Латинская Америка в начале XX В. 4 страница

""Политическая обстановка в латиноамериканских республиках в
20-е годы складывалась по-разному, в зависимости от конкретной
ситуации и расстановки классовых и политических сил. В некоторых
из них продолжали действовать либерально-реформистские
правительства (Аргентина, Уругвай), в других их сменили дикта-
торские режимы (Куба, Чили), в третьих власть удерживали
консервативные круги, выражавшие интересы помещичье-буржуазной
олигархии, с соблюдением конституционных форм (Бразилия,
Колумбия) либо в форме диктатуры (Венесуэла). Особой оставалась
ситуация в Мексике, где существовал режим «революционного
каудильизма».

Особенности социально-политического развития отдельных
стран. В середине 20-х годов в Аргентине правящая партия
радикалов — Радикальный гражданский союз (РГС) — оказалась рас-
колотой на две группировки. Правое крыло выражало интересы
либеральных помещиков и умеренных кругов буржуазии и стремилось
к компромиссу с консервативными силами, к приостановке реформ.
Сторонники Иригойена, за которым пошло большинство радикалов,
настаивали на дальнейшем проведении реформ, рассчитанных на
ослабление позиций иностранного капитала и помещичье-буржуазной
олигархии. Находившийся в 1922—1928 гг. на посту президента
республики радикал Т. Марсело Альвеар занимал промежуточную
позицию, но по ряду вопросов солидаризовался с правым крылом
радикалов. На президентских выборах 1928 г. главная борьба
развернулась между Иригойеном и правыми радикалами. С реша-
ющим перевесом в ²/з голосов победил Иригойен, в возрасте 76 лет
вновь занявший пост президента.

Второе правительство Иригойена (октябрь 1928 г.— сентябрь
1930 г.) добивалось национализации нефти, нефтеперерабатывающей
промышленности, протестовало против вмешательства США в дела
Латинской Америки, в том числе в Никарагуа. Это привело к
конфликту с американскими нефтяными компаниями и обострению
отношений с Вашингтоном. В сложившихся условиях правительство
Иригойена стремилось сохранить традиционные связи с Велико-
британией — конкурентом США. Исходя из национальных интересов,
оно пошло на развитие торговых и экономических отношений с
СССР, заключив соглашение о поставке нефти и оборудования для
нефтяной промышленности. Был принят закон о 8-часовом рабочем
дне.

В Чили в середине 20-х годов внутриполитическая обстановка
обострилась. Усилилось давление правых сил на либерально-
реформистское правительство А. Алессандри. Консервативное
большинство Национального конгресса саботировало законодательные
инициативы правительства. Не прекращались забастовки трудящихся,
среди которых крепло влияние коммунистов, возглавлявших круп-

нейший профцентр страны — Рабочую федерацию Чили. В -стране
сложилось неустойчивое равновесие противоборствующих сил, ни
одна из которых не могла добиться решающего перевеса. В разных
слоях общества распространились настроения разочарованности в
либеральном реформизме.

В сентябре 1924 г. группа офицеров осуществила военный
переворот под лозунгом создания сильного националистического
правительства. Среди участников переворота оказались как сто-
ронники установления твердой авторитарной власти, так и
националисты реформистского и левого толка, выдвигавшие
антиимпериалистические и радикальные социальные лозунги. Отсюда
противоречивый характер пришедшей к власти военной хунты,
которая выступила против демократических форм правления и
подвергла преследованиям рабочее движение, но одновременно
приняла довольно передовое трудовое законодательство (8-часовой
рабочий день, пенсии для трудящихся, право на создание профсоюзов
и коллективные договоры).

Военная хунта не смогла обрести устойчивой опоры.
Обострившиеся разногласия среди сторонников переворота привели
к их расколу и новому военному перевороту в январе 1925 г., в
результате которого был восстановлен конституционный режим и
возвращен на президентский пост Алессандри до истечения срока
его полномочий. В сентябре 1925 г. была принята новая конституция
Чили, подтвердившая законодательные основы демократического
режима и отделявшая церковь от государства. Конституция 1925 г.
усиливала президентскую власть в ущерб конгрессу и увеличивала
срок полномочий президента с 5 до 6 лет.

Однако реальная власть в республике все более сосредоточивалась
в руках активного участника обоих переворотов полковника (а затем
генерала) Карлоса Ибаньеса дель Кампо (1877—1960), занявшего
пост военного министра и жестоко подавившего в июне 1925 г.
упорную забастовку рабочих селитряного рудника «Ла Корунья».

Президентские выборы в октябре 1925 г. ознаменовались
активизацией левых сил, сумевших выдвинуть единого кандидата и
получивших 28 % голосов. Это встревожило господствующие классы
и усилило в их среде настроения в пользу авторитарных методов
правления, чем воспользовался Ибаньес. В 1927 г. он добился своего
внеочередного избрания на пост президента, установив личную
диктатуру (1927—1931).

Находясь под влиянием итальянского фашизма, Ибаньес надеялся
искоренить классовую борьбу и добиться сплочения общества в
рамках авторитарного корпоративного государства. Режим Ибаньеса
выражал в первую очередь интересы националистических кругов
местной буржуазии, имевшей определенные разногласия с
традиционными кругами олигархии. Поначалу он приобрел массовую

опору в средних слоях и среди части трудящихся. Его правительство
использовало антиимпериалистические и антиолигархические ло-
зунги, в некоторых случаях пыталось противостоять иностранным
монополиям, стимулировать развитие национальной экономики.
Однако оно старалось не задевать экономические позиции олигархии
и продолжать сотрудничество с американским капиталом.

Внутренняя политика Ибаньеса характеризовалась подавлением
демократических свобод, полицейским террором против рабочего
движения, разгулом «антикоммунизма» в сочетании с социальной
демагогией, определенными экономическими уступками трудящимся,
пропагандой классового сотрудничества и насаждением корпоративно-
го синдикализма. Такая политика привела к временному ослаблению
позиций сторонников классовой борьбы. В компартии Чили к тому
же усилились сектантские позиции.

На Кубе избранный в 1925 г. президентом республики генерал
Херардо Мачадо-и-Моралес, в прошлом участник войны за не-
зависимость (1895—1898), установил террористический диктаторский
режим, обрушив на рабочее и демократическое движение жестокие
репрессии, за что получил прозвище «президента тысячи убийств».
Преследуя независимые организации рабочих, Мачадо создал про-
правительственную федерацию трудящихся. Режим Мачадо действо-
вал в интересах буржуазно-помещичьей верхушки и ориентировался
на сотрудничество с американским капиталом. Как и Ибаньес, он
вдохновлялся примером итальянского фашизма, называя себя
«антильским Муссолини». Национальный конгресс был превращен в
послушный придаток диктатуры, полномочия президента были
продлены на ряд лет вперед, в стране насаждался культ «вождя».
Использовав экономический подъем, Мачадо выдвинул широкую
программу строительных работ. Это сократило безработицу и на
первых порах ослабило социальную напряженность, но одновременно
обогатило строительные фирмы и государственную администрацию,
которые встали на путь злоупотреблений и коррупции. Вырос
внешний долг Кубы.

Прогрессивные силы страны в сложных условиях вели борьбу
против диктатуры. В декабре 1925 г. Кубу охватило движение
солидарности с брошенным в тюрьму и объявившим голодовку Хулио
Антонио Мельей — лидером студенческого движения и одним из
основателей компартии Кубы. Диктатор вынужден был освободить
его. Эмигрировав в Мексику, Мелья продолжал революционную
деятельность. В январе 1929 г. он был убит агентами Мачадо. С
1927 г. на Кубе усилились антидиктаторские и антиимпериали-
стические выступления студентов и интеллигенции.

В Мексике во время президентства преемника Обрегона, тоже
участника революции 1910—1917 гг. генерала Плутарко Элиаса
Кальеса (1924—1928) укрепился режим «революционного ка-

удильизма». Апеллируя к тезису о «продолжающейся революции»,
правительство Кальеса заявило, что целью нового, «конструктивного»
ее этапа станет строительство развитой экономики и общества
социальной справедливости на основе сотрудничества рабочих,
крестьян и национальных предпринимателей. На деле речь шла о
реформистской программе с революционными лозунгами.

Правительство Кальеса использовало рычаги государственного
регулирования экономики (налоговые, финансовые, таможенные),
чтобы ускорить ее развитие и поддержать национальный капитал.
Среди крестьян было распределено 3,2 млн.га земли — в три с лишним
раза больше, чем в предыдущие годы. Главной целью аграрной политики
правительства было создать прослойку зажиточного крестьянства и
ускорить капиталистическое развитие деревни. Массы безземельного
сельского населения не получили доступа к земле.

Были ограничены позиции иностранного капитала, прежде всего
в нефтяной промышленности, что вызвало конфликт мексиканского
правительства с компаниями и правительством США. Правительство
Кальеса широко использовало антиимпериалистические лозунги,
осуждало интервенционистскую политику США в Центральной
Америке. Существенно затронуть позиции иностранного капитала
Кальес, однако, не решился.

Стремясь отвлечь массы от нерешенных проблем и укрепить
«революционный» престиж правительства, Кальес начал гонения на
католическую церковь. Конфликт с церковью в 1926—1927 гг. перерос
в вооруженную борьбу, в которой отряды «кристерос» — сторонников
церкви нашли поддержку религиозного населения, особенно в
деревне. Это использовала в своих интересах консервативная
оппозиция.

Рабочая политика правительства Кальеса характеризовалась
сочетанием умелой социальной пропаганды с реальными уступками
трудящимся (8-часовой рабочий день, признание прав профсоюзов,
коллективные договоры, арбитраж). Мексиканская региональная
рабочая конфедерация (КРОМ) при Кальесе являлась официальным
профцентром, лидеры которого заняли влиятельные посты в
правительственной администрации, включая пост министра промыш-
ленности, торговли и труда, заседали в конгрессе республики. Это
пропагандировалось как участие рабочего класса в управлении
страной. Классовое сотрудничество рекламировалось как путь,
обеспечивающий эволюцию капитализма к социализму. Политика
режима и его союз с КРОМ способствовали распространению
реформизма среди широких масс трудящихся, большинство которых
искренне верило в намерение правительства осуществить анти-
империалистическую и социальную революцию.

К концу 20-х годов режим «революционного каудильизма» в
значительной мере выполнил свои задачи. Местная, национальная

буржуазия несколько укрепила свои позиции. Теперь она все более
тяготилась его ограничительными рамками, чрезмерной «рево-
люционностью» и сотрудничеством с рабочими организациями. Сами
деятели режима, выходцы из мелкобуржуазной среды, постепенно
интегрировались в ряды имущих классов. С 1927 г. наметилась
эволюция правительственной политики вправо: замедлено распреде-
ление земель, урегулирован конфликт с американскими нефтяными
компаниями на основе значительных уступок, взят курс на прямое
подчинение профсоюзов контролю правительства. Утратив поддержку
режима, КРОМ постепенно распалась.

Вооруженные антиимпериалистические и антиолигархические
выступления в Бразилии и Никарагуа. В Бразилии и Никарагуа в
20-е годы борьба против местной олигархии и империализма приняла
форму вооруженных выступлений. В Бразилии при формальном
функционировании конституционного режима широкие массы насе-
ления по-прежнему были отстранены от участия в политической
жизни. Недовольство засильем помещичье-буржуазной «кофейной»
олигархии штатов Сан-Паулу и Минас-Жераиса, связанной с
британским капиталом, все сильнее ощущалось в стране. Однако
либеральная оппозиция не решалась на открытую борьбу с режимом,
а рабочее движение с начала 20-х годов переживало спад. Борьба
крестьянства развивалась стихийно, в форме разрозненных бунтов.
В этих условиях инициативу взяли на себя демократически
настроенные молодые офицеры — «тенентисты» (от «тененте» —
«лейтенант»), вставшие на путь открытой вооруженной борьбы с
правительством. «Тенентисты» не имели четко сформулированной
программы. Они требовали замены олигархии подлинно демок-
ратическим конституционным режимом. Объективно этот лозунг в
сочетании с вооруженной борьбой имел революционное значение,
ибо речь шла о ликвидации олигархического режима и переходе
власти в руки сил, которые выражали бы интересы большинства
народа:

5 июля 1922 г. «тенентисты» подняли восстание в Рио-де-Жаней-
ро, захватив столичный форт Копакабана. Восстание было сурово
подавлено. Но «тенентисты» продолжали борьбу, создав сеть тайных
организаций в армии. 5 июля 1924 г. они подняли восстание в
гарнизоне Сан-Паулу и после нескольких дней боев захватили этот
крупнейший промышленный центр Бразилии. Однако руководители
восстания не решились вовлечь в борьбу население и заняли
выжидательную позицию. Это позволило правительству стянуть
большие силы, блокировать восставший город и 27 июля овладеть
им. Повстанцы, прорвав кольцо окружения, отошли в глубь страны,
преследуемые правительственными войсками. В октябре 1924 г.
вспыхнуло восстание «тенентистов» в нескольких небольших гарнизо-
нах штата Рио-Гранди-ду-Сул на юге страны, откуда колонна

восставших во главе с молодым капитаном Луисом Карлосом
Престесом (1898—1990) двинулась на север и в марте 1925 г.
соединилась с повстанцами из Сан-Паулу. Соединенная колонна
«тенентистов» под руководством Престеса начала свой поход,
совершая с боями стремительные рейды по внутренним, часто
труднодоступным, пространствам огромной страны, не раз пересекая
ее из конца в конец. За два с лишним года колонна прошла 25
тыс.км, нанося ряд поражений правительственным частям. За это
она получила прозвище «непобедимой колонны». Ее численность
колебалась от 1,3 тыс. человек до 4 тыс. Слухи о «непобедимой
колонне» будоражили население, но ее рейды все же не привели к
широкому восстанию, поскольку условия для него не созрели.
Руководители колонны не осознали необходимости выдвижения
конкретных социальных лозунгов для вовлечения масс в борьбу.
Кроме того, маневренный характер борьбы не позволял закрепиться
и установить устойчивые тесные связи с населением. В феврале
1927 г. колонна покинула территорию Бразилии и была интернирова-
на в Боливии, так и оставшись непобежденной. «Тенентисты» не
прекратили своей деятельности и готовились возобновить борьбу.

Движение «тенентистов» с их романтическим ореолом оставило
глубокий след в истории Бразилии. Оно сыграло важную роль в
расшатывании олигархического режима, в пробуждении активности
других оппозиционных сил.

В Никарагуа борьба против интервенционистской политики США
приняла характер повстанческого движения под руководством Аугусто
Сесара Сандино (1895—1934). Выходец из крестьянской семьи,
Сандино в 1926 г. возглавил один из отрядов либералов, поднявших
восстание в Никарагуа против правительства консерваторов — партии
помещичьей олигархии. В мае 1927 г. либералы под давлением
вмешавшихся в конфликт США прекратили борьбу и согласились
на оккупацию Никарагуа американской морской пехотой. Сандино
с 30 своими сторонниками отказался сложить оружие и в июле
1927 г. начал партизанскую войну в горах на севере страны против
американских оккупантов и поддерживаемого ими правительства. За
несколько месяцев отряд Сандино вырос до 1 тыс. человек. В его
рядах была установлена строгая дисциплина. Повстанческая армия
Сандино развернула успешные боевые действия, нанося поражения
правительственным частям и отрядам американской морской пехоты.
Целью борьбы Сандино объявил изгнание американских оккупантов
из страны, восстановление подлинного суверенитета Никарагуа и
передачу власти никарагуанскому народу. Он высказывался за
удовлетворение социальных требований рабочих и крестьян.

Борьба никарагуанских повстанцев во главе с Сандино получила
отклик в Латинской Америке и за ее пределами. Во многих странах
возникли комитеты «Руки прочь от Никарагуа!», организовавшие

митинги и демонстрации в поддержку Сандино, против интервенции
США в Никарагуа, сбор средств и оружия для никарагуанских
повстанцев, посылку добровольцев-интернационалистов в Никарагуа.

Поиск новых концепций освободительной борьбы: Х.К. Ма-
риатеги и В.Р. Айя де ла Торре. Апризм. На левом фланге
общественно-политической жизни Латинской Америки продолжали
действовать коммунистические партии, входившие на правах секций
в Коммунистический Интернационал. До конца 20-х годов новые
компартии появились в Эквадоре, Перу и Парагвае. Но они
оставались малочисленными и продолжали отстаивать левосек-
тантские позиции. Правда, в 1929 г. на I Конференции компартий
Латинской Америки в Буэнос-Айресе был сформулирован вывод о
том, что перед странами региона стоят задачи не социалистической,
а антиимпериалистической и антиолигархической, аграрной рево-
люции, и лишь их осуществление откроет путь к социалистическим
преобразованиям. Однако в конкретной интерпретации эта революция
сводилась к утверждению власти советов, руководимых ком-
мунистами, по образцу России, что мало отличалось от прежнего
курса на «социалистическую революцию» и «диктатуру проле-
тариата». Подобные установки поддерживались и насаждались сверху
руководством Коминтерна. Лидер чилийских коммунистов Л.Э. Река-
баррен уже в 1920 г. выдвигал идею о возможности и важности
использования выборов в условиях конституционного режима не
только для агитации и пропаганды, но и с целью отстранения от
власти консервативных сил. Этого можно было добиться, по его
мнению, поддержав широкую демократическую коалицию. Однако в
те годы подобные идеи не нашли понимания даже в ближайшем
окружении Рекабаррена¹.

Тем временем в рядах участников революционного движения шли
Поиски новых подходов к проблемам освободительной борьбы, которые
бы учитывали особенности Латинской Америки. Эти поиски в 20-е
годы связаны с именами Х.К. Мариатеги и В.Р. Айя де ла Торре.
Своеобразием отличалась разработка теоретических проблем латино-
американского освободительного движения перуанским революционе-
ром Хосе Карлосом Мариатеги (1895—1930), умершим в 35-летнем
возрасте от туберкулеза. С его именем связаны основание Ком-
мунистической партии Перу в 1928 г. (до 1930 г. она называлась
социалистической) и Всеобщей конфедерации трудящихся Перу
(1928). Он был блестящим журналистом, автором ряда теоретических
работ, в том числе фундаментального исследования «Семь очерков
истолкования перуанской действительности» (1928). Х.К. Мариатеги

Возможно, это было одной из причин его внезапной трагической гибели в декабре
1 924 г. Согласно распространенной версии, он застрелился, ибо свидетельств его убийства
обнаружено не было. Но в этой истории не все ясно.

стремился определить характер, цели и задачи освободительного
движения в Латинской Америке, и в частности в Перу, исходя из
реальной действительности, во многом, по его мнению, иной, чем
в Европе. Он одним из первых выдвинул и обосновал положение о
том, что в Латинской Америке речь должна идти о решении задач
буржуазно-демократической революции* выступил за привлечение на
сторону «революционного пролетариата» других демократических и
антиимпериалистических сил. Особое внимание он обратил на
огромную важность крестьянского и индейского вопроса, индейских
общинных традиций в освободительном движении Латинской
Америки, за что в дальнейшем подвергся критике со стороны
Коминтерна как проповедник «народнических» взглядов. В самой
компартии Перу после его смерти возобладали догматизм и
сектантство. Деятельность Мариатеги и его идеи (в разной трактовке)
обрели популярность среди последующих поколений участников
освободительного движения в Перу и в Латинской Америке.

Оригинальную концепцию освободительной антиимпериалистиче-
ской борьбы в Латинской Америке выдвинул другой видный
перуанский общественно-политический деятель — Виктор Рауль Айя
де ла Торре (1895—1979)'. С ним долго и активно сотрудничал
Мариатеги, но в конце 20-х годов их пути разошлись. В.Р. Айя де
ла Торре, выходец из аристократических кругов, в 1919—1923 гг.
возглавил студенческое движение в Перу за университетскую
реформу, против диктаторского режима Легиа (1919—1930), за что
в 1923 г. был выслан из Перу и обосновался в Мексике. В эмиграции
в 1924 г. он создал Американский революционный народный альянс
(АПРА). По аббревиатуре движение, основанное и на протяжении
55 лет возглавлявшееся Айя де ла Торре, вскоре- стало называться
просто «апристским», или «апризмом». Поначалу оно создавалось в
континентальных масштабах, с секциями по странам. Но апризм
укоренился и стал серьезной политической силой только в Перу,
хотя идеи Айя де ла Торре и программа АПРА оказали влияние на
ряд националистических, реформистских и революционных течений,
возникших впоследствии за пределами Перу. Выдвинутая в 1926 г.
программа АПРА имела революционно-демократическую и
антиимпериалистическую направленность. Главными врагами и экс-
плуататорами трудящихся Айя де ла Торре считал империализм и
его союзника в лице местной олигархии и призывал сплотиться на
борьбу с ними пролетариат, крестьянство и средние слои, отводя
ведущую роль в предстоящей демократической и антиимпериа-
листической революции средним слоям, прежде всего интеллигенции.
Как и Мариатеги, Айя де ла Торре огромное значение придавал
индейскому вопросу, защите интересов индейского населения и их
традиций. Индейскому компоненту он отводил важную роль в
формировании латиноамериканской общности как продукта синтеза

индейского и европейского начал и предпочитал называть регион
Индоамерикой.

Отдавая дань уважения марксизму и признавая его значимость
для Европы, для стран «классического» капитализма, Айя де ла
Торре считал его неприменимым для Латинской Америки, где, по
его мнению, действовали иные закономерности общественного
развития. Здесь с империалистической эпохой связано начало
капиталистического прогресса, и потому, утверждал он,
«империализм является первым, или низшим, этапом капитализма».
Отсюда следовал вывод: самостоятельно, без сотрудничества с
«империализмом», с передовыми капиталистическими державами,
Латинская Америка не сможет преодолеть свое отставание от них.
Разрыв с империализмом привел бы к изоляции и консервации
отсталости региона. Исходя из таких оценок, Айя де ла Торре
выступал за сочетание борьбы против империалистической, интер-
венционистской политики ведущих капиталистических держав с
сотрудничеством с ними в целях индустриализации и развития. Путь
к ликвидации империалистической зависимости он видел в осуще-
ствлении антиолигархических, демократических преобразований в
создании правового государства, опирающегося на органы самоуправ-
ления населения, в преодолении экономической отсталости (в том
числе с помощью иностранного капитала) и на этой основе в
постепенном преобразовании отношений зависимости в равноправное
взаимовыгодное сотрудничество с передовыми державами мира. Успех
такого «конструктивног о антиимпериализма» зависел от единства всех
народных сил внутри страны — от "трудящихся до национальных
предпринимателей — и от объединения экономических и
политических усилий латиноамериканских республик.

Неоднозначное отношение Айя де ля Торре к империализму
отражало реальные противоречия действительности, осознание того,
что преодоление зависимости вместе с отсталостью будет постепенным
и долговременным процессом. Но это придавало противоречивость и
самому апризму как антиимпериалистическому движению, поскольку
апризм отодвигал полное осуществление своих антиимпериалисти-
ческих целей в неопределенное будущее. Это предопределило переход
апризма в последующие годы с революционно-демократических на
умеренные национал-реформистские позиции, временами обрекало
движение на пассивное выжидание момента, когда «плод созреет»,
на конформизм в отношении империализма США и правых сил.

Свой «конструктивный антиимпериализм» Айя де ла Торре
противопоставлял «разрушительному» радикально-революционному
варианту антиимпериалистической и классовой борьбы, который
выдвигали коммунисты. Те, со своей стороны, обвиняли апризм и
его лидера в игнорировании классовых противоречий капиталистиче-
ского общества и принижении роли пролетариата в Латинской

Америке, в соглашательстве по отношению к империализму.
Взаимная полемика Айя де ла Торре и коммунистов, вспыхнувшая
во второй половине 20-х годов, приобрела острый характер и
продолжалась многие десятилетия, препятствуя поискам взаимо-
понимания и сотрудничества между обоими течениями.

Концепции Айя де ла Торре во многом предвосхитили реальные
противоречивые тенденции последующего развития Латинской
Америки вплоть до конца XX в. В той или иной мере они нашли
воплощение в теории и практике латиноамериканского национал-
реформизма, десаррольизма, «импортзамещающей индустриализа-
ции», интеграции стран региона — важнейших явлений в жизни
Латинской Америки середины и второй половины XX в.

«ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ» 1929—1933 ГГ.
И ОБОСТРЕНИЕ ОБСТАНОВКИ В РЕГИОНЕ

Влияние мирового экономического кризиса на Латинскую
Америку. Вслед за ведущими центрами капиталистического мира
экономический кризис 1929—1933 гг. втянул в свою орбиту и страны
Латинской Америки, экономика которых в решающей степени
зависела от конъюнктуры мирового рынка. Резко упал спрос на
традиционную экспортную продукцию латиноамериканских рес-
публик. Своей протекционистской таможенной политикой
капиталистические державы в годы кризиса воздвигли дополнитель-
ные преграды экспорту латиноамериканских государств, чем еще
более усугубили их бедственное положение. Общая стоимость
экспорта стран региона с 1929 по 1933 г. уменьшилась почти в 3
раза. Падение доходов и валютных поступлений от внешней торговли
привело к серьезному ухудшению торгового и платежного балансов,
к финансрвому кризису и бюджетному дефициту, вызвало резкое
сокращение импорта промышленных товаров и свертывание производ-
ства. В Чили, например, объем прозводства селитры сократился в
12 раз, а меди — в 3 раза. На Кубе выработка сахара уменьшилась
с 5 млн. до 1,9 млн.т, а его общая стоимость — с 200 млн. до 43 млн.
долл. Объем национальной продукции в Аргентине и Бразилии упал
на одну треть. На складах скопились громадные запасы нереализо-
ванной аграрно-сырьевой продукции. Миллионы тонн кофе, зерна,
плантационных культур уничтожались. Тысячи фабрик и заводов
оказались парализованными, разорялись массы сельскохозяйственных
производителей. В главном промышленном центре Бразилии —
городе Сан-Паулу в 1930 г. закрылось более половины промышленных
предприятий. В Чили из 32 селитряных рудников' уцелело только 6.
В Аргентине разорились 36,5 % сельских собственников. Аналогичная
картина наблюдалась повсюду в регионе.

Массы обездоленного сельского населения устремились в города,
но и там не находили работы. Количество безработных в Латинской
Америке за 1930—1932 гг. возросло с 2 до 7 млн. человек, в том
числе в Бразилии — до 1,5 млн., в Мексике — почти до 1 млн., в
Аргентине — до 500—600 тыс., на Кубе — до 500 тыс. К этому
необходимо добавить многие миллионы не полностью занятых
тружеников, а также неучтенных безработных. Ухудшились общие
условия работы и жизни трудящихся, сократилась заработная плата.

В годы кризиса практически прекратился приток в Латинскую
Америку иностранных капиталов и европейских иммигрантов.

«Великая депрессия» 1929—1933 гг. ускорила вступление
Латинской Америки в полосу хронического кризиса сложившихся
здесь социально-экономических структур, со всей очевидностью
обнаружив пагубные последствия экстенсивного капиталистического
развития, базой которого были агросырьевой экспорт и приток
иностранных капиталов и товаров.

Экономический кризис подорвал материальную и социальную
базу правящих режимов и привел к росту социальной нестабильности,
бурным политическим встряскам. В 1930 г. произошла буржуазная
революция в Бразилии. В том же году в Колумбии на смену
многолетнему правлению консерваторов пришли либералы, вы-
ступившие с реформистской программой. В Аргентине в 1930 г. в
результате военного переворота было свергнуто либерально-
реформистское правительство. В Мексике кризис режима «рево-
люционного каудильизма» сопровождался в эти годы усилением
позиций демократических и антиимпериалистических сил. Подъем
рабочего и народного движения смел диктаторские режимы в Чили
(1931) и на Кубе (1933), где развернулись революционные события.

Дата добавления: 2015-10-13