Часть вторая 6 страница. — Возьмите меня с собой

— Возьмите меня с собой. Я буду полезной, — снова визжит Мод.

— И они намеренно уничтожают деревья? — я пытаюсь говорить спокойно, но внутри полностью растеряна. И внезапно понимаю, что у меня не было никаких шансов с самого начала попасть в программу руководящих работников. Не после всего того, что я наговорила в дискуссионной группе о деревьях и их значении.

— Вы бились в абсолютно отвратительных условиях жизни, — говорит Алина.

Протестуя, Квинн поднимает руку. — Окей, но нельзя также сказать, что "Бриз" вызвал все это, — он тянется к своей маске для лица, а затем бросает умоляющий взгляд на меня, словно, я могла бы предотвратить каким-либо способом то, что эти обе здесь рассказывают, и расставить все по местам.

— Они приходят за тобой, как только ты что-то сделаешь, — неожиданно бросаю я Алине.

— Я должна идти, — только и повторяет она. — Вы можете оставаться, если хотите, — и с этим идет в сторону двери.

Квинн внезапно бледнеет, вскакивает и перекрывает путь Алине. — Что ты сделала? — спросил он.

— Я украла черенки из Биосферы. Это то, что я сделала. Конечно, они стараются помешать мятежникам засадить землю. И потому мне пришлось уйти, — с этими словами она отодвигает Квинна в сторону, но не уходит.

— Они не хотят, чтобы состояние земли улучшилось, потому что тогда люди получат свободу, — бормочу я.

Алина угнетенно кивает, как будто бы она тоже печалится со мной о моей потерянной наивности. — Да, они заставляют людей платить за право жить и убивают тех, кто пытается посадить растения. Если бы я осталась… — она остановилась. — Ну это длинная история, — Алина протягивает руку к дверной ручке.

— Но Мод тоже умрет, если мы оставим ее здесь, — говорю я. — Мы должны отвести ее хотя бы туда, где она сможет передвигаться. Возможно, мы найдем другого Извергнутого, который позаботится о ней.

Тут Алина поворачивается и смотрит на старую женщину. В ее глазах больше нет той всепоглощающей ярости.

— Если вы оставите меня здесь, я пронзительно заору, как только пройдет следующий конвой "Бриз", — предостерегает Мод, но никто не отвечает. Угрозу действительно не надо принимать всерьез.

— Она снова станет агрессивной по дороге. Простите, но это слишком рисковано для меня.

— Нет, если мы пойдем с тобой, — предлагает Квинн. — Мы охотно помогли бы тебе.

У меня нет даже малейшего интереса помочь Алине, но как я могу отвернуться от стольких вещей, которые я не знаю? Теперь я хочу узнать все. Во всех деталях. О куполе. О министерстве. И о других альтернативах.

— Да, мы идем с тобой. Хочешь ты или нет, — упрямо я поднимаю подбородок и пытаюсь выглядеть жесткой. По крайней мере жестче, чем чувствую себя. — И Мод Блу мы берем с собой.

Квинн

Мы пробежали уже больше двух часов, из которых первый час я глазел на зад Алины, а второй — старался на ее зад не глазеть. Мне нужно быть внимательным, чтобы она не застукала меня за этим занятием, если обернется. Она определенно не из того типа девчонок, которые, если что теряются. Она тут же ударит.

Старая Мод Блу с ее ужасной вонью и всклокоченными волосами еле дышит в своей дыхательной маске, но Алина даже и не думает о том, чтобы замедлить темп.

И так, Мод — довольная или злая — должна спешить за ней, потому что кислородная бутылка, которую она носит — моя запасная бутылка — закреплена на чужом запястье. Я был весьма удивлен, когда Беа посетила эта идея: таким образом она не даст старой женщине смыться и не даст ей напасть на нас где-нибудь исподтишка.

По сравнению с тем затхлым воздухом, которым она дышала долгие годы, воздух из моей запасной емкости кажется ей, вероятно, струящимся золотом, но в большом количестве он ей не нужен: Мод стара и слаба и определенно не привыкла пробегать большие расстояния. Мне немного жаль ее.

Но еще больше мне жаль Беа, так как она тоже не привыкла так много двигаться. Для меня это не проблема, потому что моему отцу легко удалось отправить меня в спорт.

— Все в порядке? — спрашиваю я Беа и хлопаю ее по плечу. Она кивает. Дождь немного ослабел, но Беа все еще не убрала капюшон своего дождевика, может быть для защиты от метели.

Она совершенно не воспринимает меня всерьез. Вместо этого Беа обращается к Алине:

— Итак, можно сказать, что мы все заключенные?

Я знаю, что должен позволить ответить Алине самой, если не хочу иметь все шансы испортить наши отношения, но, несмотря на это, не даю ей открыть и рта:

— Глупости! — спешу я с ответом, хотя на своей шкуре испытал коррупцию под Куполом и могу себе представить, что у Министерства есть другие способы сохранить свою власть. И всетаки я надеюсь на брешь в законе — на БРИЗ:

— Если бы мой отец узнал о таких вещах, он бы что-нибудь предпринял. Может нам стоит пойти назад и рассказать ему все? Он знает президента. Ты могла бы пригодиться наверху, а не убегать проч.

Мод ухмыляется, Алина фыркает, а Беа пожимает плечами. Они не верят. Я, как и они, сам мало верю в это. Но несмотря на все спрашиваю:

— Почему они должны производить воздух химическим путем, если могут иметь настоящий?

— Потому что тогда БРИЗ был бы лишним. все население покинуло бы Купол и начало бы строить новую жизнь снаружи. И что, скажи, пожалуйста, должна делать вся правительственная бонза и политики? — спрашивает Алина. — Их удобная жизнь исходит только из того, что мы не сможем прожить без них. И, чтобы удостовериться в том, что мы никогда не сбежим, они, когда нужно, закачивают в Купол кислород.

— Это совершенно не так, — возражаю я. — Они рассчитывают каждое дополнительные потребления кислорода до мельчайшей точности. Кислород дорог.

— Это верно. Он дорог. Но они дают нам достаточно большое количество бесплатно, чтобы удержать нас. Перед ухудшением в воздухе было двадцать один процент кислорода. В Куполе тридцать. Почему? Чтобы вне купола, где всего шесть процентов кислорода в воздухе, мы не могли дышать. Но на самом деле мы могли бы, если бы нас обучали этому. Если бы они тренировались с нами.

— Какая ситуация в других странах? — спросила Беа. — Ведь не может каждая страна быть такой продажной.

— А почему тогда существует береговая дивизия? — фыркает Мод, — У меня был парень, который пробыл там пару лет. Да, да. Можно смело сказать, что он был красавцем. — Она делает паузу, кладет руки на колени, откашливается и продолжает дальше, — Они не хотели, чтобы кто-то приходил, и они хотели тебя — каждого, кто здесь есть — отрубить от внешнего мира. Однажды они поймали парочку туристов на самодельной шлюпке. Те хотели вернуться во Францию.

Она снова задержала дыхание, чтобы поковырять в носу своим черным ногтем на указательном пальце.

— Речь идет о том, что русским удалось выжить при разряженном воздухе, — поясняет Алина. — Они там у себя тренировали людей в условиях низкого содержания кислорода, чтобы те могли вести свободную жизнь. И поэтому купол в России почти пуст.

— Не правильно. У них тоже есть Купол. Повсюду есть они. Купола. Купола, повсюду купола…

БРИЗ продает кислород во все концы света, — трясет головой Мод.

На мгновение Алина выглядит растерянной, но потом быстро берет себя в руки.

— Решающий пункт, что это возможно: вы знаете, почему мы так долго должны прививаться?

Это никак не связано с болезнью. Делая прививки, БРИЗ снижает количество красных кровяных телец в нашей крови, чтобы мы больше нуждались в кислороде. Так, каждый человек, собственно, малообеспеченный из Второго класса, постоянно вынужден покупать воздух. Но у нас есть медсестра, которая вместо инъекций с прививкой колет нам солевой физраствор. Если мне нужно прививаться, я иду только к ней и ни к кому другому.

Повстанческое движение прежде всего работает над средством, которое повысит количество красных кровяных телец в крови.

— Ах, поэтому ты была так взбешена, когда Райли и Феррис……, - вставил я.

— Да, через час ее смена заканчивалась.

— В это невозможно поверить! Я думаю, не то, чтобы тебе нельзя верить, я верю тебе… я просто не могу этого понять… — я начинаю заикаться.

— Они будут еще так долго держать все под контролем, пока деревья снова не возродятся на Земле — при помощи повстанцев. Можно только надеяться, что нам так и дальше все будет удаваться. Что мы выживем и поспособствуем этому.

С этими словами Алина посмотрела мне прямо в глаза. я не знаю, что еще мне сделать, чтобы убедить ее в том. что я не такой, как — предположительно — все остальные Премиумы, которых она знавала раньше.

— И если речь зашла о выживании: выньте батарейки из ваших IPad'ов, иначе нас могут обнаружить, — советует она.

Беа кивает и достает свой IРad из рюкзака. Она вынимает батарейку и протягивает ее Алине.

Я сделал то же самое.

— Действительно, все в порядке? — интересуюсь я у Беа. Она кивает. — Ты голодна? У меня есть с собой еда.

Она покачала головой и я украдкой бросил взгляд на мои часы. Почти четыре. Скоро стемнеет.

— Мы должны найти место до темноты, где мы можем разбить лагерь на ночь, — бормочу я и смотрю на задницу Мод, которая идет позади Алины. Вообще-то я мог бы смотреть на задницу Беа, но это как-то смешно.

— Что? — не останавливаясь, Алина поворачивается ко мне. Ее повязка ослабла в нескольких местах и кровоточит, а щеки красные от холода.

— Становится темно, нам надо найти место для ночлега. И, вероятно, Беа снова должна осмотреть твою руку. Выглядит, как будто бы очень сильно болит.

— Итак, вы можете делать то, что хотите, но я не собираюсь ложиться, буду бежать всю ночь, — говорит она и прибавляет шаг, так что почти сносит маску с лица Мод, которой приходится бежать прямо за ней. Беа замедляет темп и шагает теперь рядом со мной.

— Все хорошо? — пытаюсь я еще раз.

— Конечно, все в порядке, — бормочет она, и я не могу злиться на нее за то, что она расстроена.

В конце концов наша прогулка не проходит так, как мы планировали. Она шепчет что-то мне, чтобы Алина не могла слышать, но, к сожалению, я не могу ничего понять. Поэтому плотно прижимаю ухо к ее маске.

— Мы очень глубоко влипли, — шепчет она.

Алина оборачивается. — Я не просила вас идти за мной. Так или иначе с вами на буксире мне придется долго объясняться. Я не хочу втягивать вас во что-то, к чему вы еще не готовы. Итак давайте. Идите домой. Я не хочу отвечать еще за одну смерть.

— Еще одна смерть? — спрашиваем мы одновременно.

— Правда, вы должны вернуться, — повторяет она.

Между тем, я спрашиваю себя, должны ли мы действительно сделать это. Кто знает, куда это все приведет? Я втрескался в девочку и потому помог ей сбежать из купола. Затем вытащил ее из лап Извергнутой и теперь бегу позади Бог-знает-куда, чтобы встретить Бог-знает-кого.

И вместо того, чтобы поблагодарить меня за мое мужество, она только пристально и зло смотрит на меня, и говорит, что я должен уйти. Вопреки всем моим усилиям произвести впечатление на неё, она, кажется, презирает меня.

И, между тем, Беа тоже уже определенно ненавидит меня. Почему тогда я должен дальше расходовать ценный кислород и бесценное свободное время, чтобы следовать за Алиной в город? Я здесь уже практически готов высказать ей это, но нет, она просто мне нравится.

— Как мы должны вернуться, пока она привязана к тебе? — я показываю на Мод, которая сразу строит мне гримасу. — Ты сама говорила, что она нападет на тебя.

— Ох, не переживайте вы так за меня. Я очень сильная, — хихикает Мод.

Я хочу уверить Алину, что мы ни в коем случае не оставим ее без защиты, когда включается Беа.

— Об этом не идет речь, Квинн, я не вижу себя здесь как сопровождение. Я не хочу назад в купол по другим причинам: не хочу провести остаток жизни внутри, как жительница Второго класса, чужая и несвободная. Возможно, мы можем, если последуем за Алиной, помочь изменить что-то, или по крайней мере, мы можем узнать правду, — она сверлит меня взглядом.

— Я все еще думаю, мы должны сделать остановку, — настаиваю я. — За пару минут ничего не случится.

— Но не здесь! — говорит Мод резко и спешит дальше, показывая при этом большим пальцем на здание справа от нас с разбитыми витражными окнами и высокой косой колокольней. На самом верху в башне я вижу силуэт. Это мужчина, лицо которого закрывают волосы.

— Это Макс, — объясняет Мод, — не опасен, у него только скребок или что-то в этом роде. В любом случае что-то заразное.

Мужчина кивает и кивает, но Мод не смотрит вверх. И мы не останавливаемся.

Через одну милю Беа замедляется.

— Здесь мы останавливаемся для привала, — объявляю я тоном, который не терпит противоречий. Я останавливаюсь и хватаю Беа за руку, чтобы она тоже остановилась.

— Пять минут, затем идем дальше, — решает Алина.

— Через пять или десять минут я буду в порядке, — говорю я, после чего Алина бросает на меня злой взгляд, а я отворачиваюсь.

Вокруг лежат горы мусора и здания в два раза выше чем те, который мы проходили перед встречей с Мод.

Кажется, что дома могут обрушиться в любой момент, и мы тотчас будем мертвы, погребены под огромными бетонными блоками и стальными балками. Алина вытаскивает старомодный компас из сумки и начинает выравнивать его.

— Где мы? — спрашивает Беа.

— Блекхоурс роад.

— А куда именно нам нужно?

— К роще Мятежников. Это бывший стадион.

— Старый футбольный стадион? Правда? Где? — спрашиваю я и сразу же достаю свой IPad из сумки, чтобы показать фотографии нашей футбольной команде, но тогда понимаю, что я вытащил батарейку. — Команда, в которой я играю, выиграла в прошлом году чемпионат. Ну да, нам чертовски везло.

— Прекрасно для тебя, — замечает Алина иронично.

Беа и Мод сидят на красной пластиковой скамейке под прозрачной крышей. Он выглядит как миниатюрная остановка для трамвая, хотя нигде не видно рельс или проводов наверху. Рядом с убежищем находится большая вывеска с выцветшими числами 123, 230, 158, 273.

Мод наблюдает за мной, как я рассматриваю вывеску — Это автобусная остановка, — пыхтит она. — Брррр, бррр. — Как большая машина.

Беа достает из рюкзака бутылку с водой и держит ее у губ Мод, пока та слегка поднимает маску наверх. Сам я не хочу пить, но уже несколько часов хочу помочиться. Я выдержал так долго только, потому что отвлекался на все, на вещи, на которые было бы лучше не смотреть.

— Я отойду ненадолго, надо кое-что решить, — объявляю я.

— Э? Что за дело? — спрашивает Алина.

— Частное дело, — говорю я совершенно ясно, чтобы она поняла, и мне не пришлось бы тыкать ее носом, что позади одной из куч я достану свой прибор и буду мочиться.

— О, мне тоже нужно.

Беа, все еще занятая тем, чтобы дать Мод напиться, ошарашено смотрит на меня, а за тем на Алину. Наверное, она задается тем же самым вопросом: Алина серьезно хочет сопровождать меня?

Мне нравится Алина, правда, но я не верю, что смогу хоть каплю из себя выдавить, если она будет сидеть рядом со мной, даже просто в пределах слышимости.

Я принадлежу к тому типу людей, которым в этот момент нужна полная тишина. Например, в школе я ненавижу, если я стою в мужском туалете и хочу пописать, и внезапно заходит какойто тип и пристраивается рядом со мной.

А если он еще и заговорит со мной, тогда точно никаких шансов. Если судорожно пытаешься не промокнуть, все же не стоит заниматься между тем еще и беседой, или?

— Возможно, сначала должен пойти я, а потом ты? — предлагаю я.

— О, Боже, Квинн, — вздыхает Беа.

— Подожди-ка, ты думаешь, что я хотела пойти с тобой вместе? Как ты вообще мог себе такое представить? — обе девочки смотрят на меня и ухмыляются.

Я пытаюсь объяснить, но все что я говорю, только больше смешит их. И когда я, наконец ухожу, хихикает даже Мод.

— Ты уверен, что тебе никто не нужен, кто подержит тебя за руку? Или что другое? — язвит она позади меня.

Я бросаю взгляд на Беа, который сигнализирует: Эй, собственно, ты должна быть на моей стороне! Но она не может справиться с тем, чтобы удержать улыбку.

Позади Мод шлет мне воздушные поцелую, после чего Алину охватывает настоящий судорожный смех, в беспокойстве я поворачиваю назад, в направлении которым мы пришли, в поисках большой машины или чего-нибудь другого, чтобы спрятаться.

После того как я помочился, меня не тянет сразу назад, и я оглядываюсь еще немного. Чем дальше мы продвигаемся в центр города, тем более жалко он выглядит.

Высотой в метр валяются обломки, и каждая уцелевшая стена покрыта граффити: "Все кто не верит, должны гореть в аду! Черт уже ждет не раскаивавшихся."

Во времена до ухудшения люди поголовно верили в бога. При этом я хотел бы знать, что сделал бы бог со всем этим. Люди сами уничтожили леса.

И за заражение морей отвечают тоже они. Но все-таки люди спаслись после него самостоятельно. Алина может думать о "Бриз" все, что хочет. Без "Бриз" не было бы никаких выживших.

Я слышу тихий рокот и смотрю вверх. Облака готовятся к новому ливню. Если мы быстро не найдем убежище, мы еще раз примем душ.

По дороге назад я слышу еще один рокот. Хотя теперь добавилась еще и вибрация, которая чувствуется на земле.

Не так как при нормальной грозе, оно не прекращается, практически как непрерывное землетрясение, похоже на сверло в земле. Вряд ли это может быть следствием происходящего на небе. Я смотрю наверх, чтобы удостовериться. Тогда я смотрю через плечо, и вижу его — черный танк, который направил свой ствол на меня.

Наверху на оборонительной крепости солдат делает знаки в моем направлении. Я ни капельки не представляю, что я должен делать. Убегать?

Очевидно, солдат увидел меня, и, убегая, я только привлек бы внимание. Однако, нацелился ли он действительно на меня? Возможно, он также заметил Алину, которая, вероятно, стоит на углу. На всякий случай я остаюсь там, где стою, и поднимаю руки.

Вдруг машущий парень подносит мегафон ко рту. — Не двигаться, — говорит он, и я стою ровно как палка. — Мы — представители министерства. Оставайтесь на месте. Мы выходим. Никакого движения!

Ни одна моя мышца не дрогнула, но тип снова повторяет указание, как будто бы я дико скакал вокруг. Можно надеяться только на то, что Беа и Алина услышали крик и спрятались.

Танк останавливается и два солдата вылезают из люка. Они потягиваются и оглядываются, как будто они решили воспользоваться свободой. Затем неторопливо прогуливаются ко мне.

Они внушают страх, не как солдаты в куполе или даже на границе. На этих типах шлемы, которые скрывают их лица, и, наверное, внутри установлены дыхательные маски.

На их ремнях висят пистолеты, и во время ходьбы металлические палки покачиваются.

— Ты довольно далеко от дома, — говорит один из них.

— Я заблудился, — отвечаю я и пожимаю плечами.

— Ты премиум? — спрашивает другой.

— Да.

— Дай взглянуть на твое ухо, — просит он и подходит ближе. Он отодвигает мои волосы и откашливается. — Окей, теперь нам нужно взглянуть на ваш IPad. Подделать татуировку не так сложно, — добавляет он.

— Ок, понимаю. Мой IPad, — чешу я голову. — Без понятия где он, — говорю я и надеюсь, что они не захотят поискать его в моей куртке.

— Если мы не можем тебя идентифицировать, нам придется тебя забрать. У нас облава в этом районе. По указанию министерства.

— Конечно, ясно. Я так рад, что вы меня нашли. По правде, мой воздух практически закончился, — я вожусь со своим баллоном, причем стараюсь, чтобы они не увидели показания, так как бутылка явно не пуста.

— С кем ты путешествуешь?

— Я? О, один. Я скорее одиночка. У меня не так много безумных друзей. Поэтому я часто один.

— Ах, так.

— Да, — я уверен, что они точно знают, что я вру. Но, как ни странно, они, кажется, не особенно интересуются мной.

— Окей, тогда давай заканчивать, — говорят они.

— Ээ, могу я быстро принести свои вещи? Они остались там внутри, — я указываю на ветхий дом, который выглядит так, как будто там когда-то был магазин.

Оба обмениваются взглядом, и хотя мне неясно, как они могут общаться с закрытыми глазами, они одновременно поворачиваются ко мне и кивают.

— Супер! Гениально, правда! — выдаю я. Хм, вероятно, немного переборщил. Да, знаю, я не профессиональный анархист.

Я поворачиваю назад и приближаюсь к бывшему магазину.

— Прибавь газу, парень, — рычит один из солдат.

Когда я стою внутри здания, понимаю по расколотым зеркалам и ряду черных вращающихся стульев, что это — бывшая парикмахерская.

Рекламные постеры по большей части отклеились от стен, но несколько чувственных моделей еще можно было узнать. Я оглядываюсь на солдат. Один из них небрежно прислонился к танку.

Другой, очевидно, решил проследовать за мной и стоит уже почти на пороге. Я мог бы, конечно, пожертвовать собой и вернуться с ними, Алина вполне справится и в одиночестве.

Но не могу оставить Беа одну: она не может бегать, если что-то случится.

Кроме того я не знаю, что эти боевики со мной сделают, если мы вернемся назад в купол и они узнают, что я помог беглянке выбраться наружу.

Недолго думая, я стремительно бегу в заднюю часть парикмахерской, где открытая дверь ведет наружу в тесный переулок, если я побегу налево то буду снова приближаться к Беа, Алине и Мод. Это значит, что если солдаты поймают меня, я выведу их прямо к ним троим.

Остается только право.

Я бегу между зданиями бывших магазинов и заскакиваю в один из этих ларьков. Он полностью набит старыми компьютерами и мониторами.

Я прижимаюсь к лобовому стеклу и смотрю наружу. Один солдат уже забрался в люк, другой только карабкается.

После того как они исчезли там, один из них высовывает голову и кричит в микрофон:

— Если ты сейчас же не выйдешь, мы откроем огонь. Держи руки над головой.

Наклонившись я выбираюсь через заднюю дверь. С одной стороны мне преграждают дорогу, с другой высокая кирпичная стена. Я решаю карабкаться.

По правде стена выглядит так, как будто она в любой момент обрушится, но, по меньшей мере, на ней достаточное количество выбоин, за которые можно ухватиться.

Сверху я вижу три маленькие фигуры: Беа, Алина и Мод. Почему они держат руки над головой? И понимаю только тогда, когда слышу сильный взрыв, и, внезапно, камни и осколки стекла летят вокруг меня.

Рефлекторно я защищаю голову. Я хочу спуститься, но не успеваю спрыгнуть, стена начинает качаться и сбрасывает меня. Уже на земле я вижу, как кирпичная стена обрушивается на меня, не могу двигаться, я погребен под камнями.

Алина

Я не уверена, видели они нас или нет. Но в конечно счете это не имеет значения. Мы должны двигаться дальше. Что еще мы можем сделать? Ближайшие здания взрываются друг за другом, обрушивая на нас бетонные глыбы. Если мы останемся здесь, то возможно мы будем отправлены в кому.

Немного подальше мы видим вход на станцию метро. Он выглядит как зевающая пасть голодного животного и, очевидно, был закрыт тонкой проволочной сеткой- тем не менее она давно разрезана.

Когда мы приближаемся, Мод останавливается как вкопанная и не двигается, даже когда я отрываю дыхательную маску от ее лица, она не сдвигается ни на миллиметр.

Танк все еще стреляет, а обломки все также летят по воздуху. Беа хватает Мод за руку и тащит ее ко мне, поднимая дыхательную маску с земли и надевая ее обратно.

Но старая женщина как будто сошла с ума. — Не туда! — ревет она в шуме взрывов и показывает скрюченным пальцем на вход метро. — Не в подземку.

— Давай, идем, Беа, — кричу я.

— Не без нее, — кричит Беа в ответ и пытается потянуть Мод ко входу. Но старуха сильная, я прочувствовала это на своей шкуре. Поэтому я разворачиваюсь и помогаю Беа тащить Мод.

— Нет! — визжит Мод, как будто мы пытаемся ее убить.

— Мы должны идти вниз. Кто знает, они могут взорвать вход, — объясняю я.

— Но Квинн все еще где-то там снаружи! — кричит Беа.

— Когда они прекратят стрелять, мы найдем его. В данный момент мы не можем ему помочь.

Нам нужно внутрь.

Беа медлит некоторое время, затем она спускается по эскалатору вниз. Мод застывает и пристально смотрит на шахту эскалаторов.

— Вы… не знаете… же… что там внизу…, - лепечет она.

— Ну да, солнца там определенно нет. Так что там также не будет ни одного Извергнутого, это мне уже ясно, — говорю я и следую за Беа.

У подножия эскалатора черным черно. Я слышу, как Беа роется в своей сумке, затем внезапно освещает темноту карманным фонарем. Станция избежала больших разрушений.

Стены хоть и грязные, но абсолютно нетронутые, покрытие пола достаточно хорошее. Беа закрепляет фонарь на рюкзаке.

— Мы подождем некоторое время, а затем снова выберемся наружу. Окей? — говорю я, так как знаю, что она волнуется за Квинна. Я тоже немного взволнована. И моя совесть нечиста. Мы не должны были так сердить его.

Мы оставили его стоять там как абсолютные простофили — понятно, что он ушел, потому что обиделся.

— Он несколько оторван от жизни, — объясняет Беа, как будто я сама не заметила этого.

— Верно.

— Но он хороший парень, — добавляет она.

— Я никогда не утверждала ничего иного.

— Только потому что он — Премиум, он не обязательно должен быть таким как они. Квинн другой, настоящий. Например, он никогда не делал вид, что выше или лучше меня.

— Он и не лучше, — говорю я, после чего Беа молчит.

И в тишине мы слышим сильные взрывы. Наверное, они предполагают, что Квинн был не один. Рассказал ли он им о нас? Обо мне?

Беа приседает на корточки рядом с Мод, которая плачет и воет как пожарная сигнализация.

— Серьезно, она должна наконец встать, — тявкаю я, очень резко, потому что не хочу замечать, что постепенно начинаю сочувствовать этой старой, больной, разочарованной женщине.

— Идем же, Мод, — Беа пытается ее успокоить, поднимает ее вверх и ставит на нижнюю ступеньку эскалатора. Затем встает рядом со мной и, не спрашивая меня, снимает кислородный баллон Мод с моего запястье, а потом подает его старой женщине.

Я коротко обдумываю, должна ли я отнять его и напомнить Беа, что мы заключили сделку: Мод остается в живых, но только для того, чтобы она не смогла атаковать нас или убежать, баллон будет у меня. Но затем мне стало ясно, что Мод не собирается убегать. Куда?

— Если она снова получит кислородный баллон, ты должна хотя бы связать ей руки. Иначе она в любое время может на нас наброситься.

— Она не сделает этого, — возражает Беа.

— Откуда ты знаешь? Давай, свяжи ей руки.

Беа идет к своему рюкзаку, вытаскивает из него канат и наматывает его вокруг запястий Мод.

А та только стонет и указывает на платформу.

— Нет, вы не заставите меня, — пыхтит она. Я встаю и иду на платформу.

— Нет, Нет! — кричит она.

— Что с тобой произошло? Люди постоянно ходят через туннели, — туннели метро самымые лучшие дороги из города в города. Прежде всего, так как там нет Извергнутых.

— А что насчет тел? — спрашивает Мод.

— Они все давно истлели, — объясняю я и намеренно обхожу смрад, который все еще висит в туннеле. Именно его, наверное, она и чувствует.

— Это станция мертвых, — шепчет она.

Беа вскакивает и освещает фонарем станцию, как будто она ждала, что на нее в любой момент нападут. Внезапно раздается грохот в шахте метро, словно, наверху снова что-то взорвалось.

— Станет хуже, — говорит Беа. Я киваю. Она думает о Квинне. Я тоже.

— Я была когда-то медсестрой, — рассказывает Мод. — Молодая медсестра. Лучше сказать, практикантка. Я еще не сдала экзамен, когда закрылась школа медсестер. Но людям нужны медсестры, и их никогда не хватает, и потому брали даже практиканток. Люди же нуждаются в нас. И мы делали лучшее, на что были способны..

— Но что вы могли делать? Вы не могли спасти всех, — говорит Беа.

— Нет, конечно. И поэтому мы делали иначе. Складывали их внизу. Именно здесь.

— Что ты имеешь в виду? — шепчет Беа.

— Ну, люди прибывали и ждали на платформе, пока врачи и медсестры бегали по тоннелям, от станции к станции, и делали все, что могли.

Беа напряженно стоит там, нахмурив лоб и прищурив глаза, так она пытается понять, о чем рассказывает Мод.

— Вы убивали людей, — говорю я. Мод обхватывает колени руками.

— Нет, мы только освобождали их от бедствия. Больше этого никто не хотел делать. Это было нелегально.

— Станция мертвых, — бормочет Беа.

— В конце концов это было единственное решение. И кроме того они пришли к нам. Было множество людей, у которых не было никаких шансов купить себе место в куполе.

— Станция мертвых, — повторяет Беа и съеживается, когда от еще одного взрыва дрогнул эскалатор.

— Однажды, там внизу я помогла родиться ребенку, — продолжает Мод. — И какими были первые слова матери, когда я сказала ей, что у нее мальчик? "Сделай это". Я сразу поняла, что она имеет в виду. Мы все знали. Но как я могла сделать такое? — Мод говорила в два раза быстрее, больше для себя чем для нас.

Беа пристально смотрит на нее. — Что произошло с ребенком? — в ее глазах стоят слезы.

— Если мать освобождает. Освобождение — так мы назвали это. Освобождение- значит возвращать свободу. Тогда я взяла младенца и положила его на лестницу перед самой здоровой мышью, что смогла найти.

Дата добавления: 2015-10-13