Мягкие технологии

Технология современных оранжевых революций строится, с одной стороны, на определенном понимании сущности власти «новыми технологами», а с другой – на непонимании сущности власти истеблишментом: государственными властями и их советчиками, российскими политтехнологами.

(Точнее, на определенных стереотипах организации власти – тех, которые были у Милошевича, Шеварднадзе и Кучмы.)

Какие именно условия делают эффективным применение «оранжевых технологий»? На что опираются «оранжевые технологи», какие, по их мнению, ограничения присущи любой власти на постсоветском пространстве?

1. Сегодняшняя власть убеждена, что вся полнота власти должна быть сосредоточена у государства, что укрепление власти происходит в первую очередь через укрепление государства (в том числе и укрепление организацонно-техническое, как это видится г-ну Вешнякову).

Но современное государство имеет очень ограниченные функции по поддержанию власти – поскольку есть массовые коммуникации, СМИ, независимые экономические субъекты, а также существуют современные технологии организации и индивидуального сознания, и толпы.

Вспомним события на Украине 29 декабря, когда В.Ющенко призвал своих сторонников блокировать Совет министров, с чем легитимная, обладающая вооруженными и полицейскими силами власть ничего не смогла сделать. В результате В.Януковича не пустили на заседание правительства – и правительства на Украине не будет до тех пор, пока этого не захочет В.Ющенко.

Интересно, что бы посоветовал своим украинским коллегам А.Вешняков в этой ситуации? Судя по тому, как он надеется на современные информационные технологии, – проводить заседания Совета министров по электронной сети. Не исключаю, что российское правительство воспримет уроки оранжевых революций в соответствии именно с таким уровнем понимания и закупит соответствующее оборудование. И никакое блокирование зданий будет не страшно!

Но в совместном заявлении 4 января, которое сделали В.Ющенко и М.Саакашвили в Карпатах, говорится: «Воля народа сильнее государственной машины». И это действительно так: государственная машина безусловно слабее технологий, использующих в том числе и народ.

2. Действующая власть вызывает у населения недоверие, поскольку общеизвестно, что она коррумпирована.

На основе этой ситуации строятся базовые дуальные схематизмы организации сознания (использование подобных коммуникативных кодов описывает социолог Никлас Луман (15)): если власть коррумпирована и к ней нет доверия, то она подделает выборы.

Поэтому сколько бы политтехнологи ни бились за доли процентов, привезенные наблюдатели, не выходя из гостиниц, заявят: выборы были поддельными.

Коррумпированная власть и умело разожженное под выборы недоверие к ней у части населения – этого вполне достаточно, чтобы оспорить любые результаты. Технология состоит в том, чтобы для людей возможность подделки выборов вытекала бы из самой природы существующей власти, чтобы эта возможность была известна всем. Для достижения этой последней цели исключительно высока роль СМИ.

3. Власть признает по отношению к себе чужую легитимность ⁹

И Россия, и Украина заявили на официальном уровне: «мы двигаемся по пути рынка и демократии». Где в этой ситуации расположена «Мекка демократии и рынка»?

Известно где: Мекка рынка – в США, а демократии – в Европе. Поэтому для людей, которые мыслят в рамках бинарных коммуникационных схем («либо демократия – либо нет», «либо рынок – либо нет»), оценка, сделанная со стороны ЕС или США, уже создает единственно возможную легитимность. И если наблюдатели ЕС сказали, что выборы 25 декабря в Украине были проведены лучше, чем 16 ноября – неважно, выходили при этом наблюдатели из гостиницы или нет, – то значит, так оно и есть.

С другой стороны, кто поверит Л.Слиске, которая утверждает, что нарушений было много, если она сама плоть от плоти той власти, которая регулярно подделывает выборы? Об этом «известно всем»: если доверие утеряно, то любые дела, слова и жесты будут трактоваться либо как заметание следов, либо как ложь. Европейский же наблюдатель на обман «не способен».

Но мы сами оплатили появление такой конструкции, заявив, что мы стремимся к идеалу, который находится вне наших границ, что образец демократии хранится не у нас в подвале, а значит – признали над собой легитимность чужих оценок и трактовок.

Страна, избавившаяся 10–15 лет назад от партийной гегемонии, физически не в состоянии быть столь же образцовой демократией, как и страны с трехсотлетней демократической историей. Значит, наша власть заранее и кругом виновата.

4. Власти не понимают, какова роль средств массовой информации. С точки зрения организации власти СМИ делают только одно: относительно событий, которые невозможно проверить, они формируют мнения, которые известны всем. Откуда, например, известно, что Бен Ладен вообще существует? Только из СМИ.

Поэтому «оранжевая технология» в отношении СМИ простая: часть журналистов необходимо законтрактовать, а остальные СМИ просто заполнить выступлениями и материалами тех людей, легитимность которых сама власть признала. Поле общественной коммуникации просто заполняется рядами нужных для оппозиции трактовок. А власти уже потом никто не поверит, поскольку, что бы она не заявила, известно, что она коррумпирована и недемократична.

Но такого рода технологии, связанные с использованием средств массовой коммуникации, власть просто не видит.

Показателен эпизод, описанный в интервью президента Польши Квасьневского, где он рассказывает о ходе посреднических переговоров в Украине. Он настаивал на открытом и гласном освещении заседаний Конституционного суда. У представителей Украины и России это вызвало, по словам Квасьневского, страшное смущение и непонимание.

Квасьневский убеждал их: важнейшее решение нужно принимать гласно. Но реально ход состоял в том, чтобы происходящее в суде стало публичным и его можно было бы трактовать всеми возможными способами, чтобы вывести это событие в поле интерпретаций и обсуждений. (Кроме того, в этих условиях судьи, которые уже заранее знают точку зрения Совета Европы и проголосуют за противоположное решение, станут в глазах Европы тоталитарными, а не демократическими судьями. Это – клеймо на всю оставшуюся жизнь).

И европейцы, и Ющенко, использовавший телевизионную трансляцию своей клятвы на Библии для упрочения своей власти, умеют работать со СМИ и использовать их власть и влияние. Но государственные власти ни на Украине, ни в России этого не умеют – более того, даже заседания правительства уже хотят сделать закрытыми для прессы под предлогом того, что министры не умеют говорить публично.

Но это значит, что мы сами отказываемся от той власти, которую дает умение работать со СМИ и со всем интерпретационным полем общественной коммуникации. Замкнув заседания правительства, мы даем возможность кому угодно строить обвинения в закрытости и коррумпированности власти, а СМИ – изощряться в подтверждении этих глубоко скрытых оснований.

5. Последний пункт: власть пользуется финансовой поддержкой приближенных к ней олигархов. Выборы на Украине финансируют олигархи – это известно всем. В рамках «оранжевых технологий» олигархам и власти противопоставляется народ. Народ финансировать можно – ведь он же борется против коррумпированной и лживой власти!

Именно такая смысловая конструкция и была использована на Украине. Мы уже писали¹⁰, что фактически во время событий был создан особый «народ», поддерживавший В.Ющенко и ставший зародышем легитимности новой власти. Такой народ поддерживается и прекрасно организуется. Отряды «Опоры», еда, автобусы, смена, организация масс – все ставится на службу оранжевой революции.

Итак, власть, сосредоточенная исключительно в государстве, коррумпированная и не пользующаяся доверием, не умеющая работать со СМИ и с общественной коммуникацией, но признающая над собой чужую легитимность, оказывается беззащитна против совершенно скромных финансовых и организационных вложений – но вложений, направленных в нужную точку.

Дата добавления: 2015-10-13