С кем мы воевали в 1941—1945 годах?

Иногда читаешь: «Мы воевали не с немецким народом, а с фашистами и их приспешниками». Сколько было их? Многие миллионы? Были или не были они частью немецкого народа? Для Б. Васильева «фашисты — это одно, немцы — совсем другое». И другие авторы осуждают людей, которые «не разделяют немецкий народ (солдат) и фашистских главарей, заставивших этот народ воевать против СССР. А смешивать их в одно целое нельзя». И. Сталин говорил 3 июля 1941 года: «В этой великой войне мы будем иметь верных союзников,.. в том числе в лице германского народа, порабощённого гитлеровскими заправилами». В предвоенной книге Н. Шпанова «Первый удар» немецкие рабочие авиазавода «Доренье» поют «Интернационал» и с нетерпением ожидают, когда будут сброшены советские бомбы на их завод. В повести Б. Васильева «В списках не значился» только что прибывший в крепость Брест молодой офицер Плужников, пожалев, отпустил взятого в плен немецкого солдата, рабочего, отца троих детей, а тот потом убил хромоногую беременную Мирру. В повести Е. Носова «Усвятские шлемоносцы» (1977) лектор внушал нашим крестьянам, что «немецкие солдаты такие же, как и мы с вами, простые труженики», «никак не заинтересованы воевать против нас, своих же братьев» и «повернут штыки против своих хозяев». Война развеяла эти надежды.

А. Первенцев в воспоминаниях, опубликованных в Интернете его сыном Владимиром, сообщил, что 22 августа 1941 года он «слушал доклад представителя ЦК ВКП(б) и члена ЦК тов. Фадеева А.А.», который в отношении народа Германии сказал: «Рабочие и крестьяне, несущие на себе «коричневую чуму» Гитлера, наши враги. Их нужно уничтожить. Не должно быть социального принципа и гуманизма по отношению к этим зверям — будь они тысячу раз рабочие и крестьяне».

Во фронтовых записях «Годы гнева» А. Шевченко повествует о том, как солдат Русанов и его трое товарищей после жестокой стычки захватили четырёх немцев, одного из них допросили, после чего их связали, усадили в ряд вдоль стены сарая и оставили их живыми, подарили им «жизнь до следующей встречи». Затем обнаружили другого немца, он стонет. Русанов приказал не трогать его, перевязать и оставить в живых. В конце войны в Берлине тяжело раненный Русанов лежит в постели, в комнату входит вооружённый немецкий офицер. Собрав все силы, Русанов приподнялся, крикнул: «Хальт!» — и нажал на спусковой крючок пистолета». По-иному стал вести себя он.

В повести Э. Казакевича «Звезда» разведчики из отряда молодого лейтенанта Травкина, действуя в тылу врага, взяли в плен немецкого солдата, от него узнали важные сведения о танковой дивизии «Викинг». Немец до войны был рабочим. «Травкин с младенческих лет был воспитан в любви и уважении к рабочим людям, но этого наборщика из Лейпцига надо было убить». Такова жестокая суть войны, будешь гуманным, оставишь его в живых — подставишь под удар весь отряд.

Война была противоестественна нашему человеку, трагизм заключался и в том, что, вопреки своей гуманистической сути, он вынужден был убивать.

Кое-кто считает, что «очень многие, если не большинство, в немецкой армии, чувствуя несправедливость войны, были нашими врагами по принуждению». Да, не все немцы одобряли решение напасть на СССР. 22 июня 1941 года Геббельс зафиксировал в дневнике: «У нас в народе несколько подавленное настроение». Но никуда не уйти от неопровержимого вывода: во время войны подавляющее большинство немцев жаждало победы над СССР. Даже в окружении немецкие солдаты сражались до последней возможности. И это только по принуждению? В 1971 году германский историк С. Хаффнер писал о настроении немцев в 1920—1930-х годах: «Они ничего не имели против создания Великой германской империи… Однако …они не видели пути, обещающего успех в достижении заветной цели. Но его видел Гитлер. И когда позже этот путь, казалось, стал реальным, в Германии не было почти никого, кто не был бы готов идти по нему». Многие немцы считали Россию своим врагом, а русских чуждыми, неполноценными людьми.

Х. Кнабе в статье «Два конца войны» отметил, что до последнего момента немцы «подчинялись своему фюреру и отчаянно боролись за него. Только в рядах НСДАП насчитывалось 8,5 миллиона членов. За исключением меньшей части населения, преследовавшейся по расовым или политическим мотивам и желавшей победы союзников, было немного немцев, которых можно было освободить. На самом деле речь шла о том, чтобы победить Германию, принудить её к безоговорочной капитуляции и оккупировать не для того, чтобы немцы смогли выбрать себе лучшее руководство, а для того, чтобы лишить их возможности в ближайшие 50 лет снова начать войну. 8 мая было капитуляцией, однако этот день принёс стране свободу и демократию. И поэтому он был днём освобождения, хотя и вопреки воле освобождённых».

Фельдмаршал Паулюс, оказавшись в плену, сказал нашему офицеру о Гитлере: «Он начал побеждать, и… голоса недовольных стихли. Он пытался сделать Германию великой, и ему это удалось. По крайней мере, до начала восточного похода, а это нравилось всем....Ваша пропаганда в первые месяцы войны обращалась в своих листовках к немецким рабочим и крестьянам, одетым в солдатские шинели, и призывала их складывать оружие и перебегать в Красную Армию. …Многие ли перешли к вам?» Эти слова вызывают размышления.

Дата добавления: 2015-10-13