Общая обстановка и социально-экономическое развитие. В 3 страница

ценности демократии как основы социализма. Социалисты ЛАСК
несколько определеннее, чем собственно социал-демократы, ставили
вопрос о построении социализма как нового общества, связывая его
с завоеванием власти трудящимися, народом, хотя в главном их
представления о социализме и путях его достижения были сходными.
Они тоже были сторонниками смешанной рыночной экономики,
сохранения частной собственности в сочетании с государственным
регулированием и программированием, с участием производителей и
потребителей во владении собственностью и в управлении. Но
социалисты больший упор делали на развитии кооперативного,
самоуправленческого сектора как приоритетного для социализма.
Высшей целью нового общества они провозглашали гармоничное
развитие человека, человеческой личности.

Нетрадиционно ставили латиноамериканские социалисты вопрос
о власти. Суть вопроса они видели не в захвате государственной
власти своей партией или блоком левых сил, а в завоевании
гегемонии, влияния в гражданском обществе, в развитии обществен-
ного самоуправления снизу, расширении участия народных
организаций в принятии решений на разных уровнях, в том числе
в жилых кварталах и на производстве. Таким путем, утверждали
они, в недрах существующего общества будет создаваться альтер-
нативная, народная, социалистическая власть, которая со временем
возобладает в масштабах всего общества. Социалисты проявляли
большой интерес к Грамши и Мариатеги, подчеркивали свою
приверженность к учету специфики Латинской Америки и к
автономной роли латиноамериканского социалистического движения.
Сотрудничество левых и демократических сил они представляли не
столько в виде единых фронтов или коалиций с общей программой,
сколько в поисках соприкосновений, консенсуса, параллельных
действий в одном направлении разных партий, движений и течений.

В 1979 г. была создана Постоянная конференция политических
партий Латинской Америки, в рамках которой сотрудничали левые
и демократические партии разных направлений — социалистические,
социал-демократические, либеральные и национал-реформистские, В
1989 г. она уже объединяла 52 партии из 23 стран.

Эволюция в сторону более умеренных, реалистичных позиций
была характерна и для левого радикализма и левоэкстремистских
течений Латинской Америки. Многие поборники и участники,
вооруженной повстанческой борьбы и террористических акций, э том,
числе троцкисты и маоисты, по мере своих неудач, ухода со сцены
военных диктатур и консолидации конституционных режимов стали
отходить от вооруженной борьбы, от намерений немедленно осу-
ществить социалистическую революцию. Они признали необходимость
переходных этапов к социализму, важное значение демократии»
избирательной борьбы, возможность союзов и коалиций с другими

левыми силами. Такую эволюцию в 80-е годы претерпели уруг-
вайские «Тупамарос», аргентинские «Монтонерос», Революционная
партия трудящихся и Движение к социализму (MAC) в Аргентине,
Левое революционное движение (МИР) в Чили. В 1990—1991 гг.
отказались от вооруженной борьбы несколько военно-политических
организаций Колумбии, включившихся в легальную партийно-
политическую жизнь. Повстанческая организация Эквадора «Альфаро
виве» («Альфаро жив» — по имени президента-реформатора начала
века, погибшего от рук реакции) в 1991 г. также пришла к выводу,
что вооруженная борьба «не находит поддержки народных масс и
потому потеряла всякий смысл». Отход революционеров от воору-
женной борьбы на более умеренные позиции наметился и в
Центральной Америке в начале 90-х годов в связи с урегулированием
конфликта в субрегионе. Некоторые из бывших леворадикальных
организаций, совершив крутой поворот, перешли на социал-демок-
ратические позиции и быстро завоевали влияние и даже вошли в
правительства (МИР Боливии, Движение 19 апреля в Колумбии).

Ряд леворадикальных партий и групп, отказавшись от вооружен-
ной борьбы и включившись в партийно-политическую деятельность,
не сумели преодолеть в полной мере сектантские и левацкие
тенденции и стать массовыми движениями. Часть из них превратилась
в небольшие партии, занявшие крайний левый фланг политической
борьбы, другие остались узкими, замкнутыми группами, третьи
распались, а их участники либо отошли от политической борьбы,
либо перешли в другие организации.

Но и к началу 90-х годов сохранились левацкие вооруженные
подпольные организации и группы, чаще всего малочисленные,
появились и новые. Их тактика вооруженной борьбы свелась главным
образом к террористическим акциям и другим деструктивным
действиям, встречавшим негативную реакцию у основной части
населения. В то же время левый терроризм (в какой-то мере и
встречный правый терроризм) находил приверженцев среди отча-
явшихся маргиналов, неустроенных, увлеченных революционной
романтикой представителей молодежи и совсем юных подростков,
ряды которых множились в результате негативных социальных
последствий политики правящих кругов.

Особое место среди новых левоэкстремистских вооруженных
организаций заняло движение «Сендеро луминосо» («Светлый путь»)
в Перу, социальной базой которого стали жители «поселков нищеты»
и молодые крестьяне-индейцы. Оно возникло на базе группы молодых
коммунистов в университетской среде г. Аякучо в конце 60-х годов,
воспринявшей маоистские идеи и отделившейся от традиционной
Компартии Перу. Теоретиком и организатором, верховным вождем
движения стал Абимаэль Гусман («Председатель Гонсало»),
придавший ему жесткую вертикальную структуру военизированной

организации с железной дисциплиной и культом «Председателя
Гонсало». В 1980 г. «Сендеро луминосо» приступило к вооруженным
террористическим акциям, постепенно охватившим обширные внут-
ренние районы, а затем распространившимся также на столицу и
другие крупные города.

«Сендеро луминосо» выступило под знаменем «всемирной проле-
тарской революции» и «народной войны» с целью утверждения во
всем мире «коммунизма» тоталитарно-казарменного типа в его самом
примитивном выражении. Сендеристы апеллировали к индейскому
расизму, обвиняя во всех бедах белых европейских поработителей и
призывая уничтожить утвержденное ими в Перу европеизированное
эксплуататорское капиталистическое государство и воссоздать образ-
цовое индейское «коммунистическое» общество. Движение «Сендеро
луминосо» имело сходные черты с полпотовским движением «красных
кхмеров» в Камбодже в 70-е годы.

Вооруженные столкновения с армейскими и полицейскими
подразделениями, взрывы банков, магазинов, административных
зданий, линий электропередач, помещений партий, убийства пред-
ставителей власти, армии и полиции, активистов профсоюзов и
политических партий правого и левого толка, простых сельских и
городских жителей, отказывавшихся повиноваться и служить сен-
деристам, стали повседневной действительностью в Перу. Все новые
и новые провинции и департаменты переводились на военное
положение. Развернулась беспощадная война между «Сендеро луми-
носо» и армией и полицией. Сендеристы вели борьбу с предельной
жестокостью, убивая жертвы самым мучительным образом, с
соблюдением инкских ритуалов, никого не щадя. Целью борьбы были
подрыв, дезорганизация и затем полное уничтожение существующей
системы. Число жертв этой войны с 1980 до 1993 г. достигло 29
тыс. человек, а материальный ущерб от нее — 21 млрд. долл.
Большинство населения осуждало действия сендеристов, выступало
в защиту конституционного строя. В ряде мест сами крестьяне стали
создавать отряды самообороны, чтобы противостоять террористам. Но
движение «Сендеро луминосо» сумело надолго укорениться в
перуанском обществе, где удельный вес выбитого из колеи маргиналь-
ного населения к концу 80-х — началу 90-х годов достигал 70 %
жителей республики. Расширилось сотрудничество сендеристов с
наркомафией, что усилило опасность стране со стороны тех и других,

В движении «Сендеро луминосо» как в фокусе проявилась
взрывоопасная разрушительная потенциальная угроза для всего
общества, которой было чревато обнищание больших масс населения.
На рубеже 90-х годов сендеристские группы объявились в Боливии,
Чили и Аргентине. В 1992 г. в Аргентине, Венесуэле, Эквадоре,
Уругвае и других странах дали знать о себе левацкие
террористические организации. В 1992 г. Революционные вооружен-

ные силы Колумбии совместно с несколькими более малочисленными
партизанскими «армиями» (общая численность до 10 тыс. человек)
сорвали мирные переговоры с правительством, предприняв серию
нападений на подразделения армии и полиции, на гражданские
объекты, взрывов в городах. Они выводили из строя гидроэнер-
гетические комплексы, нефтепроводы. Эти акции повлекли значи-
тельные человеческие жертвы и причинили большой экономический
ущерб стране. В Колумбии также наметилось смыкание левых
экстремистов с уголовными элементами, с наркомафией..

Чрезвычайно широкие масштабы, которые приобрела деятельность
наркомафии в андских странах, в Центральной Америке, в Мексике,
также коренились в процессах социальной деградации значительной
части латиноамериканского общества.

Недовольство широких слоев населения политикой правящих
кругов, разочарование в традиционных партиях проявились в
массовых голосованиях за новых деятелей, выдвигавших популистские
лозунги и не связанных с этими партиями (Бразилия в 1989 г.,
Перу в 1990 г.), или за новые левые партии и движения
социлистического направления (Движение К. Карденаса в Мексике
и Движение к социализму в Венесуэле в 1988 г., Партия трудящихся
в Бразилии и МИР в Боливии в 1989 г., Движение 19 апреля в
Колумбии в 1990 г.). Быстрое усиление новой левой оппозиции
традиционным партиям в конце 80-х — начале 90-х годов было
непосредственным следствием кризиса, в котором к этому времени
оказалась политика модернизации в Латинской Америке, и обост-
рения социальных проблем.

Видную роль в защите прав человека и демократических свобод,
в спасении жертв террора и в разоблачении репрессивной политики
военных режимов 70-—80-х годов сыграла церковь. Продолжалось
движение «мятежной», или «народноц», церкви, выступавшей от
имени рядовых христиан. Усилилась социальная направленность и
значительно расширились масштабы движения христианских низовых
общин (Бразилия, Центральная Америка). Немало священников
приняло участие в революционной борьбе в Никарагуа и Сальвадоре.
Революционеры-священники заняли ответственные посты в санди-
нистском правительстве Никарагуа.

Курс официальной католической церкви также претерпел изме-
нения. Энциклика папы Иоанна-Павла II 1988 г. отразила стрем-
ление представить церковь защитником чаяний стран «третьего
мира», взять на себя роль посредника в решении острых социальных
конфликтов, морального и духовного арбитра, стоящего над миром,
интегрировать «теологию освобождения» в официальное вероучение
и восстановить единство католической церкви. Она сыграла видную
роль в национальном примирении в Никарагуа и в поддержке
мирового урегулирования в Центральной Америке.

В октябре 1992 г. IV конференция епископов Латинской Америки
в Санто-Доминго почти единодушно осудила «неолиберальную»
экономическую политику латиноамериканских правительств как
отвечающую «потребительскому и эгоистическому образу мышления
и жизни» и приводящую к «растущему обнищанию все более широких
слоев населения». Конференция высказалась за превалирование
общего блага над привилегиями немногих, в защиту законных
интересов трудящихся, за приоритетное внимание к социальным,
этническим и культурным проблемам, которыми пренебрегают
политики и политические партии.

Новым моментом стало расширение влияния протестантского
христианства, особенно активно приобщившегося к социальным
движениям, к движению низовых христианских общин, хотя
протестанты не могли конкурировать по влиянию с католиками в
католических в своей цивилизационной основе государствах региона.
В странах Карибского бассейна протестантская церковь преобладала.

Важнейшей новой чертой в социально-политической жизни
латиноамериканских государств стало бурное развитие внепартийных
народных социальных движений на низовом уровне, альтернативных
традиционным партийно-политическим структурам и традиционной
классовой борьбе. Наряду с христианскими низовыми общинами, это
были правозащитные, экологические, кооперативные, индейские
движения, комитеты жителей народных кварталов и «поселков
нищеты», безработных и бездомных, женские, материнские и
молодежные организации. Через них в социальную, общественно-
политическую жизнь вовлекались массы населения, не принимавшие
активного участия в партийно-политической борьбе. Рост этих
движений, зародившихся еще в 60-е годы, приобрел большие
масштабы в 80-е — начале 90-х годов. Это в известной мере отражало
разочарование народных масс в эффективности политических партий
и государственной политики, поиски новых направлений для выхода
их скрытой энергии, попытки изменить устоявшуюся систему
социальных отношений в ее низовом, фундаментальном звене,
выдвинуть снизу альтернативные нормы и ценности жизни. Это были
новые формы социального протеста, не вписывавшиеся в
традиционную социальную и политическую борьбу. В таких
движениях проявлялось стремление осуществить чаяния простых
людей, далеких от «большой политики», в повседневной деятельности
на уровне квартала, микрорайона, общины, населенного пункта,
города, т.е. на «микроуровне» обычной жизни обычных людей.
Сильной, эффективной стороной таких движений были их доступ-
ность «малым людям», реальная осязаемость непосредственных
результатов, возможность для широкого круга лиц активно проявить
себя в общественной деятельности, преобладание практики над
идеологическими и политическими разногласиями. Такие движения

способны были приобщить к общественной активности, к конст-
руктивным социальным действиям ранее пассивные и далекие от
политики или разочаровавшиеся в ней слои населения. Уязвимой
стороной их являлись отстраненность от общенациональных социаль-
ных и политических проблем, недоверие к политическим партиям
вообще, обособление от партийно-государственных структур, атоми-
зация. Они отрицали важность и необходимость централизованных
структур, перенося центр внимания на решение конкретных вопросов
на микроуровне и признавая лишь горизонтальную координацию
усилий автономных низовых ячеек и организаций.

Совершенно новым явлением в данном плане явилось развитие
экологических движений, возникших на рубеже 70-х и 80-х годов.
Они боролись против «грязных производств» и хищнического
разграбления природы, особенно в бассейне Амазонки. Предпри-
нимались усилия по вовлечению населения в решение экологических
проблем, по созданию экологически чистых производств, утилизации
отходов, по охране парков, лесов, рек и озер. Развивалась борьба
против пагубных последствий урбанизации и индустриализации,
создавались экологически здоровые очаги обитания в сельской
местности. В 1989 г. в Бразилии состоялся I Национальный конгресс
по спасению Амазонки с участием специалистов разных стран, в
том числе из СССР. Был создан общественный экологический
трибунал.

Одним из новых движений стало «гуманистическое», возникшее
в интеллигентской и студенческой среде Аргентины, затем распро-
странившееся на Чили, другие государства Латинской Америки и
Западной Европы. В 1989 г. оформился Гуманистический интер-
национал. В центре внимания гуманистов стоял конкретный человек
с его жизненными интересами, условиями, устремлениями. Они
выступили за то, чтобы через самоусовершенствование личности,
гуманизацию отношений между людьми, восстановление- гармонии
человека с природой в конечном счете добиться переустройства
общества на основе идеалов доброты, совести и человечности. Во
имя этого они призывали развернуть каждодневную работу по
улучшению жизни людей, совершенствованию их самих и их
взаимоотношений в пределах семьи, близких, квартала, района,
города. Гуманистическая партия Чили вошла в 1990 г. в правящую
коалицию и имела одно место в коалиционном правительстве
П. Эйлвина.

Особенно широкие размеры приобрело движение ассоциаций
жителей городских кварталов, зародившееся в «поселках нищеты» и
распространившееся и на остальные городские районы, вплоть до
кварталов средних слоев. Ассоциации жителей организовали взаимо-
помощь, поддержку особо нуждающихся. Совместными усилиями они
создавали социальную микроструктуру (народные библиотеки, сто-

ловые, оздоровительные спортивные комплексы, детские учреждения),
решали вопросы благоустройства территории, снабжения населения,
улучшения окружающей среды, озеленения, рационального досуга
жителей, развития культурных учреждений и т.д. Защищались права
жителей на землю и жилища. В связи с движением ассоциаций
жителей получила развитие идея народного самоуправления. В ряде
случаев возникли очаги социального экспериментирования в виде
самоуправляющихся общин, автономных от государственно-бюрок-
ратических структур власти. Крупнейшей из таких общин была
община округа Вилья Эль-Сальвадор в Лиме с 300 тыс. жителей, с
собственным управлением и федерацией 4 тыс. низовых организаций
разного рода. Община организовала ассоциацию мелких и средних
предприятий по снабжению продукцией населения округа, которая
позволяла обеспечить и занятость жителей.

Особое место занимало движение индейских общин, отстаивавших свое право на землю, на самобытность и автономию. Это движение объединяло индейские племена главным образом сельвы Анд и бассейна Амазонки, сохранившие многовековые устои традиционного индейского общества. Хозяйственное освоение этих территорий грозило полной утратой их самобытности, что вызвало ответную реакцию индейцев. Движение федераций индейских общин имело целью интеграцию их в современную цивилизацию с сохранением автономии от внешнего мира и развитием на собственной традиционной основе, коренным образом отличающейся от европей- ской и креольской цивилизаций, невосприимчивой к капиталистиче- скому развитию. Федерации индейских общин сельвы активизировались в 80-е годы в Перу, Эквадоре, Боливии, Бразилии и других странах.» В июне 1990 г. произошли массовые выступления горных индейцев в Эквадоре. В декабре в Гуаякиле состоялся съезд Национальной конфедерации индейцев, потребовавших бесплатной передачи земли индейским общинам, материальной и финансовой помощи им, признания Эквадора многонациональным государством и введения автономии для индейцев. В ответ на отказ правительства в полном объеме удовлетворить эти требования, особенно по последним пунктам, индейские лидеры прервали диалог и призвали своих соплеменников перейти к самочинным действиям по захвату земель и не признавать республиканские власти. Аналогичные требования полных прав на территории их обитания предъявили властям индейцы Боливии, Перу, Бразилии.

Летие открытия Америки Колумбом отмечалось в 1992 г. индейскими организациями как «500-летие горя, крови и бедствий», нищеты, эксплуатации коренного населения Америки, лишения его собственной культуры и самобытности. В сентябре 1992 г. собраниепредставителей коренныхнародов континента вКаракасе — «Ин- дейский парламент Америки»— высказалось в защиту интересов

индейских народов, их самобытной культуры, «против уподобления
Западному миру», за право на самоопределение и представительство
в правительствах.

Бурное развитие массовых низовых народных социальных
движений привлекло внимание ряда политических партий, особенно
социалистов и социал-демократов, постаравшихся завязать с ними
взаимные связи и учесть их устремления в своих программах и
деятельности. Идея развития самоуправления и альтернативной
народной власти, выдвинутая социалистами, в значительной мере
явилась реакцией на эти движения и попыткой соединить их с
социалистической перспективой развития общества, с партийно-
политической борьбой левых сил, не нарушая их автономии и
многообразия.

В начале 90-х годов усилилось недоверие широких масс населения
к властям, к традиционным партиям и к политике вообще,
разочарование в эффективности институтов представительной демок-
ратии. Это проявлялось по-разному. В Колумбии, Венесуэле, в ряде
других стран на выборы в 1991 — 1994 гг. не являлось до половины
и более избирателей. В Перу избиратели «прокатили» на выборах
все основные традиционные партии. В Бразилии и в Венесуэле в
1992 г. до половины опрошенных готовы были поддержать приход
к власти недемократического режима, если он покончит с нищетой.
В Уругвае в декабре 1992 г. 72% участников общенационального
референдума отвергли закон о приватизации предприятий госсектора,
принятый ранее парламентом по настоянию правительства.

В 1992^1993 гг. в ряде стран (Бразилия, Перу, Венесуэла,
Гватемала) развитие ситуации переросло в острый социально-поли-
тический кризис. В Бразилии дело кончилось беспрецедентным для
Латинской Америки досрочным отстранением от власти Ф. Коллора
с помощью конституционных процедур и корректировкой экономиче-
ской политики.

В Перу события развивались иначе. Здесь конфликт президента
Альберто Фухимори с парламентом и основными политическими
партиями вылился в «конституционный переворот», осуществленный
главой исполнительной власти: 5 апреля 1992 г. А. Фухимори ввел
чрезвычайное положение и прямое президентское правление, приоста-
новив действие конституции и распустив Национальный конгресс и
Верховный суд. Он обвинил парламент и оппозицию в противо-
действии реформам по выводу страны из кризиса. Протесты основных
партий и распущенного парламента, их попытки создать параллельное
правительство и низложить президента-«путчиста» успеха не имели.
Осуждение действий Фухимори со стороны США, ОАГ, приостановка
поступлений займов и кредитов также не изменили ход событий.
Президента поддержали вооруженные силы и большинство населения.
22 ноября 1992 г. Фухимори организовал выборы в Конституционную
13-410 385

ассамблею, которая наряду с выработкой новой конституции получила
и полномочия парламента до конца срока президентства Фухимори
(28 июля 1995 г.). Хотя ведущие партии страны бойкотировали
выборы, в них участвовало 75 % избирателей, большинство которых
поддержало Фухимори. Конституционный режим был восстановлен,
но по сценарию президента. Международная атмосфера вокруг Перу
нормализовалась.

На состоявшихся в январе 1993 г. муниципальных выборах все
традиционные партии в сумме набрали чуть более четверти голосов
(апристы—10%, сторонники главного соперника Фухимори на
президентских выборах 1990 г. М. Варгаса Льосы — 2%, Единство
левых сил — 2'%)'. 60 % избирателей проголосовали за независимых
кандидатов — сторонников Фухимори. Согласно новой конституции,
одобренной на референдуме 31 октября 1993 г. 55,3 % голосов,
усиливались полномочия президента. Он получал право объявлять
референдум и мог отныне переизбираться на второй срок подряд
(правда, Фухимори заявил, что сам он этим не воспользуется).
Национальный конгресс превращался в однопалатный (100 депута-
тов). Сенат ликвидировался. Вводилась смертная казнь за терроризм.

То, что в Перу ситуация и настроения населения обернулись не
против президента, проводившего жесткую антикризисную политику
и совершившего «конституционный переворот», а против его критиков
и парламента, выступавших с лозунгами защиты демократии,
объяснялось особенностями обстановки в этой стране. В Перу
вследствие общего низкого уровня жизни и чрезвычайно разрушитель-
ных последствий глубокого экономического кризиса нищета основных
масс населения достигла, по признанию самого министра экономики,
«невиданного размаха». Стабильную занятость имели лишь 1,5 млн.
человек из 8 млн. экономически активного населения. Уже ряд лет
бушевала жестокдя и разорительная война с «Сендеро луминосо»,
масштабы которой непрерывно расширялись. Кровавый террор
«сендеристов» и ответные карательные акции армии и полиции
держали в напряжении и страхе население. Разрослись наркобизнес
и коррупция. Виновниками всех этих бед в глазах большинства
перуанцев были традиционные партии и их лидеры, стоявшие у
власти до 1990 г., при которых страна была доведена до такого
состояния. Потому и победил на президентских выборах 1990 г.
«аутсайдер» Фухимори и было поддержано его намерение усилить
исполнительную власть, укрепить порядок и вывести страну из
кризиса. Правда, его политика не улучшила положение народных
масс. Удалось сбить инфляцию с 7650 % в 1990 г. до 56,7 % в
1992 г., но падение производства продолжалось (—5 %). В 1993 г.
возобновился наконец экономический рост (+7 %). Естественно, что
намерение президента укрепить порядок в стране поддержала и
армия, ■

В сентябре 1992 г. в результате энергичных действий армии и
полиции удалось, наконец, нанести чувствительный удар по «Сендеро
луминосо»: были выслежены и схвачены главный лидер этой
организации Абимаэль Гусман и около 100 его сподвижников. Это
подняло престиж Фухимори и его правительства. Абимаэль Гусман
в октябре 1992 г. был приговорен к пожизненному заключению.
Активность «сендеристов» пошла на спад. Политические позиции
Фухимори укрепились.

В Венесуэле, в отличие от Перу и Бразилии, социально-
политический кризис возник в условиях начавшегося быстрого
экономического роста. В стране, получающей значительные доходы
от экспорта нефти (13 млрд. долларов в 1991 г.),. это выглядело
несколько неожиданным. Более 30 лет в республике существовал
довольно устойчивый конституционный режим с чередованием у
власти двух основных партий — Демократическое действие (социал-
демократы) и КОПЕЙ (социал-христианская). В разгар экономиче-
ского кризиса в декабре 1988 г. здесь вторично был избран
президентом видный социал-демократический деятель Карлос Андрее
Перес. Он приобрел большую популярность во время первого своего
президентства (1974—1979)¹, когда К.А. Перес, используя нефтяной
бум и национализировав нефть, проводил активную политику
экономического и социального развития и страна была на подъеме.
Это контрастировало с кризисной ситуацией конца 80-х годов, и
население связывало с именем К.А. Переса новые надежды.

Однако Карлос Андрее Перес, вступив 2 февраля 1989 г. в
должность президента, тотчас приступил к политике жесткой
экономии и «либерализации» экономики, приватизации госсектора,
сокращения социальных расходов, что было диаметрально противо-
положно его курсу во время первого президентства и противоречило
предвыборным обещаниям. Он оправдывал такой крутой для
правоверного социал-демократа поворот новыми условиями в мире
и в стране, необходимостью вывода из кризиса и модернизации
экономики. Сразу же произошло падение жизненного уровня
населения при росте дороговизны, увеличении цен на транспорт и
коммунальные услуги. Уже в конце февраля 1989 г. вспыхнули
стихийные массовые волнения и беспорядки, сурово подавленные
властями. Сотни человек были убиты и ранены. В мае 1989 г.,
впервые за 30 лет, профцентр страны провел 12-часовую всеобщую
забастовку против социально-экономической политики правительства.

Президент проявил твердость и продолжил разработанный курс.
За ■ короткие сроки ему удалось не только остановить спад

¹ По венесуэльской конституции вторично баллотироваться в президенты можно было
лишь по истечении 10 лет после срока первого президентства.

/

'производства (в 198"9 г. "ВВП сократился на 8,3 %, а уже в 1990 г.
вырос на 4,4 %), но и обеспечить высокие темпы роста ВВП (9,2 %
в 1991 г. и 7,3 % в 1992 г.). Инфляция снизилась с 80 % до 30 %.
По новым соглашениям с кредиторами было улучшено положение с
внешней задолженностью.

Однако социальная цена успехов оказалась непосильной для
большинства венесуэльцев, уровень жизни которых резко снизился^.
Доходы 41 % населения не достигали официального минимума
заработной платы. Полная зарегистрированная безработица в

1991 —1992 гг. составляла 8—9,5 % ЭАН. Особенно раздражало
население то, что дальнейшее падение реальной заработной платы
и рост нищеты большинства продолжались в условиях роста
производства и усилившейся концентрации богатств в руках не-
многих. Широкое недовольство вызывали распространение коррупции
в структурах власти и рост преступности.

4 февраля 1992 г. вспыхнул военный мятеж против правитель-
ства, возглавленный лидером тайной офицерской организации
левонационалистического толка подполковником Уго Чавесом. Он
заявил, что цель выступления — не установление диктатуры, а
отстранение от власти коррумпированного политического руководства,
прекращение антинародной «неолиберальной» политики и массового
обнищания. Мятеж был подавлен, У. Чавес и его товарищи
арестованы.

Дата добавления: 2015-10-13