Юридическая конструкция преступления по международному праву

Современное международное право рассматривает пиратство в качестве уголовного преступления международного характера, направленного против осуществления свободы судоходства как составной части статуса открытого моря. Таким образом, объектом пиратства является международный порядок, а так же отношения в сфере свободного осуществления морского судоходства как составной части свободы открытого моря. Пиратские акции объективно всегда нарушают свободу навигации и воздухоплавания, регулярность международной торговли, безопасность водных путей и воздушных авиалиний, судов, пассажиров и членов экипажа. Дополнительным объектом могут быть: жизнь и здоровье, отношения собственности, в том числе частная собственность, собственность, принадлежащая иному государству или организации; нормальные отношения с тем или иным государством и т.д.

Согласно Конвенции 1982 г. в качестве пиратства квалифицируется нападение, предпринятое против другого судна или летательного аппарата. Таким образом, предмет этих преступлений составляют суда, летательные аппараты, имущество, находящиеся на их борту. Важно отметить, что в ст. 15 Конвенции 1958 года и ст. 101 Конвенции 1982 года не указывается на какие-либо характеристики предмета преступления, например на принадлежность флага или судна, формы собственности и т.п. Нет указания на виды и типы судов.

Чтобы завладеть судном, имуществом, находящимся на его борту, достигнуть своих личных целей преступным путем, пираты, как правило, прибегают к насилию в отношении экипажа и пассажиров судна. Насилие сопровождает хищение имущества и обычно неотделимо от него, зачастую предшествуя завладению. В положениях Конвенций отсутствует признак угрозы применения актов насилия, но подобная угроза обычно сопровождает действия пиратов. Следует отметить, что захват судна, завладение имуществом, находящимся на его борту, пираты могут осуществлять и без высадки на судно, лишь с угрозой применения насилия. Например, пираты нередко осуществляют предупредительный обстрел судна, а когда последнее застопорит ход - предъявляют свои требования. Это подкрепляет возможность рассматривать посягательство как способ достижения преступниками своих целей.

Хотя в рассматриваемых международно-правовых нормах орудия, с помощью которых пираты прибегают к насилию для достижения своих целей не указываются, как показывает практика, пираты используют огнестрельное оружие (пистолеты, винтовки, пулеметы, гранатометы и т.п.), а так же взрывные устройства различного характера, нередко пираты используют в качестве орудий преступления ломики, ножи, топоры, дубинки и т.д. Это обусловлено так же и тем, что пираты готовы к тому, что экипаж судна окажет им сопротивление.

Задержание выражается в реальном ограничении возможности передвижения в неограниченном пространстве по собственному желанию, экипаж судна лишен возможности управлять кораблем и осуществлять движение в соответствии с выбранным маршрутом, кроме того, экипаж и пассажиры не могут покинуть судно по собственной воле перебравшись на другое судно, сойдя на берег или иным способом.

Помимо прямого захвата и грабежа судов в море, на якорных стоянках и даже в портах существует и новое проявление пиратства - похищение доверяемых грузов с использованием ранее угнанных судов с пиратскими экипажами и фальшивыми документами на регистрацию судна и груз (так называемые "фантомные суда"). После продажи груза совершенно в другом месте, нежели порт назначения, "фантомное" судно перекрашивается, переименовывается и перерегистрируется под другим флагом.

При квалификации преступного деяния, возникает вопрос о его определении, трактовке в Конвенции и на практике. Например, различные точки зрения высказываются относительно случая, когда пиратством признается бомбардировка с воздуха. Ранее пиратство было связано лишь с морем. Однако с развитием техники и изменением характера нападений, Женевская конвенция 1958 г., и практика относит к пиратству также нападение с воздуха, с летательных аппаратов, выразившиеся в обстреле и бомбардировке судна. По мнению В. Н. Кудрявцева, такие действия пиратством не являются, а действия преступников, уничтожающих корабль и людей, на нем находящихся, путем налета с воздуха, следует квалифицировать как террористический акт. Сходной точки зрения придерживается И.И. Карпец, который считает, что: "Действия преступников, уничтожающих корабль и людей, на нем находящихся, путем налета с воздуха, скорее сходны с действиями террористов", к такому выводу он приходит, сравнивая указанные нападения на море с аналогичными действиями на суше, когда совершаются налеты на аэродром на земле, убийства с тем, чтобы захватить заложников и скрыться, которые квалифицируются как терроризм.

На наш взгляд, следует заострить внимание на том, чего достигает (или хочет достичь) субъект преступления, когда совершает налет на какой-либо объект с воздуха и уничтожает его. Обращая внимание на субъективную сторону преступления, необходимо устанавливать содержание целей, которые преследуют виновные. В случаях, когда они соответствуют целям пиратства - завладение чужим имуществом, например, обстрел с воздуха с последующей высадкой и захватом судна, то такие общественно опасные действия следует расценивать как пиратство. Если нападения с воздуха совершаются с целями нарушения общественной безопасности, устрашения населения или оказания воздействия на принятие решений органами власти, то такого рода действия следует квалифицировать как терроризм.

В ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, прямо оговаривается, что «пиратство есть акт, совершенный в открытом море или за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства». Напомним, что территориальными водами, территориальным морем, принято называть морские пространства, на которые распространяется суверенитет прибрежного государства, т. е. которые являются составной частью его территории. По внешней кромке территориального моря проводится государственная граница государства. В настоящее время, в соответствии со статьей 3 Конвенции ООН по Морскому праву, максимально допустимой шириной территориального моря являются двенадцать морских миль. Отсюда следует, что насильственные действия против судов, происходящие в портовых или территориальных водах, не могут быть расценены как пиратство в соответствии с международным правом. По национальному праву, такой акт должен быть отнесен к иной соответствующей норме уголовного законодательства. В работе В.Л. Григорян, В.И. Дмитриева отмечается, что такие действия квалифицируются как разбойное нападение, В.Н. Кудрявцев высказывает точку зрения о том, что в таких случаях квалификация может быть различной и государства могут преследовать пиратов по статьям, предусматривающим ответственность соответственно за разбой, бандитизм, убийство. ИМО указывает, что подобные действия следует квалифицировать как разбой.

Субъектом пиратства, в соответствии со ст. 101 Конвенции 1958 г. и ст. 102 Конвенции 1982 г., являются экипаж или пассажиры какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата. Ст. 103 Конвенции 1982 г. определяет судно как пиратское, если оно предназначается лицами, имеющими над ним власть, для совершения любого из действий, предусмотренных ст. 101 Конвенции 1982 г. Это так же относиться к судну, которым пользовались для совершения таких действий, до тех пор, пока оно остается под властью лиц, виновных в этих действиях. В ст. 16 Конвенции 1958 г. и ст. 102 Конвенции 1982 г., предусматриваются также пиратством действия «военного судна или государственного судна, экипаж которого поднял мятеж и захватил власть над этим судном», таким образом, эти действия приравниваются к действиям частного судна. К пиратству относятся так же сознательное соучастие в пиратском акте, подстрекательство или сознательное содействие его совершению.

Дискуссионным в доктрине международного права остается вопрос о государстве как об участнике пиратской деятельности. Как квалифицировать с юридической точки зрения морской разбой, совершаемый военными кораблями и государственными судами? Взгляды на это явление различны, так Я. Маховский, Ф. Кацман и А. Баскаков, В. Кулинченко, в своих работах указывают на то, что в современном мире существует такое явление как «государственное пиратство», деяния, совершенные не частными судами, а инспирированные правительственными кругами наиболее агрессивных государств. Я. Маховский, говоря о «государственном пиратстве», указывает, что «понятие пиратства прошло эволюцию и можно прийти к выводу, что оно охватывает любые преступные действия, нарушающие безопасность мореплавания, любое вооруженное насилие на море». В. Н. Кудрявцев, В.Л. Григорьев и В.И. Дмитриев, указывают о том, что действие военных судов, принадлежащих флотам государств, не следует приравнивать к пиратству. Л.Н. Галенская отмечает, что «бороться с такими действиями нужно не путем подведения их под понятие «пиратство», а квалифицируя их как опаснейшее международное преступление, чреватое угрозой миру и безопасности народов», нельзя допускать термин «государственное пиратство», агрессия не может быть оправдана никакими соображениями экономического, политического и прочего характера и должна повлечь за собой международную ответственность, как политическую (политическая ответственность может включать различного рода санкции от принесение официальных извинений вплоть до оккупации территории государства-агрессора), так и материальную (возмещение ущерба), и уголовную ответственность непосредственных исполнителей.

Мы полагаем, что правы те авторы, которые ограничивают субъектный состав только частными лицами. Во-первых, согласно ст. 16 Конвенции 1958 года и ст. 102 Конвенции 1982 года экипаж военного корабля рассматривается как пиратский только тогда, когда он поднимает мятеж, устанавливает контроль над судном и совершает нападения. Таким образом, для квалификации действий как пиратства имеет принципиальное значение тот факт по собственной ли инициативе капитана или экипажа или же по специальному полномочию государства они действуют. Во-вторых, военные и государственные суда управляются людьми, которые находятся на государственной службе и, следовательно, они представляют интересы государства и выполняют его волю. Пиратство же, обычно, сопряжено с личными целями, в частности с корыстными. Поэтому когда виновные лица устанавливают контроль над судном с такими целями, оно утрачивает статус государственного и ответственность уже должна наступать не за те действия, на совершение которых лица были уполномочены государством, а за действия, совершаемые по собственной инициативе, т. е. за пиратство. Если же пиратские нападения санкционированы государством, то, как и любые другие акты агрессии, они должны влечь за собой ответственность государств.

Согласно ст. 15 Конвенции 1958 г., а так же ст. 101 Конвенции 1982 года, в качестве конструктивного признака пиратства указано совершение его в личных целях («неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый с личными целями»), причем их содержание в конвенциях не раскрывается. Категория «личные цели» весьма широка и может выражаться в корыстных побуждениях, мести или ненависти. Так, В.Н. Додонов указывает, что она включает в себя не только имущественное обогащение (корыстные мотивы), но и, например, месть, удовлетворение половых инстинктов, Л.А. Моджорян, указывает в качестве цели захвата пассажиров и членов экипажа в качестве заложников для их обмена на задержанных членов пиратской банды. К личным целям можно отнести разорение конкурентов «по заказу», достигаемое с помощью пиратов путем захвата судна или его уничтожения вместе с имуществом, находящимся на борту и другие личные цели.

Дата добавления: 2015-10-13