Глава IX. Коробка для игрушек.

– Всё! Упаковывайте козлика! – брюнетка бросила в ближайшего от неё негра свой флогер и решительно направилась к дивану.

Поднявшись, близнецы надели свои набедренные повязки и выволокли из дальнего угла огромный сундук. Ли, безусловно, узнала его. В этом ящике она провела самую страшную неделю своей жизни – первую неделю рабства. Семь дней, показавшиеся ей вечностью, которые ли хотела забыть навсегда. Сейчас она понимала, что так было нужно, только так она могла самостоятельно придти к тому, чем живёт сегодня. Никакие уговоры, объяснения, угрозы и даже её собственное желание и добровольное согласие не в состоянии сделать раба из человека, познавшего свободу. Лишь пройдя через семь кругов ада, семь кругов боли, насилия и безысходности, она смогла избавиться от своей прежней иерархии ценностей, очистив её от всего, что ей больше не пригодится и не понадобится в новой жизни, и заменить её новой, с первым и единственным иерархом – её Повелителем.

* * *

Вначале была боль. Боль и ожидание боли. Ещё неизвестно, что из этого набора было хуже на самом деле. Первую неделю Он проводил с ней немало времени. Слишком много, как ей казалось. Он приходил утром и отпирал сундук, в котором она провела половину ночи. Взяв за ошейник, Он вытаскивал её из ящика. Самостоятельно подняться и выбраться из своей тюрьмы девушка была не в состоянии. Затекшие за четыре часа от скрюченной позы на твёрдой поверхности не только конечности, но и шея и, казалось, всё тело, постепенно начинали отходить. Пронзая тысячами иголочек наполняемые кровью мышцы и ткани, к ним возвращалась чувствительность. Лучше бы ей не возвращаться. Пять минут, отведённых на туалет и умывание – и новая пытка. Истязание болью. Она не понимала, почему и за что. Она кричала, плакала и просила о пощаде, но Он оставался равнодушен к её мольбам. Безжалостно иссекая спину своей невольницы плетью и оставляя на ней багровые полосы, Он добивался, как ей казалось, чтобы она замолчала. И тогда она замолкала, давясь слезами. Привязанная к Его ноге верёвкой, она уже не пыталась отползти подальше, а кротко сворачивалась калачиком на ворсистом ковре, пряча лицо и обнимая руками колени, но продолжая принимать спиной и выступающими частями тела новые удары. Он молчал и порол её до тех пор, пока она, обезумев от боли, не переставала реагировать. Тогда он ложился рядом с ней и, так же молча, прикасался к её телу, причиняя ей новую боль. Он гладил её и трогал её раны, пока она снова не начинала рыдать. И тогда Он овладевал ею. Пристроившись на боку сзади, Он упирался своим членом в её промежность и, подтянув к себе словно неодушевлённый предмет, входил в её лоно. В эти мгновения она люто ненавидела Его. Ненавидела каждой клеточкой своего истерзанного тела. Сопротивляться уже не было ни физических, ни моральных сил, лишь в мозгу закипала ненависть затравленного и загнанного в угол зверька к своему мучителю. Но, не успев окончательно сформироваться, эта ненависть вдруг обращалась на саму себя. Девушка чувствовала, что против своей воли, она снова начинала возбуждаться. Инстинкты самки оказывались сильнее здравого смысла. Они заставляли её течь и наслаждаться собственным изнасилованием.

За неделю Он ни разу не позволил ей кончить. Лишь наполнив девушку своей горячей спермой, Он так же резко выходил, как и проникал в неё. Затем, ещё не пришедшую окончательно в себя, Он поднимал её за ошейник и подтаскивал к столику, на котором её ждала кормёжка, четыре раза в день одна и та же – стакан свежевыжатого апельсинового сока и кусок чёрного хлеба. С тех пор она возненавидела и чёрный хлеб, и апельсиновый сок, хоть они ни разу и не попадались ей на глаза за всё последующее время пребывания в доме Хозяина. Вначале она хотела отказаться от еды, но травмированный организм за четыре часа передышки расходовал её силы на восстановление и требовал подпитки. Подчиняясь голоду, она съедала предложенное меню до последней крошки и через минуту снова оказывалась заключённой в свою темницу. Затем, очередные четыре часа почти без движения. Четыре часа жажды бессмысленного сопротивления и желания собственной смерти. Четыре часа тьмы и пустоты.

Потом приходил Он и снова истязал её и насиловал. Чувствовать в себе человека, которого ненавидишь – невыносимо, но это продолжалось все семь дней. Вначале в темноте появлялся страх. Страх ожидания новой боли. Затем, страх первых дней сменился ненавистью, чтобы неожиданно уступить своё место ожиданию. Проваливаясь то ли в сон, то ли в бред полузабытья, изо дня в день, она подсознательно начинала ждать своего мучителя. Ждать того, кого она больше всего на свете ненавидела. Не потому, что понимала, что только Он может подарить ей избавление. Потому, что больше некого было ждать. Чуть притерпевшись и оправившись от боли, она начинала думать о Нём.

За всё это время Он не проронил ни слова, и это с каждым днём всё большее беспокоило её. В конце концов, она стала обвинять себя в Его молчании. В короткие промежутки отдыха она всё больше терзала и изводила себя в поисках своей вины и придумывала причины и поводы один нелепее другого. Но прошёл день седьмой, и всё закончилось в одночасье. Внушив себе очередную вину, она ждала Его и «заслуженного» наказания. Прильнув губами к Его руке, она не сразу заметила отсутствие плети. Он помог ей выбраться из сундука и, подхватив на руки словно пушинку, вынес из комнаты. Прижавшись к Нему и обняв Его за шею, она почувствовала сильное головокружение и закрыла глаза, с трудом цепляясь за тонкую нить, связывающую её с реальным миром и не позволяя себе провалиться в беспамятство.

Тёплая вода, покрытая пеной, приняла её измученное тело и принялась щекотать со всех сторон пузырьками. Погруженная в джакузи, она лежала так долго, не смея шевельнуться, словно боялась, что эти ощущения – всего лишь сказка, мираж, плод её больного воображения, что достаточно открыть глаза – и всё исчезнет, растворится, словно туман, и она снова окажется в сундуке…

* * *

Стряхивая с себя мимолётную тревогу, навеянную внезапно навалившимися воспоминаниями, ли непроизвольно подёрнула плечами и ещё сильнее прижалась к ноге Хозяина. Близнецы тем временем заканчивали свою работу. Освобождённый от оков Коко, не в силах оказывать хоть сколь бы то ни было серьёзное сопротивление, был уложен в сундук, который негры уже подтаскивали к выходу. Тьма, боль и отчаяние получили в своё распоряжение новую жертву.

Дата добавления: 2015-10-13