Мягкая дисциплина

Переезд за город означал не только бегство от химии, но и начало нового цикла. Здесь мне пришлось целиком и полностью взять на себя ответственность за свою жизнь и подчинить себя дисциплине. Я осознавал, что теперь пенять не на кого. К весне я должен либо выздороветь, либо умереть. Но умирать я не собирался, поэтому каждый день приходилось преодолевать себя, боль, инерцию тела и страх. Для этого пришлось подчинить себя дисциплине. Но дисциплина была без насилия над собой.
Все это время, я старался соблюдать распорядок дня: ранний подъем, телесные практики, завтрак, работа по дому, потом обед и снова работа до ужина. Перед ужином телесные практики, вечером ночная медитация и сон.
Жена нашла в интернете информацию о гречневой диете доктора Вульфа Ласкина. «Ну что же, сяду на гречку». С тех пор гречка стала моим любимым продуктом, который употреблял три раза в день. Ужинать старался не позже шести. На ночь - горячее домашнее молоко.
Оптимизировав свой рацион питания и ритм жизни, стал отмечать, как хорошо заработало тело. Я стал просыпаться в шесть - семь утра абсолютно свежим и полным сил. Гречневая диета очистила организм, появилось чувство легкости, ум прояснился. Все вместе дало бодрость духа. А бодрость духа дала легкость мысли и легкость в делах, которые стали спорится. А дел в моем доме накопилось немало. Я таскал и пилил дрова, укладывал каменную дорожку, рыл канавы, а когда на улице становилось темно, работал по дому. Дом нуждался в капитальном ремонте, в общем, мне было что делать.
Вместо того чтобы думать о смерти, я стал выстраивать новую жизнь. Даже когда ум возвращался к болезни и пытался меня затянуть в уныние, то непрерывная работа по дому рассеивала дурноту, а ежедневные телесные практики помогали поддерживать высокий жизненный тонус.
Но как бы я не отгонял дурные мысли, то и дело меня сковывал холод страха, особенно если начинало ухудшаться самочувствие.
Когда это происходило, я начинал думать о том, что Бог не оставляет меня, что до сих пор мне помогало огромное число людей, что это все не случайно. Но иногда страх пробивал и эту защиту.
Тогда меня откидывало в воспоминание о первых ночах после операции, и в моем сознании снова звучали слова: «Я хочу жить, я хочу жить, я хочу жить». Эти слова стали тем бастионом, который страх смерти преодолеть уже не мог. Они превратились в настоящую формулу выживания, которую мысленно повторял очень часто.
За этими словами стояли воля и непреклонное намерение жить, которые помогали бороться с болезнью. А болезнь не спешила выпускать из своих объятий. Как только мои усилия по поддержанию бодрости духа ослабевали, так тут же накатывала дурнота тела, за которой следовали дурные мысли, которые тут же засасывали в пучину страха и отчаяния. Получался замкнутый круг, разорвать который было почти невозможно. Тут на помощь приходила молитва. Я занимал ум непрестанной молитвой, и ум, поначалу нехотя, но подчинялся.
Я, словно барон Мюнхгаузен, частенько вытаскивал себя за волосы из трясины отчаяния, ведь негативные эмоции - это самый сильный разрушающий фактор.

Дата добавления: 2015-09-06