Мао Тзэдонг (Мао): император-крестьянин

В последние десятилетия жизни он соревновался уже не с Марксом, Сталиным, но с Конфуцием и Цинь Шихуанди. Родившись в 1893-м в императорском Китае, где девочкам бинтовали ноги, он умер в 1976-м, когда у Китая уже было ядерное оружие. И старый мудрец спокойно говорил о преимуществах Китая перед другими ядерными державами, Китай выживет, даже если потеряет 200 и 500 миллионов в ядерной войне… Когда он родился, в Китае было 400 миллионов населения, когда уходил — свыше миллиарда.

Отец его был зажиточным крестьянином. Он сохранял зерно, дожидаясь голодного года, и тогда продавал зерно втридорога. Мать его была ревностной буддисткой. Мальчиком Мао был толстым, отец отдал его учиться в начальную школу, чтобы мальчик помогал ему потом в торговых операциях. Отец был упрямым, Мао — тоже, мать и Мао сумели доказать отцу, что нужно продолжить образование. С узелком на палке Мао отправился в соседний городок. Всегда потом Мао Тзэдонг оставался крестьянином, и его китайского разлива марксизм заменил Марксов (и ленинский) класс-гегемон: пролетариат — крестьянством в союзе с пролетариатом. Помимо любви к классу, из которого сам вышел, Мао руководствовался реальностью: пролетариат в Китае был малочисленным. Зато крестьянство самое многочисленное в мире.

В 1911 году Мао было 18 лет. В Китае произошла революция. Была свергнута Маньчжурская императорская династия. Во главе революции стоял доктор Сунь Ятсен. На фотографиях — доктор в военном френче, как и полагалось. Была националистическая партия гоминьдан, в ней выделялся уже тогда молодой офицер Чан Кайши. Левые партии были крайне слабыми и не имели популярности. Как и следует после революции, Китай распался на ряд фактически независимых провинций — государств во главе со своими генералами, вождями или чиновниками. И в более или менее неустойчивом таком состоянии смутного времени Китай просуществовал вплоть до 1949 года, когда Мао провозгласил создание Китайской Народной Республики.

Следует заметить, что претензии на большую революционность Востока (а их потом не раз предъявлял Мао) обоснованны. Первая Великая Революция XX века все же состоялась в Китае. Это была либеральная, националистическая, буржуазная революция. (Вторая великая революция XX века произошла в 1913 году в Мексике.) В России буржуазная революция произошла в феврале 1917 года. Из одной школы в другую крестьянский сын Мао Тзэдонг повышал свой социальный статус. Из уездного городка он попадает в столицу провинции Хунань, где учится на школьного учителя. Он много читает, у него длинные волосы; как многие китайцы, он предпочитает тапочки, стеганую куртку, простые хлопчатобумажные штаны. Он любит исторические книги и приветствует революцию. В 1923 году созывается первый съезд компартии Китая. На съезде всего 27 делегатов. Один из них Мао Тзэдонг, еще одного утонченного помещичьего сына зовут Чжоу Эньлай. Съезд созван стараниями и на деньги Коминтерна. Мао попал в эту компанию скорее случайно, он еще не уверен, что он коммунист. Он скорее хунаньский патриот и ненавидит империалистические державы Европы. Причины есть: опиумная война, когда европейские интервенты показали свою жестокость.

В 1927 году Мао уже вождь целой армии коммунистов, много тысяч голодных, босых людей отступают из Хунаня на север страны. Босые ноги проваливаются сквозь лед. Лед кровавого цвета. Колонна теряет две трети своего состава (Мао вынужден бросить даже свои любимые книги), но добирается до провинции Янань, там в песчаных пещерах Мао задерживается надолго, на годы. Образуется миниатюрная Китайская Народная Республка. Бок о бок с Мао — военный лидер коммунистов, впоследствии маршал Чжу Дэ — китаец с лошадиным лицом, с твердыми скулами, в обмотках, решительный солдат-крестьянин. Своего рода Эрнст Рэм китайской революции. Не следует думать, что Янань одно или главное скопище коммунистов в Китае, вся страна представляет из себя скорее помесь беспорядочной шахматной доски со шкурой зебры. Националисты — здесь, коммунисты — рядом, бандит — справа, чиновник — в этой провинции, военный диктатор — ниже, некий князь — выше. Вот что представлял из себя тогдашний Китай. К тому же Москва, Коминтерн да и сам Сталин не благоволят Мао, они поощряют других лидеров, более послушных Коминтерну. Мао же известен своими националистическими взглядами, его Маркс — с пленкой у глаз. Потому Мао не всегда даже выбран в руководящие органы компартии. Известен он также как американофил: у него несколько друзей — американских журналистов. В Янани в пещере Мао любит танцевать под пластинки. Мао пьет джин. Он женат уже второй раз, на молодой девушке. Один из его братьев погиб в Хунане, застрелен, расстреляна и его первая жена — дочь его университетского профессора. Остались двое детей. По виду Мао, несмотря на сорок лет, в начале 30-х годов выглядит веселым, упитанным студентом, в тапочках, в ватных штанах, фуфайке. Прибавилась лишь фуражка со звездочкой.

Медленно, но верно Мао пересиживает своих соперников по партии, однако он все равно еще не первое лицо в партии. И далеко не первое лицо в стране, им стал лидер партии гоминьдан, теперь уже генерал Чан Кайши. Если бы они сошлись тогда в поединке, победа была бы, несомненно, за Чан Кайши, партизаны Мао не выдержали бы натиска хорошо вооруженных солдат-националистов. Но в 1937 году на сцене смутного времени, когда правительство Чан Кайши в Пекине, а в провинции сидят царьки, на сцене появляется Япония. Ее войска входят со стороны Маньчжурии — государства Маньчжоу-Го. И тогда китайцы начинают мириться между собой, чтобы противостоять японской интервенции. Мирятся они не всегда и не всюду. Как известно, и сегодня существует еще гоминьдановский Китай на острове Тайвань, куда к 1949 году стеклись остатки армии Чан Кайши. Но вернемся к 1937 году.

Даже когда Япония становится союзницей Германии и Италии, Сталин не решается помогать китайским коммунистам. На первый порах он помогает Чан Кайши. Мао возмущен, но молчит. Ясно, что Сталину важнее вышибить Японию из игры на Востоке, сковать как можно больше японских дивизий в Китае, чтоб не пришлось истекающей кровью России воевать и в Азии. Это первая обида Мао на Сталина. В 1949 году Мао поселяется в Запретном городе императоров в Пекине. Точнее, это не город, но ряд зданий, скорее напоминающих роскошные коттеджи. Ему 56 лет. Он не любит бэйпинцев и Бэйпин (Пекин). А Бэйпин не знает, что ожидать от красного императора. Первые дни на улицах пусто. Легенда повествует о том, что первое время партизаны Мао пытались прикуривать от электрических лампочек. Возможно, чтобы подыграть легенде, Мао приказывает высеять под своим окном у павильона «Небесного Спокойствия» — маис. Император-крестьянин хочет видеть, просыпаясь, поле. Свое поле.

Со временем он становится похожим на своего отца. На упрямого бережливого крестьянина. В его трудах все меньше марксизма. Он все больше говорит о марксизме как о предлоге для обновления Китая. Мао все меньше использует фразеологию марксизма, обращаясь к традиционно китайским понятийным символам, чуть ли не с сельскохозяйственным уклоном. «Пусть цветет тысяча цветов»,— из этой категории. Стремясь преодолеть промышленную отсталость Китая, Мао бросает лозунг «Большого скачка». Увы, и ему и Китаю не хватает знаний экономики и опыта производства. Газеты одержимы, они публикуют схемы и чертежи печей для плавки металла, и вот уже города и села и отдельные хозяйства обзаводятся собственными доменными печами. В них переплавляют железный лом, собранный на полях войны, чтобы потом на тачках и тележках отвозить выплавленные чушки на станции на отправку на металлургические заводы. С таким же треском провалом окончилась кампания по уничтожению «мух, воробьев, крыс и зловредных насекомых», когда черви сожрали урожай в нескольких провинциях.

Однако в 1966 году Мао обращается к более серьезной проблеме. За 17 лет со времени победы революции, обнаруживает он, в Китае успешно вырос и окреп целый класс новых коммунистических чиновников. И они успешно ликвидируют результаты революции. Чиновничество всегда было громоздкой и могущественной корпорацией в императорском Китае. Мао 73 года. Вокруг него немного старых друзей. Он несколько в стороне от государственной власти. Блистают Лю Шаоци и Чжоу Эньлай.

Тихой сапой продвигается к верховной власти, но еще не достиг ее прагматичный Дэн Сяопин. Но это только несколько первых имен. За ними сотни тысяч функционеров государства, для которых «революция» уже пустой звук. Чиновники все больше отходят от идеалов революции. И тогда, в августе 1966 года, Мао бросает против чиновников студентов и школьников. «Огонь по штабам!» — приказывает он. Идеалы революции в опасности! Рождается движение «Красной гвардии» — знаменитых хунвэйбинов. В руководстве этим движением Мао помогает его последняя жена Джан Чин и ее молодые друзья — радикальные левые студенческие лидеры, впоследствии получившие прозвание «банды четырех». Школьники и студенты ставят страну на уши. За ревизионизм, за отход от идеалов революции многие сотни тысяч начальников и руководителей вызываются на народные суды, где многотысячные толпы молодежи заставляют чиновников исповедоваться, стоять в шутовских колпаках, принимать плевки и избиения. Полиция бездействует. Своеобразная молодежная инквизиция сурово карает. Начальников ссылают в деревню, работать на поле, такова была участь Дэн Сяопина. Он ухаживал за скотом. Лю Шаоци, председатель Народного собрания Китая, умер в результате шока от позора и избиений. Десять лет почти, постепенно иссякая, бушевал по Китаю ураган «культурной революции», как ее стали называть. В последнее время налицо попытки западных историков представить «культурную революцию» как жестокий театр абсурда, как ничем не спровоцированную жестокую прихоть Мао. Такая интерпретация «культурной революции» — откровенная ложь. На самом деле это была попытка справиться с тяжелейшей проблемой всех революций, а именно с обуржуазиванием самих революционеров, с тем, чтобы все не возвратилось на круги своя, с извращением революции. На некоторое время Мао справился с этой проблемой. Потому Китай все еще крепко стоит на ногах. В то время как СССР разрублен на кровавые куски республик.

В последние годы жизни Мао приблизился к природе, к воде, и земле, и растениям. Он по-прежнему много писал стихов. Он предавался своему любимому занятию — плавал в Янцзы и вообще во всех реках, где бы ему ни приходилось бывать. Однажды он чуть не утонул, а волна все-таки смела с ног начальника его охраны. Что усматривал Мао в своих заплывах? Скорее всего, важное символическое соединение со стихией Китая, то, что его якобы поддерживали под водой — вранье. Он плюхался, толстый, в воду и плыл по течению, пока мог. За ним следовали охранники на катере. Это была священная церемония.

В юности он не поехал во Францию в трудовое путешествие. Поехали Дэн Сяопин, Чжоу Эньлай. «Трудовой» путешественник получал право работать на французском заводе, изучить жизнь. Мао лишь дважды отлучился из Китая, оба раза в Советский Союз, один раз к Сталину, другой — к Хрущеву. Ни тот, ни другой ему не понравился. Он вообще не любил русских, находил их хитрыми и жестокими.

К старости у Мао развилась похотливость. Каждую неделю в павильоне «Небесного Спокойствия» организовывали для престарелого императора танцы. Мужчины почти не присутствовали, лишь толпа хорошеньких военных девушек — курсантки и офицерши Народной армии. Выходил Мао в бессменных тапочках и под оркестр танцевал с девушками. Танцы кончались обычно тем, что красный император исчезал с одной из девушек в своих покоях. Подобная экстравагантность императора никого не удивляла.

К концу жизни у Мао развилось и особое чувство юмора, свойственное великим и чудаковатым людям. Однажды санитарка принесла ему в постель рыбу. Обглодав кости, Мао задумался, потом сказал:

«Послушай, девочка, я скоро умру, меня по завещанию сожгут, а пепел мой и кости развеют над Янцзы. Как только это случится, ты должна будешь пойти к реке и сказать рыбам: «Мао Тзэдонг очень любил кушать вас. Он съел немало вашего брата. Теперь ваша очередь отыграться. Кушайте дядюшку Мао»».

И старик расхохотался. Самым серьезным соперником Мао оказался Конфуций. Ибо для своей страны престарелый Мао Тзэдонг сделал больше, чем самые великие из всех императоров, и так много, как все они вместе. Но Конфуция, установившего моральную основу китайского общества, ему так и не удалось победить до конца. Основа конфуцианства — почитание семьи и культ предков. Мао хотел заменить этот культ культом Китая. Но преуспел не до конца. Современные китайцы так же лепятся к семье как пчелы, и то, что их сейчас 1 миллиард 400 миллионов душ, это все виновен старый Конфуций. А то, что все они накормлены — это заслуга старого, хитрого крестьянского императора — толстяка Мао.

Дата добавления: 2015-10-13