Глава III. Delicatessen[14].

Этим вечером Хозяин повёл ли в казематы совершенно голой. Не то чтобы она стеснялась своей наготы, но чувствовала себя рабыня несколько необычно. Облачённая в строгий ошейник, со строго собранными в конский хвост волосами, она шлёпала босыми ногами по выложенной мрамором дорожке и пыталась угадать, что же ждёт её сегодня.

Новое творение мастера столярных искусств, как шутливо называл его Хозяин, выглядело несколько странно. Для кровати оно было слишком высоким, хоть и содержало все её признаки. Стандартный односпальный матрас, обтянутый синим бархатом, располагался где-то на уровне столешницы письменного стола, если не выше. Массивные дубовые ножки поднимались над ним ещё на полметра и оканчивались вверху ввинченными медными шарами. На уровне пола ножки были усилены перекрёстком балок таких же габаритов, соединявших противоположные углы сооружения по диагонали. В целом, было очевидно, что вся конструкция была рассчитана на весьма серьёзные нагрузки.

Хозяин приказал ли расположиться поперёк кровати и стал не спеша обвязывать её ногу у лодыжки верёвкой. Он всё чаще баловал её таким способом фиксации, уходя от торопливой жесткости наручников и излишней травмоопасности оков. Девушка лежала на спине, поджав к себе пока ещё свободную ногу, и наслаждалась прикосновениями Мастера. Он не торопился, и в Его движениях чувствовалась основательность и, одновременно, забота. Старательно обмотав лодыжку, он соорудил из конца веревки петлю, накинул её на медный шар и принялся обвязывать вторую ногу. Ли уже давно поняла, что больше всего её Хозяину пришлось по вкусу иметь её растянутой на шпагат – Он использовал эту позу очень часто, но до сегодняшнего дня, всегда варьируя её с другими. Основательность, с которой Он фиксировал её сейчас, подсказывала девушке, что сегодня она проведёт в этой позе очень много времени. Накинув петлю на второй шар, Господин стал обматывать верёвками ноги девушки чуть выше колен. Не очень плотно, но старательно затягивая узлы. Затянув и проверив их прочность, Он прокинул концы верёвок под кроватью и крепко привязал их к дальним дубовым ножкам. Теперь ли при всём желании просто не удастся «отъехать» от края матраса. Предвкушая свою беззащитность, она всё больше возбуждалась. Закрепив девушке руки, также обвязав их на запястьях и набросив петли на медные шары, Хозяин отошёл на пару шагов и, полюбовавшись своей работой, неожиданно вышел из камеры.

Он вернулся спустя несколько минут с небольшой сумкой, которую нёс, почему-то, в резиновых перчатках. Приподнявшись, насколько позволяла фиксация, ли так и не смогла рассмотреть, что именно извлекал и с шорохом раскладывал на столе её Господин из поставленной на пол сумки, лишь догадываясь, что это какие-то ветки. Теряя терпение, она ждала, пока Хозяин закончит приготовления и займётся ею. «Ожидание смерти гораздо страшнее самой смерти» – любил Он иногда подшучивать над ней в традициях «чёрного юмора», доводя, порой, девушку до неистового возбуждения затяжными паузами во время их «развлечений». Хозяин старательно раскладывал ветки на несколько букетов, подгоняя их по длине. «Эх… Наверное, будет пороть…» – подумала ли, – «Но, почему на ветках листья? Что-то новенькое…». Она уже познакомилась с розгами и, честно говоря, была не в восторге от этого знакомства. Листики, по её мнению, должны были смягчить удар.

Размышляя, она не заметила, как Он приблизился к ней. В Его руке, облачённой в резиновую перчатку, была одна-единственная веточка с густыми острозубчатыми листьями. «Крапива!» – только и успела подумать девушка, когда кончики листьев зашуршали по её напряжённому соску. Выждав паузу и наслаждаясь широко раскрытыми и переполненными ужасом глазами своей рабыни, Хозяин провёл и по её второму соску. Какое-то время ничего не происходило, и ли уже решила, что она ошиблась, но по-прошествие нескольких секунд, яд начал действовать[15]. Словно проколов невидимыми иголочками, он проник в её кожу, и она тут же вспыхнула огнем. Часто дыша, девушка смотрела то на одну, то на вторую грудь, пока не встретилась глазами со своим Повелителем. Перехватив её взгляд, Он словно поймал его и, не позволяя девушке отвести взор, добавил новую порцию яда обеим её грудям, захватывая при этом уже большую площадь. Постепенно начала проявляться краснота. Малейшее движение воздуха неистово сжимало соски, не давая им расслабиться. Прикасаясь всё сильнее и, наконец, прижимая ветку крапивы, Хозяин захватывал всё большую площадь на груди девушки. Ли казалось, что её груди уже обожжены полностью, но в руках Господина появился новый букет, состоящий теперь из нескольких веток, которым Он начал со зловещим шорохом пошлёпывать по грудям, покрывая их целиком. Удары становились всё сильнее, всё ощутимее, но ли перестала понимать, какие из этих мгновений для неё болезненнее – те, которые выбрызгивают на её плоть новые порции обжигающего яда, но дарят секундное охлаждение, или те, в которые её тела не касается ничего, но яд, впитываясь, немедленно напоминает о себе острым и невыносимым жжением. Чередуя удары продолжительными перерывами, Хозяин довёл ли до полного исступления. Ей хотелось кричать, но Господин не давал ей повода для этого, не нанося ни одного сколь бы то ни было ощутимого удара. Всё происходило как в затяжном прыжке, когда длительность свободного падения постепенно, но неизбежно перерастает в страх. Выход эмоциям нашёлся сам собой. Она застонала, и этот стон сразу изменил её отношение к происходящему – ли вдруг почувствовала, насколько она возбуждена. С каждым новым ударом стон становился всё громче, вызывая довольную улыбку её Господина. Грудь сильно порозовела и стала покрываться волдырями, словно от огромных комариных укусов. Отбросив букет в сторону, Хозяин принялся теребить и оттягивать соски девушки. Это было именно то, чего ей так не хватало в этот момент.

– М-м-м… Да! Да! Ещё, мой Господин! – стала выкрикивать ли, словно в бреду. – Ещё!! Да!!!

Постепенно, от сосков Он перешёл к шлепкам по всей груди, ещё больше возбуждавших девушку. Он хлестал их ладонями всё сильнее, то сжимая второй рукой и цепляя за сосок, то отпуская и охватывая почти всю площадь. Нарастающие зуд, жар и жжение требовали воздействия всё больше, всё сильней. Но, внезапно, Он остановился и снова отошёл к столу. Тяжело дыша, ли проводила Его взглядом. Ей хотелось продолжения немедленно, жёсткого, даже болезненного, но хоть на короткие мгновения заглушающего нестерпимый зуд.

Хозяин вернулся с одной единственной веточкой. Остановившись в шаге от девушки, Он опустил её и медленно провёл кончиками листьев по развёрнутой промежности рабыни.

– А-аа-ааа!.. – с широко раскрытыми от ужаса глазами, ли постепенно срывалась в фальцет, начав свой крик с глубокой грудной тональности. – Нет!!!

Она попыталась увернуться, но крепкие путы держали её мёртвой хваткой.

– Господи, Господи, Господи… – полушёпотом запричитала девушка, – Нет!!! Не на-а-а-до!.. – вскрикнув, разрыдалась она.

Но, Хозяин был неумолим. Он всё сильнее и настойчивее прижимал веточку крапивы к гениталиям ли и проводил по ним, всё глубже протискивая и вворачивая листья между губками, пока хлынувший из девушки горячий женский сок не превратил её в бесполезный мокрый хлыст. Тогда Хозяин взял в руки целый букет и безжалостно прошёлся по всей промежности, отстегав её в конце весьма ощутимо. Пожар, вспыхнувший «там», выплеснул все эмоции ли в один непрекращающийся вой:

– У-у-у-о-о-о… О-о-о… – с глубоким придыханием повторяла она, чувствуя, как разбухают и наливаются кровью её гениталии.

Обрушившиеся на промежность шлепки ещё сильнее обострили это ощущение. Жжение то ослаблялось, то снова наваливалось, перенося всю свою остроту с промежности, на груди и возвращаясь, словно морской прибой, на гениталии.

Внимательно осмотрев результаты своих стараний, Хозяин снова отошел к столу и вернулся к своей подопечной с одним единственным листиком в руке. Подтянув под себя стул, Он сел и, развернув свободной рукой её губки, прижал лист крапивы к уже изрядно распухшему к этому времени клитору. Придавливая пальцем, Он стал массировать его, постепенно смещая и прижимая лист ещё нетронутыми участками к тысячам нервных окончаний. Такого неистового и, одновременно, болезненного возбуждения ли ещё не испытывала. Её голова бессознательно металась по кровати, а всё остальное тело требовало только одного – жёсткого удовлетворения всецело захватившей самку похоти. Мимолётно промелькнувший оргазм, вызванный стимуляцией клитора, был слишком слабым для её не на шутку разыгравшегося аппетита. Хозяин встал и, подхватив висевшее на умывальнике полотенце, обильно смочил его холодной водой. Вернувшись к девушке, Он вытер полотенцем её груди и промежность, не столько доставляя облегчение ей, сколько стремясь обезопасить себя от воздействия случайно оставшихся не её теле следов крапивы. Затем, сняв перчатки, Он взял в руки короткий флогер и, интенсивно работая им по груди, а иногда и по клитору девушки, жёстко вторгся членом в её плоть. Распухшие губки приняли своего Властелина очень плотно. Это было именно то, чего больше всего хотела сейчас ли. Господин драл её жёстко и глубоко. Она успела кончить трижды, пока Он не разрядился в неё.

Вернувшись к себе во флигель, рабыня первым делом направилась в душ. Струи воды так и не принесли ей долгожданного облегчения. Проходило каких-нибудь пять минут, и зуд возвращался снова. Ли неоднократно побывала и под горячей и под ледяной водой, но по прошествии нескольких минут в промежности с новой силой разгорался пожар. Тогда она, мокрая, распласталась на кровати и попыталась заставить себя расслабиться, отвлечься и не обращать внимания на продолжавшие пульсировать соски и распухший клитор. Её хватило совсем ненадолго – пальцы сами вернулись туда, где возбужденная похотью плоть требовала их присутствия. До самого рассвета, рабыня изводила себя мастурбацией, пока, окончательно обессилев, не провалилась в тревожное забытьё, обильно приперчённое страхом неизбежного наказания за несанкционированное самоудовлетворение.

Глава IV. Антре! [16]

– Глаза завяжи сама, сучка… – Его голос застал её, как обычно, врасплох. Даже ожидая своего Господина в полной готовности, но слишком увлеченная своим любимым гламурным журналом, она не услышала Его бесшумных шагов за спиной. Широкая черная бархатная лента упала ей на колени. Она тут же подхватила её и попыталась завязать повязку на затылке, но волосы мешались под пальцами.

– Помогите мне, мой Господин…

– Собери волосы в хвост и сделай всё сама, лентяйка! – Он запустил пятерню в её густые пряди на затылке и повернул к себе лицом. От удовольствия она закрыла глаза, но Он не позволил ей наслаждаться слишком долго и отпустил волосы.

– М-м-м-м… Мой Господин, я Вас обожаю! – промурлыкала она, вкладывая в каждое слово максимум страсти. Её сосочки мгновенно отреагировали и сжались, но было поздно.

– Соски всегда должны быть возбуждены у настоящей сучки! Ты ведь настоящая?

– Да, мой Господин…

– Они должны всегда торчать в моём присутствии! – Флогер[17] угрожающе зашуршал хвостами и безжалостно прошелся последовательно по обеим грудям, аппетитно приподнявшимся, пока девушка пыталась справиться с волосами.

– А! Да… А! – замерев на несколько мгновений заслуженной экзекуции, она продолжила укладывать волосы в хвост и закрепила их блестящей заколкой. Теперь надеть и завязать повязку действительно не составляло труда. Девушка встала и повернула голову туда, где висела люстра, чтобы убедиться, действительно ли она ничего не видит. Повязка была широкой, плотной и ни одного лучика света не пропускала.

– Пошла, блядь! – звонкий шлепок Его ладони по голой заднице заставил ли сделать первый шаг. Она думала, что хорошо изучила свою комнату и весь флигель, но, оказавшись в полной темноте, растерялась и перестала ориентироваться.

– Но… мне трудно идти с завязанными глазами, мой Господин…

– А сейчас будет ещё труднее, сучка! – Он свел за спиной её руки, и щелчок замков браслетов вынудил девушку расправить плечи. – Вот так, самка, грудь вперед!

Он отступил на шаг и придирчиво осмотрел свою сучку. Красные чулки на красном поясе и новенький красный ошейник смотрелись на ней великолепно. Как и чёрные туфельки на высокой шпильке, гармонично подчеркивавшие свежевыкрашенные по Его приказу, чёрные волосы. Он взял короткий поводок, пристегнул сзади к её ошейнику и, натянув, подтолкнул её в спину:

– Пошла, сучка!

Направляемая своим Господином, она вышла из комнаты, свернула по коридору налево и подошла ко входной двери. Поворот дверной ручки вызвал в ней панический ужас – «На улицу?.. голой… в ошейнике… в наручниках… Хорошо хоть ночь на дворе и повязка в пол лица…». Сильный шлепок по заднице прервал её мысли и даже успокоил. Она уже стала привыкать к Его ежедневным рискованным экспериментам, всегда благополучно заканчивающимся и приносящим ей новые незабываемые ощущения.

– Пошла! Сучка… Идти, как обычно, чуть впереди меня…

Больше не медля, она ступила за порог.

– Голову подними!

– Да, мой Господин.

– И улыбайся, шлюха!

– Да…

Прохладный ночной ветерок прошелся по её телу, волной от затылка до пят побежали мурашки, соски стали еще тверже.

– Мне холодно… – поежилась она, чуть замешкав.

– Сейчас тебе станет жарко, шлюшка... – усмехнулся Он.

– …и страшно… – добавила ли, – вдруг кто нас увидит?

– Голову гордо подними, самка! Чтобы рядом с тобой не стыдно было идти. И улыбайся… Улыбайся, сучка! – лёгкий удар плети по заднице придал ей новый импульс к движению.

Несмотря на прохладу июльской ночи, её щечки загорелись румянцем. Звуки стали отчетливей, с замиранием сердца, она теперь слышала каждый шорох. Настороженно вслушиваясь в тишину ночного пригорода, она пыталась понять, что это за звуки – ветер ли шелестит травой и преждевременно опавшими листьями, или чей-то заинтересованный взгляд выдает своё присутствие случайным шорохом. Натянутый поводок её ошейника вновь напомнил о себе. Она расправила плечи и подняла подбородок как раз перед самым выходом из полумрака на освещенный тротуар, и Он опустил свою плеть, уже подготовленную для напоминания.

«Главное – не упасть» – твердила себе девушка. Она неплохо знала близлежащие окрестности и была уверенна в том, что дорожки здесь ровные и гладкие. Но чем дальше они удалялись от дома, тем меньше оставалось этой уверенности. Поддерживаемая лишь натянутым поводком и надеждой на то, что Он всё-таки не позволит ей упасть, она посмела проявить любопытство:

– Куда мы идем, мой Господин?

– Здесь не далеко... поворот направо… – поддерживая короткий поводок в натяг, Он подправил её движение.

Но любопытство брало верх, и она попыталась продолжить, надув губки:

– Опять секреты?

Такое поведение могло закончиться для неё очередной порцией плетей, но вдруг она отчетливо услышала шуршание шин догонявшего их автомобиля. В то же мгновение её бросило в жар. Почти поравнявшись, машина сбавила ход, и она услышала звук включившегося стеклоподъемника и последовавший со стороны авто смех и улюлюканье. Разъезжавшая по ночному городу компании была явно навеселе. Женский смех в этом многоголосье её несколько успокоил. При своих подружках парни могут постебаться, но большего ей вряд ли следует опасаться. Да и Хозяин ведь рядом! Вот и Он напомнил о себе:

– Голову держать гордо… сучка… – то ли прошептал, то ли прошипел Он ей почти в ухо, и ей сразу стало спокойнее. Подняв подбородок и покачивая бедрами, она продолжила чеканить шаг, звонко отражающийся эхом от ночных домов. Ей начала нравиться эта игра. Она возбуждала. Очень. Ей действительно уже было не холодно, но соски продолжали торчать как каменные.

– Вот так, умница… – неожиданно подбодрил её Он.

– Они завидуют Вам, Хозяин! – осмелела она.

Он действительно бросил скользящий взгляд за свою суку, ещё раз осмотрев её с головы до пят, но, улыбнувшись, промолчал. Веселая компания из авто попыталась что-то фотографировать на свои мобильники, но ночью это было бессмысленно. Убедившись в бесполезности своих потуг и так и не удостоенные вниманием, они покатили дальше. Их возгласы и смех были слышны ещё несколько кварталов. Ей вдруг стало скучно, захотелось, чтобы кто-нибудь сейчас же вновь обратил на неё внимание! Этот мимолётный каприз вдруг заставил её задуматься. «Ах, да… не на неё, а на них! Она ведь со своим Хозяином и без Него никогда бы на такое не решилась. Ни за что в жизни!» – она поняла, вернее, интуитивно почувствовала, что возбуждала её не столько собственная нагота, которую она лишь осознавала, но не видела. Её сознание будоражила именно публичная принадлежность в таком виде своему Господину. Будь её глаза открыты – всё было бы совсем по-другому. Она не знала как, но иначе. Каждый раз Он устраивал какой-нибудь новый эксперимент, настолько точно выверенный и наточенный под её психологию, что в конце опыта она всегда отчетливо понимала разницу. Разницу того, что с ней происходило от того, что она думала об этом в самом начале. Всегда присутствовала одна маленькая деталь, изюминка, отделявшая эксперимент от банальности. Сейчас этой деталью была повязка на её глазах.

Она споткнулась на ровном месте, но тут же почувствовала сильную руку Хозяина, поддержавшую её за локоть. Управляя поводком, Он обвел её мимо каких-то препятствий, которые она не видела. Вдруг, совсем рядом открылась дверца стоявшего у обочины авто. Её сердце сразу же бешено заколотилось. Да, она хотела этого. Но хотеть и получить – всегда две большие разницы. Тем более получить так внезапно и неожиданно.

– Суку выгуливаешь? – густой прокуренный голос засмеялся.

Он притормозил её за поводок, и девушка остановилась. Щечки мгновенно вспыхнули: «Что дальше?».

– Нравится? – за локоть Он развернул её лицом к машине.

– Гы-гы… – громко затянувшись сигаретой, лишь и выдавил из себя незнакомец. Совсем близко. Но из автомобиля не вышел, продолжая сидеть.

– А так? – Хозяин смял её правую грудь и подбросил её на ладони. – Хороша сучка?

Она попыталась сжать ноги, почувствовав, что потекла. «Лишь бы не заметили…» – жар снова атаковал её щеки. Натянув поводок, и снова взяв за локоть, Он развернул её спиной к незнакомцу на одних каблуках. Подловив момент, когда она расставила ноги, пытаясь удержать равновесие, зафиксировал её и тихо приказал:

– Наклонись!

«Как плохо, что я нечего не вижу. Или наоборот, хорошо!» – послушно наклонившись, она представила себе чужие глаза, почти в упор рассматривающие её и потекла ещё сильней. Он слегка пошлепал её по заднице, чтобы та задрожала. По ноге тут же побежала капелька её сока.

– Хочешь её? Вот так? Раком?

«О, Господи! Только не это!» – кровь прильнула к голове и пульс застучал в её висках

Хозяин сжал ладонью задницу девушки за одну половинку и потеребил. Половинки зашлепали друг об дружку. Незнакомец крякнул. Резко оторвав руку от её задницы, Хозяин потянул за поводок, разворачивая её и поднимая одновременно:

– Вот тебе! Понял? Моя сука!

«Наверное, показал фигу» – подумала она и заулыбалась, разгибаясь и снова гордо выставляя грудь.

– Дрочи и глотай слюнки! – Хозяин засмеялся и снова шлёпнул девушку по заднице.

Повторять было не нужно. Ли тут же пошла вперед, даже несколько торопясь и увлекая Его за собой.

– Не суетись, сучка! – Он мягко притормозил её за поводок. За спиной захлопнулась дверца авто и резкий сигнал заставил её вздрогнуть, но лишь от неожиданности. Было не страшно. Было тепло и волнующе. Возбуждение усиливалось, и ещё одна горячая капелька побежала по внутренней стороне её бедра. Взяв себя в руки, она пошла медленнее, чуть раскачивая бедрами.

Он немного притормозил и стал поворачивать её налево.

– Ступеньки! Семь.

Повернув, и вслепую нащупав носочком первую, она, считая про себя, стала подниматься. Он снова придержал её за поводок через пару шагов и открыл пред ней дверь:

– Порог!

– Куда мы пришли?

Он лишь подтолкнул её вперед. Гулко отзывался на каждый её шаг деревянный пол. Он вел её по коридорам, часто сворачивая.

– Ну всё-таки, где мы? – любопытство окончательно разобрало девушку.

– Здесь прямо и больше ни звука!!! – сильный шлепок по заднице указал ей дальнейший путь.

– Ступеньки! Пять. – Он подождал, пока ли поднимется. – Прямо.

Поводок больше не был натянут, но она шла не долго, и растеряться или потерять ориентир не успела. Без рывка, лишь натяжением поводка она была остановлена и повернута в пол оборота.

– Кресло, садись… – над самым ухом услышала она Его шепот. И тут же почувствовала Его пятерню, на своей макушке, наматывающую её хвост.

Придерживая за волосы и связанные руки, Он помог ей сесть. Возможно, она справилась бы и сама, но почувствовала свои руки отведёнными за спинкой кресла, довольно низкой, настолько, что бы особых неудобств при этом не испытывать. Лишь прохладная кожа мягко просела под ней. Комфорт сменился тревогой. Почему мягкая? Рабыня должна сидеть на твёрдой и не удобной скамье! Её попка на мягком кресле, и именно это её настораживало, а в том, что она сейчас подчеркнуто рабыня, она была уверена по положению своих рук. Подхваченная за лодыжки, она была оттянута на край кресла. Ноги были широко расставлены и сразу налились свинцом. Теперь самой ей не встать. И почти не пошевелиться. Она осознала и даже почувствовала, что была вся нараспашку. Возбужденные губки расходились всё шире и это ощущение ещё большее её возбуждало. Она не видела, но чувствовала, как вся открывалась и даже раскрывалась. Разбухшие малые губки неумолимо раздвигались, наверное, даже дырочка становилась видна открытой – дырочка, истекающая соком желания.

Она почувствовала движение у себя между ног, почти прикосновения. Или это движение воздуха? Она не могла увидеть, но догадалась – это всё-таки ветерок от реального движения скользил по её ногам, губкам и животу. Это было так приятно.

Что-то мягкое и теплое коснулось её клитора. Нежно прошлось по нему, чуть потерлось. Она попыталась потянуться к этому теплу, но руки за спинкой кресла не пускали. Пошевелиться было невозможно, ноги не слушались. Она не знала, от позы это или от страха. Но страх сменялся удовольствием, а пошевелиться так и не удавалось. Тогда она смирилась и сосредоточилась только на приятных ощущениях. Клитору становилось всё теплее. Страха больше нет, есть только желание. Клитор быстро набух, теплые и влажные прикосновения к нему начинали сводить её с ума.

– Да… ещё… – прошептала она пересохшими губами, то тут же осеклась, вспомнив его строгое «больше ни звука!» и вернулась только к своим ощущениям.

Движения по клитору становились всё сильнее, увереннее. Язычок проникал между её губок, ещё шире раздвигая их. Он стал ходить вверх и вниз, вылизывая кончиком её сок, смело и нагло залезал в её дырочку, снова ползал по губкам вверх, сводя с ума остановкой на клиторе. Её дыхание учащалось, становилось всё громче и стало подкрашиваться легкими стонами. Задерживаясь на клиторе, язычок сменялся губами, и она чувствовала, как губы мягко высасывали её клитор из капюшона. И там, уже во рту, по клитору в игру снова вступал язычок, так искусно тёршийся об него. Её стоны становились всё громче. Сдерживаться не было ни сил, ни желания. «Если за это последует наказание – ну и пусть! Как же хорошо может быть. Эта прогулка стоила такого финала…»

Сладкое желание кончить начинало переполнять её. Низ живота наполнялся похотью. Язычок сосредоточился на клиторе, он всё сильнее теребил и тёр его. Сильнее, ещё, ещё сильнее и горячее. Вылизывал и снова теребил. Темп становился всё выше, ощутимее…

Наконец, голос её Господина сделал своё дело:

– Кончай, сука! – прозвучал короткий негромкий приказ, которого ей так не хватало. От непроизвольных сокращений влагалищных мышц, её соки брызнули на язычок и, наверное, в лицо тому, кто её довел до этого. Изогнувшись спиной, она задрожала. Стон, наконец, сорвался в крик, и она стала кричать всё громче. Эхо вторило ей тысячей криков.

Внезапно, через этот крик, она начала различать отдельные хлопки, постепенно переходящие в аплодисменты. Одним движение повязка слетела с её глаз. Она на сцене, сидит с широко раздвинутыми ногами в пол оборота к зрительному залу. Темный зал полон аплодирующих зрителей. Перед ней на коленях со связанными за спиной руками, стояла такая же, как она, рабыня, с глаз которой тоже стаскивали повязку. Это была симпатичная стройная блондиночка с ярко выраженной талией и большой, но красивой грудью, в голубых чулочках и поясе. Она улыбалась и тяжело дышала, удерживаемая за поводок своей Хозяйкой. Она хорошо постаралась, она молодец, и её Хозяйка одобрительно улыбалась. Новая волна стыда и возбуждения накрыла девушку. Зрители свистели и аплодировали. «Как стыдно… столько людей…» – в зале царил полумрак, но она отчетливо видела, что большинство зрителей мужчины.

Переглянувшись, Господа подняли своих рабынь и тут же поставили их на колени перед зрительным залом.

– Поклон! Сучка! – скомандовала Госпожа блондинке, и ли, не став дожидаться приказа своего Господина, синхронно поклонилась вместе со своей удовлетворительницей.

«Так бы и стоять, хоть ни кто не видит моего лица…» – стыд пульсировал в висках, и она почувствовала, что снова предательски потекла: «О-о-ох… Какая же я сука!..»

Опустился занавес.

Дата добавления: 2015-10-13