Джон Леннон: жучило

Помню, о том, что его убили, сообщила мне в Париже моя бывшая жена из Рима. «Ты спишь? Вставай, Джона Леннона убили!» — заявила она. «Меня это не колышет»,— заявил я. «Целое поколение потеряло своего лидера»,— сказала она. Тут я рассвирепел: «Терпеть не могу «Битлз», жадных рабочих подростков из Ливерпуля, дорвавшихся до «money». Убили — и хорошо, избавили его от гнусной старости. Не будет коптить небо еще один пенсионер-песенник. Тому парню, что его пришил, спасибо сказать надо». «Ты злобный, Лимонов, и завидуешь Джону»,— сказала Елена. И повесила трубку. Было это в декабре 1980 года.

В 1981 году я полетел в Нью-Йорк. Среди прочих ностальгических прогулок по городу я совершил одну — к месту моего обитания — на Бродвее и 69-й стрит, к отелю «Эмбасси». Отель купили японцы, выпотрошили его внутри, оставив каркас нетронутым, оклеили вишневыми обоями, и получился дорогостоящий апартмент-билдинг под названием «Эмбасси Тауэр». Я вошел в вестибюль и тотчас вышел, так было противно. Пройдя несколько улиц к северу, я свернул к Централ-парку, там на углу и помещалась знаменитая резиденция «Дакота», где жил Леннон со своей мамой-любовницей Йоко. Именно там, у выхода из резиденции на углу 72-й стрит и Централ-парк-Вест авеню, его убил Марк Чапмэн. Марк Чапмэн путешествует с работы охранника на работу спасателя лодочной станции. Чапмэн любил Леннона и относился к нему как к своему близнецу-двойнику. Чапмэн остановил Леннона, выходящего из дома «Дакота», попросил у него автограф, переговорил с ним, а потом застрелил его из дешевого револьвера, вот не помню, какого калибра, но из тех, что все же стреляют прямо, а не под мышку человеку, нажимающему курок. Убить из этого куска металлолома, да еще среди бела дня, на глазах охраны — крайне затруднительно. Однако Леннон скончался от полученных ран.

Местность вокруг была мне знакома. Я жил в «Эмбасси» в 1977 году и ходил на пятак у входа в Централ-парк с 72-й улицы вместе с нашими черными из отеля, слушать барабаны наших черных, изготовленные из бензиновых бочек. Пятак этот — скамейки, фонари, мусорные баки между ними — помещался как раз напротив дома «Дакота», через поток автомобилей, прущий вдоль Централ-парка безостановочно. В 1981-м я погулял там, на асфальте мелом была начертана фигура Леннона и лежали цветы. Я пересек поток автомобилей, посидел на скамейке, вспомнил с теплым чувством 1977 год и своих соседей по отелю. Потом я ушел, а продолжение истории можно найти в моем документальном рассказе «Night supper».

Еще в конце 1960-х в Харькове матрос Павел Шеметов показал мне обложку пластинки «Битлз». Там Маккартни босиком, они один за другим пересекают улицу, Леннон в белом костюме, Джордж, кажется, в джинсах, все расклешенные. Обложка мне понравилась, красочная. А вот их музыка на виниловой пластинке оставила меня равнодушным. Павел, он же Поль, обожал «битлов» и даже сшил себе у харьковского армянина «битловские», как он называл их, сапожки.

История «Битлз» вульгарна. Они на самом деле та усредненная формула, которую шоу-бизнес предпочел извлечь из всего многообразия музыкального ассортимента того времени. Это безопасная формула. Улыбчивыми девочками, сладкоголосыми очаровашками высыпали на сцену эти рабочие ребятки. «Вокальный квартет» назвали бы их на советской сцене. Вокальный квартет щебетал, резвился, встряхивал пушистыми челками и гривками, кланялся, производил звуки и движения в усредненном диапазоне. Заметьте, «битлз» никогда не позволяли себе ни истерики, ни экстаза. Средний диапазон. Они всех устраивали. И поклонников современности — песенки были незатейливы и музыкально просты, и левых — рабочие ведь парни, истинно «пролетарское искусство», и консерваторов — ведь нет экстаза, нет истерики, все приличненько. И поехали ребятки по миру, под простые припевчики, под дважды два — четыре. Счастливо заколачивая деньгу. Record business был тоже доволен — деньги эти середнячки принесли огромные.

Я не присоединился к толпам, рукоплескавшим «Битлз». Я ждал своего часа, пробавляясь Элвисом Пресли и ансамблем Советской Армии, до того времени, когда появились «Sex Pistols» и «Clash». Вот тут я сказал себе: «Это моя музыка!» Мне нужна от музыки (и от искусства вообще) трагедия, социальный протест, истерика бунта. У «Битлз» всего этого нет. Их мир — веселеньких цветов: голубого и розового, как спаленка богатого ребенка. Потому я за Чапмэна, против Джона. Его японка — дряблая, глупая старуха, еще более отвратительна, чем сам плоский носатый Джон. Судя по воспоминаниям друзей и знакомых, Йоко принесла Джону удовольствие секса. По всей вероятности, у него был особенный вкус, тот, который парижские юные гурманы ходят удовлетворять в самом начале улицы Сен-Дени, вблизи от ее пересечения с рю де Риволи. Я говорю о любви к мамочкам. Там мне показывали одну старушку, якобы даже с протезом вместо ноги. Джон и Йоко счастливо позволили сфотографировать свои маслянистые голые тела, бросая вызов рабочим семьям Ливерпуля. Конечно, он сделался счастлив, встретив Йоко. Свежие английские девочки «группи» до сих пор его не удовлетворяли. Для счастья в постели ему нужна была тухлая, коротконогая японская мамочка, много старше его. Она-то знала, что делала, пробираясь к Джону в постель, хитрая «мамочка». Она успокоилась на бешеных миллионах, а Чапмэн вольно или невольно стал ее соучастником, он сделал ее единоличной владелицей миллионов. Самое разумное для нее было бы выйти замуж за Чапмэна, а ему — жениться на Йоко Оно.

В прежние времена, в добитловскую эпоху, в отдаленные века, не было ни видеосъемок, ни киносъемок, ни магнитофонов, потому весь мусор культуры стекал в дыру времени. Оставались же для нас, потомков, только те, кого избрали специалисты-современники, кто поистине поражал. Сейчас мусор не стекает, он накапливается в памяти человечества, хочешь не хочешь, в виде дисков, записей, поражающих воображение сумм гонораров. Потому не быстро получится отскрести от памяти человечества Джона Леннона.

«Есть только один класс, который думает о деньгах больше, чем богатые,— это бедные»,— разумно заметил соотечественник Леннона — Оскар Уальд. Жадные ребята из Ливерпуля, те, кто уцелел,— обзавелись детьми, внуками от многочисленных браков. Их бездарные дети бездарно поют и дают бездарные интервью. Они навязали нам себя, эти хваленые «жуки». Те еще жуки эти ребятки и их семьи.

Следует заметить, что появились они и их феноменальный успех стал возможен только в контексте 60-х годов, в контексте «молодежной революции» во всем мире. Студенческих бунтов в Праге и в Париже в 1968-м, в Германии, и в контексте движения «хиппи», распространившегося из Калифорнии по всему миру. Как ни странно, толчком взрыву молодежных бунтов и возникновению молодежной культуры послужило событие вовсе не европейское и не американское — толчок пришел из Китая. Там по зову Великого Кормчего Мао подняли руки с красными цитатниками десятки миллионов школьников и студентов. «Красная гвардия» — знаменитые хунвэйбины избивали, оплевывали и истязали, устраивали массовые судилища над чиновниками и руководителями государства. Ведь Мао сказал: «Огонь по штабам!» Мао хотел выбить новых коммунистических чиновников из кресел. Школьники и студенты принялись выбивать. Хунвэйбины вызвали шок в западном мире. Фотографии разбушевавшейся молодежи Китая не сходили со страниц газет и с экранов телевидения. И, как круги по воде, пошли отдаваться китайские события в европейских столицах. Сработал эффект подражания. Китай сдетонировал и парижскую революцию 1968 года, и события в Праге, Берлине, Беркли. На этой волне внимания к молодежному искусству проканали и «Битлз». В контексте другого времени им вряд ли бы светил такой успех, то есть они еще и нахлебники, приживалки, нажившиеся на моде на молодежь.

И продолжающие наживаться. Если в 1985 году Майкл Джексон купил оптом права на песни «Битлз» за 50 миллионов долларов, то сегодня, шестнадцать лет спустя, Пол Маккартни, оппонент Леннона, собирается откупить их у Джексона за 700 миллионов долларов! Бездарные пассивные толпы нуждаются для своей пассивной овощной жизни в музыкальных шумах. Запакованные под этикеткой «Битлз» порции музыкальных шумов пользуются бешеным спросом. Спасибо Марку Чапмэну. По сути, половина из этих 700 миллионов должна была бы принадлежать ему. Без пули Чапмэна история «Битлз» не вытянула бы столько лет.

Дата добавления: 2015-10-13