Робототехника, автоматизация и новая промышленная революция

Промышленное производство с использованием силы пара, которое распространилось по всей северной и центральной Англии в конце XVIII — начале XIX в., естественно, привлекло внимание многих иностранцев. С очарованием, энтузиазмом, а иногда и опаской гости из Европы и Америки взирали на прекрасный новый мир промышленного производства, в котором паровые двигатели превращали тепловую энергию в работу машин. Особенно поражало то, что эти машины работали «быстро, постоянно, точно и без устали»1. Если было в наличии достаточно угля и машины были исправными, они не уставали, как люди, волы и лошади, когда истощалась их «живая» энергия. Машины могли работать круглосуточно, а при необходимости и целые недели безостановочно.
Но реальное значение промышленной революции — и причина такого благоговения со стороны наблюдателей — заключалось в том, что она включила эти движимые паром машины и обслуживающий персонал в систему фабричного производства. Доселе основной формой производства была децентрализованная работа на дому, где трудились все, начиная с изготовителей канделябров в городах и кончая работающими на ручных станках ткачами, получавшими за каждое изделие поштучно. Точно так же были организованы и ремесленники — от гончаров до галантерейщиков. Даже самые крупные проекты — строительство военных кораблей или дворцов — осуществлялись в определенной степени разрозненно, бессистемно и с многочисленными перерывами. При фабричной же системе рабочие находились в одном помещении и должны были работать в соответствии с установленными требованиями, приноравливаясь к ритму машин; они трудились

«посменно» по 10—12 часов в день и получали почасовую оплату. Ввиду того, что все подчинялось требованиям машинного производства, рабочих селили в специально построенных для них предпринимателями домах барачного типа. Таким образом фабричная система породила городской пролетариат, последующие поколения которого все дальше уходили от образа жизни своих предков в доиндустриальную эру.
Не трудно понять, почему иностранные наблюдатели с опасением следили за новым производством. Промышленная революция, несомненно, усиливала мощь Великобритании, особенно в период революционных и наполеоновских войн, когда за счет резкого роста экспорта оказывалась поддержка силам коалиции в их борьбе с Францией2. Страны, сумевшие перенять британскую систему, смогли извлечь пользу из относительного роста производительности труда и усиления национальной мощи, в то время как неспособные к индустриализации государства понесли ущерб. Таким образом индустриализация привела к новому витку в вековом соперничестве между великими державами.
Другой, более весомой причиной опасений была озабоченность по поводу влияния индустриализации на общество. Лязгающие, испускающие пар машины радовали глаз, однако стало ясно, что работа на фабрике была равносильна аду — и не только из-за антисанитарных условий, но и из-за жесткого режима работы. Можно ли без социальных потрясений превратить жителей Рейнской области или Силезии в городской пролетариат? Еще сложнее была проблема: что делать с массами ремесленников, работающих вручную ткачей и или же с ними, лишившимися работы из-за фабричной системы; или как поступить с влиятельными гильдиями, ведущими упорную борьбу с избыточной рабочей силой в своих рядах?3 Не последовать примеру Англии было проблемой, но и подражать ей означало пойти на коренные перемены в жизни, работе, оплате труда.
Об этой дилемме не мешало напомнить, ибо два столетия спустя мы, видимо, стоим перед новыми революционными переменами в способе производства промышленных продуктов, — переменами, инициатором которых на этот раз явилась не Англия, а Япония и которые заключаются в замене людей на производстве роботами и другим автоматизированным оборудованием. За истекшие два века производство, и особенно конвейерная сборка, претерпело многочисленные изменения; но, несмотря на все нововведения Тейлора и Форда, основой «современного»

производства оставались люди, которые совместно работали на предприятиях. Теперь же мы являемся свидетелями технологической революции, не вписывающейся в этот процесс; приводя к замене занятых в производстве рабочих роботами ради повышения производительности труда, автоматизация выбрасывает на улицы все больше и больше людей, пока наконец на заводе не останется лишь несколько инженеров, осуществляющих общее руководство. Если эта цель будет достигнута, то колесо истории сделает полный оборот. Промышленные «рабы» фабричной системы, условия работы которых повергали в ужас иностранцев в Англии 1820-х годов, будут наконец заменены роботами, название которых происходит от чешского слова «роботник», означающего «раб».
Как в свое время энергия пара, робототехника имеет широкое применение и отличается разной степенью сложности. Помимо простых устройств, не контролируемых компьютерами и считающихся машинами с числовым программным управлением, существуют огромные различия по сложности среди промышленных роботов, свободно перемещающихся роботов и наделенных интеллектом роботов. Первые являются обычными машинами с манипуляторами, способными автоматически выполнять различные работы, как, например, сварка или покраска с помощью пульверизатора. В отличие от них, свободно перемещающиеся роботы рассчитаны на действия в нестандартных ситуациях и снабжены датчиками, позволяющими им ориентироваться, обходить препятствия и т.п.; они часто используются на работах, слишком трудных и опасных для человека, как, например, в горном деле, при тушении пожаров, при обработке зараженной радиоактивными осадками электростанции, при работах на глубине моря; некоторые из них управляются дистанционно. И наконец, имеется новое перспективное поле деятельности для наделенных интеллектом роботов третьего поколения — экспериментальных компьютеров с искусственным интеллектом (так называемых «обучающихся систем»), способных, подобно людям, решать поставленные задачи5.
Очевидно, что чем более сложной и дорогостоящей является задача, тем меньше шансов заменить людей роботами. В основном роботы используются на автомобильных заводах — резка металлов, сварочные работы, окраска, — так как эта отрасль является классическим примером применения конвейеров и сборочных линий, что вынуждает рабочих, подобно автоматам, совершать однообразные, повторяющиеся операции6. Это же

относится к сборке компонентов радиотехники. Виды деятельности, требующие нестандартных действий, как, например, преподавание или работа полицейского, не могут осуществляться машинами. Юристы, врачи, преподаватели должны приложить усилия, чтобы в их профессиях конкуренции с автоматами не было.
Хотя большая часть этой главы посвящена потенциальному воздействию промышленных роботов, следует отметить, что применение свободно перемещающихся роботов и роботов, наделенных интеллектом, продиктовано, кроме всего прочего, экономическими соображениями. В Соединенных Штатах, где стоимость длительного медицинского обслуживания резко возрастает, рассматривается возможность закупки больницами роботов, способных перемещать исследуемые в лаборатории образцы, дезинфицировать хирургические инструменты, доставлять из аптеки лекарства и т.п.7 В связи с тем, что на очистку опасных отходов во всей Америке потребуются сотни миллиардов долларов, здесь используются в настоящее время роботы. После инцидента, происшедшего в 1979 г. на атомной станции в Три-Майл-Айленде, движущиеся роботы использовались для того, чтобы инспектировать, брать образцы и очищать зараженную электростанцию. Созданы специальные аппараты для космических исследований, глубоководного бурения и даже для осуществления функций «робота-часового», оснащенного специальными датчиками дальнего видения и определения нарушителя, а также системами связи и подачи сигнала тревоги8.
В Соединенных Штатах и Европе основное внимание уделяется экзотической роботизации: аппаратам, которые могут передвигаться по поверхности Луны или играть в шахматы. Хотя эта область исследования чрезвычайно важна, восхищение роботами в духе традиций Жюля Верна отвлекает внимание от автоматизации обрабатывающей промышленности в целях повышения ее эффективности и производительности. Промышленные роботы для сборочных и металлорежущих работ, возможно, выглядят и не так интересно, как роботы, играющие в шахматы, но их долгосрочное экономическое и демографическое воздействие и доля в мировом производстве обещают быть более значительными,
Однако, прежде чем рассмотреть это воздействие, необходимо понять, почему одни индустриальные общества взяли на вооружение новую технику, а другие — нет. Почему прежде

всего Япония стала мировым лидером в робототехнике, а создавшие большую часть оригинальных технологий Соединенные Штаты, ученые которых продолжают поставлять новые идеи для будущего робототехники, допустили сокращение доли этой индустрии? На первый взгляд превосходство Японии над Америкой в робототехнике достигнуто под воздействием того, что произошло в смежных отраслях, таких, как производство микропроцессоров, компьютеров и электроника. Япония обладает многими преимуществами: высококвалифицированной рабочей силой, долгосрочным решением развивать ключевые отрасли промышленности, свободным капиталом с низкими процентными ставками, высоким уровнем капиталовложений в НИОКР, большим числом инженеров, высококачественными проектными работами и эффективным производством. Ожесточенная конкуренция между фирмами в автомобильной и электронной промышленности заставила их ради повышения производительности труда вкладывать капитал в новую технику; действующая под эгидой правительства лизинговая компания (ДЖЭРОЛ) по низкой цене оказала консалтинговую помощь и поставила автоматы; так роботы оказались интегрированными в фабрично-заводскую систему, уже взявшую на вооружение «сверхточную» производственную технику9.
В Соединенных Штатах Америки условия были куда менее благоприятными, несмотря на прежние успехи, достигнутые компаниями «Юнимэйшн» и «Синсинати милакрон». Правительственная политика невмешательства в дела бизнеса не позволила получать помощь от государства. Не существовало аналогичного с ДЖЭРОЛ ведомства, которое оказывало бы лизинговые, рекламные и консалтинговые услуги в области использования роботов. Затраты на капиталовложения в Америке выше, чем в Японии и Германии, и Уолл-Стрит постоянно оказывает давление на американские компании, вынуждая их держать высокий процент прибыли (даже если это означает уменьшение капиталовложений). После первоначального подъема в области автоматизированной сборки, продемонстрированного крупнейшими автомобильными корпорациями, капиталовложения в обрабатывающую промышленность в целом резко снизились в середине и в конце 80-х годов10. В итоге произошел кризис в робототехнической индустрии, и из почти 50 компаний, изготовлявших в 1985г. роботы, к 1990 г. более половины прекратили свое существование11. Оставшиеся были приобретены иностранными фирмами или вынуждены были с ними слиться. К 1991 г. не осталось независимых американских производителей робототехники.

Хотя то же можно было бы сказать о других отраслях американской промышленности, различие в отношении Японии и США к робототехнике во многом объясняется особым фактором — демографическим. Главной причиной приверженности Японии к автоматизации является серьезная нехватка рабочей силы, проявившаяся с середины 60-х годов и угрожавшая снизить возглавляемый Японией экспортный бум. Происшедшие с тех пор демографические изменения — не говоря уже о грядущих — значительно влияют на численность рабочей силы Японии в обрабатывающей промышленности. Экономические преимущества использования в настоящее время промышленных роботов огромны, так как стоимость роботов резко снизилась, а время оборачиваемости капитала соответственно сократилось. «Если робот заменяет одного рабочего в течение одной смены в день, он окупается примерно за четыре года. Если робота использовать в две смены, он окупится за два года, а если беспрерывно в течение суток, то за год»12.
Однако автоматизированное производство не возобладало бы так быстро, если бы не специфическая структура японской промышленности и состояние отношений между управляющими и рабочими. Большинство крупных японских компаний придерживаются политики пожизненного набора рабочей силы, поэтому рабочего, место которого занял робот, не увольняют, а переучивают и переводят на другую работу в этой же фирме или в смежные компании, существующие внутри этих промышленных объединений. Кроме того, роботы первоначально использовались для выполнения повторяющихся или опасных операций, например резка металла, сварка, окраска, транспортировка запасных частей, что освобождало рабочих от неприятной работы, а также обещало увеличение производительности труда, что выражалось в ежегодных премиях. Наконец, японские профсоюзы традиционно действуют вместе с администрацией в деле усиления контроля за качеством и создания условий для того, чтобы их компания выглядела лучше соперничающей. Если с помощью роботов «Тоёте» или «Кавасаки хэви индастриз» удавалось сокрушить конкурента, их использование горячо приветствовалось.
Японская промышленность не только компенсировала нехватку рабочей силы, не нарушив социального мира, но и отказалась от импорта иностранной рабочей силы, к которому прибегли немецкие фирмы — или во всяком случае компании Нью-Йорка и Калифорнии. Таким путем удалось сохранить расовую однородность Японии, ибо работу выполняли механические «рабы»,

а японские рабочие переквалифицировались для выполнения других функций. Поэтому какая бы в будущем ни происходила миграция с Юга на Север, Япония рассчитывает на то, что на нее это окажет несравненно меньшее влияние, чем на Соединенные Штаты и Европу, и она сохранит конкурентоспособность промышленности.
Это является резким контрастом тому, что происходит в США. Хотя возрастание стоимости рабочей силы заставило автомобильные компании США в начале 80-х годов вложить средства в робототехнику, в Америке не существует повсеместной нехватки рабочей силы; кроме того, средняя зарплата в стране теперь значительно ниже, чем в Японии. К тому же использование роботов зачастую приводит к плачевным результатам. Чтобы их применение было эффективным, чтобы роботы могли себя лучше проявить, необходимы значительные изменения заводских планов и ассортимента выпускаемой продукции. Чем сложнее роботы, тем больше требуется изменять производство, поэтому многие американские фирмы в конечном счете предпочли сохранить прежние методы — и рабочих — и продать свои новые машины. Иными словами, не существовало серьезных демографических причин перехода фирм на робототехнику, хотя в итоге это привело к замедлению роста производства в Соединенных Штатах по сравнению с Японией.
И наконец, американские профсоюзы считают роботов угрозой занятости, и для подобных подозрений имеются серьезные основания, так как в американской промышленности, как правило, не переучивают рабочих, специальность которых не находит применения. Например, после падения производства в 1981 —1982 гг. 2 млн. американцев с низкой квалификацией лишились работы. В таких городах, как Питтсбург, где можно было бы рассчитывать на использование роботов для увеличения производительности труда, в начале 80-х годов потеряли работу тысячи квалифицированных рабочих13. Хотя на таких изнурительных работах, как сварка, роботов терпели, в целом американские рабочие противились их использованию, и компании это знали.
Таким образом, преобладающие позиции в робототехнике прочно занимает Япония, что подтверждает таблица 2.

Таблица 2
Количество промышленных роботов
(Конец 1988г.)14.

Япония	176 000
Западная Европа	48 000
США	33 000
Восточная Европа, Юго-Восточная Азия, другие части мира	23 000
Всего:	280 000

Поскольку Япония после 1988г. потратила на автоматизацию больше, чем любая другая страна, ее первенствующее положение еще более укрепилось. Занимая лишь 0,3% суши с 2,5% населения Земли, Япония имеет от 65 до 70% мирового количества промышленных роботов15. Для сравнения, другое островное государство — Англия — в середине правления королевы Виктории давала 5/7 мирового производства стали и половину чугуна.
Как влияет автоматизация на повышение производительности труда? Несколько лет тому назад «Ниссан» реконструировала свои автомобильные заводы в Токио, введя технологически сложный метод сборки с использованием роботов. Ранее на реконструкцию заводов для выпуска новых моделей автомобилей компании «Ниссан» требовалось 11 месяцев, что обходилось ей в 4 млрд. йен; теперь на это уходит в 4 раза меньше времени и требуется всего треть прежних затрат16, что является одной из причин роста производительности труда в японской автомобильной промышленности. Пожалуй, знаменитый обрабатывающий завод фирмы «ФАНУК», расположенный у горы Фудзияма, ближе всего подходит к образцу «фабрики будущего». До 1982 г. 108 человек и 32 робота производили ежемесячно около 6 тыс. роторных двигателей и серводвигателей. После коренной реконструкции и дальнейшей автоматизации завода на нем работают в настоящее время всего 60 человек и 101 робот, производящие 10 000 двигателей в месяц, что говорит о троекратном увеличении производительности труда, с лихвой оправдавшем первоначальные капиталовложения. Но руководство «ФАНУК» считает даже такое достижение лишь промежуточным шагом к полной автоматизации17.

Хотя увеличение производительности труда происходит постепенно, со временем оно становится значительным, вызывая не только постоянный поток заказов для робототехнической индустрии Японии, но и приводя к общему возрастанию качества и эффективности ее обрабатывающей промышленности. Роботы не нуждаются в отоплении и кондиционерах; они могут работать в темноте, экономя электричество; они не проявляют небрежности в работе и не устают. Они способствуют большей гибкости в обрабатывающей промышленности, поскольку могут быть запрограммированы на выполнение различных заданий и сборку разных моделей. Поскольку их движения целиком и полностью подконтрольны, они не расточают материалы — к примеру, при окраске с помощью пульверизаторов роботы расходуют на 30% меньше красителей, чем работающие там же люди.
Все это дает основание полагать, что мы являемся, видимо, свидетелями новой промышленной революции, включающей в себя автоматизацию процесса обработки. По многим параметрам поразительно сходство между паровым двигателем и роботом. И тот, и другой представляют собой новый способ создания продукции, который одновременно снижает физические нагрузки рабочих и увеличивает общую производительность труда; это процесс, создающий новые рабочие места и ликвидирующий многие прежние, а также стимул для социальных перемен и новой оценки труда18. Как и паровой двигатель, робототехника влияет на конкуренцию в международном масштабе, повышая производство на душу населения в странах, которые вкладывают огромные капиталы в новую технологию, соответственно ослабляя в долгосрочном плане позицию тех, кто не способен идти по тому же пути.
Другим сходством является сильное впечатление, производимое на тех, кто видит новую технологию впервые. Подобно ошеломленным свидетелям функционирования фабрик старой Британии, использовавших паровые двигатели, прибывшие на автоматизированный завод «ФАНУК» иностранные представители благоговеют при виде передвигающихся по зданию роботов, лязгающих и щелкающих во время паяния схемных плат, осматривающих свою работу глазами объектива, передающих изделия друг другу и продолжающих трудиться с наступлением сумерек19. Люди понимают, что паровой двигатель и робот сулят
__________________
* Заводы «ФАНУК» посещают в месяц около 2 тыс. человек, что делает их одними из самых популярных промышленных объектов в мире.

обрабатывающей промышленности большие перспективы и одновременно таят большую опасность.
Ввиду того, что робототехника пока находится на ранней стадии своего развития и сконцентрирована в основном в одной стране, больше внимания уделяется биотехнологическим и демографическим переменам, чем влиянию робототехники на развитые и развивающиеся страны, скажем, лет через тридцать. Несмотря на рекламу, сделанную чудесным роботам компании «ФАНУК», внедрение роботов в обрабатывающую промышленность Японии проходит постепенно и без особых потрясений, по мере того как завод за заводом увеличивает количество таких машин. Кроме того, средства массовой информации не столь широко освещают эту проблему, в отличие от достижений в освоении космоса или новейших успехов ЭВМ сверхвысокой производительности. Интересно, что хотя американская промышленность все более зависит от японских роботов, редко кого из политиков беспокоит такое положение, в то время как они осуждают зависимость США от произведенных за границей микросхем или портативных компьютеров. Даже сам термин «робототехническая революция» оспаривается американскими бизнесменами, которые испытывают проблемы с использованием роботов или же не видят особых преимуществ новых машин, когда рабочая сила сравнительно дешева.
Если брать развитые страны, то робототехника может лучше всего применяться там, где существуют высокая «техническая культура», высокий доход на душу населения (и соответственно, высокая стоимость труда) и все более уменьшается приток рабочей силы в связи с замедлением демографического развития;
кроме Японии, это в первую очередь такие страны, как Германия и Швеция, каждая из которых обладает традиционно высокоразвитым производством машинного оборудования, электротехники и высококачественных автомобилей. Робототехника имеет меньше шансов на успех в странах со сравнительно низким уровнем капиталовложений в обрабатывающую промышленность и там, где профсоюзы видят в роботах конкурентов рабочей силе. Робототехника вряд ли сможет процветать и в государствах на территории бывшего Советского Союза, хотя СССР и заявлял об обладании десятками тысяч промышленных роботов, поскольку первоклассная робототехническая индустрия не может эффективно функционировать в экономике, отсталой по насыщению ЭВМ и микропроцессорами. Во всяком случае, в условиях, когда

миллионы граждан бывшего Советского Союза потеряли работу, в роботах вряд ли будет ощущаться необходимость. Ответ на вопрос о применении робототехники следует всегда искать в уровне капиталовложений в автоматизацию, а также в демографических и социальных структурах страны.
Поскольку автоматизация увеличивает производительность в обрабатывающей промышленности, она усиливает сравнительную мощь компаний и стран, которые способны развивать автоматизацию и одновременно решать сопутствующие ей социальные проблемы. В глобальной борьбе за рынки сбыта трех гигантских экономических зон: Северной Америки, Европы и Юго-Восточной Азии — робототехника угрожает увеличить и без того уже значительный разрыв в производительности труда между «нисанами» и «тостами», с одной стороны, и «пежо», «фиатами» и «крайслерами», — с другой. Хотя европейские управленцы и американские производители автомобилей спешат противостоять брошенному странами Юго-Восточной Азии вызову в обрабатывающей промышленности и в области передовых технологий путем навязывания импортных ограничений, чтобы получить передышку на 5—10 лет, надеясь за это время наверстать упущенное, робототехника затрудняет их задачу, делая ее практически невыполнимой до тех пор, пока капиталовложения японских фирм в эту отрасль преобладают. Еще одним последствием робототехники может поэтому стать изменение экономического равновесия между Англией, Францией, Италией и Соединенными Штатами, с одной стороны, Японией и Германией, — с другой, в пользу последних.
Хотя отношение стран Европы и Америки к робототехнике было бессистемным и нерешительным, они лучше подготовлены к конкуренции — по крайней мере по физическим и интеллектуальным критериям, — чем развивающиеся страны. Как и в ситуациях с мировыми финансами, биотехнологией и транснациональными корпорациями, технологическая революция ведет к тому, что бедные страны остаются такими же или становятся еще беднее.
Хотя некоторые развивающиеся страны вырываются из «третьего мира» в «первый»*, наше внимание сконцентрировано на судьбе истинно бедных, перенаселенных обществ Южной
__________________
*
См. гл. 10 «Победители и проигравшие среди развивающихся стран».

Азии, Африки и Центральной Америки, а не новых промышленно развитых стран Восточной Азии, составляющих особую группу. За исключением Тайваня* цифры относительно уровня робототехники в новых промышленно развитых странах Восточной Азии не обнародованы, но они, видимо, близки к более общим технологическим показателям, например к производству полупроводников. В этой области Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг достигли быстрых успехов, так как их правительства выбрали электронную промышленность и производство компьютеров в качестве основных отраслей для обеспечения роста экономики за счет экспорта. Японские конкуренты осуществили огромные капиталовложения в робототехнику для того, чтобы успешно конкурировать с продукцией новых экономических держав Восточной Азии, где рабочая сила имеет низкую стоимость. В свою очередь это может заставить последних сделать акцент на капиталовложениях в автоматизацию. Хотя это и невыгодно для стран с низкой зарплатой, однако резкий скачок в зарплате рабочих за последние годы, к примеру, в Южной Корее, а также постоянное падение темпов рождаемости приближают автоматизацию.
Чтобы осуществить собственную робототехническую революцию, развивающимся странам нужны избыточный капитал, многочисленные кадры инженеров и ученых, сокращение притока рабочей силы. На деле развивающиеся страны не имеют крупных ресурсов капитала, а выплата процентов по международным долгам приводит к ежегодному оттоку наличного капитала. У них также сравнительно мало инженерных и научных кадров20. И самое главное — из-за огромного избытка рабочей силы не существует экономических и социальных оснований, во всяком случае по мнению их озабоченных положением дел правительств, для развития системы производства, основанной на экономии рабочей силы.
Таким образом мало шансов на то, что в развивающихся странах возникнет собственная робототехническая индустрия. В связи с этим напрашивается вопрос, не могут ли транснациональные корпорации создать в этих странах автоматизированную обрабатывающую промышленность для снижения себестоимости производства. Ведь некоторые из слаборазвитых стран Азии с наибольшим населением: Индонезия, Таиланд, Малайзия, да и Ки-
__________________
* В 1988 г. на Тайване было 682 промышленных робота, т. е. больше, чем в таких европейских государствах, как Швейцария, Австрия, Норвегия.

тай — проходят стадию индустриализации более стремительно, чем другие страны мира, и в настоящее время экспортируют много изделий обрабатывающей промышленности. Такой экономический рост происходит благодаря переводу некоторыми фирмами, как, например, «Фудзицу» и «Моторола», части производства в эти страны с целью использования более дешевой рабочей силы. К примеру, составные части радио и магнитофонов для компактных дисков направляются на завод компании, расположенный в Юго-Восточной Азии, где производится сборка и упаковка для реэкспорта. Такой способ улучшает платежный баланс развивающейся страны, хотя и создает свои трудности с рабочей силой, так как эти электронно-технические компании почти целиком используют неквалифицированный или малоквалифицированный женский труд21. Остается — а иногда обостряется — проблема молодых безработных мужчин, потерявших надежду на трудоустройство. Кроме того, такая структура найма не создает достаточных стимулов для подготовки ученых и инженеров из местного населения.
Тем не менее индустриализация все же приносит пользу Юго-Восточной Азии в целом: рост производства, вызванный работающими на экспорт отраслями, повышение уровня жизни населения, рост численности потребителей изделий обрабатывающей промышленности, особенно по сравнению с Африкой и Ближним Востоком, где капиталовложения транснациональных корпораций ничтожно малы. Даже если развивающиеся страны «низведены до положения сборочных цехов изделий передовой технологии лишь для потребления промышленно развитых стран»22, это лучше, чем безработица в промышленности.
Но каковы перспективы того, что транснациональные корпорации перейдут на заводах развивающихся стран к автоматизированной сборке вместо сборки, основанной на дешевой рабочей силе? С учетом структуры робототехнической индустрии это в настоящее время маловероятно, так как потребует высококвалифицированной рабочей силы (инженеры по системотехнике, обученные бригады технического обслуживания), которой нет у большинства развивающихся стран; понадобится также соответствующая инфраструктура, электроснабжение, телесвязь, водные ресурсы, дороги и порты, в чем многие бедные страны испытывают столь острую нехватку. В любом случае, зачем вкладывать капитал в автоматизированную сборку, скажем, в Индонезии, если там дешевый труд. Кроме того, если автоматизация там и произойдет — несмотря на все вышеука-

занные проблемы, — она, как и везде, будет представлять угрозу занятости на местном заводе.
По иронии судьбы — а такое может произойти в будущем — сборочные заводы, созданные в Юго-Восточной Азии иностранными компаниями, могут в один прекрасный день быть закрыты из-за робототехнической революции в Японии. На данный момент это кажется маловероятным, хотя один автор, пишущий о «наукоемкой технологии и международном рынке труда», утверждает, что интенсивная экономия рабочей силы может вновь вернуть конкурентоспособность производству стали, тяжелого оборудования, машин и даже текстиля в промышленно развитых странах23.
В качестве примера того, как робототехника делает обрабатывающую промышленность конкурентоспособной в развитой стране, рассмотрим примечательные меры, предпринятые в 19 8 5 г. на одном-единственном заводе по производству магнитол в Сендае (Япония). Испытывая тяжелые времена из-за роста стоимости йены, резкой нехватки рабочей силы в стране и сильной конкуренции со стороны стран Юго-Восточной Азии с дешевой рабочей силой, компания находилась в глубоком кризисе. Отвергнув мысль о перемещении производства в страны с более дешевой рабочей силой, администрация взяла курс на массовую автоматизацию — установила не менее 850 промышленных роботов. Через короткий промежуток времени на сборочной линии работало всего 16 рабочих вместо 340 (!) до внедрения автоматизации, что позволило успешно конкурировать с компаниями из Юго-Восточной Азии, которые платили зарплату намного ниже, чем в Японии24. Низкооплачиваемые «рабы» на сборочных заводах за границей были побеждены автоматизированными «рабами» внутри страны. Раз такое оказалось возможным уже в середине 80-х годов, то какова же будет степень производственной эффективности робототехнической революции к 2020 г.?
В настоящее время невозможно сказать, сумеют ли члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии, в которых находятся принадлежащие другим странам сборочные заводы, уклониться от этого вызова; видимо, наиболее умелые из них сумеют. Главное заключается в том, что политика транснациональных корпораций в некоторых отраслях промышленности, уже переводящих производство из одних стран в другие из-за разного уровня стоимости рабочей силы, будет зависеть от соотношения заработной платы в развивающихся странах и «стоимости» роботов на автоматизированных заводах промышленно развитых стран. Во вся-

ком случае теория «мира без границ» заставляет менеджеров постоянно оценивать преимущества производства в одной части земного шара по сравнению с другой25. В условиях робототехнической революции находящиеся за границей сборочные заводы компании «Фудзицу» могут в один прекрасный день быть снова размещены в Японии, а заводы «Моторолы» — в Америке. В любом случае такие решения будут приниматься не развивающимися странами и их правительствами.
Массовая замена заводских рабочих роботами произойдет не сразу. Подобно тому, как понадобились десятилетия, чтобы первые паровые двигатели превратились из простого предмета любопытства и «чудо-машин» в краеугольный камень процесса производства, так и робототехнической революции понадобится поколение, а то и более того, чтобы проявить себя в полной мере;
а темпы автоматизации во многих странах замедляются постоянным ростом дешевых рабочих рук. И тем не менее долгосрочные перспективы обескураживают и грозят обострить глобальную дилемму. Если биотехнологическая революция сделала излишними некоторые отрасли сельского хозяйства, то робототехническая революция в состоянии устранить многие виды заводской сборки и обрабатывающих производств. В обоих случаях транснациональные корпорации с выгодой используют снижение стоимости земли и рабочей силы. Какими бы удивительными ни были технологии, стоящие за новыми революциями в сельском хозяйстве и промышленности, они не в состоянии предложить решения глобального демографического кризиса и ликвидировать пропасть между Севером и Югом. Несмотря на все существовавшие тогда трудности, Англии во времена Мальтуса, видимо, было легче.

прогноз неутешителен.

Дата добавления: 2015-10-13