию и тем самым — сближению. За немногочисленными исключениями в этой сфере дискуссия потеряла прежнюю полемическую форму и превратилась в подлинно религиозный и научный разговор. Ставшее общепринятым (опять-таки не без исключений) выражение «разделенные братья» — само по себе значимый симптом. Но тем не менее во всех подлинно серьезных высказываниях подчеркивается решающее значение вопроса об истине и отклоняется оппортунистическое преуменьшение различий в учениях. В отличие от некоторых прежних попыток сегодня признали, что союз в вещах, касающихся веры, не может быть создан искусственно.

С другой стороны, вновь научились видеть общее, например глубокое родство религиозных устремлений (в отличие от некототорых богословских формулировок: §84) реформаторов и католиков. Историческое исследование раскола научилось видеть вину и недопонима ние с обеих сторон. Фактически в области учения некоторые противоречия признаны недоразумениями и, следовательно, объективно не существующими. В этой связи поразительно, что сердцевина спора в течение 400 лет — учение об оправдании — в определенных аспектах оказывается тождественной435.

Со стороны евангелистов (§ 84) некоторые круги обнаруживают, что реформаторы привлекали Св. Писание вовсе не равномерно и исчерпывающе (ср. идеи «Собрания» и связанных с ним кругов — окружения старшего пастора Асмуссена и Лакманна; признание пастором Бауманом служения Петра). Со стороны католиков научились по-новому смотреть на религиозную серьезность протестантов и на их ревность о святой Церкви и богатстве Слова Божия.

6. «Дело Una-Sancta» не осталось без противодействия. Для многих евангелистов, которым понятие «единственной истины» стало совершенно чуждо, «Monitum» Пия XII от 1947 г. стал «слоем инея на весенних надеждах о воссоедине нии» (U. Valeske). «Instructio» того же папы 1948 г. содержит откровенно сдерживающие моменты; но она же впервые сделала дело Una-Sancta официальной обязанностью епископов. Догмат о вознесении девы Марии во плоти был воспринят протестантскими богословами как значительное углубление пропасти. «Атмосфера» подверглась определенным колебаниям. К этому добавились некоторые неловкости с обеих сторон. Вопрос о смешанных браках и о положении протестантов в Испании часто возбуждал с евангелической стороны резкую реакцию.

Несмотря на то что с обеих сторон есть упорствующие из числа «вечно вчерашних» (выражение архиепископа Йегера), подлинные небогословские и богословс ко-церковные различия, а также богословские противоречия между католиками и реформаторами нуждаются в тщательном рассмотрении. В особенности глубока пропасть — через которую человек сам не в силах перебросить мост — в связи с понятием Церкви. Кроме того, протестантизм настолько разделен внутри себя, что встает вопрос: если делу суждено дойти до официальных переговоров, с кем Рим должен вести дискуссию?

Осуществление дела Una-Sancta сегодня более чем когда-либо не может ограничиваться богослововскими формулировками. Следует четко различать, что нужно для объединения — единство богословской терминологии (которое с человеческой точки зрения кажется невозможным) или единство веры, поскольку человеческие языки никогда не будут адекватны содержанию веры.

С самой общей точки зрения, совместное сопротивление христиан различной веры национал-социализму — в концентрационных лагерях второй мировой войны, в странах-сателлитах, оказавшихся под властью большевиков, в особенности в восточной немецкой зоне — с невиданной прежде глубиной поставило вопрос о совместных страданиях, о крови, вместе пролитой за единого Господа, о том, что при всех разделениях осталось общего.

С другой стороны, духовно-религиозное положение христианства в мире оказалось под угрозой, и в этой связи вопрос о бытии или небытии христианства оказывается тесно переплетен с экуменическим. Ведь ничто так жестоко не сказалось на убедительности и вместе с тем на действенности Откровения, как различия в его истолковании разными частями христианского мира после Реформации.

Надежда вопреки ожиданиям — такова законная христианская позиция. На нее дело Una-Sancta сегодня во многом и опирается. Можно с уверенностью сказать, что у движения Una-Sancta есть будущее.

В этих обстоятельствах с церковно-исторической точки зрения чрезвычайно важна следующая тенденция: сегодня христианский мир с большим рвением и регулярностью объединяется в молитве о даровании Господом единства (Ин 17, 1 слл.). Раскол вообще признается противоречащим воле Господа и греховным.

7. За рамками строго церковной сферы также образуются межконфессиональные и интернациональные сообщества мирян, которые с удивительной серьезностью пытаются воплотить христианские ценности в работе учреждений, торговых предприятий и промышленнос ти. Нельзя упускать из виду опасности — прежде всего опасность релятивизма, — но столь же мало следует упускать случай использовать явно выраженную добрую волю и религиозное рвение. Примеры: «Die moralische Aufrьstung von Caux», основанное в 1938 г. Франком Бухманом († 1961 г.), «International Christian Leaderschip», основанное в 1935 г. А. Ферейде в США, с 1949 г. в Германии; «Lions», основанные в 1917 г. в Техасе, с 1952 г. также в Германии.

8. а) Правда, все эти важные позитивные начинания не оказывают влияния на эпоху в ее совокупности. Наш общий анализ это показал. Кажущаяся поистине апокалиптической духовно-душевная катастрофа сегодняшнего человечества, его «головокружительный провал в пустоту, в потерянность и заброшенность», духовно-моральное опустошение, которое проявляется в литературе, философии и живописи (Пикассо) и в кругах либертинского релятивизма утверждаются и даже «торжествуют», объявляя себя подлинным отражением человеческой сущности. Такое положение предъявляет христианскому провозвес тию сейчас значительно более высокие требования, чем в ранние эпохи. Неумолимо встает уже высказанный ранее вопрос: в какой степени говорящий как христианин является христианином на самом деле? Горькая жалоба, что признание себя христианином и христианское учение — вещи, все более далекие друг от друга, постоянно звучит после второй мировой войны среди нехристианских народов, живущих за пределами Европы.

б) Самое тяжкое бремя новейшей истории— ужасные массовые преступления, совершенные в «третьем рейхе» против евреев (6 миллионов убитых), когда христианская совесть не смогла предотвратить преступление или хотя бы высказать громкий протест против него. Здесь снова встают те же самые вопросы, на которые мы уже (§ 76) дали отрицательный ответ для всего средневековья и для наступающего Нового времени.

Теперь, после этих беспрецедентных преступных деяний, перед каждым христианином стоит вопрос о братском чувстве к евреям. Ився Церковь в целом должна спросить себя, достаточно ли она сделала или делает, чтобы достояние Откровения, обретенное в еврейской среде, усвоить и сделать плодотворным как для христиан, так и для евреев.

в) С церковно-исторической точки зрения, «еврейский вопрос» поднят на новый уровень благодаря государству Израиль, которое призвали к жизни светские власти — вопреки страстному сопротивле нию арабских жителей, — и которое изнутри подвержено величайшему напряжению: с одной стороны, современное государство с весьма разнородным по языку, образованию и происхождению населением; с другой — теократия, в которой закон Моисея во многих вещах управляет повседневной жизнью; ведь полноправным гражданином Израиля может стать лишь тот, кто исповедует иудаизм.

Наряду с этим вновь сказывается основная опасность всего нововременного развития: угрожающая радикальная секуляризация, поскольку современное еврейство в Палестине не ограничивается повсеместной организацией синагог, равно как и «кибуцев», в которых в субботу прекращается всякая деятельность, а также тем, что Мартин Бубер (род. в 1883 г.) изображает как полную силу веры, оказывающую воздействие далеко за пределами Израиля, и тем, что ему свойственно в силу мудрой верности традиции отцов. По мнению внимательных наблюдателей палестинского еврейства, ему как целому в большой мере грозит опасность секуляризованного либерализма и атеизма.

§126. Перспектива

I. Церковь во времени

1. а) Мы приближаемся к концу нашего странствования через девятнадцать веков. В этом заключительном параграфе мы попытаемся сделать краткий итоговый обзор положения Церкви в современном мире, сформулировать ее потребности и, возможно, ее перспективы.

Но здесь перед нами возникают сложности, связанные с самой сущностью истории. Мы оказываемся перед лицом многообразных, более того, противоречивых тенденций, и это многообразие почти подавляет нас. Нам предстоит назвать одновременно положительные и отрицательные факторы, сказать о том, что внушает надежды и что таит в себе угрозу.

Некоторый опыт, приобретенный нами на протяжении долгого пути (и не в последнюю очередь разочарование в надеждах на расцвет христианства и Церкви после первой и второй мировых войн), вынуждает нас соблюдать осторожность в оценке современных тенденций. Находясь в центре событий, мы не должны считать, что можем предложить исчерпывающее и окончательное истолкование положения вещей. Ибо мы имели слишком много случаев убедиться, что смысл сегодняшних событий всегда выявляется только завтра.

б) И все-таки, при всей осторожности, мы имеем право сказать, что наша современность (я пишу это в 1963г.) с точки зрения истории Церкви отличается определенным своеобразием. Да, мир изменяется полностью и до самых глубин. Да, вера и ее носительница Церковь подвергаются мощным открытым и закамуфлированным нападкам. Но, с другой стороны, Церковь оживилась, пришла в движение, ее усилия столь плодотворны, она ведет столь активный диалог с расколотым ею же христианством и даже с нехристианским миром, она настолько глубоко прониклась идеей внутреннего самореформирования, что трудно найти в истории момент, более благоприятный для подведения итогов и набрасывания перспектив, чем тот, который мы переживаем сейчас.


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Реформатские и восточные Церкви 1 страница | Реформатские и восточные Церкви 2 страница | Реформатские и восточные Церкви 3 страница | Реформатские и восточные Церкви 4 страница | Реформатские и восточные Церкви 5 страница | Реформатские и восточные Церкви 6 страница | Реформатские и восточные Церкви 7 страница | Реформатские и восточные Церкви 8 страница | Реформатские и восточные Церкви 9 страница | Примечания |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Изменение ситуации и перспективы 1 страница| Изменение ситуации и перспективы 3 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.014 сек.)