Глава I. Место!

Утро не предвещало ничего необычного. Понежившись лишнюю минуту в постели, ли встала и, не выключая музыку, пошла умываться. Вычистив зубки, она натянула плотно облегающие спортивные брюки и стала дожидаться Хозяина для утренней пробежки. Минуты шли одна за другой, но Его всё не было. «Господин снова меня проверяет?» – подумала про себя девушка и, решив не повторять своих ошибок дважды, вышла из флигеля и, не торопясь, потрусила одна по тропинке в сторону леса. Пробежав малый круг, она, ещё не добежав до коттеджа, заметила какое-то оживление в доме. Среди голосов, доносившихся со стороны коттеджа, явно различался женский. Он был каким-то резким, и, казалось, взвинченным. Через высокие кусты, обрамляющие тропинку к её флигелю, ничего разглядеть не удалось. Пока девушка выходила к дому, шум стих, и она решила утолить своё любопытство позже.

Вернувшись с медосмотра, ли сразу пошла в душ. Она умышленно поступала именно так: сразу после пробежки – визит к гинекологу, и только потом – под душ. Нечего баловать этого очкарика чистыми женскими прелестями, пусть любуется потным телом, извращенец!

Она уже выходила из душа, когда входная дверь во флигеле без стука отворилась и на пороге возникла достаточно крупная женская фигура. Её нельзя было назвать тучной, но десяток килограмм этой даме сбросить вовсе не помешало бы, тем более, учитывая её зрелый возраст.

– Значит, это и есть новая сучка моего мужа? – недобро блеснув глазами, дама прошла в комнату и бесцеремонно уселась на заправленную кровать.

На самом деле, «мужа» – это было громко сказано. Формально, они действительно всё ещё состояли в браке, но никто из них уже не помнил, когда в последний раз они делили друг с другом семейное ложе. Их брак поддерживал, исключительно, расчет. Живя в другом городе, она редко навещала своего мужа, да и он не баловал быстро стареющую и давно поменявшую свою сексуальную ориентацию супругу частыми визитами. Ничего этого, естественно, ли не знала, но, почувствовав властный напор, опустила глаза и кротко ответила:

– Да, Госпожа…

– Сучка! Ты будешь называть меня Госпожа Элеонора! – брезгливо поправила её дама.

– Да, Госпожа Элеонора, как прикажете… – ли продолжала стоять, теребя в руке полотенце, так и не успев им воспользоваться.

– Почему без ошейника? – В голосе дамы явно улавливались нотки опытной домины.

– Я была в душе, Госпожа Элеонора. Ошейник намокнет и испортится… Прикажете надеть его? – ли не рискнула поднять взгляд на новую Госпожу.

– Сучка должна устранять замечания, а не оправдываться! – Благо, в руках Элеоноры не оказалось плети, иначе ли не избежала бы увесистой оплеухи, а, возможно, и не одной.

– Да, Госпожа… – ли бросилась к трюмо, на котором лежал её кожаный ошейник. – … Элеонора. – Поправилась она, застёгивая на шее пряжку.

– Цепь! – небрежно скомандовала Госпожа.

– Здесь… – ли поспешила к вешалке, на которой Хозяин обычно оставлял цепь от ошейника.

– На колени, сучка! – Скомандовала Госпожа, вырывая из рук ли цепь.

Девушка покорно опустилась на колени и переступила несколько шагов к даме. Подставляя шею, она собрала мокрые волосы в пучок на затылке и удерживала их так, пока Домина возилась с карабином. Пристегнув цепь, Госпожа встала с кровати:

– Пошла!.. сука…

Команды «Встать!» не последовало и ли, опустившись на четвереньки и оставляя за собой мокрые следы, поползла следом за своей новой Хозяйкой из флигеля. Выйдя во двор, Госпожа сразу ускорила шаг, и девушка на четырёх еле поспевала за ней. Следуя извилистыми дорожками, выложенными мрамором, Госпожа направлялась к воротам. «Боже! Только не на улицу!» – дрогнуло сердце ли. – «Такого позора я не выдержу!». Не дойдя десяти метров до сторожки, Домина свернула на посыпанную песком тропинку, ведущую к большой собачьей конуре. Ни в доме, ни на территории собак не было, это ли знала точно – Хозяин недолюбливал псов, зато души не чаял в своей любимице, сиамской кошке Маргаритке. Ли покорно последовала на поводке за дамой, опасливо посматривая на конуру – не притаился ли в ней кусачий сюрприз. Будка оказалась всё-таки пустой, но чисто убранной и зачем-то укомплектованной и парой чистых мисок с водой снаружи, и мягкой подстилкой внутри. Повесив конец цепочки на гвоздь, Госпожа, пятясь, отошла на пару шагов от конуры и громко скомандовала:

– Место!

Сердце ли похолодело. Она покосилась в сторону сторожки, но самые худшие её ожидания подтвердились – в окошке проходной замаячили любопытные лица охранников. Один из них даже вышел на крыльцо и теперь созерцал открывшуюся картину, между делом попивая кофе из маленькой чашки. Не смея поднять глаза, девушка спросила дрожащим голосом, готовым сорваться в плач:

– Госпожа…– пролепетала она. – За что?

– Сидеть! – скомандовала та, для надлежащего послушания стегнув девчонку подобранным с земли прутиком. – Это что ещё за слова? Кто тебе позволил говорить? Как говорят у нас собачки? А?

Ли сидела, опустив глаза, сложив руки на коленях, побитая и униженная. Лицо её пылало от стыда.

Элеонора дёрнула за цепь, рывком поднимая девушку на колени:

– Ну?

– Ав… – тихо прошептала та.

– Не слышу?

– Ав… Ав-ав! – тонким голосом вдруг выкрикнула девушка, давясь, задрав лицо и глядя своей ненавистной мучительнице в глаза. – Ав-ав-ав! Ав!

По щекам её текли слёзы.

– Ага! Совсем другое дело. Молодец! – Домина с преувеличенной нежностью погладила её по голове. – Ну-ка, к ноге! Сидеть! Сид-деть, сука! Вот так. Хорошо. Лежать!

Ли со слезами на глазах, но послушно выполняла все её команды.

– Охранять! – приказала ей Хозяйка, потрепала по голове, нагнулась и сказала, глядя в глаза: – Здесь везде микрофоны. Услышу слово – выпорю, понятно? И не вздумай баловать – твой Хозяин будет о-очень недоволен, если ты будешь плохо сторожить дом.

Напоследок она протянула пленнице руку, которую ли сообразила послушно лизнуть, и ушла, оставив девушку возле собачьей будки, всю в слезах от обиды и унижения.

Как собаку.

Некоторое время ли сидела молча, глядя в землю, пунцовая от боли и стыда. Щёки девушки жарко пылали. Слёзы капали в песок. Затем она подняла голову и осмотрелась.

Палило солнце. День был в самом разгаре. Рядом с будкой на земле стояли две глубокие миски, одна из которых была наполнена водой. Гремя цепью, ли влезла в будку и завозилась там, елозя попкой и устраиваясь поудобнее. В будке было тесно, но зато прохладно. Стены были гладкими, крыша вполне позволяла сидеть. Запаха псины не было совершенно, наоборот, внутри пахло какими-то духами или освежителем воздуха. Пол устилал толстый цветастый поролоновый матрац. Видимо, она была не первой «собачкой» здесь. Ли высунула голову наружу, посмотрела направо, налево. Охранники не спешили подходить к ней, дразнить или донимать. Видно, с этим здесь было строго. «Интересно, – подумала она, – если они ко мне подойдут, мне следует кусаться и рычать, или ласкаться и скулить?». Она усмехнулась и против воли почувствовала, что опять возбуждается. Новую ступеньку в бесконечной лестнице унижения оказалось невероятно сложно преодолеть. Сама бы она никогда и ни за что на такое не решилась.

Где-то далеко захрустел гравий, потом послышались шаги. Ли торопливо выглянула наружу и вздрогнула: по дорожке, небрежно дымя сигаретой, шёл Хозяин. Ли поспешно выползла из будки целиком и села на корточки, задрав голову. Подумала, подумала, и подняв, прижала руки перед собой, сжав при этом кулачки, – так послушная собачка поднимает передние лапки. Ею вдруг овладело странное настроение. Сердце колотилось как бешеное. Слёзы уже высохли, она снова ощущала ту странную смесь веселья, страха, стыда и желания, которую в ней раз за разом будили все эти кандалы, ошейники, одежда из резины, решётки, плети, дыба и безумный секс. «Господи! – подумала она. – Я всё-таки жуткая извращенка!»

Хозяин подошёл к ней и несколько секунд молча созерцал свою пленницу. Ли чуть подвинулась вперёд, насколько позволяла цепь, коснулась хозяйской ноги, обхватила её, уткнулась носом и потёрлась щекой о чёрную кожу. Кожа пахла Господином. Девушка почувствовала, как рука Хозяина опустилась ей на голову и поворошила волосы. Ли закрыла глаза, потом ей пришла в голову ещё одна идея. Она раскрыла рот, вывалила, насколько смогла, наружу язычок и быстро-быстро, вздрагивая всем телом, задышала по-собачьи.

Хозяин замер. Потом щелчком отбросил в сторону сигарету, присел и приподнял её голову, взяв за подбородок. Заглянул в глаза. Девушка тихо заскулила, засучила ногами и неуклюже вильнула задиком.

– Ты поразительная, – с лёгким удивлением произнёс Хозяин. – Схватываешь на лету, играешь с листа и без нот. Я был прав: тебя ничему не надо учить, нужно только убрать лишнее. Я впервые вижу такую смышлёную рабыню. Или ты притворяешься?

Ли энергично замотала головой и жадно лизнула протянутую руку. Его пальцы пахли табаком. Хозяин покачал головой и снова погладил её.

– Удивительно, что тебя не разглядели раньше, – сказал он. – Просто удивительно!

Он выплеснул из одной чашки воду, полез в карман и вытащил оттуда промасленный серый бумажный пакет. В опустевшую чашку со звоном посыпались маленькие сухарные косточки. Хозяин положил одну на ладонь и протянул своей собачке, заставив взять лакомство с руки. Ли, не без труда пересилив себя, осторожно приняла подачку губами, раскусила её и сразу ощутила облегчение – то, что она приняла за собачий корм, на деле оказалось сладкими шоколадными подушечками вроде сухих завтраков. По крайней мере, подумала она, хоть кормить её не перестанут.

Однако сказать она ничего не могла. Не имела права.

– Служи хорошо, – Хозяин ещё раз погладил её и, не оглядываясь, удалился.

Проводив Хозяина взглядом, ли опустилась на четвереньки. Посмотрела на миски, на воду. Есть не хотелось. Пить тоже не хотелось. Зато к немалому своему стыду, она уже сейчас ощущала, что хочет писать. Девушка посмотрела на небо. Сколько она сможет терпеть? Вряд ли до темноты. Пройдёт ещё совсем немного времени, и желание облегчиться станет невыносимым. Она покосилась на охранников, не решаясь вставать во весь рост, да и длина цепи ей этого не позволяла. Охранники смотрели. Ли обползла на четвереньках свою будку. Цепи звякали в пыли. Позади сооружения обнаружилось что-то вроде маленькой песочницы. «Ага! Для чего она здесь, теперь было яснее ясного» – ли чуть помедлила, в нерешительности кусая губы. – «Проклятая Элеонора! Даже юбки нет! Может, матрасом прикрыться?» Она оглянулась. Охранники пялились; их было уже трое.

Девушка тряхнула волосами: «Да в конце концов, кто они такие? И кто я такая? Я их не знаю, и они не знают меня. Завтра каждый пойдёт своим путём!». Цепь и ошейник давали ей своеобразное инкогнито, своеобразное безличие, и оно было ничем не хуже того безличия, которое давала этим людям их униформа.

Ли присела. Голова её закружилась, цепь потянула назад, кольцо ошейника слегка сдавило горло. Время словно бы остановилось. Взгляды сверлили спину и затылок, а горячая жёлтая струйка невыносимо долго уходила в песок, но, наконец, и это униженье кончилось. Грациозно изогнувшись и изо всех сил стараясь не запутаться в цепях, ли ногой заровняла мокрую ямку в песке, подняла повыше упругую грудь, расправила плечи и с вызывающим видом обернулась к проходной: «Что, съели?»

Охранники по-прежнему торчали у окна и на крыльце. Один показал девушке оттопыренный большой палец. Зрелище, похоже, им понравилось.

– Гаф! – звонко крикнула им ли с каким-то гибельным, отчаянным, безумным озорством человека, которому нечего терять. – Ав-ав! Ав! Ав! – и зарычала, оскалив зубы: – Р-р-р-р…

Зазвенев цепями, она на четвереньках обогнула миски и полезла в свою будку. «По крайней мере, – вдруг с усмешкою подумала ли, – я очень хорошая собачка, потому что никогда не буду бегать по помойкам! И меня можно без опаски брать с собой в постель».

Напоследок девушка поймала себя на странном, совершенно незнакомом чувстве – ей дико, нестерпимо захотелось завилять хвостом.

Солнце поднималось всё выше, однако на небе кое-где собирались реденькие тучки. К вечеру вполне мог хлынуть дождь. Сколько ей предстоит здесь пробыть в качестве цепной собаки? День? Два? Неделю? Она не знала.

К вечеру похолодало и действительно заморосил дождь. Спасая от воды единственную снедь, которую принёс ей сегодня Господин, девушка поставила миску с «косточками» в конуру и не заметила, как сгрызла всё её содержимое под монотонный шум дождя. На какое-то время ей стало теплей, но сырость и давящая чернота грозовых туч, то и дело провоцировали на её обнаженном теле всё новые волны мурашек, пока лёгкие вздрагивания не слились в одну непрекращающуюся дрожь. Хозяин всё ещё не вернулся с работы, а Домина весь день была занята приёмом бесконечных гостей и рассчитывать на её внимание к себе девушке не приходилось. Свернувшись в клубок, она прижалась к деревянным доскам спиной, пытаясь унять дрожь, и беззвучно всхлипывала, перебирая пальчиками звенья стальной цепи. «Вот так и собаки с холоду и голоду воют на Луну…» – почему-то подумалось ей. «Луна… А нет Луны!» – ли взглянула на вечернее небо, затянутое облаками.

Вначале девушка решила, что хлюпающие по лужам шаги ей лишь померещились – тропинка к конуре оставалась пустой. Но, тень окончательно закрыла ей свет, и ли непроизвольно подняла голову. Склонившись, в будку заглядывал уже немолодой охранник.

– Вот, возьми, дочка. – Он вытянул из-под мышки и протянул ей ватную камуфляжную куртку. – Игры играми, а простудишься, и кому ты будешь нужна? Держи.

Более не задерживаясь, охранник удалился вдоль забора в сторону сторожки. Опешившая девушка даже забыла его поблагодарить. Несколько секунд она сидела с отрытым ртом и смотрела на куртку в своей руке. Опомнившись, она выглянула из будки, но охранника уже и след простыл. Ли прижала к себе ватник и тут же какое-то доброе, почти отеческое тепло окутало её с ног до головы. Всё же не рискуя надевать на себя подаренную вещь, девушка расстелила край полога куртки на матрасе, устроилась на нём поудобнее и с головой накрылась вторым. Куртка оказалась большой, даже огромной, и ли смогла укутаться в неё целиком. Дрожь очень быстро отступила, и сладостное умиротворение потихоньку стало проваливать девушку в дремоту.

Дата добавления: 2015-10-13