Смерть Ивана Ильича

В пере­рыве засе­дания члены Судебной палаты узнают из газеты о смерти Ивана Ильича Голо­вина, после­до­вавшей 4 февраля 1882 г. после нескольких недель неиз­ле­чимой болезни. Сото­ва­рищи покой­ного, любившие его, невольно рассчи­ты­вают возможные теперь пере­ме­щения по службе, и каждый думает: «Каково, умер; а я вот нет».

На пани­хиде все испы­ты­вают неловкое чувство, вызванное осозна­нием общего притвор­ства скорби. Един­ственное спокойное, и оттого значи­тельное, лишь лицо Ивана Ильича, на котором было «выра­жение того, что то, что нужно было сделать, сделано, и сделано правильно. Кроме того, в этом выра­жении был еще упрек или напо­ми­нание живым». Вдова Прас­ковья Федо­ровна стара­ется узнать у Петра Ивано­вича, кото­рого назы­вает «истинным другом Ивана Ильича», нельзя ли полу­чить по случаю смерти побольше денег от казны. Петр Иванович ничего не может посо­ве­то­вать и проща­ется. Ему приятно вдох­нуть чистый воздух на улице после запаха ладана и трупа, и он спешит к прия­телю Федору Васи­лье­вичу, чтобы не очень опоз­дать к карточной игре.

«Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая,и обык­но­венная и самая ужасная». У его отца, тайного совет­ника, было три сына. Старший, холодный и акку­ратный, сделал такую же карьеру, как и отец. Младший был неудачник, родствен­ники не любили встре­чаться с ним и без крайней необ­хо­ди­мости о нем не вспо­ми­нали. Иван Ильич был средним между братьями не только по возрасту, но и по всему, что состав­ляет и направ­ляет чело­ве­че­скую жизнь. В юности уже опре­де­ли­лись его каче­ства, которые потом не изме­ни­лись — Иван Ильич был умный, способный, живой и общи­тельный человек, строго испол­ня­ющий жизненные правила, принятые стоя­щими выше его людьми. Если он когда и отступал от этих правил, то оправ­дывал себя тем, что подобные поступки совер­ша­лись и высоко стоя­щими людьми и не счита­лись дурными, — и успо­ка­и­вался.

Хорошо кончив курс право­ве­дения, Иван Ильич при помощи отца полу­чает в провинции долж­ность чинов­ника особых пору­чений. Он служит честно, гордится своей чест­но­стью, вместе с тем приятно и прилично весе­лится — в пределах принятых в обще­стве норм поря­доч­ности, делает хорошую карьеру. Он стано­вится судебным следо­ва­телем — новое назна­чение требует пере­езда в другую губернию. Иван Ильич остав­ляет прежние связи и заводит новые так, что жизнь его стано­вится еще более приятной. Он встре­ча­ется с будущей своей женой, и, хотя мог рассчи­ты­вать на более блестящую партию, решает жениться, так как невеста ему приятна и к тому же выбор Ивана Ильича выглядит правильным в глазах людей, стоящих выше него в свете.

Первое время после свадьбы жизнь Ивана Ильича не изме­ня­ется и даже стано­вится более приятной и одоб­ря­емой обще­ством. Но посте­пенно, особенно с рожде­нием первого ребенка, супру­же­ская жизнь услож­ня­ется, и Иван Ильич выра­ба­ты­вает в себе опре­де­ленное к ней отно­шение. Он требует от супру­же­ства только тех удобств, которые находит, восполняя ощущение собственной неза­ви­си­мости в делах службы. Это отно­шение приносит свои плоды — в обще­ственном мнении Иван Ильич принят и как хороший семьянин, и как хороший служака. Через три года его делают това­рищем проку­рора и через семь лет службы в одном городе пере­водят на место проку­рора в другую губернию.

Проходит семна­дцать лет со времени женитьбы. За это время роди­лось пятеро детей, трое из них умерло, старшей дочери уже шест­на­дцать лет, она учится дома, маль­чика Прас­ковья Федо­ровна отдает в гимназию назло мужу, который хотел видеть сына в право­ве­дении. Во всех раздорах и невзгодах семьи Прас­ковья Федо­ровна винит мужа, но он укло­ня­ется от ссор. Весь интерес жизни Ивана Ильича погло­ща­ется службой. Денег не хватает на жизнь, и Иван Ильич в 1880 г., самом тяжелом в его жизни, решает ехать в Петер­бург просить места в пять тысяч жало­ванья. Поездка эта завер­ша­ется удиви­тельным, неожи­данным успехом. Запнув­шаяся было жизнь опять обре­тает характер прият­ности и приличия.

Осмат­ривая новую квар­тиру, Иван Ильич падает с лесенки и ударя­ется боком о ручку оконной рамы. Ушиб болит, но скоро проходит. Несмотря на неко­торые несо­гласия, семейная жизнь проте­кает благо­по­лучно и запол­нена забо­тами нового устрой­ства. Служба у Ивана Ильича идет легко и приятно, он даже чувствует вирту­оз­ность, с которой ведет свои дела.

Он здоров — нельзя назвать нездо­ро­вьем странный вкус во рту и нелов­кость в левой стороне живота. Но со временем эта нелов­кость пере­ходит в тяжесть, потом в боль, которая сопро­вож­да­ется дурным распо­ло­же­нием духа. Все чаще он стано­вится раздражен, особенно после того, как жена наста­и­вает на обра­щении к докторам. Иван Ильич подчи­ня­ется ей и подвер­га­ется унизи­тельным, с его точки зрения, меди­цин­ским осмотрам. Доктора увили­вают от прямых ответов на вопросы об опас­ности болезни, и это еще больше раздра­жает Ивана Ильича, Он испол­няет все пред­пи­сания врачей, находя в этом утешение, но боль усили­ва­ется. Жена посто­янно делает заме­чания, находя, что Иван Ильич недо­ста­точно строго испол­няет пред­пи­санное лечение. На службе он начи­нает заме­чать, что к нему пригля­ды­ва­ются, как к чело­веку, который может осво­бо­дить место. Болезнь прогрес­си­рует. И уже не с раздра­же­нием, а с ужасом и муче­ниями физи­че­скими он не спит ночами, стра­дает без единого чело­века рядом, кто мог бы понять и пожа­леть. Боли усили­ва­ются, и в проме­жутках облег­чения Иван Ильич пони­мает, что не в почке дело, не в болезни, а «в жизни и <...> смерти. Да, жизнь была и вот уходит, уходит, и я не могу удер­жать её. То я здесь был, а теперь туда! Куда? <...> Неужели смерть? Нет, не хочу». Он всегда с досадой ждет, когда уйдет жена, прихо­дящая помочь ему, и все думает о боли, о смерти, называя её для себя коротким словом «она». Он знает, что умирает, но никак не может понять этого. И вспом­нив­шийся силло­гизм: «Кай — человек, люди смертны, потому Кай смертен», — он не может приме­нить к себе.

В страшном поло­жении Ивана Ильича явля­ется ему и утешение. Это чистый, свежий мужик Герасим, слуга, пристав­ленный ухажи­вать за умира­ющим. Простота и легкость, с кото­рыми Герасим испол­няет свои обязан­ности, умиляет Ивана Ильича. Он чувствует неумение Гера­сима лгать и притво­ряться перед лицом смерти, и это странным образом успо­ка­и­вает Ивана Ильича. Он просит Гера­сима держать подолгу на плечах свои ноги, в таком поло­жении боль уходит, и Иван Ильич любит при этом гово­рить с Гера­симом. Герасим жалеет Ивана Ильича просто и по-насто­я­щему.

Идут последние дни, напол­ненные муками физи­че­скими и нрав­ствен­ными. Встречи с домаш­ними, с врачами застав­ляют стра­дать Ивана Ильича, и, когда эти люди уходят, он чувствует, что вместе с ними уходит ложь, но боль оста­ется. И он посы­лает за Гера­симом.

Когда Ивану Ильичу стано­вится совсем плохо, он прича­ща­ется. В ответ на вопрос жены, не лучше ли ему, он отве­чает: «Да». И вместе с этим словом видит весь обман, скры­ва­ющий жизнь и смерть. С этой минуты три дня он кричит, не пере­ставая, один звук «У-у!», остав­шийся от крика «Не хочу!». За час до смерти к нему проби­ра­ется сын-гимна­зи­стик, и рука Ивана Ильича попа­дает на его голову. Сын хватает руку, прижи­мает к губам и плачет. Иван Ильич видит сына и чувствует жалость к нему. Сына уводят. Иван Ильич прислу­ши­ва­ется к боли, ищет привычный страх смерти и не находит. Вместо смерти появ­ля­ется свет. «Кончена смерть, её нет больше», — говорит он себе, оста­нав­ли­ва­ется на поло­вине вздоха, потя­ги­ва­ется и умирает.

Дата добавления: 2015-10-13